Читать книгу Виноградные грёзы. Книга 1 - Джулия Романтик - Страница 12

Я шлю сигнал бедствия,

Потому что наше время на исходе.

Когда-то нимб сиял, но теперь ему не дает ржавчина.

Мы должны были дать себе еще один шанс.

Когда твое сердце перестало пылать?

Это сигнал бедствия.

(с) Hurts – S.O.S

В своих воспоминаниях я пропускаю сцену измены, всегда. Она никак не сочетается с горько-сладкой сказкой, о которой я до сих пор грежу по ночам. Измена снится мне, отравляя самые счастливые воспоминания. Этого он и добивался, верно? Сжечь все мосты.

Я влетела в нашу спальню, захлебываясь слезами. Истерика настигла, когда я хлопнула дверью и скатилась по стене. Истерика бежала за мной от самых дверей гостевой комнаты, там Стивен и Синди целовались, пьяно смеялись и хотели переспать. А я, дура, искала его, переживала, не случилось ли чего. Нашла. Увидела.

Спальня пропитана ароматом – приятным, любимым. Я вытерла слезы и огляделась: кровать, здесь мы лежали в обнимку и смотрели кино, ванна, где дурачились, балкон, там Стив курил, а я грубила ему, потому что мое прошлое – мертво. Будущее теперь, очевидно, тоже. Фотокарточки на стенах… Подбежала и начала срывать их: рву счастливые лица, счастливую себя на куски.

В глазах темнело. Рухнув на колени, хватала ртом воздух, но его ничтожно мало, и я продолжала задыхаться; видела свет, темноту, комнату, вещи Стивена и по кругу. Я впилась ногтями в кожу, пытаясь расцарапать грудную клетку – только бы перестало болеть. Глупо было поддаться своим мечтам. Глупо было поверить!

Я на ощупь искала одежду и запихивала в дорожную сумку. Убежать. Воздух пропитан любовью. Любовью… Убирая с мокрых от слез щек прилипшие волосы, я пыталась увидеть сквозь пелену свои вещи. Увидеть свое будущее. Темнота. Закрыв рукой рот, чтобы крик не вырвался наружу, я вновь и вновь видела его измену, его предательство, его ложь.

Полупустая сумка с грохотом упала на пол. Я скатилась следом. «Всё, что у нас было – пьяный перепих на вечеринке». А ведь интуиция подсказывала. Здравый смысл умолял не терять голову. Но сердце… чертово сердце. Я помнила его хмурый взгляд, когда он курил. Помнила, как пытался расстаться со мной, а чувства – или что-то еще – останавливали его. Я всё понимала. Догадывалась, что наступит момент, когда он выберет себя, а не девушку-беглянку. Но я верила в сказку. Я верила, что чувства сильнее. И зарыдала, до боли впиваясь ногтями в ладони. Но боль физическая не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала внутри. Почему сердце колотится? Почему не остановилось, ведь оно разбилось.

Я не заметила, как Стивен Рэтбоун вошел в комнату. Не слышала, как позвал меня по имени. На тот момент я потеряла связь с реальностью. Утонула и не желала всплывать. Сидела, обхватив руками колени, и легонько раскачивалась туда-сюда. Он коснулся моего плеча, словно ножом провел. И я заревела сильнее.

– Ничего не было, – вполне трезвым голосом сообщил Стивен. – Я не собирался изменять тебе с ней. Пойдем, я вызвал такси. До аэропорта доберемся минут за сорок.

Меня удивило его спокойствие, бледность и серьезный взгляд потемневших глаз. Не было? Зачем такси? Аэропорт?

Стивен помог мне подняться. Я не сопротивлялась – не было сил. Его волосы растрепались, на губах легкий пигмент губной помады Синди. Я молча стояла, пошатываясь, а Стивен сказал:

– Я сожалею. Очень…

Слова резанули, будто оголенный провод, и я пришла в себя. Толкнув Стивена в грудь, я закричала:

– «Всё, что у нас было – пьяный перепих на вечеринке»! Припоминаешь свои слова? – не могу поверить, что это происходит. Сейчас он объяснит, скажет, что я ошиблась, мне приснилось, Джерад разыграл нас… что угодно, только не бросай меня, Стивен. Не позволь вернуться туда, откуда я с таким трудом сбежала. Ты же спас меня, полюбил меня. – Перепих… А вот и еще один! Вуаля! – выдавила я сквозь слезы.

Стив даже не изменился в лице. Я говорила правду, и он понимал это. Он хотел переспать с ней. И хотел, чтобы я это увидела.

Опустившись на ковер, я позволила новой волне истерики накрыть меня, обнять пеной, солью осесть на губах.

– Я сожалею, Ари, – повторил Рэтбоун, словно запрограммированный. Репетировал? Сценарий написал? – Всё зашло далеко. Ты подумай… не надо мне всего этого. Отношения, чувства. Я другим сейчас болен. У меня карьера. А ты… маленькая. Не разобралась со своей жизнью.

Стивен смотрел, поправляя плохо застегнутую рубашку. Он пересек комнату и сжал мое плечо в утешающем жесте.

– Не трогай!

Его ледяные пальцы с плеча переместились на запястье. Я простонала что-то жалкое. Он столько раз пытался расстаться со мной, осознавал, как неправильно происходящее, но тянул… завел так далеко. А я, влюбленная, счастливая, довольствовалась его привязанностью. Его влюбленностью в мою любовь к нему. Пальцы Стивена разжались, и он отпустил меня. Потирая запястье, я отошла от Рэтбоуна на несколько шагов, хромая, как побитая собака.

– Ари… Нам нужно ехать. Я отвезу тебя в аэропорт, ты уедешь домой.

– Скажи: я не люблю тебя, Ари. Скажи! И я уеду.

Молчит. Да иди к черту! Я ринулась к двери, но Стивен предугадал мои действия: поймал и крепко обнял. Теплые, родные прикосновения. На миг я забыла о том, что случилось. Будто зимой едва живую меня накрыли пледом. Согреваюсь. Оживаю. На секунду я поверила – всё может быть хорошо.

– Ари, я наделал столько глупостей, – выдыхал мне в ухо вместе с обжигающим дыханием. – Давно должен был отпустить тебя, но эгоистично надеялся… мне нет оправдания. Но я уверен, ты поймешь, когда-нибудь поймешь. Уедешь домой…

– Нет.

– Простишь родителей и закончишь учебу…

– Нет.

– Влюбишься в отличного парня, будешь счастлива.

Я забилась в его руках, как зверек в ловушке охотника. Кадры жизни, от которой я бежала, калейдоскопом сверкали перед глазами. Заревев громко и отчаянно, я вырвалась, мысленно умоляла убить меня прямо сейчас.

Минут через пять истерика прекратилась. Я выплакала все слезы, голос сел и я похрипывала, часто дыша. Спичка веры в любовь подошла к концу и затухла, сгорела наивность.

– Успокоилась? – осторожно спросил Стивен.

– Иди, – мой голос словно и не мой вовсе: безжизненный, но твердый. – Мне нужно собрать вещи. Я не отниму много времени, через… пятнадцать минут можешь лечь здесь спать или пригласить Синди – для продолжения, я не знаю. Это твое дело.

– Ари… посмотри на меня.

Как он ни пытался быть невозмутимым, голос выдавал беспокойство. Но едва ли за меня. За свое благополучие – вполне. Обиженная девчонка-вчера-подросток всякое может учудить.

Подвел меня к кровати, тихо попросил сесть и, заправив за ухо прядь волос, упавшую мне на лицо, отошел к окну.

– Так было нужно.

– Нужно?! – от возмущения я подавилась воздухом. Севшие голосовые связки болели.

– Единственный способ расстаться с тобой… потому что я труслив выставить тебя за дверь, – Рэтбоун обернулся и с сожалением пожал плечами. – И сказать что-то вроде: «Было хорошо, даже слишком, но я не хочу отношений сейчас, не хочу, чтобы ты проснулась через пару лет с мыслью, что потратила время на влюбленность в звезду». Тебе это тоже не надо, ты просто пока не понимаешь. Подростковое, пройдет.

– Р..расстаться?

– Я уезжаю в тур, – он помолчал. – Ты поняла, что это значит. Я видел в твоих глазах. Не обманывай себя дальше.

– Мы могли бы попытаться, – шептала я. – Ты показал мне другой мир, любовь, доверие… Я счастлива с тобой.

– Господи! Я хотел, чтобы ты увидела измену и возненавидела меня.

Слезы сдавили горло.

– Отлично, – бросила я, до боли кусая губы – всё что угодно, только бы не разреветься снова. Если слезы злости можно себе простить, то слезы унижения – это чересчур. – У тебя получилось. Хорошая была игра в чувства. Надеюсь, ты неплохо провел время… играя со мной… в любовь.

– Аристель! – попытался поймать меня за руку, но его пальцы нащупали воздух.

– Что? – я вскочила и закричала громче: – Чего ты хочешь, Стивен?! Жалеешь, что поступил так? Или жалеешь меня? С самого первого дня!

Мы были счастливы. Время платить.

– Обстоятельства сильнее. Я не мальчишка с соседнего двора, Ари, не могу себе позволить… творить глупости. Встречаться с кем попало. Месяц я боролся со своим сердцем, думал о расставании с тобой, о том, что ничего о тебе не знаю, но… я не мог, я правда полюбил тебя.

Жестоко. Они все такие? Музыканты, звезды. То время, пока я думала, что мы наслаждаемся друг другом и нашими отношениями, он планировал, как со мной расстаться. Думал… прикидывал, искал лучший способ.

– Уже не имеет значения, – донесся до меня его ровный голос. – Расстояние разбивает самые крепкие пары, у меня нет столько денег, чтобы платить неустойку за нарушение контракта, – он бросал эти слова будто острые ножи, мой мир рушился, и рушился, и рушился. – Дам тебе денег, если захочешь остаться в Америке.

Он так просто говорит. Словно ему не больно, словно он и не любил.

– Я влюблен в тебя. Но ты сама знаешь…

– Попытаться… выбрать сердцем, не разумом. Я бы не мешала твоей карьере, я бы…

– Да не люблю я тебя! Не люблю! – выкрикнул Стивен и тут же отступил назад, будто ударившись о взрывную волну своих же слов. – Ари, я не то хотел сказать… я…

– Ты всё правильно сказал, – вскочив, я подошла к нему вплотную. Лицо к лицу, выдохнула ему в губы «ложь на эмоциях», и он добился, чего хотел: – Ненавижу тебя, Стивен Рэтбоун.

Горячие слезы мешают видеть. Замахнулась. Перехватил мою ладонь и крепко сжал. Ударь. Сделай хоть что-нибудь, только не дай уйти.

На миг мне показалось, всё будет нормально, это просто какое-то недоразумение. Но Стив осторожно выпустил мою руку, отвернулся, сделал вид, что занят пуговицами на рубашке, и я поняла – всё. Просто всё.

***

– Я же говорил: так будет.

Если взглядом можно было убивать – убила бы.

– Ты знал, да? Поэтому хотел потанцевать со мной?

– Мы лучшие друзья, я догадался о его намереньях неделю назад, – Джерад снисходительно улыбнулся, подперев плечом дверной косяк некогда моей и Стивена комнаты. – Видишь, я хотел добра…

– Чушь! – отрезала я, пытаясь справиться с новыми слезами. – Ты знал, что я откажусь.

В ответ Андерсон хмыкнул.

– Конечно, у вас любовь. А любовь – это никаких измен, даже танец можно считать за измену. Что измена для тебя, малышка Ари?

Держись. Держись, Ари! Он не стоит твоих слез, они оба не стоят.

– Ты можешь хотя бы сейчас заткнуться? – сдавленно рявкнула я, кидая в сумку вещи, наплевав на то, что они помнутся. Удивительно, но я так и не заплакала. Я спокойна. И пуста. – Дай пройти, – как хочется ему врезать! – И засунь свое «я же говорил» в…

– Ой, ой, – Джерад с трудом сдерживал улыбку. – Малышка Ари, ты не была такой грубой. Неужели всё? Конец любовной истории?

– Ты добивался чего-то иного? – в сумке практически одна одежда, но кажется, будто на плече у меня мешок с кирпичами. – Да, я наивная дура и я проиграла. Что-нибудь еще?

Молчит. Думает о чем-то.

– Что-нибудь еще?! – повторила я громче, натянув капюшон толстовки до середины лба – на улице дождь. – Тогда иди к черту, Джерад. Ты и твой лицемерный друг Стивен.

Я не знаю, откуда во мне столько злости. Сама виновата. Сама.

Толкнув Андерсона, я протиснулась в маленький дверной проем и бегом спустилась по лестнице на первый этаж. Гости разошлись, ведь спектакль окончен – незачем задерживаться массовке и блистать декорациям.

В гостиной Стивен курил, опустив голову. Заметив меня, он тут же вскочил с кресла. Не знаю, почему, но я испугалась его. Предательство отгородило любимого человека стеной – как он и хотел.

– Не подходи! Клянусь богом, если ты подойдешь…

Спиной чувствовала дыхание Джерада Андерсона. Козел. С твоей ведь подачи. Будь у меня пистолет – застрелила бы на месте, даже не моргнув.

Я пятилась к входной двери и смотрела на людей, которые сначала протянули мне руку, а потом ударили. Они растоптали мою веру в добро, уничтожили наивность, тот злосчастный «свет», в который Стивен влюбился. Они подожгли мой шанс начать новую жизнь и станцевали у костра.

Я нащупала ладонью дверную ручку. В последний раз смотрела на него, любимого. Если бы он попросил вернуться – я бы приползла на коленях по дороге из острых лезвий. Но я не нужна ему.

– Эй, – хрип, легкие сдавило. – Джерад, дай пачку.

– Ты никогда не курила… – слабо протестовал Стивен Рэтбоун.

Джерад стоял и смотрел: любовная драма продолжается?

Нет. Я больше не доставлю вам такого удовольствия.

– Дай мне сигареты!

Тишина била по ушам. Андерсон не смущен моей истерикой, он медленно и грациозно пересек комнату и отдал свою пачку. «Мальборо». Крепковаты, но сойдет.

– Всё бывает в первый раз, Стивен, – сказала я и распахнула дверь на улицу. Не уверена, что он расслышал меня из-за дождя.

Я бежала к такси, придерживая капюшон и крепко стискивая в ладони пачку. Кажется, дверь снова распахнулась. Крик Стивена разбился о холодный ветер, или мне просто хотелось, чтобы он кричал. Наверное, вовсе не волнуется – перебесится, дурочка-фанатка, и заживет как прежде. Нет. Не смогу. Сильное было чувство. Не любовь, право, а вера. Я надеялась, ты найдешь лекарство для сломленной девушки. Но ты не первый, кто предал меня, Стивен Рэтбоун.