Читать книгу Виноградные грёзы. Книга 1 - Джулия Романтик - Страница 7

Дорогая, как твое имя?

Слышишь ли ты меня?

Скажи, почему ты здесь одна так поздно?

Блеск бриллиантов отражается на твоем лице,

Я держу тебя.

Гравий сверкает черным и красным.

(c) Hurts – The Road

Холодный осенний ветер развивает мои волосы и подол легкого белого платья, норовит забраться под куртку. Последние лучи солнца будто смеются надо мной, и остается по крупицам собирать воспоминания, согреваться ими.

***

Дотащив Стивена Рэтбоуна до машины, я нашла его мобильный и позвонила на последний набранный номер. «Шон». Мужчина теплым, словно молоко с медом, голосом, попросил оставаться на месте. Он даже не спросил, кто я, почему звоню с номера известного музыканта, будто совсем не удивился звонку. Я не помню, что говорила тогда. Рыдания мешали услышать собственный голос.

Через пятнадцать минут серебристый BMW повез меня домой к Стивену. Шон – пиарщик группы. Он француз со смольными кудрями, золотистым загаром, горбинкой на носу, трехдневной щетиной и добрыми серыми глазами. Шон был вежлив и мил. Я качала головой, просила отвезти меня в аэропорт. С убедительностью психолога Шон говорил со мной обо всем и ни о чем, пока мы ехали, пока дали Стивену отоспаться, пока я успокаивалась и на смену боли приходила апатия. Все мои мысли врезались в стену, я не видела будущего и не знала, что делать дальше. А потом Шон оставил меня со Стивеном наедине.

***

Будто перекрыли кислород или сильно ударили в область груди. Я не могла дышать, думать, двигаться. Только моргала, собирая в уголках глаз крупинки слез. Стивен вел меня в комнату, крепко сжимая мою ладонь оледеневшими пальцами. Я не осознавала, что происходит. С трудом передвигала ноги, но не сопротивлялась. Его слова были трудны для моего восприятия, и я никак не могла в них поверить. Он сказал, что… любит меня? Как такое возможно? Мои мечты, желания… Всё наконец-то обрело форму. Но потеряло смысл. Как бы глупо ни звучало, я не верила Стивену. Утешает, жалеет, боится принять на душу грех – кто знает, что сделает с собой восемнадцатилетняя дурочка, когда выйдет за порог его квартиры.

Не может всё из-за меня полететь к черту. Резко изменить курс. Вместо самодостаточной девушки его возраста – едва переступившая порог совершеннолетия девчонка, которая почему-то не хочет ехать домой.

Но Стивен пытался убедить меня в обратном:

– Ари, послушай, пожалуйста, послушай.

Хорошо, что я сидела к нему спиной, и он не знал, как тяжело мне терять его. Стив осторожно коснулся пальцами моего голого плеча. Руки холодные, но прикосновения почему-то согревают.

Больше Стивен ничего не говорил. Он пресек расстояние между нами и крепко обнял меня. Водил руками по плечам и ключице, нежно целовал волосы. Я чувствовала: всё рушится. Еще вчера, в баре, выслушивая оскорбления, я всё поняла.

И я знала, что должна отпустить его. Вроде, бери, пока дают, радуйся. Клянусь, я не думала, что всё зайдет далеко. Нельзя быть эгоистичной с человеком, которого любишь. Он и так сделал для меня много. Я благодарна.

«Отпусти, если любишь – отпусти», – звучало в голове. У самой двери я услышала тяжелые шаги. Дыхание Стивена резало слух. Мне хотелось остаться рядом с ним. Очень…

Люблю ли я Стивена Рэтбоуна? Безусловно. Я хочу, чтобы он был счастлив, двигался дальше, не тратил силы и время на сломленную девушку. Уйти – единственный выход. Пока я в состоянии это сделать, в состоянии отказаться от него ради… него.

***

Я вздрогнула. Тихо всхлипывая, шла по улице, направляясь к окраине города по спальным районам. Несколько раз я останавливалась, желая вернуться, но в самый последний момент осознавала – не стоит. В кармане куртки я нашла деньги и мобильный телефон, в записной книжке один номер: Стив. Улыбка скользнула по губам.

Всё кончено, Ари. Как бы тебе ни было сладко в его объятьях, ты не имеешь права рушить карьеру Стивена, его будущее, его жизнь.

До вечера я бродила по улицам, отвлекая себя красотой города и музыкой в наушниках. Проводив за горизонт солнце, я осталась наедине с темнотой и холодом. Неожиданно для себя я дошла до знакомого района: здесь я жила первую неделю после концерта. Уверена, Эйприл забыла обо мне, да и брат ее… козел. Вспомнив бывшего, я поморщилась. Придурок. Сравнивая Стивена и Адама, начинала сильнее жалеть о решении уйти.

Стивен не звонил узнать, как я и что решила делать. К лучшему. Он смог быстро забыть меня.

Я закусила губу, сдерживая очередную истерику. Да кого я, черт возьми, обманываю? Я молила небо: пусть Стивен подумает обо мне, вспомнит, что положил в эту куртку телефон и позвонит. Мне нужна помощь, я не знаю, что делать дальше. «Я найду лекарство для тебя, сломленная девушка. Я спасу тебя», – пел он в песне. Но не звонил.

Часы у магазинчика на углу показывали ровно десять вечера. Мысли о том, где ночевать и что делать дальше меня не сильно волновали; не так сильно, как в день приезда. Я с улыбкой вспомнила то время. Тогда я и подумать не могла, что откажу Стивену Рэтбоуну.

Я вытерла мокрое от слез лицо рукавом куртки и зашла в магазин. В глаза бросилась полка с сигаретами. Я не курила и не собиралась начинать. Ну, а после слов Стивена о том, что он не любит курящих девушек и сам «пытается» бросить, я и вовсе закинула мысли о сигаретах в дальний уголок своего сознания. Теперь же, когда я осталась одна, в мою голову проникли мысли из тех самых уголков. Говорят, сигареты хорошо успокаивают и помогают отвлечься… Поглядим, так ли это.

– Пачку красных «Мальборо», – уверенно сказала я первую марку, что пришла в голову. Вру, Стивен часто их курил.

– Документы, – безразлично ответил бородатый мужчина за прилавком.

– Я… забыла.

– Вспомнишь – приходи, – он рассмеялся неприятным грубым смехом.

Я с шумом втянула в себя воздух. Даже человек, который видит меня впервые, понял, что мне нет двадцати одного года. Что уж говорить об умных журналистах?

Теплая рука упала на мое плечо и несильно сжала его. Вслед за этим последовал знакомый мужской голос. Сердце бешено заколотилось.

– Пачку «Мальборо». Красную.

Продавец смерил меня и того, кто стоял за моей спиной, недоверчивым взглядом и вручил пачку сигарет, забрав хрустящие купюры.

– Держи, Ари.

Когда я обернулась, из моего рта чудом не вырвался крик, ведь я надеялась, что обозналась.

– Что ТЫ тут делаешь? – спросила я, когда мы вышли из магазина.

– Покупаю тебе сигареты, – он пожал плечами. – Может, перестанешь дуться на меня?

– О, Адам, ничего не произошло. Ты просто-напросто изменил мне! – фыркнула я, забирая у него сигареты.

Меня лихорадило от ветра, от присутствия бывшего рядом и от того, что Рэтбоун не звонил.

– Ты куришь?

– Не переводи тему, – хмуро ответила я, сминая в руке пачку.

– Увидел тебя из окна, подумал, какой отличный шанс извиниться.

Адам пожал плечами, смахнув с глаз черную челку. Я смотрела на него, но видела только сцену измены, а также то, как Адам назвал меня грязной иммигранткой. Я вдруг вспомнила оскорбления Стивена: «глупая девчонка, пустышка». Стоят ли слова Рэтбоуна о любви хоть что-то после этого? Даже когда я узнала истинную причину его срыва.

Адам предложил прогуляться и, за неимением других вариантов, я согласилась. Мы зашли в бар. Из колонок играл панк-рок, придавая мне дух бунтарства. Я узнала группу «AFI» и песню-cover «Head Like a Hole».

– Что будешь?

– Текилу, – беспечно ответила я, отгоняя нехорошее предчувствие.

– Вау, – выдохнул Адам, но заказал. – Помню, со мной ты даже пиво пить отказывалась.

– Не люблю пиво.

Адам хмыкнул и тоже заказал себе текилу.

– Как Эйприл? – я залпом выпила одну из принесенных стопок – их было пять – и откусила кусочек лайма.

Каким бы подонком ни был Адам, он и его сестра – мои единственные знакомые в городе. Пару дней могу пожить у них. Я буду использовать Адама? Ха, это меньшее, что он может сделать для меня. И то, что благодаря его предательству я познакомилась со Стивеном… не будем вспоминать.

– Она чуть не убила меня, когда узнала, что ты ушла, – Адам рассмеялся и выпил одну из стопок. – Да я и сам, когда протрезвел, понял, что натворил.

– Едем к вам домой, – бесцеремонно заявила я, прикончив еще три кисловато-горькие стопки. Алкоголь давал о себе знать. Я пьяно усмехнулась. Правда, единственное, чего мне хотелось – упасть на диван и заснуть.

– Хорошая идея. – Адам осушил оставшиеся стопки текилы и кинул на стол пару купюр.

Он встал и повел меня домой, иногда опуская руку с талии и лапая ниже поясницы. Сейчас мне было абсолютно плевать, пусть только даст мне ночлег, а утром я придумаю, что делать.

В квартире ничего не изменилось, только вещей Эйприл не хватало. Алкоголь отключил инстинкт самосохранения, но краешком сознания я надеялась, что Эйприл дома и со мной ничего не случится. Ее не было.

– Где твоя сестра?

– Она от меня съехала, – беспечно сказал Адам. – А на кой черт она тебе нужна? Ты же ко мне пришла.

– Нет, я… – я внимательно посмотрела в его лицо – обычно бледное, оно раскраснелось. Кажется, я постепенно трезвею, и идея остаться с бывшим наедине больше не кажется мне забавной. – Адам, я не буду спать с тобой. Я думала, ты хочешь искупить вину, а не…

В ответ Адам рассмеялся. Щелкнул дверной замок.

До меня только сейчас дошел весь ужас происходящего: Адам никогда не умел пить, а когда выпивал, терял контроль. Эйприл говорила мне… И Адам всегда хотел лишь переспать со мной, я иммигрантка, которая должна отплатить ему за ухаживания: «Я тратил на тебя время и деньги, а ты ломалась!».

– О чем задумалась? – Адам скользнул губами по моей шее и резко потащил в сторону спальни. От запаха перегара затошнило. – Пора тебе искупить вину.

Грубый толчок. Я споткнулась и упала на кровать. Адам навалился сверху. Пыталась вырваться. Двадцатидвухлетний мужчина сильнее меня, и я едва могу двигаться из-за алкоголя и паники. Руки не слушались, Адам, будто кукловод, делал со мной, что хотел. Властно целовал, одновременно стягивая куртку – через секунду она полетела в угол, к шкафу, а мои плечи обдало холодом. Захлебываясь рыданиями, я пыталась что-то сказать, уворачивалась от его поцелуев. Противно, страшно, больно. В голове мелькнула мысль – надо было надеть джинсы. Его руки спускались ниже, попутно разрывая ткань платья. Пальцы лезли в трусики, а мои попытки стиснуть ноги тут же получали ответ – удары по бедрам.

– Адам… – умоляла я. Как мне хотелось снова оказаться на улице или, лучше, дома у Стивена.

– Ари, – прохрипел Адам, передразнивая мой жалостливый тон. – Ну, ты давно не маленькая. Хватит играть со мной! Спровоцировала, теперь ломаешься.

– Нет, пожалуйста… Прости меня, я ошиблась, не хочу…

– Видел я фотографии тебя с тем звездным ублюдком! – заорал Адам, наотмашь ударив меня по щеке и спихнув с кровати. Я, дрожа всем телом, отползла к стене. – Ты спишь с ним, Ари?! Конечно, спишь! Он же популярный! Богатый и знаменитый! Куда мне до него!

Адам схватил с тумбочки вазу и со всей силы швырнул в меня. Та разбилась о шкаф в паре сантиметров от моей головы. Страх мешал дышать. Слезы текли по щекам, размывая комнату. Я задыхалась и что-то шептала о прощении. И в сотый раз спрашивала себя: зачем я пошла сюда? Дура, дура, дура…

Адам грубо одернул меня, словно я была тряпичной куклой.

– Насколько он старше тебя?! На пять лет? На десять?!

– Мы…

Слова застряли в горле. Темная комната, в которой виден лишь силуэт насильника, с каждой минутой становилась всё чернее. Я теряла сознание. Слабела с каждой секундой. Как вспышки – то комната, то темнота. Я видела искаженное яростью лицо Адама, когда на него изредка падал лунный свет. Он убьет меня. Убьет.

– Дрянь! – выплюнул Адам, со всей силы толкнув.

Ударившись головой о дверцу шкафа, я осела на пол. Минуту царила оглушающая тишина. Я больше не плакала, не кричала, не умоляла. Собрать волю в кулак. Вырваться. Спастись. Ты сильная, Ари. Ты сможешь.

Рядом с собой я увидела обломки вазы. Недолго думая, проткнула осколком ногу парня. Адам хрипло закричал. В полумраке, изнемогая от боли, он пытался найти меня, громко ругаясь, обещая убить. И я верила.

С трудом двигаясь, я нащупала мобильник, выпавший из моей куртки, и отползла к дальней стене. Пальцы не слушались, все в крови, они скользили по экрану, оставляя густые следы. Мысль звонить в службу спасения сразу отпала. Я была уверена, что не успею им всё объяснить – умру раньше. В записной книжке один номер. Тот, кто знает, где меня искать.

Гудок. Длинный, протяжный гудок. Щурясь, я не могла понять, что у Адама в руке – будильник? лампа? нож?

– Возьми трубку… Стивен, пожалуйста, возьми трубку!

– Алло?