Читать книгу Виноградные грёзы. Книга 1 - Джулия Романтик - Страница 13

Воспоминания, острые, словно ножи,

Пронзают плоть настоящего.

После смерти любви не осталось ничего значимого,

А ее останки похоронены в безымянной могиле твоего сердца.

(с) HIM – Killing Loneliness

Стивен

Капли дождя оставляют на окнах спальни мутные разводы. Я лежу в постели, пытаюсь заснуть. Вдруг я вижу тебя. Ты прелестна, мой ангел. Ты ложишься рядом и нежно смотришь. Твои карие глаза – я скучал по ним. Вмиг спокойствие охватывает душу. Ты улыбаешься и тихо шепчешь мне на ухо: «Стив, обними меня. Пожалуйста». Дважды просить не приходится: я бережно обнимаю, притянув к себе. Ты царапаешь мою спину, заигрывая, ты знаешь, мне это нравится. Слегка надавливаешь, оставляя ногтями отметины. Взглядом показываешь: «Мы принадлежим друг другу». Я киваю. Знаешь ведь, это так. И я знаю. Ничто не разрушит связь.

Касаюсь губами твоей шеи – горячая, – обжигаюсь, но не останавливаюсь. Ты медленно дышишь, с придыханием, и сильнее прижимаешься ко мне. Ты целуешь первая: сладко. Приятно кружится голова. Я многое хочу сказать тебе, многое объяснить, но не в силах остановиться. Прижимаю к себе, вдыхая запах шоколадных волос. Они и пахнут шоколадом. И малиной. Ты прикусываешь зубами мою нижнюю губу. Нежная жестокость. Так можешь только ты. И я тону. Тону в тебе.

Кто-то со всей силы трясет меня за плечо, вырывая из блаженства.

Наш чудесный мир содрогается, как при землетрясении. Вокруг – руины. Краски смываются, делая мир бесцветным. Ты становишься прозрачной, словно привидение. Я пытаюсь ухватиться за твою руку, но ладонь проходит сквозь твое тело. Будто фантом ты стоишь у самого края разваленного мира, и глаза твои блестят от слез. Чувствую неприятную дрожь. Карточный домик под влиянием сильного ветра рассыпается по глубинам моей души, оседает на сердце, и оно болезненно сжимается. Меня засасывает в бездну. Не могу дышать. Я падаю в пустоту, и… просыпаюсь.

***

Холодное утро. Я проснулся от того, что продрог до костей. Спросил себя – почему не догадался закрыть окно? Пустые бутылки на полу ответили на вопрос – не вспомнил. Я даже не помнил, что делал вчера. Надеюсь, не привел в номер женщину. Кровать пуста, в ванной тихо – значит, не привел. Или она оказалась столь тактична, что уже покинула апартаменты.

Дождь мне не только приснился, он был. Серой завесой окутал солнечный город, изменив его до неузнаваемости. Я сидел на кровати с кружкой крепкого кофе. Не отпив и глотка, всматривался в окно. Уже два дня я здесь, и дважды просыпался с колким беспокойством в груди. Искаженные тени прошлого бродили по стенам комнаты, в воздухе пахло алкоголем, никотином, воспоминаниями. И я мечтал потерять память. Не стоило мне возвращаться. Под предлогом страшнейшей неустойки я должен был отказаться от поездки в Сан-Диего. Но я рискнул. Теперь расплачивался больными прошлым снами: всё напоминало о нескольких месяцах здесь три года назад. О милой девушке, которая приехала ради моего концерта, ради… меня. Второй день я просыпался, буквально вырываясь из губительного сна; губительного потому, что когда я просыпаюсь, то никак не могу поверить: всё происходящее было сновидением. Ари здесь нет.

Осознание реальности сопровождается крепким напитком и пачкой сигарет, к полудню я кое-как прихожу в норму. Всем окружающим так кажется. А мне – что я смог вычеркнуть Аристель из своей жизни. Много ли значит пара недель с симпатичной восемнадцатилетней иностранкой? Ничего, как я думал. Романчик.

Так и не притронувшись к кофе, я поставил кружку на тумбочку и откинул одеяло. Холод судорогой прошелся по ногам. Накинул рубашку, влез в джинсы и пошел на балкон. Легкие заполнились свежим, промозглым воздухом.

В Калифорнию недавно пришла осень. И я в Сан-Диего. Рушились барьеры «от прошлого», которые я так старательно выстраивал в течение долгого времени. Получалось же.

Вытащив из кармана пачку сигарет, я закурил, вглядываясь в сероватое небо, словно там можно найти ответы, понять, что будет дальше.

Вот и закончился тур. Я свободен и отдан записи новой музыки, а также мыслям-термитам. На выступлениях я отвлекался, но не буду лгать – первые месяца четыре крыло, в толпе я видел ее.

Я зажмурился. В этом городе, спустя три года, выступление накрыло также. Какая ирония – вновь заканчивать тур здесь! В толпе искал ее силуэт. На автограф-сессии надеялся, что она подойдет как тогда, в нашу первую встречу. Подходят другие девушки, но в моем сердце ничего не переворачивается, я не хочу узнать их, не хочу о них думать.

Наверное, сейчас лучше: моя карьера идет вверх, об этом и мечтал. А девчонка… Аристель… Ари… наверняка уехала обратно в свою страну и забыла меня – неплохое приключение на каникулах, верно? Сейчас учится в университете, ей скоро двадцать один, она, возможно, по-настоящему влюблена или замужем. Вряд ли меня помнит.

Рука легла на плечо. Зажав между пальцами сигарету, я обернулся. Джерад Андерсон с беспокойством вглядывался в мое лицо. Внешне за три года он никак не изменился, да и я – с той же прической, щетиной, стилем одежды. Будто время застыло.

– Ты как? – тихо спросил он, присев на табурет в углу балкона.

Я криво улыбнулся, пожал плечами. Никак я. Это проклятый город.

Джерад невзлюбил Аристель. Считал ее помехой карьере, угрозой. Менеджер группы Мартин Эванс был того же мнения. И совместными усилиями мы выгнали Ари из нашего мира. Ари уехала. Неделю я делал вид, что ничего не случилось. Развлекался с моделями, ходил на вечеринки. Потом началась подготовка к туру, сам тур. Я отвлекался, как мог. А в груди застрял осколок, прочно вбитый, утонувший в мышце, что качает кровь. Метафорически, конечно. И во время тура я написал песню «Солнечный свет». Не трудно догадаться, кому посвятил. О ком я думал, когда писал строчку за строчкой и наигрывал на гитаре аккорд за аккордом. «Песня теплая, как летний день, но печальная. Слушаешь ее, будто попадаешь в золотистую осень. Ностальгия укрывает одеялом, сотканным из горько-сладких воспоминаний о том, что ушло и не вернется», – написал в своей рецензии какой-то музыкальный критик. Песня стала хитом. Возглавила чарты, принесла бешеные продажи, несколько наград. И моя команда вдруг резко полюбила Аристель Тешер, прониклась к ней, так сказать, чувством глубокого уважения. Только поздно.

Джерад закурил, выпуская в небо кольца дыма. После ухода Ари он изменился: поддерживал меня так, словно понимал. Разумеется, в свойственной ему саркастичной манере, но искреннее. А может, чувствовал вину за произошедшее: подначивал меня, вселял сомнения, и в его доме, на его вечеринке я решился сделать это – бросить ее.

– Здесь всё и началось, да? – Джер вновь предпринял попытку начать разговор.

– Какого черта? – не выдержал я. – Ты ведь мечтал, чтобы она ушла из моей жизни. Именно ты говорил: «она мешает группе», и именно ты позвал нас на свою виллу! – я до темноты в глазах затянулся сигаретой. Мерзко в минуты отчаянья винить окружающих за свои ошибки.

Покачав головой, я сплюнул и тихо выругался. Я – придурок. Тогда я действительно был готов расстаться с Ари – за неразгаданные тайны прошлого. Интересно, она до сих пор ненавидит меня? Или уже забыла, как пройденный этап жизни, осуществив подростковую мечту о романе со звездой? Надеюсь, забыла. Она чудесная девочка, незачем ей страдать. А мне есть за что. И помнить ее, солнечный свет.

Джерад молчал.

– Извини, – выдавил я, потирая переносицу. – Вспылил…

– Всё нормально.

Мы зашли обратно в комнату номера.

Квартиру в Сан-Диего я продал сразу же, как вернулся из Малибу. Но что-то мешало продать квартиру в Лос-Анджелесе и купить другую, в которой было бы логично начать новую жизнь. Но я любил иногда курить на балконе, смотреть на город сверху вниз и, прикрыв глаза, вспоминать. Порой в мою голову приходили странные мысли – а вдруг Ари вернется? Она, в отличие от меня, знает, где искать. Я испытывал приятные мучения: забывал о ней, через пару дней представлял ее утром на пороге своей квартиры. Я не люблю Ари, скорее, приятная ностальгия. С ней было хорошо.

– Я вел себя как идиот, Стивен, извини, – пытаясь не встречаться со мной глазами, заговорил Джерад. – Думал только о плохом, не верил в любовь между вами и представить не мог, что она так дорога тебе.

– Не так уж, – отмахнулся я. – Порой накатывает… особенно в этом городе.

– Завтра уедем.

– Да, – я задумался, а потом вымученно улыбнулся. – В Лос-Анджелесе теперь не лучше. После того, как я побывал здесь…

– Переигрываешь, – рассмеялся Джерад, надеясь разрядить обстановку.

Что бы я без тебя делал, чувак!

– Слегка, – усмехнулся в ответ я, достав из мини-бара бутылку виски – мне надоел этот треп, хотелось расслабиться. – Будешь?

Джерад кивнул, и я разлил алкоголь по бокалам. Пусть лучше мне будет тяжело физически, чем морально. Холодное стекло коснулось губ. Я предвкушал глубокий сон без участия Ари в нем, но в комнату ворвался менеджер Марти.

– Опять? – нахмурился он. – Разве можно столько страдать? Три года прошло! – менеджер выхватил из моих рук бокал, попутно расплескав виски по ковру. – Переспи с Кортни – девчонкой, которая снималась в клипе. Или с любой другой фанаткой, раз всё так плохо.

– Ари не любая другая, – возразил я, не поднимая головы.

– Разницы не вижу.

– Отвали от него, ага? – рявкнул Джерад и повернулся ко мне: – Кто ищет, тот всегда найдет, верно? Слушай сердце и всякое такое.

Я остолбенел.

Это говорит Джерад? Джерад, который презирал Ари? Его выводило из себя малейшее упоминание о ней. И этот самый Джерад хочет, чтобы я искал Аристель? Где он так головой ударился?

***

Туман рассеялся, ехать стало удобнее. Я жал на педаль газа, выворачивая руль. Еще день. Всего один день в этом городе, а вечером я буду дома. Там не так накатывает, а если и накатывает, то быстро отпускает. Я припарковался у аптеки, но не спешил выходить. Вцепившись в руль, приводил в порядок дыхание.

– Точно хочешь, чтобы я пошел? Может… – Джерад обеспокоенно хрустел костяшками пальцев. – Да и глупая идея… необязательно вовсе…

– Нет. Я хочу. – Я не сводил глаз с аптеки. – Надоело.

– Почему сам не купишь?

Я невесело усмехнулся, пожал плечами и закурил.

На самом деле я знал ответ: несмотря на то, что я твердил друзьям и самому себе, что забыл Ари, я ждал встречи с ней – когда шел домой с концерта, гулял по оживленным улицам днем и безлюдным паркам вечером, проходил мимо торговых центров и дома, где мы тогда жили. Ностальгия разорвала в клочья иллюзию, что всё забыто. Сан-Диего вернул меня в осень 2010 года: после сна мои губы пылали, словно она взаправду целовала их. Убивать сладостные мгновения я не в силах, но и просыпаться разбитым, одурманенным не могу – сойду с ума. Я боялся, если не остановлюсь сейчас, то однажды перестану отличать реальную жизнь от картинок в голове.

Джерад вернулся через пару минут с прозрачным пузырьком. Внутри – круглые таблетки белого цвета. Я, как загипнотизированный, следил за его руками, за моим мнимым спасением в них.

– Не перебарщивай, – серьезно предостерег друг, отдавая снотворное. – И с алкоголем не смешивай. Я знаю, ты думал об этом.

– Хорошо, – кивнул я, потом выбросил окурок и положил таблетки во внутренний карман пальто. – Джерад, – я нахмурился, – почему Марти посоветовал мне встречаться с Кортни или фанатками, если у меня есть Соф? – было чертовски сложно уяснить, что имя модели произносится на немецкий манер, а не на французский: Софи вместо Софи.

Пару секунд Андерсон молчал. Я в напряжении ждал ответа, вдыхая горьковатый аромат его туалетной воды и мятной жвачки.

– Дело в том, что ты не любишь ее?

Я выругался. Так заметно?

– Я люблю ее.

– Кого мы обманываем? – Джерад усмехнулся. – Ты с ней только из-за того, что она чем-то похожа на Ари.

– Нет, – твердо возразил я. – Просто брюнетка, миловидная, слегка кукольная. Она нужна мне. Я привык, привязался… Не хочу терять ее.

– Скажи, а найти Ари Тешер хотел бы? Ну, в теории.

Я задумался. У Джера всегда так скачут мысли – попробуй, успей. Хотел бы я найти Ари? «Да, конечно да!», – кричал любопытный эгоист. «Нет, оставь девчонку, ты разбил ей сердце», – твердила благородная (а она есть?) часть меня.

– Какая разница теперь…

– Отчего не помечтать, – бросил напоследок Андерсон и вылез из машины.

Я долго сидел в салоне, наблюдая, как Джерад уходит всё дальше, и пытался вникнуть в смысл его слов. Джерад и раньше любил говорить загадками и цитатами (смысл которых был ясен лишь ему одному), любил импульсивно менять тему и уходить посреди разговора (оставляя за собой сотню вопросов), но делал так не часто. После моего расставания с Ари это поведение вошло у него в привычку. Он изменился. Да что таить, всё изменилось.