Читать книгу Потерянный снег - Дмитрий Лунд - Страница 20

– Привет, – я поздоровался с огрызком, плавающим в пластиковом стакане, который мы подрядили под пепельницу. Огрызок не ответил. Не очень-то воспитанным он оказался.

Сегодня 6 апреля. День, очень необычный для Италии. День, когда все убедились, как по европейским меркам плохо подготовлено итальянское правительство к чрезвычайным положениям подобного масштаба. День, когда жители Ломбардии, Тосканы, Рима, Сицилии ощутили себя одной нацией – итальянцами. Как жаль, что для этого единения послужила поводом эта трагедия.

6 апреля 2009 года в Акуиле, Абруццо, произошло мощное землетрясение. 6,5 по шкале Рихтера. Целые месяцы в СМИ говорилось о произошедшем и о тех восстановительных работах, которые там имели место, и о тех, что так и не произошли.

Я смотрел репортаж с мест событий, но никак не мог понять, что произошло. Итальянского я не знал, и слово «terremoto»25 мне ни о чём не говорило. К счастью, нашёлся человек, который мне всё объяснил.

По музыкальному каналу несколько раз в день будет теперь играть песня «Domani» «Завтра». Песня и видеоклип, в котором будет учувствовать большая часть итальянских певцов и певиц. Песня про то, что завтрашний день будет обязательно лучше. Песня о надежде. Вырученные средства от этого музыкального проекта собирались направить на строительство новых домов для пострадавших семей.

Но в этот день произошло что-то из ряда вон выходящее также и в нашей секции. Пока мы мирно топтали траву на прогулке, в один момент совершенно неожиданно откуда-то из-за стены вылетел огромный булыжник и с грохотом приземлился рядом с группой марокканцев, сидевших у стены. Воцарилось гробовое молчание. Его нарушила ругань арабов, которые вышли из оцепенения и поняли, что бы стало с одним из них, если бы камень приземлился тремя метрами левее.

– Сегодня у нас проведут обыск, – кто-то шепнул мне на ухо.

Воздух звенел от напряжения.

Когда мы, подавленные после случившегося, вернулись в секцию, мы нашли наши постели вывернутыми наизнанку, вещи в шкафах были скомканы, смяты, перемешаны. Да, пока были на прогулке, в камерах провели обыск. Что могли искать? Наркотики, оружие, деньги, мобильные телефоны… Я так и не понял, было ли это связано с произошедшим на улице или нет. Одно было ясно – надо было привести свои вещи и камеры в присущий им до обыска порядок. В нашей камере никто не ворчал, никто не жаловался, мы молча взялись за дело.

Вечером показывали какой-то голливудский фильм. Ребята молча смотрели телевизор. Карим, чья кровать была снизу, чтобы видеть телевизор, не вставая с неё, вытащил наполовину матрац из своего ложа и положил его на табуретку. Свет уличных фонарей, проходя через решётку окна, напоминавшую по своей форме пчелиные соты, ложился на стену рядом со мной. Я указал на него ребятам и зажужжал, изображая пчёлок-работяг, хлопочущих в их жилище. Трудолюбивые насекомые. Такие маленькие и бесполезные поодиночке и такие сильные и влиятельные, объединённые вместе целью, как одно тело, один организм. Марокканцы с детской искренностью довольно закивали, оценив мою наблюдательность.