Читать книгу Потерянный снег - Дмитрий Лунд - Страница 4

Ему некуда укрыться от этого ветра, что регулярно хлещет его по лицу этой смесью холодного дождя и солёных брызг мутного Балтийского моря. Таллин не знает или не хочет просто обращать внимание на все те торпеды, мины и проржавевшие бомбы, что нашли вечный покой на дне моря, обмывающего его сапоги. Он пытается не видеть, проходя мимо всех этих проспиртованных бездомных, что занимаются сортировкой мусора вместо государственных или частных учреждений. Он укутывается поглубже в своё серое пальто, но от его бокового зрения не могут ускользнуть эстонские женщины, мерзнущие по ночам на заправках и автобусных остановках. Таллин знает, зачем они не спят. Он знает, что туристов интересует не только старинный средневековый Ревель со своими церквями и вымощенными камнем улочками, но и те заведения, что зажигают огни своих окон лишь с наступлением ночи. Когда же из-за серых туч свой золотой лик показывает солнце, Таллин отряхивает засохшую на сапогах грязь, скидывает своё серое пальто, поправляет галстук и, ощущая ослабевание тисков депрессии, садится в своё взятое в лизинг авто и едет на работу, к счастью, вполне легальную.

Весна 2009 года. Февраль едва закончился, а снег уже почти весь растаял, превратившись в эти гадкие лужи и слякоть. Омерзительная погода. Ну, ничего. Вот, вчера по радио сказали, что ожидается снова похолодание – снег вернётся.

Моя семья уже состоит из четырёх, а не трёх человек. Моему младшему братишке должно исполниться 8 в этом апреле. Мы уже переехали два раза за последние несколько лет. Вот недавно по причине экономических проблем мы съехали из нашей квартиры в дом маминых родителей. Там места всем хватит, и с расходами вместе справиться будет легче.

6:45 – звенит будильник на телефоне. Просыпаюсь, но подняться с кровати не могу, да и особого-то желания нет. Знаю, что ничего особенного сегодняшний день не принесёт. Напротив, он будет таким же, как и предыдущий. Сначала я прожду до 7:05, пока мама не придёт будить меня. Опять часов до трёх не спал, так что без помощи её доброго голоса мне, пожалуй, от постели не оторваться. Так вот, если сегодня день более удачный, я смогу подняться пораньше и тогда, перед тем как выехать, успею и умыться, и позавтракать. Если же нет… Чистить зубы мне придётся в школьном туалете перед началом занятий, а завтракать в школьном буфете, если в кармане найдутся деньги, разумеется. Нет, не то чтобы родители мне денег не дают, просто я каждый раз отказываюсь их брать. Был период, когда мы часто ругались, и мне периодически приходилось слышать, кроме всего прочего, что я к родителям обращаюсь, лишь когда мне нужны деньги. Да и вот порой слышу фразу вроде «приближается кризис, скоро на одни макароны перейдём». Поэтому я и отвечаю: «спасибо, всё в порядке, денег мне не надо». Странно? Может, и странно, но тогда я решил поступать именно так.

В 7:30 должны уже быть все трое – я, мой брат и мама – в машине. Та частная школа, в которую нас обоих определили во времена более благополучные, находится на другом конце города. Маме, к счастью, по дороге. Школа-то частная, да вот находится в здании бывшего детского сада, да ещё в том малоприятном районе, из которого мы лет десять назад смогли всё-таки переехать.

Вот мы уже у ворот школьного двора. Наш синий «Форд» паркуется, останавливаясь рядом с огромной лужей метра два в диаметре и метра три глубиной. Мой братишка Миша, как всегда по утрам, хмурый и молчаливый, семенит рядом с мамой к входу. Его рюкзак смешно подпрыгивает – это учебники умирают от нетерпения оказаться на школьной парте.

Как я проведу этот день? Да, именно, как и предыдущий: на некоторых уроках буду откровенно спать на парте, на других буду острить вместе с Антоном и ребятами. На переменах буду сидеть в интернете со своим ноутбуком, который купил на заработанные прошлым летом деньги. Да, скорее всего, придётся выслушать от какого-нибудь педагога о моей распущенности и моих долгах по программе, и он будет прав. Через пару месяцев уже выпускные экзамены. М-да, первые девять классов учился так, что был один из лучших, а начиная с десятого со мной что-то произошло. Заболел, что ли? Здоровье-то у меня и в самом деле никуда не годное: гланды с малых лет страдают от воспаления, кожа от каких-то неврозов перед экзаменами или аллергии красная, раздражённая, стоит чуть поскрести – настоящий снегопад. Но самая главная и самая вредоносная болезнь, которую мне удалось подхватить, это депрессия. Депрессия, с которой я уживаюсь вот уже около трёх лет.

После уроков тащусь, «варёный» после бессонной ночи, домой. Брат остаётся до вечера на продлёнке, его заберёт мама после работы. Выхожу через калитку. В глаза может броситься новый металлический столб, к которому эта калитка прикреплена. Что случилось со старым? Прошлой субботой уже поздно вечером мы тут с парнями гуляли. Серёга его, этот столб, по пьяни выкорчевал. Я сам не был достаточно трезв, чтобы его вовремя остановить, дурака. А может, и не дурака? За те деньги, которые родители этой школе платят, руководство давно могло бы нас перевести в нормальное здание, да вот кто-то решил сэкономить на комфорте учеников.

Так получилось, что из всех учащихся в этой школе есть только один человек примерно моего возраста, который живёт со мной в одном районе, – Вова. Когда у нас совпадает количество уроков, едем домой вместе, а то немного тоскливо тащиться около часа через весь город в общественном транспорте. Сегодня уроки у нас не совпали. Вова идёт на консультацию по немецкому. Мне бы тоже не помешало на какую-нибудь консультацию сходить. Ну, по математике, например, тому же немецкому, эстонскому, кстати, да и физике тоже… Но я не остаюсь – откладываю в очередной раз на следующую неделю, а сам еду домой.

Меня ожидает более часа дороги домой в полном молчании. Я наедине с моими больными мыслями под этим бессовестно оккупированным серыми облаками эстонским небом. Интересно получается. В течение последнего столетия эстонскую землю оккупировали то немцы, то русские, а на эстонское небо посягают всегда одни и те же тучи.

Вот я наконец-то добрался домой. Перекусил и завалился в кровать доспать то, что не доспал утром. Заворачиваюсь, не раздеваясь, в одеяло, становясь похожим на кокон. Там, внутри этого кокона, я чувствую себя в безопасности. Там я думал спрятаться от досаждающих мне последние месяцы нехороших мыслей.