Читать книгу Пути неисповедимые - Елена Александровна Кашина - Страница 17

Из-за необходимости получать разрешение на въезд и выезд и дороговизны проезда, жители элитной касты редко отлучались из своих городов, не говоря уж о перемене местожительства, для чего требовалось специальное разрешение, поэтому связи между городами, даже в пределах одного сектора, были слабы.

Жить в постоянных разъездах понравилось: новые города, новые знакомства. Гастроли в Мире Абсолюта были редки, да в них и не было особой нужды: при высоком уровне голографической техники концерт из студии любого конца Мира Абсолюта, смотрелся так, словно зритель находится в концертном зале. Но живое присутствие на концерте всё же ничем не заменить, поэтому труппе везде были рады, и концертные залы были переполнены. Их тепло встречали, прекрасно размещали, окружали вниманием, в их честь устраивали приёмы, возили на экскурсии.

В тот сезон труппа гастролировала по западным секторам злитной касты.. Члены труппы шутили:

– Отсюда и до Острова Высших рукой подать. Вот возьмём и «ошибёмся», и перелетим через пролив…

Но когда новых знакомцев спрашивали, приходилось ли им там бывать, как там? Удивляясь вопросу, те неизменно отвечали:

– Нет, конечно. Не приходилось.

Когда аэролёт поднимался в воздух, они пристально вглядывались в сторону Острова, но, кроме пятна Звезды на небе, разглядеть нельзя было ничего.

Из гастролей труппа вернулась осенью в пору бабьего лета. Стояли чудесные дни, прохладные утром и жаркие к полудню. По возвращении всему составу труппы предоставили краткосрочный отпуск. Пока не испортилась погода, Катя решила, не откладывая, съездить в домстар. В одном из западных секторов труппу с экскурсией свозили на старинный завод по производству шампанских вин. Вся продукция завода поставлялась на Остров Высших, но их угостили вином и даже разрешили приобрести по несколько бутылок. Катя накупила подарков и сладостей и рано утром, едва рассвело, первым рейсом вылетела в ближайший от домстара городок. Прилетела удачно: успела на первый рейс речного судёнышка, обслуживающего домстар. В начале второй половины дня уже была на месте.

Женщина первой увидела её, сходящую по трапу, и громко позвала:

– Катя! Катя!

Клонясь под тяжестью сумки на один бок, Катя выбралась из толпы и направилась к ним.

– Как мы рады видеть тебя!

Лица всех троих сияли радостью. Доктор забрал у Кати сумку:

– Ого! Что ты туда наложила?

– Пока секрет, – лукаво улыбнулась.

Подошли к гостинице.

– Номер я тебе заказал.

Чтобы не толпиться в вестибюле гостиницы, присели на скамейку перед входом.

– Осенью здесь так хорошо! – воскликнула Катя, оглядывая, обступающие со всех сторон, освещённые солнцем деревья в осеннем уборе и клумбы поздних хризантем.

– В нашей школе лучше… – грустно произнёс Доктор, остро чувствуя, как он стосковался по школе, по детскому гомону, по бесконечным школьным заботам. – Когда ты там была в последний раз?

– Давно. Но перед гастролями ко мне приезжала старшая мамочка, расспрашивала о вас, говорила, что вас все помнят, передают приветы и пожелания здоровья.

– Спасибо, Катя. Не забудь поблагодарить её и передать всем мои добрые пожелания.

Вечером пригласили друзей – Администратора и Преподавателя, и в комнате Доктора устроили пирушку. К кровати придвинули стол, принесли из холла стулья, в буфетной столовой взяли красивые бокалы и блюдо под привезённый Катей торт. Тесно уселись за столом. Преподаватель разлил шампанское, поздравил с праздником – посещением их Катей, воплощением молодости, красоты и свежести. Не спеша, дегустируя, выпили. Вино было превосходным, никто такого раньше не пил.

Администратор предложил сходить в поход к озеру в заповеднике, с ночёвкой в домике на его берегу. Предложение весёлой компанией было принято на «ура» и, чтобы не терять золотые деньки, решено было отправиться, не откладывая, завтра же.

Утро ушло на сборы, в поход выступили только после обеда. Когда дошли до места, солнце уже склонялось к верхушкам деревьев, в неподвижной глади озера отражались позолоченное закатными лучами небо длинные тени деревьев, обступивших берега.

Все проголодались, сразу принялись хлопотать об ужине, однако, обнаружилось, что солнечные батареи разрядились и плита не работает, а освещение тусклое, в полнакала. За дело взялся Администратор, и через полчаса на перекладине между двумя вбитыми в землю рогатинами над небольшим костерком закипел чайник. Доктор и Преподаватель таскали хворост, женщины под навесом накрывали на стол. Ужинали когда солнце уже село. От озера тянуло свежестью, в неподвижном воздухе ощутимо пахло прелой листвой. Лес погрузился в глубокую первозданную тишину.

Протянув руку через проход между кроватями, и осторожно тряся за плечо, Женщина с трудом разбудила Катю.

– Катя, проснись, – испугано шептала. – У нас кто-то ходит…

– Где? Кто? – подскочила на кровати Катя, со сна не соображающая, где находится.

– Прислушайся…

Сначала было тихо, а потом, громко топая, кто-то пробежал по комнате.

– Наверно, кабан… Он давно бегает…

Послышалось громкое сопение и как будто даже похрюкивание.

– Забрался под мою кровать… Вдруг прыгнет?! – испугано шептала Женщина.

– Надо посмотреть…

– Не вставай!.. набросится!.. Дождёмся утра…

Женщины шептались, а по комнате, не таясь, по-хозяйски расхаживал зверь.

– Надо прогнать!

Храбрая Катя босиком добежала до двери, распахнула её, на бегу нажала на выключатель и запрыгнула на кровать. Никого. Осторожно свесилась, заглянула под обе кровати. Под своей увидела что-то тёмное. Протянула руку, прикоснулась, отдёрнула:

– Ай!

– Что! Что! Укусил?! – всполошилась Женщина.

Повалившись поперёк кровати, Катя, еле выговаривая, хохотала:

– Ёж…, Ёж…

Женщина недоверчиво посмотрела, заглянула под кровать, потом схватила полотенце и, низко наклонясь, оттуда выкатила колючий клубок, завернула его в полотенце и выкинула за порог. Захлопнула дверь, уселась на кровать и тоже засмеялась.

– Кабан…, злой кабан, – стонала от смеха Катя.

В домике с дощатыми перегородками было всё слышно, и вскоре на пороге их комнаты появился помятый со сна, кое-как одетый Доктор.

– Что у вас случилось?!

– Ёж…, – еле выговорила Женщина.

– Кабан…, – хохотала Катя.

Все проснулись, искали ежа, но тот сбежал. Утром проспали. Разбудил Администратор, вернувшийся с рыбалки. Он прилёг поспать, остальные принялись чистить рыбу, разводить костёр, варить уху. Пока женщины суетились у костра возле ухи, под навесом над столом появился большой рисунок: две уморительно смешные, босые и растрёпанные женщины с криком: «Кабан! Укусит!» – убегают от перепуганного, со стоящими дыбом иглами, маленького, симпатичного ёжика, улепётывающего от них в противоположную сторону.

После обеда бродили по лесу. Набрали белых грибов, пожарили их над костром. Вечером выпили последнюю бутылку шампанского и уселись играть в карты, а Кате не хватило партнера, и она ушла под навес и сидела там в темноте. Ощущая душой осеннюю грусть увядания природы, она тихо пела. Игроки прислушивались. Наконец Преподаватель не выдержал, предложил:

– Может быть, тоже посидим на воздухе?

– Сдаётесь? – победно воскликнула Женщина, игравшая в паре с Администратором. – Признавайте своё поражение!

– Какое поражение?! О чём речь?! – делано изумился Доктор, всегда играющий плохо. – Объявляется временное перемирие!

Преподаватель присел за столом под навесом, стал негромко – вначале подлаживаясь, а потом более уверенно – подпевать. Катя подсела к нему поближе. У Преподавателя оказался приятный голос и хороший слух. На два голоса они пели одну песню за другой. Другие тоже попробовали подпевать им, но, почувствовав, что портят пение, умолкли и слушали. Доктор расслабленно сидел на лавке, прислонясь к стене дома и положив руку на плечо сидящей рядом любимой женщины, и про себя повторял: «Ах, как хорошо…, как хорошо…» Настоящее счастье всегда простое и бесхитростное…

Вечером следующего дня проводили Катю. Не уходя в салон судна, она стояла на корме, и, пока судно не скрылось за излучиной реки, они видели белое пятно её свитера.

* * *

Вернувшись из домстара, Катя по видеосвязи связалась со старшей мамочкой, сообщила, что виделась с Доктором, и попросила её приехать помочь ей выбрать мебель. В первый же выходной день мамочка, всегда с готовностью откликающаяся на её просьбы, приехала, и они отправились в мебельный салон покупать новую мебель, взамен выданной бесплатно, когда они с подругой после окончания школы поселились в этой квартирке, и где, после замужества подруги, она осталась жить одна. Теперь у неё появились средства на то, чтобы заменить мебель новой более дорогой. В магазине они долго изучали каталоги, рассматривали образцы и, наконец, приобрели мебельный гарнитур. К вечеру служба быта старую мебель увезла, привезла и расставила новую. После того, как они с мамочкой по местам повесили картины и, вдоволь, налюбовались новым интерьером, Катя предложила:

– Такую покупку нужно отпраздновать!

Спустилась в столовую, заказала в квартиру ужин на троих, купила вина, пригласила соседа-художника, и они весело попировали.

Ночевать старшая мамочка осталась у Кати. Разложив новый удобный диван, они улеглись вместе, и Катя подробнейшим образом рассказывала жадно слушающей мамочке, как интересно и весело погостила в домстаре, с эгоизмом молодости не замечая её страданий при восторженных отзывах о любимой женщине Доктора, пока, в конце концов, мамочка, не выдержала и прервала:

– Расскажи, где была на последних гастролях.

С замужеством подруги их дружба не прервалась. У подруги подрастала дочка. Вернувшись из поездок, нагруженная игрушками Катя отправлялась в гости в семью подруги, и с удовольствием возилась с малышкой: носила на руках, играла, рассматривала с ней картинки, помогала матери кормить и укладывать спать.

– Пора тебе, Катя, выходить замуж и родить своего ребёночка, – говорила подруга.

– Пора, – соглашалась. – А за кого?

– За того, кого любишь.

– Никого я не люблю…, – вздыхала, – наверное, и не полюблю… никогда.

– Так-таки никто и не нравится?

– Почему? Многие нравятся…

– Вот и выходи за того, кто нравится больше всех. Зря ты не пошла за нашего школьного друга. Я недавно видела его: идёт с малышом, весь сияет. Поговорили с ним, тебя вспомнили. Говорит – счастлив.

– Он был другом Георга…

– Пора забыть! Прошлого не вернёшь.

Она жила жизнью интересной, насыщенной: концерты, разъезды, новые знакомства в различных секторах Мира Абсолюта, посещение там театров, экскурсии, весёлые пирушки. Было много друзей и поклонников, некоторые помнили её ещё по выступлениям в ДРВ и стремились встретиться при её возвращении в родной город, но она никого так и не смогла полюбить, однако не отказывалась от мысли иметь семью и обязательно родить ребёнка. Согласно закону о «Сохранении элитного генофонда в касте Э», чтобы не допустить нежелательного генного сочетания у новорождённого, девственность невесты считалась необходимым условием для получения разрешения на брак с правом иметь ребёнка. Закон преследовал цели сугубо практические, но соблюдение его выработало в людях элитной касты целомудренно-ответственное отношение к рождению ребёнка.

То, что труппа выдвинута на отборочный конкурс для выступлений перед представителями Высших во время зимнего горнолыжного сезона, было воспринято с воодушевлением, как лестное почётное признание её мастерства, но те, кто помнил выступление хора перед Высшими в кафедральном соборе города-музея, отнеслись к этому настороженно.

Начались бесконечные репетиции. Ожидали приезда отборочной комиссии. Наконец, прибывшая комиссия придирчиво прослушала репертуар и объявила, что все номера включены в программу выступлений. Жители города поздравляли, гордились ими.

Катя поспешила поделиться радостью с Доктором, и несколько дней подряд пыталась связаться с ним, но он не отвечал на вызов. Тогда, за дополнительную плату, она узнала номер связи с Преподавателем. Тот сообщил, что тяжело больна Любимая Доктора, и он неотлучно находится при ней. Съездить в домстар возможности не было; она уехала, так и не поговорив с Доктором, но надеясь, что свяжется с ним из горнолыжного курорта.

Разместили артистов просторно, с большим комфортом. В их распоряжение был отдан целый горнолыжный комплекс. Свободное от репетиций время они катались на лыжах и коньках.

Разбили на небольшие труппы, и, согласно графику выступлений, сменяя друг друга, они летали в горнолыжные курорты Высших. Прилетали с небольшим запасом времени, чтобы только успеть перед выступлением переодеться, а улетали сразу после концерта и, фактически, ничего, кроме концертных залов не видели и с Высшими не общались. Концертные залы по архитектуре были различны, каждый уникален, но все поражали роскошью и обилием живых цветов среди зимы. Публики на концерты собиралось мало, да и та вела себя «чрезмерно раскованно», – так деликатно называли артисты её поведение: во время концерта пересаживалась с места на место, а иные разговаривали, повернувшись к сцене боком, и отрывались от разговора только, чтобы снисходительно похлопать. Такое отношение вызывало недоумение с оттенком обиды, однако, вслух высказать его никто не решался. После выступлений, артисты спрашивали у своих руководителей, как они считают: понравился ли концерт? Те пожимали плечами:

– Что вы хотите – это же Высшие! У них утончённый вкус, перед ними и не такие как мы выступали, не нам чета… Надо стараться…

Но когда сезон закончился, и каждого уезжающего с курорта Высшего, попросили оценить программу отдыха, все они, даже те, кто не посетил ни одного концерта, оценили концертную программу на «отлично».

А поговорить с Доктором Кате не удалось: в горнолыжном комплексе, где проживали артисты, был установлен режим изоляции, и выходить на связь с кем-либо артистам не разрешили.