Читать книгу Триумф и прах - Елена Валентиновна Малахова - Страница 5

Два дня не видела я Джеймса Кемелли и семью Медичи. Погода ухудшилась. Тучи затянули небо, и назревал дождь. Ненастье сказывалось на моей хромой ноге, потому я долго не могла придаться забвению. В доме воцарилась тишина, спали все, кроме меня. Во второй половине ночи я спустилась на веранду. Воздух был свежим. Ночь возлежала на холмах, и лишь тусклые уличные фонари выполняли роль посланников дневного света, не отдавая землю царству тьмы. Мой взгляд блуждал по плантации. Виноградники сонно дремали, и среди подвязанных кустов показалась большая тень. Я вгляделась в полумрак. Тень была человеческой. Она осторожно скользила от ряда к ряду. От испуга меня кинуло в жар. Первое, что пришло в голову: разбудить дядю Джузеппе, чтобы тот расправился с вором. Но потом тень метнулась к дому Кемелли и остановилась, озираясь по сторонам. По чёрному одеянию – длинному строгому платью – я поняла, что это женщина. Лица было не разглядеть за счёт платка, которым женщина прикрывалась одной рукой. Она повернулась к дому и исчезла на веранде.

Я была обескуражена. Кому понадобилось идти ночью в дом того, чьё имя не произносят вслух? Сперва возникло предположение, что это могла быть Тереза. Но она не стала бы прятаться, да и фигуру Терезы ни с чем не перепутаешь. Потому эта версия была опровергнута. В доме живёт Уильям Кемелли, которого я не разу встречала. Он вдовец, и нельзя исключать, что он завел любовницу. В догадках я вернулась в спальню.

На следующий день мы завтракали у Медичи. Глава семьи, Адриано Медичи – человек неприметного роста и слишком шумный. Он говорил, не переставая, и благодаря этому он составил прекрасную партию дядюшке Джузеппе. Дети Антонио вели себя непристойно: бегали по дому, кричали и хватали со стола мягкие булочки. Они походили на Антонио, от волос до кончика носа. Старшины семейств поглядывали на них снисходительно, а Доротея, преисполненная спокойствием, терпеливо улыбалась при взгляде на них. Признаться, более тихой и смиренной жены здесь я не встречала!

Каприс была на удивление молчаливой и более дерганной. Я заметила, как её руки дрожали. Она вертела в руках сначала тканевую салфетку, затем поочерёдно столовые приборы, и то и дело поправляла лёгкий палантин на шее. К чему она укуталась в него – было непонятно. Солнце разогрело с утра, и было довольно душно.

За столом не сидела Летиция, я осведомилась у Каприс, где она.

– Ей не здоровится. К обеду будет.

После завтрака, когда мужчины отправились нюхать табак, а женщины и дети вдохнуть травяной воздух плантации, я решила проведать Летицию. Дом Медичи мало отличался от дома Гвидиче. Здесь также присутствовали изыски декора, помпезные вазы, репродукции некоторых картин эпохи Возрождения и всякая подобная мелочь, способная внести уюта в серость стен.

Комната Летиции располагалась на втором этаже. Окна выходили во двор, на веранду дома Кемелли. Я постучала, но никто не ответил, я повторилась. Затем тихий слегка хриплый голос разрешил мне войти. Я отворила дверь и увидела Летицию. Она лежала на кровати ничком в подушку. Руки вцепились в неё крепкой хваткой. Белокурые непричесанные волосы небрежно прикрывали плечи, а согнутые ноги скрадывала длинная сорочка.

– Ты заболела, Летти?

Ответом послужили её внезапные громкие рыдания. Недоумевая, я подскочила к ней и пала на колени.

– Что с тобой?

– Я ненавижу её! Она специально это сделала.

– О ком ты? И что она сделала?

Летиция зарыдала ещё хлеще, сильнее стискивая подушку сжатыми кулаками. Я была растеряна. Признаться, моя склонность к состраданию никуда не годилась, но в тот момент я искренне прониклась к Летиции. Я стала гладить её по волосам, понимая, что ей необходимо время, чтобы успокоиться. Я выжидала. Рыдания не прекращались несколько минут, затем Летиция присела и повернулась лицом. Её тело как прежде передергивалось от истеричных всхлипываний. Вид некогда робкой и уравновешенной девушки весьма поражал. За счёт опухших вдвое век, на которых виднелись фиолетовые прожилки, красные глаза стали узкими и больными. Круги под глазами напоминали тёмные колодцы, а изящный нос распух и увеличился вдвое. В ту минуту никто б не признал в ней сходство с шедевром Рафаэля. Она страдала; страдала поистине нечеловеческой болью.

– Каприс уничтожила меня, – злобно процедила Летиция. – Прошлую ночь она провела с ним.

Невольно я почувствовала прилив жара к щекам. Тайные личные отношения между мужчиной и женщиной мне никогда не приходилось обсуждать. Но я взяла себя в руки.

– С кем с ним?

– С Джеймсом Кемелли конечно!

Она продолжала всхлипывать, устремляя взор на руки, которыми перебирала подол сорочки. Вероятно, такие подробности тоже вгоняли её в краску, но её лицо и без того было покрыто красными пятнами, чтобы выдавать стыд. Она говорила ломанным загрудинным голосом, и каждое слово заставляло её свежую рану на сердце кровоточить.

– Не может быть! – успокаивала я. – Каприс, верно, пошутила или намерена тебя подразнить.

– Нет! Вчера она отправила ему письмо, предлагая встречу, но не простую встречу.

Измученные слезами глаза Летиции переполняла соленая влага.

– Откуда тебе известно о письме?

– Она хвасталась, что написала Джеймсу, а затем дала почитать его ответ.

Летиция подняла подушку и протянула мне конверт, весь помятый и влажный от слез. Я взглянула ей в глаза, выражая сомнение и нерешительность. Читать чужие письма – дурной тон, но любопытство затуманивало рассудок. Мне представилось, что там обнаружится хоть малая доля романтизма, которую, возможно, Джеймс Кемелли прячет от посторонних глаз, лишь потому что не желает растрачивать попусту свои чувства, а желает купать лишь одну возлюбленную в море томительных страстей. Эта мысль подкупила меня, и я, вскрыв конверт, прочла.

« В полночь приходи на веранду. Я спущусь.

Джеймс Кемелли. »

Не обнаружив любовного признания, я была потрясена и в кой-то мере разочарована. Летиция снова залилась слезами.

– Теперь ты видишь?! – не унималась она.

В письме и не пахло романтикой, но оно даровало мне способ утешить Летицию, ибо раннее я не знала, как это лучше сделать.

– Но здесь нет ничего такого, что указывало бы на его любовь к Каприс или на то, о чем подозреваешь ты. Может, они совершили вместе прогулку и всё!

– Нет, Белла. Я застала её, когда она одевалась в чёрное платье. Затем Каприс спустилась во двор, а вернулась только на рассвете. Они провели вместе ночь!

Рыдая с новой силой, она снова бросилась лицом в подушку. Летиция не ошибалась в догадках. Тень женщины, увиденная мной ночью, принадлежала Каприс, и любовницей обзавелся вовсе не Уильям Кемелли, а его сын.

Джеймс Кемелли стал мне ещё противнее. Однако, ко всеобщему возмущению, полного интереса к нему я не потеряла. Мне хотелось понять, что обе сестры нашли в нем? И что скрывала Каприс за лёгкой материей палантина?