Читать книгу Лиловый рай. Роман. Том первый - Эля Джикирба - Страница 19

В день, когда в жизни семьи Маклинни появился Стив, Марша приехала к отцу после очередной малоперспективной деловой встречи. Экс-сенатор как раз говорил по телефону и, приветливо махнув дочери, указал на стул, приглашая её присесть, но Марша приглашением не воспользовалась и, дождавшись, когда Эндрю положит трубку, сразу заговорила по существу:

– Па! Мы на грани.

– Да, малышка. Я в курсе.

– Что будем делать, па?

– Мы что-нибудь придумаем, дорогая.

– Нет, па. Мы больше ничего не сможем придумать. Хватит заниматься самообманом. Пора вернуться с небес на землю.

– Малышка, я всего лишь пытаюсь утешить тебя.

Марша выдавила из себя улыбку. Более всего в отношениях с отцом её утомляла вот эта манера деланого взбадривания, которую он навязал ей как единственно приемлемую форму общения.

– Отбросим формальности, па, – сказала она. – Давай начистоту. У нас ничего не получается.

Эндрю Маклинни встал и подошёл к огромному окну. Проснувшийся интерес к архитектурному ландшафту понадобился экс-сенатору для того, чтобы собраться с духом, прежде чем открыто признать, что Марша права и придётся соглашаться с тем, что они вряд ли выкарабкаются. Мысль о финансовом крахе давила на Эндрю почище любого пресса, в голове вертелись газетные заголовки, живописующие состояние их дел, наглухо заколоченная дверь семейного поместья и выразительная надпись на выставленном на обочине дороги щите.

«ПРОДАЁТСЯ».

Марша подошла, обняла отца и прижалась лбом к его предплечью. Ей было очень жаль Эндрю. Конечно, именно он завёл их в тупик, но от этого легче не становилось. В конце концов, отец был единственным, кто зарабатывал деньги. Да, неумело, да, недальновидно, и тем не менее в их семье он был единственным работником. От Лиз толку не было никакого, от брата Марши, Эда, – тем более, а сама она подключилась слишком поздно.

Обменявшись с Эндрю ещё несколькими ничего не значащими фразами, Марша попрощалась и покинула офис. Впереди маячила назначенная ещё утром встреча, но до неё было как минимум два часа, и Марша решила переключить напряжённое сверх меры внимание, чтобы дать отдохнуть уже донельзя взвинченным мозгам. Она поймала такси, закурила и велела отвезти её в небольшой и довольно безопасный парк, находившийся неподалёку от офиса.

Надо было привести в порядок полностью вышедшие в тираж мысли или хотя бы попытаться сделать это.

Она уже почти час бесцельно бродила по тенистым дорожкам, задумчиво отбрасывая носками сапог попадавшиеся под ноги мелкие камешки и улыбаясь скачущим в траве белкам, когда услышала позади себя мужской голос и, прежде чем обернуться, успела бессознательно отметить его приятный тембр.

– Мэм, вам грустно? Только не говорите «нет», умоляю вас. Вам очень идёт быть грустной.

Обернувшись, она увидела высокого симпатичного парня с густой пепельно-русой шевелюрой. Их взгляды встретились, и он улыбнулся открытой, располагающей к доверию улыбкой.

«Поболтай с ним, не будь дурой», – сказала бы сейчас Скинни, и Марша неожиданно для себя мысленно согласилась с подругой.

Любовь с первого взгляда – конечно же, выдумка, что бы там ни говорили учёные о химических реакциях в нашей крови. На самом деле это не любовь, а интерес, посланный гормональной системой на разведку, ведь настоящей любви требуется время, чтобы кирпич за кирпичом сложить высокую стену и долго выстукивать её, проверяя на прочность.

Другое дело – интерес. Мимолётный, как искра, или даже длительный, вроде тлеющего годами вулкана, он не способен к созиданию, зато вселяет надежду, что из него когда-нибудь вырастет любовь и ту самую надежду, которая всегда умирает последней.

– Вы считаете, что мне не идёт быть весёлой? – приостанавливаясь, спросила Марша.

– Ни в коем случае, мэм. Я всего лишь любуюсь вами. Вы настолько трогательны в своей грусти, что мне хочется немедленно броситься защищать вас.

Марша засмеялась и дала незнакомцу возможность приблизиться к ней.

– Что вас насмешило, мэм? – с улыбкой спросил он.

– Не знаю, – смеясь, ответила Марша. – Вы так смешно разговариваете.

– Я готов быть смешным столько, сколько вы пожелаете. Всё для вас, мэм.

– Меня устраивает всё, кроме обращения «мэм». В конце концов, мне ещё нет и тридцати. И вот вам моя ладонь. Я Марша Маклинни, и с этой минуты мы на «ты».

– Договорились, – сказал незнакомец и деликатно пожал протянутую руку. – Меня зовут Стив Дженкинс, и я очень рад знакомству с тобой, Марша.

И он вновь улыбнулся.

«Чёрт подери, какой он классный, – думала Марша, исподтишка разглядывая случайного знакомого. – И точно не какой-то очередной зануда или охотник за сокровищами. Да и сокровищ давно нет, так что я ничего не теряю».

– Откуда ты, Стив? – спросила она, давая таким образом понять, что готова поддержать разговор.

– Из Санта-Моники, Марш. Можно мне так тебя называть?

– Меня зовут Марш только самые близкие. Но, так и быть, тебе разрешу. Значит, ты из Калифорнии?

Она поймала себя на том, что кокетничает, и смутилась.

– Спасибо, Марш, – сказал Стив, сделав вид, что не замечает её смущения. – Да, я из Калифорнии. И кто знает, может, и мне выпадет когда-нибудь честь стать для тебя близким человеком.

Они поболтали ещё какое-то время о всякой ерунде, и Марша стала прощаться, но Стив не сделал ничего для того, чтобы удержать новую знакомую. Просто пошёл той же дорогой, подчёркнуто держась на довольно почтительном расстоянии от неё.

Внезапно Марша остановилась и, немного потоптавшись в нерешительности, обернулась к нему. Стив тоже было остановился, но тут же пошёл навстречу в ожидании возможных слов или действий с её стороны. На его лице читался плохо скрытый восторг.

Тряхнув стриженными в модном стиле «волчица» волосами, продолжая встряхивать головой и трогать её руками так, будто она хотела скинуть с неё что-то назойливое и мешающее ей, и запинаясь, как запинаются, когда не уверены в собственной правоте, Марша произнесла:

– В общем… Я не знаю… Вернее, знаю, что с незнакомцами нельзя разговаривать и тем более предлагать… но… ты… В общем, Стив, я хочу, чтобы ты переспал со мной!

И уставилась на него в ожидании реакции.

Стив молча взял Маршу под руку и так уверенно повёл в сторону выхода, что она была вынуждена подчиниться ему.

В полной тишине они прошли по петлявшей среди пёстрых кустов дорожке и вышли на улицу, где по-прежнему молча Стив поднял руку, и через минуту возле них остановилась раздолбанная жёлтая машина.

– Ты уедешь сейчас домой, ладно? – ласково сказал он, вроде бы уговаривая, но с интонацией, не допускающей возражений. – Ты поедешь домой, сядешь у телевизора и выкуришь сигарету. Или примешь ванну. Ну, не знаю, сделаешь, в общем, что-нибудь привычное. И спокойно подумаешь до завтра о том, так ли уж тебе необходим секс с незнакомым человеком. И, если и завтра ты будешь желать – нет, не секса… я об этом даже не мечтаю, а хотя бы мимолётного разговора со мной, ты опять придёшь сюда. В семь часов вечера, например. На то же место, где мы с тобой познакомились. Идёт?

Марша вновь попыталась что-то сказать, но Стив махнул рукой и ласково, но твёрдо повёл её к такси.

– Я буду ждать тебя здесь завтра, – прошептал он ей на ухо в момент, когда усаживал в салон. – Это вовсе не значит, что ты придёшь. Это ровным счётом ничего не значит. Я просто сказал о своих планах на завтрашний вечер. И я буду думать о тебе всё время. Пока.

И решительно захлопнул за ней дверцу автомобиля, а её ухо пылало, как в огне, всю дорогу до дома.

О мой бог! Ну конечно же, я приду завтра, Стивви!

Тебя ведь можно так называть?