Читать книгу Всем ветрам назло. Повелители Драконов. Книга 2 - Эн Варко - Страница 7

Всю ночь Лани снилась красная ковровая дорожка. Только теперь она стелилась через темное поле. По нему бродили упыри в придворных платьях и поблескивали на девушку голодными глазами. Во сне она знала: главное, не сойти с дорожки, тогда ее никто не увидит ….

– Сударыня, просыпайтесь.

Девушка с облегчением открыла глаза, измученная тягостно-глупым сном. В комнате было сумрачно и душно. Голова ныла. Эта ночь измотала ее сильнее, чем те дни, когда Ричард Хатлит был особо суров к своей подопечной и безжалостно гонял по всем предметам, проверяя знания.

– У вас аудиенция с пресветлой госпожой Тагиль, – сообщила горничная. – Вам следует позавтракать и привести себя в порядок.

Через час Лани уже направлялась в покои принцессы. И пока шла следом за своей проводницей по уже знакомой галерее, чувствовала себя странно. Статуи и колонны двоились перед глазами или вставали сплошной стеной, голова кружилась, ноги заплетались друг о друга. Стало немного легче, когда горничная приказала закрыть глаза и повела девушку за руку, словно слепую.

Когда мир вновь приобрел привычные очертания, Лани обнаружила себя в роскошном будуаре. Задрапированные голубым шелком стены, мерцающая дымка занавесей на окнах, витиеватые ножки мебели, прихотливая резьба на зеркалах и камине – все это придавало комнате интимный и загадочный вид.

Принцесса Тагиль в нежно-розовом платье сидела перед зеркалом и лениво обмахивалась веером. Худощавый человек в бордовом камзоле заканчивал укладывать ее прекрасные волосы. Грустные темные глаза, тонкий с горбинкой нос и сжатые в горькой усмешке губы делали парикмахера довольно интересным мужчиной. Но привлекала не внешность, а лаконичная выверенность, сквозившая в каждом движении.

Тагиль вопросительно посмотрела на девушку, и тело Лани само склонилось в реверансе настолько неловко, что рука скинула вазу с цветами с журнального столика. Вспыхнув до корней волос, девушка попыталась их поднять.

– Ах, оставь. Прислуга уберет…

Реплика прозвучала из угла комнаты. Ланетта только сейчас заметила Корэл. В своем синем платье она практически сливалась с интерьером.

– Вот скажи, что тебя не устраивало? – вопросила Тагиль, строго воззрившись на Лани.

– Все устраивало, сиятельная госпожа, – шевельнулись губы.

– Таких, как ты, мы превращаем в Источник, а потом забираем Силу, оставляя лишь оболочку, – отчеканила принцесса. – Тебе ведь Корэл рассказывала это?

– Да, сиятельная госпожа.

– И ты хочешь этого? – вопросительно взметнулись идеальные дуги бровей.

– Как вам угодно, сиятельная госпожа.

Принцесса нахмурилась и, взглянув на Корэл, признала:

– Похоже, я переусердствовала.

– Топорная работа, – хмыкнув, согласилась ее подруга, не скрывая злорадства. – Похоже, думала ты в тот момент о чем-то другом… Точнее, о ком-то другом.

– Ты о чем? – легкий румянец окрасил бледные щеки принцессы.

Корэл тоже неожиданно смутилась и, взглянув на парикмахера, неопределенно пожала плечами:

– О ваших вчерашних посиделках с Линноком.

– И что в них не так? – надменно вскинула подбородок принцесса.

– То, что они проходили наедине. То, что Шут вышел от тебя слишком счастливым. То, что ты до сих пор витаешь в облаках, – разозлилась Корэл. – Подруга, ты с ума сошла? Все об этом только и говорят.

– Все – это кто? – холодно вопросила Тагиль.

Принцесса с треском сложила веер и принялась отбивать им ритм по ладони. Это пощелкивание болезненно отдавалось в затылке Лани. Застыв посередине комнаты, она покорно ожидала дальнейших распоряжений, но о ней все забыли. Принцесса и Корэл не спускали друг с друга глаз, а парикмахер переводил встревоженный взгляд с одной разъяренной красавицы на другую, забыв, зачем его сюда позвали.

– Сегодня моей служанке об этом по секрету сказала гладильщица, а если об этом шепчется челядь, то вскоре узнает и весь свет, – с вызовом ответила Корэл, а затем, покосившись на парикмахера, зло отчеканила: – Шут немедленно должен быть отправлен на Арену.

Парикмахер стал белее полотна.

– Ты мне сделал больно! – взвилась Тагиль, поворачиваясь к мужчине.

– Простите, моя госпожа! Умоляю, не делайте этого, – взмолился он, рухнув на колени. – Иначе слухи превратятся в твердую уверенность.

– Занимайся своей работай, Скульптор, а не давай мне советы, – разозлилась принцесса.

– Если ты этого не сделаешь, – продолжила наседать на принцессу Корэл, – я поверю в эти непристойные отношения и буду вынуждена рассказать об этом на Совете. Скульптор – прекрасный парикмахер и еще более замечательный лекарь. Но, прежде всего, он кроссец. И как бы он ни клялся, что не пользуется магией Осс, я не верю ни ему, ни его выкормышу. Никто не верит. И все удивляются, почему наш добрый король взял их под защиту. Они оба заслуживают наказания. Скульптор обучил своего приемного сына многим кросским штучкам. И наверняка познакомил с искусством обольщения.

– Что за чушь! – взвилась принцесса. – Да если бы я заметила что-то подобное, Шут уже сейчас висел бы на дыбе.

– Тагиль, любящее сердце слепо, это известно каждому, – покачала головой Корэл. – Твои слова лишь укрепляют мои подозрения. Мне все больше кажется, что ты пытаешься выгородить своего Шута. Такое нельзя оставлять без внимания.

Принцесса Тагиль отвернулась и некоторое время смотрела в стену.

– Хорошо, я согласна. Ты расскажешь все на Совете, а Линнок отправится на Арену…

Расческа выпала из рук Скульптора, но он не заметил этого. Лицо парикмахера теперь было не бледным, а какого-то землистого оттенка. Но высокородные собеседницы не обратили ни малейшего внимания на отца того, чью судьбу решали.

– Как понимаю, ты хочешь поставить мне условие? – облизнула пересохшие губы Корэл.

– Нет, попросить. Дай мне два дня. Если через это время ты все еще будешь сомневаться во мне, я удовлетворю твою просьбу.

– Ох, подруга, – Корэл порывисто подскочила к принцессе, – я рада, что нашла понимание с твоей стороны.

Но принцесса уклонилась от дружеских объятий.

– Раз мы со мной вопрос решили, давай поговорим о тебе… подруга, – прохладно заявила она. – Собственно, ради этого я тебя и вызвала сюда… Да-да, я про вчерашний инцидент на приеме. Я доверила тебе Ланетту, а ты меня подвела. Зачем ты позволила ей ворваться в Тронный Зал? Это вызвало много толков и ненужных разговоров. Мало того, мне теперь предстоит серьезное объяснение с Верховной Жрицей. Вчера по прибытии во дворец она первым делом осведомилась о Ланетте, и я сказала, что девушку не удалось спасти. И кого мы увидели, когда вошли в Тронный Зал?! Ланетту. Да не где-нибудь, а в первом ряду в компании Стража Границ и его сестры! В хорошенькое же ты меня положение поставила, подруга!

– Я виновата, – опустила голову Корэл. – И, поверь, брат мне устроил суровую выволочку за это. Но еще можно все исправить. Я всю ночь думала об этом. Мы можем сказать, что девушка сбежала, и спрятать ее в нашем Доме. Порог – неприступная крепость. Там девушка будет в безопасности. А потом, когда твой отец вернется и королевская власть вновь обретет прочность, мы вернем Ланетту в целости и сохранности.

– Почему я ничуть не сомневалась, что ты мне предложишь именно такой вариант? – неприятно засмеялась принцесса.

Корэл вспыхнула:

– Принцесса Тагиль сомневается, что Дом Долга верен Королевской Семье?

– Вовсе нет, – живо отозвалась принцесса. – В твоем брате я уверена, как в самой себе. В отличие от тебя, он всегда верен своему слову. Вот только я сильно опасаюсь, что Ланетта не доедет до Порога. Люди Дома Откровения или Дома Обмана, да и любого другого Дома сделают все, чтобы отбить Источник Истинной Силы по дороге и попытаться узнать тайну перемещения его в наш мир. Поэтому мы сделаем по-другому. В ваш Дом отправится большой отряд рыцарей, которые будут сопровождать закрытую карету, но девушку мы оставим здесь. Только спрячем так, что никто не найдет…

Принцесса Тагиль довольно улыбнулась, видя недоумение подруги, а потом обратилась к Скульптору:

– Мне угодно, чтобы ты изменил внешность Ланетты. Да так, чтобы даже родной отец не смог узнать, повстречай он ее.

– Смею напомнить, – голос парикмахера дрогнул, – метаморфоз относится к запрещенным в Митриле видам магии.

– Но ведь раньше, живя в Кроссе, ты был метаморфом? Ты хорошо рисуешь, и прически тебе всегда удаются на славу. Но главное, твое имя… Почему тебя так зовут?

– Вы прекрасно знаете, моя госпожа, что я не могу ответить на ваш вопрос. Я прибыл в вашу страну, имея серьезные проблемы с памятью. Ваш добрый отец был столь любезен, что оставил меня у себя. Стоит мне столкнуться с какой-то болезнью, коснуться ваших прекрасных волос или взять в руки шпагу – и я понимаю, что нужно делать дальше. Но это всего лишь обрывки прошлого. Они возникают будто из ниоткуда и никогда не складываются в единую картину. Где и когда я освоил эти искусства, что еще я раньше умел – все это отсутствует в моих воспоминаниях. И ваш добрый отец, как ни бился, так и не смог залатать дыры в моей голове.

– Что же, значит, тебя представляется великолепная возможность очередной раз приоткрыть завесу своего прошлого. Наша Ланетта в твоем полном распоряжении. У меня есть в запаснике немного Силы Осс. Я предоставлю тебе ее для работы, а ты покажешь, на что способен. И предупреждаю, отказа не потерплю.

– Тагиль, – зашипела Корэл. – Если Скульптор сделает это, он должен будет отправиться на Арену. Я, как правительница Дома Долга, не потерплю, чтобы в моем присутствии нарушали Королевский Закон. Даже ты…

– Что же ты о своем долге вчера не вспомнила? Как правительница Дома Долга ты должна была более ответственно отнестись к возложенным на тебя обязанностям. Ты поклялась, что будешь служить Королевскому Дому верой и правдой до конца жизни. Поклялась в Храме на алтаре Святого Митрилла. Но теперь у меня большое желание обвинить тебя в клятвопреступлении. Возможно, на том же самом Совете, где ты собираешься поднять вопрос о моей нравственности. И если меня пожурят и поспешат выдать замуж, то что сделают с тобой?

Теперь пришло время Корэл бледнеть, а принцесса Тагиль продолжала наседать, с каждым словом становясь все увереннее:

– За клятвопреступление отправляют на Арену, Корэл. Думаю, Совет не откажет мне: я подготовлю из тебя отличного Игрока и пущу вас в паре с Линноком. Это будет забавно.

– Идея с метаморфозом не так плоха, как мне казалась раньше, – выдавила из себя Корэл, с ненавистью глядя на свою недавнюю подругу.

Лани переступила отекшими ногами. До этого она видела и слышала все отстраненно, будто все происходящее не имело к ней никакого отношения. Но сейчас страх паучьими коготками заскребся изнутри. Что они хотят сделать с ней?! Девушка осторожно повернула затекшую голову назад, но вместо дверей была ниша, в которой стояла мраморная ваза с цветами из самоцветов. Еще бы понять, на что нажать, чтобы стена отодвинулась.

Она сделала небольшой шаг назад и замерла, заметив, что Скульптор смотрит на нее и страдальчески морщит лоб, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Я не могу, – с отчаянием произнес он. – Я рад был бы вам, моя госпожа, помочь. Всем сердцем рад! И даже Сила Осс из ваших запасов мне не потребовалась бы. Эмоции девушки такие незамутненные и сильные. Я был бы счастлив поработать с ними. Но я не помню, как это делать!

– Мне не нужно совершенство. Мне достаточно, чтобы Ланетту никто не узнал, – разозлилась Тагиль. – И клянусь, если ты немедленно не выполнишь то, что я прошу, я удовлетворю просьбу Корэл, и вы с Линноком отправитесь на Арену вместе.

Дальше ждать не имело смысла. Лани бросилась к каменным цветам, но до них дотянуться не успела. Скульптор оказался быстрее.

– Ты посмотри, как она быстро восстановилась! – забыв о недавней бурной беседе, восхитилась Корэл. – Она чудо!

– Скоро это чудо будет совсем ручным, – пообещала принцесса, улыбнувшись, будто это ей сделали удивительно приятный комплимент.

Лани попыталась ударить парикмахера в голень, но сегодня ей катастрофически не везло. Тело содрогнулось от колющего удара в шею и онемело. Руки, ноги, тело, лицо – она больше не чувствовала их. Лишь глаза продолжали жить своей жизнью. Они заметались из стороны в сторону в попытке убежать, и от этого комната превратилась в разрозненные сполохи цвета.

– Пощадите! – хотела закричать девушка. Но язык не слушался ее.

Легкий ветерок заставил зрачки прекратить хаотичное движение. Лани увидела перед собой лицо парикмахера. Он дул ей в глаза, стремясь привлечь внимание.

– Прости меня, девочка. Я обещаю сделать все, что в моих силах, – прошептал он, а потом обратился к принцессе.

– Я попросил бы вас, моя госпожа, на пару часов покинуть комнату. Зрелище будет лишено приятности.

– Ты же не помнишь, как это делается? – насмешливо фыркнула Корэл.

– Я осведомлен, так же, как и вы, об основных принципах искусства. И очень надеюсь, что вспомню все остальное, когда начну работать.

– Я хочу видеть кросское колдовство, – заявила Корэл.

– Мы будем смотреть, – поддержала ее принцесса Тагиль.

Лани услышала шорох юбок устраивающихся на диване двух заклятых подруг, а потом прозвучал холодный, как лед, приказ:

– Приступай.

Скульптор принялся разминать руки, возведя глаза к потолку и что-то шепча. А потом вновь посмотрел на Лани. Только теперь в его глазах не было ни капли сочувствия. В них клубилась тьма: холодная и безжалостная. И этот холод колючими иглами впился в ее душу, втягивая в себя.

– Сила Осс! – издалека донесся испуганный голос. – Он забирает из девчонки Силу Осс.

Скульптор сделал глубокий вдох, словно вдыхая запах девушки. Его лицо помолодело, и в то же время сделалось хищным. Он по-птичьи склонил голову, разглядывая Лани, а потом резко сдавил ей щеки. Девушка взвыла бы, если могла. Не от боли, она ее не чувствовала, а от ощущения того, что под руками Скульптора лицо сминается, превращаясь в нечто бесформенное.

Все потемнело перед глазами. Кресло дрогнуло и начало круговое движение. Ужас вспыхнул и угас, словно свеча от порыва ветра, а потом в голове раздался щелчок. Мир разорвался разноцветной хлопушкой. Ланетта снова была пятилетней девочкой. Отец, улыбнувшись в золотистую бороду, вручил ей серебряный кругляш и подтолкнул к ярмарочному аттракциону. «Развлекайся, малышка, у папы еще есть дела». Она оглянулась, но купца уже не было. Размалеванный клоун крутил педали, приводя в движение деревянную платформу с забавными фигурками зверей. Девочка вручила ему монетку, оседлала синюю лошадку и ударила по бокам своего игрушечного скакуна. Они помчались за красным медвежонком. Тот устремился за желтым котенком, охотящимся за зеленой рыбкой. В центре этой круговерти скакал красный мячик с желтым ободком, отбивая ритм. А клоун все быстрее крутил педали, непрестанно кривлялся и вещал через рупор женскими голосами.

– …Шут должен выступать на Арене, а не волочиться за принцессами, – прорычал он сурово.

И тотчас истерично закричал визгливым голосом:

– Не было ничего!

Девочка пришпорила деревянного коня, пытаясь нагнать медвежонка, и карусель закружилась быстрее.

– Вы целовались!

– Нет, он просто пел!, – спорил сам с собой клоун, все яростней нажимая на педали.

– Колдовские песни!

– Нет, о любви!

Медвежонок захохотал и послал девочке воздушный поцелуй. Веселая мордочка вдруг превратилась в глумливое лицо графа Кембарлендского. Его глаза сально блестели, а на губах пузырилась кровь.

– Поцелуй меня, дорогая, – прошамкал он беззубым ртом.

Девочка взмахнула неожиданно возникшей в руке кочергой:

– Гори в Аду!

– Убийца, убийца, – засмеялись карусельные звери.

– Влюбился, влюбился, – кривлялся клоун.

Граф-медвежонок зажмурился, вытянул трубочкой губы и начал причмокивать, изображая поцелуи:

– Чмок… чмок… чмок…

Остальные звери захохотали и стали делать то же самое. Разозленная девочка пришпорила своего конька, и карусель закрутилась быстрее под дружное чмоканье.

– Глупости, ни в кого я не влюбилась!

– Чмок, чмок, чмок, – дружно отвечали ей карусельные игрушки.

– Чмок, чмок, чмок, – присоединился к этой глупой игре клоун.

– Чмок, чмок, чмок, – отстукивал ритм мяч.

Карусель мчалась все быстрее. Девочка размахнулась и швырнула кочергу в графа-медвежонка. Она хотела лишь напугать, но бросок оказался ужасающе точным. Нос медвежонка превратился в месиво, а он сам покатился по деревянному помосту.

– боль… боль… боль… – всхлипывал он.

Девочка не успела остановить своего скакуна. Налетев на обломки медвежонка, она сама стала частью их.

– боль… боль… боль… – прошептали ее губы.

Уцелевшим глазом она видела, как остальные звери рассыпаются, налетая друг на друга, и взвиваются вверх миллиардами остроконечных щепок. Собравшись пестрым облаком, они развернулись и устремились вниз. Возглавлял этот смертоносный рой вращающийся мяч с желтым ободком. И чем ближе, тем больше этот мяч походил на лошадиное копыто. Глаз испуганно моргнул перед тем, как кованая подкова превратила его в месиво…

Резкий запах нашатыря выдернул мученицу из карусельного кошмара.

– Все, мои светлейшие госпожи, – раздался голос Скульптора, резко разворачивая кресло.

Лицо казалось чужим и горело, словно его только что вытащили из печи. Лани с трудом разодрала слипшиеся глаза, но сквозь пелену слез ничего было не разобрать. Прохладная салфетка бережно увлажнило лицо, неся воспаленной коже успокоение.

Лани увидела с изумлением взирающую на нее принцессу и ее подругу.

– Неплохо, – очень сдержанно кивнула Тагиль. – Рада, что мы открыли еще один талант, который скрывался в потемках твоей души, Скульптор.

– Я всегда подозревала, что свое имя ты получил неспроста, – добавила Корэл, пожирая Лани глазами.

– Рад угодить милым дамам, – прижав руку к сердцу, произнес парикмахер. – Этот образ часто преследовал меня в моих снах. И я рад, что мне удалось довольно точно передать его.

Выглядел он при этом измученным: нос обострился, глаза ввалились, а кожа приобрела нездоровый зеленоватый оттенок. Он развернул Лани к зеркалу. Кроме глаз, все претерпело в ней изменение: распущенные волосы сменили рыжий оттенок на темную золотистость, линия подбородка округлилась, нос стал тоньше и прямей, губы полнее. На нее смотрела незнакомка. И эта незнакомка вызывала отторжение. Девушка прикрыла глаза, чтобы не видеть новую себя.

– Ты недовольна? – правильно истолковала выражение ее лица Корэл.

– Это отвратительно! – выдохнула Лани и удивилась, услышав свой голос.

Она снова могла говорить. И пусть сонмы колючек все еще терзали тело. Онемение быстро покидало его.

– Глупая строптивица, – неодобрительно покачала головой Корэл.

– Значит, надо сделать уроки более убедительными… Интересно, насколько далеко, Скульптор, ты можешь пойти в своих изменениях? – поинтересовалась Тагиль.

– Лишь в рамках массы тела и особенности функционирования жизненно важных органов, – отозвался он.

– Другими словами, ты не сможешь превратить нашу Ланетту… например, в обезьянку?

Странно, но теперь Лани не пугали выдумки принцессы. Она чувствовала лишь усталое безразличие. Зато Скульптор оскорбился до глубины души:

– Что вы, моя госпожа! Разумеется, нет! Это невозможно.

– Или снова не помнишь, как это делается?

– Моей госпоже должно быть известно, что подобное даже в Кроссе запрещено, – слегка заикаясь от волнения, произнес Скульптор. – Если у вас есть на то воля, обратитесь к колдунам Южных Островов. Это они специализируются в магии крови и оборотничестве. Они смогут вам помочь.

– Все, что запрещено, кем-то обязательно будет нарушено, – хмыкнула Тагиль. – Да ладно, не смотрите вы оба на меня так. Я пошутила. Скульптор, я довольна тобой. Не бойся ничего, Королевский Дом всегда защищал тех, кто ему верно служит. И я не собираюсь нарушать эту традицию. Ты, Корэл, тоже можешь быть свободна. Помни, ты обещала дать мне два дня. Я же в обмен на твое молчание о том, что сейчас произошло, снимаю с тебя все свои обвинения. С этого момента ты чиста перед Силой, которой мы служим.

Оставшись вдвоем, Тагиль неожиданно мягко улыбнулась Ланетте.

– Не смотри так испуганно. Ничего ведь страшного не произошло. Из симпатичной девушки ты превратилась в красавицу.

Она подошла к секретеру и достала из верхнего ящичка чудесный гребень, усыпанный бриллиантами.

– Я хочу наградить тебя за сегодняшние муки. А еще попросить тебя кое о чем. Садись.

Принцесса Тагиль заставила Лани снова усесться в кресло. Тонкие пальчики вплетали в косу все новые пряди, выхватывая их гребнем. Зубцы иногда царапали кожу, но после всех испытаний, что Лани сегодня пережила, это была приятная боль, убаюкивающая. Да и голос принцессы, которая не переставала при этом говорить, звучал напевно. При отдельных фразах он становился более глубоким и тягучим, обволакивая сознание теплым воском.

– Я хочу, чтобы ты сегодня познакомилась с Линноком. Ты обязательно влюбишься в него, когда увидишь. Вы просто созданы друг для друга. Он добрый и веселый парень, но склонен к опасным глупостям. Я хочу, чтобы ты держала меня в курсе всего, что происходит с ним. По вечерам я буду приходить к тебе. Я хочу, чтобы ты рассказывала мне обо всем, что происходит между вами. Договорились?

Лани зачарованно кивнула. И почему ей раньше казалась комната принцессы голубой? Все вокруг окутывала нежно-розовая дымка. Она щекотала кожу, и от этого хотелось непрестанно улыбаться.

– Будет немного больно, – проворковала принцесса, и заколка впилась в голову, скрепляя прическу.

Дымка стала более густой, а состояние ликующего счастья переполняло душу.

– Спасибо… вам, сиятельная госпожа, – Лани было мучительно стыдно, что еще недавно она так плохо думала о принцессе. Самой прекрасной принцессе в мире. И самой доброй!

– Когда мы наедине, можешь обращаться ко мне по имени, – лучезарно улыбнулась Тагиль. – А теперь иди. В это время к озеру на водопой выходят олени. Покорми их. Я распоряжусь, чтобы тебе выдали сухарики.

Девушка мчалась к озеру со всех ног, боясь опоздать. И она их увидела. Впереди брел самец с ветвистыми рогами, за ним две изящных самочки и ягненок. С трудом сдерживая дыхание, раскрасневшаяся от бега девушка вытянула руку с лакомством. Олени остановились и с любопытством принюхались. Олененок забавно мотнул головой и нерешительно переступил копытами, ожидая разрешения старших, но те продолжали внимательно изучать новую в их саду гостью.

Лани сделала шаг в их сторону. И еще один шаг. И еще. По воздуху прошла рябь, и мир неожиданно изменился. Полуденное жаркое солнце заволокли тяжелые тучи. Вокруг стояли не раскидистые яблони, а мрачный хвойник. Вместо густой травы под ногами чавкало болото. В ушах раздавался не стрекот кузнечиков, а змеиное шипение. И впереди ее ожидали вовсе не робкие лани. Волки, злые и невиданно крупные, оскалившись, надвинулись на нее.

– Главное, не бежать, – прошептала Лани.

Она попятилась назад, а волки следом – не торопясь, понимая, что их жертва никуда не убежит. Когда под ногой что-то треснуло, нервы девушки не выдержали. Всхлипнув, она бросилась сломя голову, куда глаза глядят. Каждый миг ей чудилось, как звери взвиваются в воздух и обрушиваются на нее, опрокидывая наземь, вгрызаясь в шею, разрывая острыми зубами живую плоть. Она зажмурилась, пытаясь спрятаться от жутких видений, и тотчас со всей силы врезалась во что-то большое. И когда это что-то схватило ее, замолотила по нему со всей силы кулаками…

– Эй, успокойся! Ты чего так разошлась…

Лани очнулась, когда ее руки были разведены в стороны. Молодой человек отступил на полшага назад, не выпуская крепко сжатых кулачков девушки. Сердце Лани, до этого бешено стучавшее, запнулось на полном скаку. Она узнала его. Теперь, сменив шутовской наряд на придворный костюм, он казался невероятно прекрасным. Белоснежные волосы струились по плечам, а тонкие и живые черты лица поражали своей безупречностью.

– Вот так идешь себе спокойно озерных лилий для принцессы нарвать, а на тебя вдруг налетают и начинают бить, – улыбнулся молодой человек.

Эта улыбка удивительным образом сочетала в себе и насмешку, и сочувствие.

– Линнок, – выдохнула девушка. Имя сладко отозвалось в сердце мелодичными колокольчиками.

Он выпустил ее руки и озадаченно потер переносицу, разглядывая девушку. И Лани поняла, что тонет в этих прекрасных глазах. Она замолчала, до глубины души потрясенная. Никогда еще ей не доводилось испытывать такого.

– Пожалуй, я вас видел, – кивнул собственной догадке Линнок. – Это вы стояли рядом с Корэл и Данэлом на вчерашнем приеме.

– Значит, ваш отец не справился, – вздохнула девушка. – Я должна была измениться до неузнаваемости.

– Справился. Но я мим, поэтому запоминаю манеру поведения больше, чем черты лица… С кем имею честь разговаривать? К сожалению, мы не были представлены.

– Меня зовут Ланетта, но друзья называют Лани.

– Ланетта… Необычное имя, – изрек он.

Его пристальное разглядывание сильно смущало. Как и возникшая пауза. Лани попыталась собраться с мыслями, но получалось это плохо. Между тем молодой человек продолжал внимательно вгляделся в ее пылающее лицо.

– Что-то с вами не так, – пробормотал он. – Совсем не так. Никак понять не могу что.

Молодой человек явно не собирался в саду кого-нибудь встретить. Голубой, расшитый серебром камзол был распахнут, открывая взору белоснежную кружевную сорочку. Ворот на ней был расстегнут, и в разрезе виднелся кусочек самого обычного нашейного шнурка из кожи. Точно на таком же простом шнурке всю юность Лани носила подвеску. Эта общность обрадовала девушку, и вдруг показалось необычайно важным узнать, что прячет на своей груди Линнок. И повинуясь этому необъяснимому желанию, она рванула на себя шнурок, извлекая на свет медальон в виде гладкого золотого диска.

– Эй, дорогуша, а ну-ка остынь! Я смотрю, ты не церемонишься…

Но слова его потонули в ослепительно яркой вспышке света. Мир содрогнулся, раздвигая границы…