Читать книгу Мертвые, но Живые 2 - Энни Янг - Страница 13

Меня припечатывают к стенке, едва мы оказываемся у Марио дома.

Удерживая на весу, снова и снова впиваются в губы. Выбивая из меня дыхание.

Я в школьной форме, он в солидном пиджаке – образец порядочного педагога. Не искушенного грязными помыслами.

– Чувствую себя каким-то извращенцем, – признается он, нетерпеливыми пальцами развязывая мой полосатый галстук и выкидывая его подальше. – Соблазнил школьницу, и не особо, получается, далек от самого Марио.

– Заткнись, – затыкаю его своим ненасытным ртом, – мне давно уже двадцать. Считай это ролевой игрой.

Он скучал. Я скучала. Ничто не мешает нам насладиться друг другом в этот момент. Так что очень быстро мы перемещаемся в его спальню. Я крепче стискиваю ногами его офигенный торс.

– Туда, – указываю я рукой, ненадолго отвлёкшись.

– Уверена? – замирает на секунду со мною в руках. – Никогда на такой штуке не пробовал.

– Да, кресло для секса, то, что нужно, – в спешке лепечу я, дёргано и неуклюже высвобождаясь из голубого жакета. – Надо опробовать, не зря же он тут стоял всё время и мозолил нам обоим глаза.

Жакет теряется где-то под ногами, я снова сумасшедше льну к мужским губам.

– Ты п… права, – сбивчиво соглашается парень, терпя мое безобразное нашествие. И, миновав двуспальную кровать, подносит меня ближе к окну. Опускает на волнообразное удлиненное кресло.

На мне только блузка, на нем по-прежнему этот приличный пиджак, выдающий в нем первоклассного интеллектуала. И я это дело исправляю: немедленно раздеваю. Метко отбрасываю на кровать и смеюсь. Илья ловит мой смех губами, и мы то и дело целуемся, пока полностью не освобождаемся от сковывающей нас одежды.

– Я слышал про тантру… – голос такой томный, низкий, его владелец определенно уже в шаге от того, чтобы утратить над собой контроль.

– О да, рай для экспериментов. – Я размещаюсь удобнее, изгиб кресла надежно поддерживает мне спину, и тяну парня на себя. – И непередаваемый процесс. Давай ближе. Слегка приподними меня и… вот так, да.

Сильные нежные руки возбуждают мои соски – я тлею и парю.

– Какая же ты красивая, – его рука замирает на моем лице, а глаза с обожанием смотрят на меня.

Не могу не поиздеваться:

– Я или Амбар?

– Перестань, – простонав это слово, в наказание он зубами защемляет мне губу. – Теперь это тело всецело и полностью принадлежит тебе, не отделяй себя от него, это неправильно. Так и с ума сойдешь. Если не перестать об этом думать. – Он прикрывает веки и впитывает глубину ощущений, накрывших нас с того момента, как его голая кожа слилась с моей.

Приоткрыв рот, я наслаждаюсь вкусом его кожи под подбородком. Ему это нравится, он под кайфом.

Вновь открыв глаза, он решительно оборачивает руку вокруг моей талии, слегка пододвигает наверх, чтобы нам обоим было удобно, и в следующую секунду начинает меня опускать на свой твердый член. Проникает сначала между половых губ, совсем чуть-чуть. Искушая. Скользя. Святая Мария, это волшебное чувство. Затем движется всё глубже, по миллиметру, до тех пор пока… из моего горла не срывается болезненный стон.

Что за чертовщина, Амбар?!

Трущиеся о мой рот губы становятся неподвижны.

– Это то, о чем я подумал? – ошеломленно произносит мужчина, резко остановившись.

– Откуда мне знать? Кажется… да, – я так потрясена, и мне больно, черт подери.

– Ничего не понимаю…

– Вот так сюрприз, Амбар!

– Погоди, это получается…

– А… а-а, – очередной глухой стон срывается непроизвольно, и тогда парень сильнее придерживает меня рукой, чтобы застыть со мной и не допустить проникновения в меня ещё выше.

– Так, давай… знаешь, отложим наш забег и я сделаю тебе компресс? – Он собирается аккуратно снять меня с себя, подняв за талию обеими руками. Но я его сразу останавливаю:

– Нет, погоди, всё нормально. Немного подождем, расслабься, никто от этого еще не скончался, – смеюсь я нервно и быстро нахожу его губы. Напряженные. – Эй, – я ловлю его блестящий взгляд, – немного передохнем и продолжим. Да?

Он кивает, хоть и выглядит растерянным и… чертовски милым. Обожаю. Последнюю мысль я озвучиваю вслух:

– Обожаю, ты такой малыш, когда напуган и удивлен одновременно, – и как настоящая обезьянка, обнимаю своего доброго милашку руками и ногами. – Не сопротивляйся, отпусти меня до конца. Не держи.

– Точно?

– Да, просто покончим с этим, а то сколько еще ты будешь держать меня так над собой?

Он тихонько расслабляет руки на талии, и я плавно насаживаюсь на него.

– А-а… Черт, я и забыла, как это больно! Или у Амбар на порядок больнее?.. – Я прикрываю глаза, навалившись щекой на его щеку. Немного колкую, безумно приятную.

Илья замирает у меня внутри и просто бережно кусает ухо в попытках смягчить мою боль.

– Итак, мы опытным путем выяснили, что у Амбар с Марио не было никаких любовных отношений, – отвлекает он меня разговором, шёпотом на грани страсти. – И если на то пошло, вообще ни с кем не было. Либо мы оказались заложниками слухов, либо… не знаю, что предположить… ранняя мужская импотенция? – посмеиваются его губы хрипло, шевеля мои волоски и продувая приятно кожу под ними.

– А я думаю, у них просто не дошло до постели. И этому есть только две причины: просто не успели или… – Как же это непросто: говорить на отвлеченные темы, когда внутри тебя такой шикарный мужчина. Нужно постараться, чтобы собрать мысли в кучу. – Или Амбар водила Марио за нос и хотела коварным, старым как мир способом отомстить за подругу, но её не поняли. Не подруга точно. Иначе эти двое бы не поссорились.

Заметив, что он повернул голову и не понимает многое из моих слов, объясняю:

– Речь о Кармен, еще одной подруге Амбар.

– Прошлогодняя суицидница? – быстро схватывает он, и я киваю.

– Есть основания полагать, что это не было суицидом. Мы с ребятами ведем расследование.

– Какое еще расследование? – настораживается мой заботливый малыш, инстинктивно пригладив мне волосы и прижавшись обеспокоенной ладонью к голове. Заставляет смотреть себе в глаза. – Кати, пожалуйста, не суй ни во что свой любопытный нос. Это может быть опасно.

– Всё потом, всё потом, – повторяю я, привлекая его губы к себе, лишь бы не расстраивать мою зайку. – Целуй и не отвлекайся. Подвигайся разок там… – И сосредотачиваюсь на ощущениях, когда член его, скользя по нежным стенкам, начинает по моей команде шевелиться. – Да, кажется, да, – нахмурившись, киваю я, привыкая к легкому дискомфорту, – уже можно, боли почти нет.

Парень еще с сомнением смотрит мне в глаза, а потом не выдерживает: глубоко и яростно засовывает свой влажный язык в мой влажный рот и начинает не сразу, но постепенно набирать ритмичный темп.

Так мокро внизу. Так сладко.

– Ты как? – справляется Илья о моем самочувствии.

Пот стекает с моих висков. Он весь липнет к моей мокрой коже.

– Супер. Не жалей меня, – смеюсь я звонко и зажимаю в зубах его вкусную кожу. – У меня от тебя голова уже кружится. Не останавливайся и жги, как ты умеешь.

Тантра под нами тотчас начинает дрожать, а я сходить с ума от блаженства и растворяться в пространстве и мужчине, которому я с самой первой встречи подарила свое стеклянное сердце. Если в чем я и уверена, так это в том, что он сбережет его.

Между тем стоны рвутся из меня по наитию:

– Илья… Илья… я люблю тебя. – Опускаю веки. Удовольствие слишком сильно.

Меня вырубает каждое его касание.

Меня бьет током каждое его проникновение.

И убивает каждая секунда его промедления.

Волна дрожи по телу. Четыре секунды… одна. Оргазм обрушивается, меня обволакивает насыщением и потряхивает от этой силы; затем я обессиленно разваливаюсь на гнутой спинке шикарного кресла, слушая удар за ударом – как за ребрами сходит с ума чокнутое влюбленное сердце. Голова запрокидывается; на шее следы от поцелуев, на губах дрожащий рот, между ног подходящий к своему экстазу мужчина. Его толчки энергичны, жадны, мучительны. Я открываю глаза – он великолепен. Глаза сверкают, пеленают и о чем-то молят меня. Сквозь подрагивающие ресницы я вижу их нереальный, замутненный блеск.

Последний гортанный стон, прямо мне в губы, и он наконец кончает. С такой охренительной силой, что меня качает на этих волнах вместе с ним. Теплая жидкость вливается в меня приятными дозами и медленно растекается глубоко во мне.

Тепло. Сексуально. Порочно.

– Напомни мне потом принять таблетки, – смеюсь я, хрипя и тяжело дыша под ним, – беременная школьница вызовет к себе вопросы, имей это в виду.

По мужским губам пробегает улыбка.

– Обворожительна, – хрипит он, любуясь мной. И проводя пальцами по волосам над моим потным лбом, убирает те, что прилипли к лицу.

– Ты совсем не вспотел, – жалуюсь я, тем не менее не в силах перестать сиять озорством.

Он оставляет мое замечание без ответа; лишь глубоко вздохнув, всем весом наваливается на меня. Уставший. Горячий. И от этой приятной тяжести моя кожа воспевает к Господу Богу молитвы.

Время будто останавливается. Проходящие минуты не ощущаются. Мне просто приятно делить с ним этот волшебный миг покоя и умиротворения. Я обнимаю его и говорю это снова:

– Я люблю тебя.

Наконец завозившись у меня в волосах, он целует меня в голову и, привстав, садится. Массирует безотчетно плечи, рисует подушечками пальцев лозы вдоль руки, невозмутимо перебирает длинные волосы. Смотрит как на чудо, но молчит.

С затаенным дыханием слежу за ним.

Двумя минутами позже (время резко вернуло для меня свой ход), мягко прикасаясь губами к кромке моих волос на лбу, Илья мягко шепчет:

– Любовь моя, ты себе представить даже не можешь, как долго я искал тебя. Я думал, сойду с ума без твоих прикосновений. Без твоих объятий. – (Клянусь, в этот момент у меня отрастают крылья как у крылатого ангела; на лицо упорно лезет глупейшая из всех возможных улыбок.) – Моя любовь к тебе безусловна и неизмерима. Я навеки твой, моя горячая испанская девочка. Я навеки твой, Каталина. – И он закрепляет свои слова сладчайшим поцелуем.

Зацеловывает на мне каждый клочок счастливой улыбки. Забавляется, видя, что она никак не сходит; улыбается сам. И этой живой улыбкой льнет к моим игривым губам.

Мы смеемся, дурачимся.

Обожаю смаковать и облизывать этот рот. Ничего вкуснее нет на свете.

Лизаю и хихикаю, игриво кусаю и смеюсь, сипло, по-детски. Я веду с ним борьбу, маня и отступая. Илья подхватывает очередной мой неугомонный смех и внезапно обездвиживает мой подбородок рукой, чтобы больше я не смела его обманывать.

– Шалунишка, – довольный, выдыхает хрипло и завоевывает наконец мои баловливые, изворотливые губы.

– Знаешь, я тут подумала, – мне стоило огромных усилий оторваться от моего самого любимого учителя. – Нам постепенно надо привыкать к новым именам, если хотим дожить эту жизнь мирно и не привлекать к себе внимания. Амбар красивое имя, меня оно устраивает. И Марио мне нравится, я привыкла тебя так называть; и наверное, это и к лучшему, нам нельзя вызывать подозрение.

– Ладно, – соглашается Марио, никак не угомонившись: чмокает меня еще раз и еще. – Но иногда и только наедине, я буду звать тебя моя Каталина, и с этим ты ничего не сможешь поделать. В этом я тебе не уступлю.

– Ладно. Ладно, только перестань, – смеюсь я под его щекотками и влажными поцелуями за шеей. – Договорились. У Амбар как раз второго нет… будут у меня два имени, испанцев этим не удивишь. Кстати, ты знаешь свое второе имя?

Мой учитель задумывается, на время прекратив пытки.

– Кажется, я раз видел его у себя в загранпаспорте, но не запомнил.

– Изучи этот момент, чтобы не попасть впросак. Не оплошай, когда у тебя его спросят, а ты не сможешь ответить.

Его ласки становятся настойчивее. Властная рука обхватывает шею справа и заставляет склонить набок голову.

– Обязательно гляну, – бормочет он. Вновь распаленный, мужчина откидывает мои растрепавшиеся волосы за спину и всё увлечённее продолжает осыпать нежную шею поцелуями.

– Ты что делаешь? Хочешь повторить? – закатываю от удовольствия глаза.

– Я тут подумал, – о, какой медленный, лукавый тон! – замечательное кресло, надо испробовать другие позы.

Температура моего тела тут же становится горячей.

– Например какие? – губы едва шевелятся.

– Ты предложи, – нагло, с хрипотцой выдыхает он, вобрав в рот и тут же нагрев-остудив потоком воздуха из легких мою потревоженную кожу.

Из меня сам собой вырывается стон.

Сладко до боли.

Это начало конца, невыносимый процесс между ног запущен, всё начинает ныть и гореть.

– Можно стоя, можно лежа, можно стоя и лежа… – перечисляю я варианты заплетающимся языком.

– Давай. Строго в этом порядке.

Голова взрывается после этих слов – мое воображение возобладало над разумом.

"Давай согрешим", – напевает чей-то голос за кадром.

И, похоже, что в эту ночь нам снесло крышу… Губы не сохнут. Комната не перестает вращаться.