Читать книгу Мертвые, но Живые 2 - Энни Янг - Страница 9

30 ноября, Среда.

Похлопав меня по плечу, Дамиан, учитель физкультуры, садится за наш стол и смотрит на меня и Хуана с предвкушением:

– Значит, так. У нас игра в четыре. Все учителя соберутся. Остались только вы двое. Придете?

– Футбол? – спрашиваю я, заинтересовавшись.

И одновременно со мной Хуан отвечает быстро:

– Нет. Он не может. – И взгляд в мою сторону такой предупредительный.

Я непонимающе хмурюсь. Вообще-то я люблю погонять в футбол. Что это значит?

– Что опять? – Дамиан скис, в глазах неодобрение. – В прошлом году ты переживал, что коллектив против тебя ополчился. Теперь-то эта история никак тебе не навредит. Все уже давно забыли или приняли твою сторону. А ты? – он смотрит на Хуана. – Тоже не можешь?

– У нас с Марио одно важное дело. Именно сегодня. Уж прости, на игру мы не придем.

– Отстой, – заключает физрук. – Какие же вы скучные ребята. Ладно, без толку вас уговаривать. Но если передумаете, приходите. Хотя-я… – он сканирует наши выражения лиц, – я очень сильно сомневаюсь.

Отодвинув назад стул, Дамиан встает и уходит.

– И что у нас за дело? – Мои глаза сверкают выразительно и недобро. – Ничего подобного я от тебя не слышал.

– А ты сам не понимаешь? – Его взгляд горит таким же возмущением. – Тебе нельзя играть в травмоопасные виды спорта. Нельзя перегреваться и участвовать в мероприятиях, где обычно все потеют. Да что с тобой? В сентябре ты отказался точно так же от бега на сорокаградусной жаре, а теперь тебе вдруг футбола захотелось? Риски стали новым образом твоей жизни?

Я задумываюсь над его словами и киваю:

– На секунду показалось, что я могу. Как все люди. Сыграть в самый обычный футбол.

– Да можешь ты! – бросает он, утешая не с самым довольным видом. – Только для тебя это опасно. Травмы, друг мой. Если не жара, то травмы.

– Да, я понял. – Я начинаю ковыряться в макаронах, а потом подхватываю поднос.

– Лучше минимизировать риски… Куда это ты?

– Ты отбил у меня аппетит.

– Я?

На его оскорбленный вид я только фыркаю:

– Ладно, не ты. Дамиан. Я ухожу. У меня встреча.

– Какая встреча? Откуда она вдруг взялась? – доносится в спину голос друга.

Амбар убежала прошлой ночью, придумала нелепый предлог, быстро собралась и выскочила из моего дома так, будто за ней гнались сами фурии из Ада со змеями вместо волос. Сбежала. Почему? Что ее так напугало? Сегодня я никак не могу подловить свою любимую ученицу, она всё время под разными предлогами от меня убегает.

На уроке она на меня не смотрит, зато я на нее – постоянно. Когда я раздаю тестовые задания, в сторону отводит глаза. Когда я задаю вопрос по теме, она отвечает безупречно, ни разу не обменявшись со мной взглядом.

– Отлично, Амбар. Можешь присесть, – говорю я с тихим вздохом, стараясь не показать своего разочарования.

Раздается звонок, но я не успеваю опомниться, как девушка среди первых вылетает вон из класса.

Потом я нахожу ее в школьном театре. Амбар говорила: я могу заглянуть в любое время. От своих слов она не отказывалась, и я намерен этим воспользоваться. Она руководит процессом, словно дирижер. Говорит рабочим, что и куда ставить, в то время как я спускаюсь по амфитеатру, ею незамеченный.

– Амбар, спустись, пожалуйста, – встав внизу сцены, прошу я спокойно.

Она вздрагивает от моего голоса и как-то напряженно ко мне оборачивается. Да что я не так сделал?!

– Марио? – Она одним движением руки перебрасывает волосы.

Черт! Как же это… Сжав челюсти, я отворачиваюсь и, как дурак, смотрю на свои ладони, которые и деть-то некуда. Засовываю их в карманы брюк и повторяю:

– Амбар, я жду.

– Профессор Калеруга, что вы здесь делаете? – Она встала у меня за спиной, и мне не нравится ее голос. Неловкий. Отстраненный.

Решительно к ней оборачиваюсь.

– Профессор Калеруэга? С каких пор, Амбар? – Одним широким шагом я отрезаю всё расстояние между нами. Заглядываю в ее честные глаза, и, похоже, ей тоже не нравится ни мой тон, ни тяжелый взгляд.

– Вы мой учитель. Разве может быть иначе?

И вот она опять не смотрит на меня.

– Смотрю на тебя и пытаюсь понять, чем тебя обидел. Амбар, я не идиот, чтобы не заметить, что ты избегаешь меня. Говори прямо. – Когда девушка скрещивает руки, я быстро смекаю, что молчание продолжится. – Знаю, это началось с моего дома. Что тебя там так шокировало? Не молчи, я хочу в этом разобраться. Любые проблемы можно решить диалогом… Ты согласна? Диалог, Амбар… Амбар. Посмотри на меня.

На сцене что-то с грохотом падает, и студентка выкрикивает раздраженно:

– Эй! А ну подняли это немедленно! Хотите, чтобы я пожаловалась на вас? Так это я быстро.

– Извините.

– Не срывай злость на них. Лучше выплесни эмоции в разговоре со мной, – прошу я серьезно и получаю такой молниеносный взгляд. Враждебный и раненый.

– Не стоит вам сюда больше приходить.

Ну вот, она взяла свои слова обратно.

– Знаешь, что я понял в тебе. – Я не скрываюсь, а откровенно и прямо ныряю в ее черные глаза. Может, чересчур строго, но пусть… пусть услышит это от меня. – Ты готова бежать от любой откровенности. Решать за двоих, как оно лучше. Независимость. Неумение разделять с кем-то свою боль. Храбрая маска. Это всё про тебя, Амбар. Знал я одного такого человека… ничем хорошим это не кончилось, – качаю я головой, чувствуя, как тихими волнами накатывает волнение. О ней всегда так больно думать. – Не важно. Как хочешь. Надумаешь поговорить, я рядом. Всегда. Приходи в любое время.

Развернувшись, я начинаю подниматься по ступенькам амфитеатра. В груди вибрирует телефон, и я отвечаю на звонок Амайи, сестры настоящего профессора Калеруэга.

– Марио, – обеспокоенно вздыхает она. – Ты пропустил обследование. Никакие дела не могут быть важнее здоровья, ты ведь это знаешь, правда? Я не хочу потерять и тебя. Жду тебя в клинике, хорошо?

У нее такой подавленный голос, и я не хочу еще больше ее расстраивать.

– Хорошо. Я уже еду.

Оглянувшись на Амбар в последний раз, я ловлю её нерешительный взгляд и толкаю дверь наружу.

***

Я хотя бы знаю меру, как сильно надавливать зубной щеткой, когда чистишь зубы; или как тереть глаз, чтобы не повредить роговицу; или под каким углом не должно находиться бедро относительно таза, или какой-нибудь палец относительно всей ладони; или поведение языка в полости рта, чтобы не прикусить его зубами. Этих вещей я в жизни делал сотни раз, я интуитивно продолжу свои выработанные привычки, а Марио? Что пришлось пройти ему, чтобы наконец приспособиться и перестать себя калечить? Как долго он искал свою меру, если порога боли изначально в нем не существовало?

Я не говорю, что мне будет гораздо легче. Нет, вовсе нет. Я всё так же могу, как и обычный человек, случайно прикусить язык – что уже случилось со мной, – только в этот раз я не смогу рефлекторно разжать зубы, наткнувшись на резкую боль. Сигнала от мозга я не получу. Скорее всего, я прокушу язык до конца или почти до конца – очень надеюсь, что мои старые рефлексы всё ещё мне будут помогать в новой жизни. Надо взять за правило – никуда не спешить. Мне следует жевать медленно. А бегать лучше не стоит – перегреюсь без потоотделения. А секс – как я буду чувствовать женскую плоть? Она будет ни горячей, ни теплой – какой она будет?

Итак, после нескольких часов, проведенных в унылых стенах клиники, я еду в клуб. Мне надо напиться. Как любому мужику, у которого в жизни что-то не ладится. Знаю, что в моем случае это не принесет пользы здоровью. Но я и так слишком долго терпел с непривычки. Марио с рождения такой – а я со смерти. Ну и кто круче попал? Катитесь все к черту.

Завтра выходной – похмельем моим будет любоваться только одна прекрасная леди. Элизабет Беннет. И в ее золотистых глазах я останусь всё тем же рыцарем, который кормит её с рук.

Я припарковываюсь возле шумного элитного клуба и, бросив вышибале только одно слово – фамилию Калеруэга, – прохожу сквозь неоновую арку с яркой вывеской «Despierta al diablo que hay en ti»2. Этим я и собираюсь заняться.

А через час в компании бородатого бармена, который смеется как дробь от топота копыт десяти бегемотов над каждой шуткой, ворчуна-мизантропа в костюме-тройка, которого бросила девушка, и темнокожего чувака с дредами, сбежавшего из-под домашнего ареста после победы в незаконных гонках на его роскошном Bugatti Veyron с разгоном до четырехсот тридцати километров в час, – я решаю это место прикупить.