Читать книгу Мертвые, но Живые 2 - Энни Янг - Страница 14

3 декабря, Суббота.

– Прошу, останься со мной сегодня. – Его губы нежно целуют мое плечо в пять утра.

Мы лежим абсолютно голые под одеялом, Илья по-прежнему держит меня в своих руках, никто из нас не сомкнул этой ночью глаз.

– До рассвета еще три часа. Тебе этого мало? – мой тихий смех отдает простуженной хрипотцой; бросаю взгляд себе за плечо. Обнаженное. Горящее под его медленными поцелуями.

– А ты решила сбежать от меня на рассвете? – Он плавно перебирается на мои губы, оставляя на них замедленные, терпкие и рваные поцелуи, пока я отвечаю ему:

– У Амбар строгий отец… – Невыносимо нежно, на несколько секунд мой рот выбирает куда более приятное занятие, чем ткать какие-то слова. – Не уверена, что могу побыть с тобой весь день. Вечером нас с ним пригласили на ужин. А еще Карлос наверняка спросит, где я ночевала этой ночью.

– У подруги. Ты же ночевала у подруги, – утверждает он уверенно, дерзко глядя мне в глаза.

– Да, слушай, а ведь так и есть, – киваю я, серьезно выпятив нижнюю губу.

Из нас вышли бы хорошие лжецы. Мы умеем обманывать даже самих себя. Уровень, которому можно только позавидовать.

– Напиши ей прямо сейчас. Предупреди, – кивает он подбородком.

– Хорошо. – Я тянусь к тумбочке за телефоном.

Затем, отложив его обратно, с безмятежной улыбкой возвращаюсь в объятия своего парня, откидываясь спиной ему на грудь:

– Пишет, что Карлос накануне ей не звонил и обо мне не спрашивал. Но если спросит, она подтвердит, что мы весь вечер смотрели сериал "Менталист" и пускали слюни на милашку Патрика Джейна, а потом обе вырубились как попало, прямо поперек ее кровати, высыпав вокруг себя весь попкорн. Так что нам пришлось всё утро отчищать покрывало, одеяло и нашу одежду от мелких сладких крошек, ведь в особняке Итсана Грандеса прислуги, которая бы делала всю работу по дому, уже несколько лет как не водится. Я застирала форму, мне пришлось ждать, пока она высохнет. Потом мы с Консуэлой придумали еще что-то интересное, в общем, бездельничали до самого вечера, и так домой я вернулась только… к ужину, – многозначительно заявляю я, что теперь я вся его и никуда не тороплюсь.

Сзади пальцами аккуратно перебираю на шее волосы и со спины перебрасываю их вперед на одно плечо, чтобы они не мешали.

– Детализация, – хмыкает Марио с ироничным уважением.

– Если хочешь соврать с кем-то, продумай всё до мелочей, – кокетливо задираю я свой подбородок, посматривая на парня уголком глаза.

Улыбающиеся пухлые губы опускаются мне на шею в одном маленьком мокром поцелуйчике. Он крепче прижимает меня к себе, и я чувствую спиной каждую линию его груди, а каждым изгибом тела – его изгибы. Сильные, твердые и мягкие.

– Немного странно, что твоя подруга отвечает тебе в пять утра.

– Наверное. Но, может, у нее была не менее захватывающая ночь? – отзываюсь с улыбкой в голосе.

– Давай поспим, – шепчет он, не отпуская. – Совсем без сна нельзя.

Я выше натягиваю наше одеяло и расслабляюсь в его руках.

– Ладно. Пока, – мягко и тихо роняю я в темноте.

– Пока, – произносит Марио эхом, прижавшись щекой к моей голове.

Мы попрощались до новой встречи. Встречи, которая повторится, стоит только нам снова открыть глаза.

В какой-то момент рядом раздается ритмичная композиция, и меня сонную останавливают большие теплые руки.

– Мой телефон. Я возьму, – слышу я нежный шепот и прикосновение, отчего я перестаю тянуться неизвестно куда.

– Почему твой будильник звенит так рано? Суббота же, – шевелю я заспанным языком.

– Уже девять, милая. – Он невесомо целует меня в плечо и осторожно вылезает из-под меня. – Но ты еще поспи, ладно?

– А ты? – я инстинктивно протягиваю руку и сжимаю половину его ладони. Но мои пальцы быстро с нее соскальзывают и в сонном бессилии падают на дно одеяло, придавив воздушное серое облачко. Тяжелые веки закрываются сами собой, мысли качаются на убаюкивающих волнах, в голове становится пусто.

– Спи, Каталина, а я кое-что должен сделать. – Мою руку заботливо прячут под одеяло, и вскоре я слышу кожей, как матрас подо мной приподнимается в отсутствии тяжелого веса.

Потом я открываю глаза, а часы уже показывают далеко за полдень.

– Вот же блин. Я проспала полдня… – "А это наполовину меньше того времени, которое я была просто обязана уделить непорочному свиданию со своим великолепным мужчиной". – Браво. Браво, Амбар. А всё почему? Потому что кое-кто решил, что давно не практиковал сексуальный марафон.

Со счастливым ворчанием иду в ванную. Умывшись и причесавшись, что-то из мужского гардероба накинув на себя, я выползаю из спальной норы и зову своего очень плохого профессора:

– Профессор Калеруэга. Вы где?

На кухне пальчиком поддеваю арахисовую пасту с поджаренных тостов и медленно слизываю с кожи. Сексуальная, босая, переношу вес на одну ногу, чтобы игривым пальцем ноги потереть чешущуюся лодыжку, и наливаю себе прохладную воду из чайного кувшина с нарезанными киви и половинками клубники внутри. Смотрю на шкафы с книгами в гостиной. У бывшего Марио Калеруэга в профессиональном плане всё очень даже неплохо. У него замечательная домашняя библиотека, одно это уже восхищает. Илье ничего не придется докупать.

Утолив жажду, я прохожу под широкой изящной аркой и, подступив к полке, открываю одну из книг, которую брала в руки в прошлый раз. Он ее читал еще тогда, и в ней до сих пор лежит акриловая закладка. Почти дочитал, двадцать страниц осталось.

"Значит, мое послание ты еще не видел", – мои губы дергаются в проказливой улыбке.

– Что у тебя там такое? – А вот и мой пропавший куда-то мужчина. Обняв меня со спины, он тоже заглядывает в предпоследнюю страницу книги. И тут же по расслабившимся ладоням на моем животе я ощущаю легкую его озадаченность и недоумение. – Это что? – Он перехватывает у меня книгу. – Это ты написала? Когда?

Марио видит на полях вероломные пометки чудным русским почерком – записи, сделанные моей рукой. Там написано: "Илья, вот бы ты снова мог мне прочитать эти строки…"

И на другом абзаце не просто невозможное, а даже нечто очень наивное: "Храни мою вековую любовь, ведь мы обязательно снова увидимся… или нет? Ты же не бросишь меня? Я очень тебя жду."

– В минувший вторник, – пожимаю я плечами.

– И почему, черт побери, я не увидел этого раньше? – усмехается он нервно.

– Ты отошел в уборную, – напоминаю я, обхватывая парня за талию.

– Хоть бы намекнула.

– Ничего страшного, что ты этого не видел. Мы ведь все равно вместе.

– Да, а мог бы прочесть книгу раньше и уже пять дней делать так. – Калеруэга, отбросив книгу, жадно притягивает меня к себе и губами один за одним крадет у меня вдохи, заполняя своим дыханием меня до глубины. – Я жалею, что потерял так много времени.

Облизнув его еще раз, делаю сочувствующее лицо.

– Но теперь-то всё хорошо. Да?

Пальцами вожу по его лицу, с наслаждением тону в белых волосах.

– Конечно, – отвечает он нежно. Тихо и сокровенно.

Я присматриваюсь к нему внимательнее.

– Но это неправда, ведь так? – Его глаза. Они у него имеют не совсем живой и здоровый вид.

Он хмыкает:

– Вообще-то правда. Не знаю, в чем ты меня пытаешься уличить, но ты точно не можешь утверждать, что я не рад быть тут с тобой.

Кажется, что он что-то не договаривает, но его насмешливая ухмылка и умный взгляд заставляют меня поверить всему, что он скажет.

– Ладно, – киваю я с облегчением. – Прости. В последнее время у меня настоящая паранойя.

– Пойдем, позавтракаем, – Марио тянет меня на кухню. – А ты расскажешь мне о своей паранойе и всех авантюрах, в которых ты успела поучаствовать. Тебе угрожает какой-то чокнутый на машине, вы с друзьями ведете какое-то расследование, сегодня у тебя ужин… кстати, с кем?

– С семьей Мерседес Монтеро, – вздыхаю я, предчувствуя непростой разговор. Он точно попытается меня отговорить. Чтобы я держалась от всего этого подальше. – Это первая…

– Жертва, – кивает он, – я знаю. Зачем тебе в это влезать и тем более ужинать с ее семьей?

Он серьезно хмурит брови. Я подгибаю под себя одну ногу и опускаюсь на сиденье в одних трусах; белая рубашка на мне задирается, но дома кроме нас никого нет, поэтому любуйся, дорогой мой, моими голыми ножками и восхищайся тем, что у тебя девушка такая секси.

– Я вроде как ее знала лично. Ну, то есть Амбар. Кстати, ты не забыл, что впредь ко мне следует обращаться так? – вставляю я как бы между прочим, выразительно округлив глаза. И будто это было короткой рекламной паузой, продолжаю: – Родители Мече каждый год устраивают ужин, сегодня девятая годовщина со смерти их дочери, и мы с Карлосом обязаны там быть.

– Что ж, это понятно. Тебе подогреть?

– Нет, не нужно. – Я подхватываю остывший тост с арахисовой пастой и откусываю хрустящий уголок хлеба. – Знаю, всё, что ты готовишь, вкусно даже холодным.

Я дарю ему улыбку, и мой учитель подсаживается максимально близко ко мне. Пока он наливает горячего чаю, я кладу ногу ему на колени и шаловливо продвигаюсь к самому аппетитному местечку.

– Амбар, – в его голосе, таком глубоком и хриплом, слышна укоризна. – А если я случайно на тебя пролью?

– Неужели моя нескромность для тебя неожиданность? Я думала, ты уже привык.

Мой плохой профессор протяжно и громко выдыхает.

– Амбар.

– М-м? – тяну я, по-прежнему балуясь у него между ног.

– Я люблю всё в тебе и, поверь, ко всему привык, но разве мы не завтракаем?

Он ерзает на стуле и отставляет чайник подальше от меня.

– А мы что, не завтракаем? По-моему, завтракаем. – И я демонстративно откусываю еще кусочек от жареного тоста.

Улыбка учителя становится шире, и он тянет меня за руку.

– Ладно, обезьянка, иди ко мне.

Подскочив, я быстро перебираюсь ему на колени и звонко целую его в уголок губ.

– Так-то лучше. – Обняв ладонью мое бедро, он пододвигает ко мне чайную чашечку, коробку клубники и тарелку с блинчиками. Ко всему, до чего смог дотянуться. В моем положении куда больше мобильности, и гору тостов, что стоит дальше всего, ему приходится поручить мне.

– Рассказывай теперь, какая жесть творится вокруг тебя и твоих новых друзей.

Я опускаю откусанный бутерброд на краешек тарелки. А он ни секунды и не забывал, да, об этом?

Посмотрев ему в глаза, такие требовательные, задумчивые, я обхватываю ладонями его беспокойное лицо.

– Не переживай. Одна ночами больше не хожу. Ну чего ты?

– Ты что-то задумала. Я это не одобряю.

– Ты даже не знаешь, что это, а уже куксишься. Давай я тебе всё расскажу…

Несколько минут спустя он настоятельно меня просит:

– Только будь осторожна. Не рискуй понапрасну. – Марио вздыхает. – Лучше бы вы это дело оставили полиции, но, боюсь, ты и твоя компания не отступитесь, верно?

– Ты подумай, это такая хорошая возможность попасть в комнату девушки, которая может иметь к этому отношение. Ведь с нее всё началось. Первое убийство. Что-то же толкнуло гада на это пойти. Если узнаем, что стало тому причиной, будет легче примерить случай девятилетней давности на происходящее сегодня.

– И вы так уверены, что это Гаэль? – По его лицу ничего нельзя понять: он разделяет мнение, ведь характером тот отличился не самым благородным, или всё же наша теория ему кажется чересчур шаткой? Вроде бы тон недоверчивый.

Так. Ладно.

– Это одна из версий, мы в ней не уверены.

– Обычно преступником оказывается тот, на кого и подумать страшно. А Гаэль… он и так противный мудила, который постоянно подставляет меня перед начальством на пару со своей женой. Ну да, еще спит с молоденькими студентками, но посмотри – ведь и я тоже, – невесело фыркает парень, поднося ко рту сложенный в трубочку блинчик.

– Да, знаю, но… может, иногда преступник – всё же тот, на кого падают первые подозрения?

Это я ему еще не говорила, что думала о нем самом и Бланке. Трындец полный. Но ведь рано или поздно спросит же, почему сорвалась и убежала из его дома.

– Возможно. А кто еще у вас в подозреваемых?

Я беру в руки чай.

– Блас… и ты до недавнего времени. – И делаю быстрый глоток.

– Я?

Мужчина пораженно уставился мне в глаза. В сконфуженные глаза.

– Ну да. Я нашла… – прочищаю горло и неуверенно добавляю: – Нашла галстук Бланки под твоей кроватью в прошлый раз.

– Ты из-за этого со мной не разговаривала? – Он едва удерживает губы серьезными.

Я молча киваю и виновато морщусь.

– Прости. Правда прости. Я же не знала, кто есть кто. Теперь знаю, что ты не мог…

– Конечно, не мог, – перебивает он. – Но не потому что я это я, а потому что Бланка…

Кое-кто помешал ему закончить. Резкий хлопок двери, внезапно в наш дом ворвался тот, кого мы не ждали. Я уж точно не рассчитывала на более тесное знакомство.

Да что он вообще тут делает?

– Может, я не вовремя? – оглядев меня с нахальной ухмылкой, произносит Паскуаль. – Надо было запирать дверь, бесстыдники. Но раз я уже здесь, надо поговорить, Марио.

Немедленно потянув вниз края рубашки, я поворачиваю голову, и в ответ на мой обескураженный взгляд Илья недовольно вздыхает:

– Доставщик клубники приходил. Забыл запереть.

– Да, какой-то ты рассеянный в последнее время, – издевается над ним крупный парень в байкерской косухе и беспардонно усаживается напротив нас за обеденным столом. – Значит, Амбар моя тетя? Ну, наконец-то, да, Марио? Ты год по ней сохнешь.

– Тетя? Я ничегошеньки не понимаю. Марио, – я смотрю на своего парня и понимаю одно: он прекрасно себя чувствует и ситуация его ни капли не взволновала, чего не скажешь обо мне. Разве что… он одним движением стягивает с себя футболку, мне даже пришлось для этого растерянно отнять от него руки, и прикрывает ею мои голые коленки, ревностно затыкая края и самую ничтожную брешь.

Ну да, конечно, его может беспокоить только это.

– Чего надо? Говори быстро и вали, пока я тебя не пристукнул за то, что пялился на мою женщину. И до сих пор пялишься!

– Не я разгуливаю по дому в одних трусиках, – хмыкает второй Марио. – Кстати, очень милые, Амбар.

– Мой дом, и она разгуливает, в чем хочет. Ближе к делу. – И тон такой, будто слова его были "Свалился на мою голову! Сгинь уже!"

– Кто-нибудь мне объяснит, кто вы друг другу? – взрываюсь я, вскинув и разведя руки.

– Ты ей не сказал? – Паскуаль опирается лицом на кулак, на дне глаз плещется грусть вкупе с ленивым снисхождением. – Передумал вписывать ее имя в семейный реестр? Ночь подкачала?

– Как раз собирался сказать, да вот ты помешал, – мрачно отвечает Илья.

– Однако я вовремя.

– Знакомься, Амбар. Мой племянник, – наш профессор небрежно машет на своего ученика. – Малолетний сопляк с дебильными шутками. Ну ты его знаешь.

Я медленно киваю:

– Марио – твой племянник… Стоп, что? Это получается, и Бланка тоже?

Вот дура. Они родственники! А я еще думала о непристойных отношениях между ними. Бланка точно не могла быть его тайной пассией и любовницей. Как же это нелепо. Я закрываю лицо руками.

– Эй, – смеется мой Марио. – Теперь-то понимаешь, что я точно не мог…

– Замолчи. – Я прикрываю его рот двумя руками и оглядываюсь на гостя. – Не позорь меня.

– С утра ничего не ел. Вы не против? – И не дождавшись ответа, Марио нападает на еду.

– Почему свое родство держите в секрете? – Я жду ответа не столько от своего парня, сколько от племянничка. Мой зайка может и быть не в курсе чужих семейных дрязг. – Ни один человек в школе не знает, кем вы друг другу приходитесь.

– Гарридо и несколько учителей в курсе, но это не афишируют, – заявляет Паскуаль, отрывая блин. – Мой отец не любит, когда его имя упоминается в одном предложении с Мартином и Марио Калеруэга. Это задевает его гордость, – хмыкает он. – Для него всегда имело вес то, что скажут о нем люди. А они могут сказать, что чего-то он не добился сам. Знаешь, какой это удар для самолюбия? Он в жизни ничего не брал у дедули Мартина, а какие-то журналюги в один день обесценят его многолетний труд, когда он начинал с самых низов и адски потел, чтобы заработать первый миллион. Даже мою мать просил реже встречаться с отцом, чтобы не дай Боже кто-то узнал, чья она дочь. Вот такой у меня папуля самостоятельный, – заканчивает он, усмехнувшись.

– А кто твоя мама? Она вне бизнеса, раз о ней ничего не говорят? Ей хорошо удается прятаться от папарацци, до сих пор я ничего о ней не слышала.

– Тихо сидит у себя в клинике и лечит безнадежно больных пациентов.

– Так она врач.

– Да, в клинике, который полностью финансирует мой отец. Открыл специально для любимой жены.

– Амайя прекрасный человек и врач, – вдруг заявляет тот, на ком я по-прежнему сижу.

– Ты?.. – Я взглядом спрашиваю его: "Ты встречался с ней, знаком?

Он кивает, отвечая просто:

– Да.

Наверное, ревновать к сестре совсем уж глупо, но ведь формально не сестра она ему! И разве у прекрасного человека бывают такие избалованные дети?

Учитель растягивает губы в понимающей улыбке.

– Глупая ты, – щелкает он меня по носу указательным пальцем, и я притворяюсь немножко обиженной. Собираюсь слезть, но Илья не дает мне этого сделать:

– Куда это ты? – Он крепче обвивает меня рукой, а второй вновь подтыкает края футболки под мои бедра. – Будешь сидеть, пока я не разрешу встать.

– Но у тебя ноги затекли, – возражаю я, громко сопя.

– Такого не чувствую. Сиди смирно. А ты, – он поторапливает племянника, – говори и вон отсюда. Ты портишь мне выходные с любимой девушкой, и не стыдно тебе?

– Угу, очень стыдно. Марио, я вас сближаю. Вон как приклеенные сидите; ставлю миллион баксов, она же мокрая, как медуза, да хоть сейчас вставляй свой…

– Ауч, – я игриво возмущаюсь. – Думаешь, после таких слов он всё еще останется твоим любимым дядечкой?

– Свой член. И это твоя благодарность? – заканчивает он, нахально игнорируя мою оценку его распущенности.

– Не испытывай мое терпение, Марио, – качает дядя головой, нехорошо прищурившись.

– От нее у тебя секретов нет, я так понимаю? – бросив на меня короткий взгляд, задает Паскуаль контрольный вопрос, прежде чем выложить то, с чем он сюда пожаловал.

– Тебе, Марио, я не столько доверяю, сколько ей. Так что не тяни.

– Ну раз так… – Парень сцепляет пальцы рук в замок и ставит локти на стол. Ему отчего-то не по себе, это невооруженным глазом заметно. – Хорошо, – будто подготавливая самого себя к прыжку, молвит он и сухо, мрачно заговаривает: – Я пытаюсь выяснить, кто сделал это с Бланкой. У меня есть личные дела на всех учителей и учеников в школе. Понадобятся недели две, чтобы в этом во всем разобраться. Если вы поможете, будет куда быстрее.

Ух ты! И ты туда же? Я хитро переглядываюсь с Ильей, он тихо хмыкает.

– А как же полиция? – осторожно проясняю я. Надо же узнать, почему он тоже предпочел собственное расследование, а не довериться полиции, как обычный нормальный человек.

И взгляд парня леденеет еще на градусов десять от первоначальных минуса тридцати.

– Не хочу иметь с идиотами ничего общего. Пусть изображают деятельность вне моего поля зрения. Я не так зол, пока они мне не мешают.

Ясно, отношения с инспектором у него не заладились.

– А Блас? – интересуюсь я удивленно. – Он же твой друг. Ты мог бы попросить помощи у него и сейчас вместе с ним изучать личные дела. Я уж не спрашиваю, как ты их достал.

– В последнее время я ему не доверяю. Только полный идиот не догадается, по чьей наводке Кристиан Феррер полез в наш сейф. Сам бы он до этого не додумался.

Так он знает. Я отвожу глаза. Он фыркает жестко:

– Похоже, не я один так считаю. Только ты знала это с самого начала, да, Амбар? Кристиан еще трусливее, чем я думал.

– Ладно, тащи коробки, – милостиво позволяет ему дядя неизвестно что.