Читать книгу Мертвые, но Живые 2 - Энни Янг - Страница 7

Заскочив домой и взяв у Пейдж ключи от своей машины, я наталкиваюсь на незнакомую женщину, выходящую из спальни моего отца.

– Ты кто? – спрашиваю я мрачным тоном, растерянно остановившись посреди коридора.

– Мое имя Элена, сеньор. Я новая сиделка мистера Блейза, – услужливо отвечает она и не двигается, дожидаясь моего слова.

С сомнением оглядев девушку, я тремя твердыми шагами настигаю дверь и, приоткрыв ее, заглядываю в щёлку. Отец читает газету и попивает чай из своего любимого чайного сервиза со сладкими домашними кексами. На подносе лежит серебряная ложечка и стоит невысокая ваза с белыми цветами апельсинового дерева из нашего сада.

– Ясно, – без выражения бросаю я, прикрывая дверь и спеша вниз.

Она сидит в гостиной, откинув туфли. В ленивых пальцах бокал вина. Уставшие ноги вытянуты на подушке, а синий лак на ногтях сверкает как новый. Сегодня у нее больше свободного времени, чем обычно. К тому же она явилась домой – браво! И успела навести здесь порядки.

– Надо поговорить, – раздраженно говорю я, резким движением подобрав и отбросив в сторону ее омерзительные туфли. – Ты уволила сиделку. Какого черта, мам?!

– Да-а, она не справлялась с твоим отцом. Молоденькая, небрежная. Бедняжке не доставало опыта, и я ее уволила.

Ее голос пронизан скукой и чем-то притворным, что вот-вот рванет. Она с ленивым изяществом спускает вниз ноги и с уже более несдержанным разочарованием смотрит в глаза своему сыну, агрессивно молчит, и я выдерживаю этот взгляд без труда.

– Да говори уже, – небрежно кидаю я, перебирая в пальцах свои ключи.

– Тебе уже восемнадцать, – начинает она спокойно. – Наследство твоего отца, все его деньги перешли на твой счет. – Каждое ее последующее слово срывается и приближает нас к скандалу. – Я говорила с Аной… От предпринимательства он отказывается и переводится на гуманитарный курс! Дилан, о чем мы говорили с тобой? Разве мы не закрыли эту тему?! Ты обещал мне, Дилан! Ты…

– Я соврал, – пожимаю плечами равнодушно. – Научился у тебя. Ты пять лет спишь со своим любовником. И в отличие от моих фокусов твои гораздо менее праведные, или что ты мне на это скажешь? Что с «инвалидом немощным» нельзя чувствовать себя полноценной женщиной?

Мои слова бьют точно в цель. Ее лицо искажается вспышкой гнева, но всего на секунду. Она делает глубокий вдох и терпеливый выдох через нос.

– Я говорила это, не имея то всерьез, – оправдывается она с гордым выражением. – Мы с твоим отцом… я расстроена не меньше твоего. Ты должен меня понимать. Да, я женщина, и время от времени мне нужен секс, чтобы снять стресс. Ты знаешь, сколько я работаю?

– Начинается. – Я поворачиваюсь к ней боком и лицом к окну.

– На мне новости и целая винодельня! Знаешь, как это непросто? Пахать сто и даже сто двадцать часов в неделю! Разбираться с тем, почему урожай винограда в этому году упал на двадцать процентов. И освещать новости, обсуждая в прямом эфире убийцу, который творит бесчинства прямо в школе, где учится мой сын; и думать о том, чтобы его оттуда забрать и отдать в другую, более безопасную школу. Но у тебя выпускной класс, а это долгие часы моей внутренней борьбы – потому что представь себе, мне не все равно, что с тобой будет! – и долгие часы уговоров, потому что тебе исполнилось восемнадцать, а я та мать, кого мой сын не слушает даже под страхом смерти. И не меняй тему, я сказала! – заканчивает она истерично и шумно выдыхает.

– Уходи из новостей, раз тебе так паршиво, – не слушаю я ее. – В чем проблема? Может, в том, что тебе самой нравится такая жизнь? Ты работаешь где-то там – для чего? У нас нет денег? Оглянись, мам. Ты в шоколаде. Кайфуй и не парься. Ты даже самой себе не можешь признаться в том, что ты это делаешь, чтобы меньше бывать дома, – с презрением выплевываю я. – Ты избегаешь отца! Вот правда, которую я никак от тебя не услышу! Ты чертова сука, и хочешь, чтобы я тебе посочувствовал? Да иди ты на хрен, мама. Ты работаешь для себя, а на семью тебе плевать, думаешь, я не знаю?

Мама отпивает глоток вина и, пялясь на красное донышко в хрустале, долго и назидательно молчит. Я закатываю глаза.

– Всё, успокоился? – Она опять поднимает на меня взгляд. – Итак, мы говорили о школе и твоем будущем. Родной сын водил меня за нос и делал вид, что смирился со своим будущим, в то время как разрабатывал план стать нищебродом. Психологи получают гроши, – выцеживает мать сквозь зубы. – Их никто не уважает. Для нашего круга они же просто нелепы. Как это будет выглядеть в глазах общественности, ты подумал?

– Не повторяйся, мам. Я всё это уже слышал.

– Я очень устала, Дилан. – И она на самом деле устало откидывается на спинку дивана, прижимая пальцы ко лбу. – А ты добавляешь мне проблем в мой единственный выходной. И я не понимаю, почему с тобой так сложно. Ты обязательно всё делаешь мне назло. Тебе нравится меня мучить?

– Мам, просто тебе давно пора понять, что в этом доме не всё бывает так, как ты хочешь. Я вырос, ты должна бы быть рада, как и любая мать, когда взрослеют их дети. Но чего ты лишилась, так это того, чтобы решать, кем я буду в этой взрослой жизни. Твой контроль угрожает моим планам, поэтому со мной так сложно! Я волен сам выбирать свою судьбу, профессию и ошибки. – Я подбрасываю в ладони ключи. – Так что перестань. Я ухожу, у меня дела.

– Дилан… Вернись, пожалуйста.

– Я буду поздно, – заявляю я громко, не обернувшись.

– Ты совсем как твой отец в молодости!

– Я рад, если так, – подначиваю я, ухмыльнувшись про себя, перед тем как пересечь порог дома. – На мать быть похожей совсем не хочется.

***

– Дилан, дорогой, сказать Амелии сварить тебе кофе? Правда, у меня ночные сцены, вынуждена уйти на съемки, а так бы хотелось попить с тобой кофейку, милый.

– Спасибо, Дельфина, ничего не надо.

Я прикрываю дверь, заходя в комнату Йона.

– Что нашел?

– Да ничего пока, – кисло отзывается друг и почесывает затылок, сидя за компьютером.

Встав за ним, тоже склоняюсь над экраном.

– Соцсети, счета, штрафы… Гаэль полный зануда. Даже Papa не так чист и не так свято служит Господу. Перегрызет сопернику глотку и хрен уступит свой Святой престол. А у говна Руиса даже трусы белые.

И в переносном и в буквальном смысле, судя по фотографии, где учитель ходит по дому в одних трусах. Йон нанял фотографа следить за ним.

– Но мы знаем, что он любитель переспать с маленькими девочками, – мрачно констатирую я и разочарованно вздыхаю: у нас правда на него ничего нет, кроме слуха о том, что он спал с Бланкой, который и подтвердить-то некому.

– Да, и я бы набил ему морду за это. Но мне нельзя, ты знаешь. В прошлый раз я его чуть не убил. Как вспомню, что это чмо предлагал Каталине… у меня просто руки чешутся его физиономию подпортить.

– Остынь, – похлопав друга по плечу, я присаживаюсь на кровать позади себя. – Что, совсем нигде ни одного упоминания? Ни одной жалобы на него в администрацию школы или министерство юстиции…

– Да говорю же, ничего. – Взяв ручку с подставки, Йон кидает ее в монитор и разворачивается на вращающемся кресле. – Чем грешен этот парень, так это тем, что у него жена – змея и дьявол, что носит Prada.

– Prada? – заинтересованно подаюсь я. – Мисс итальянка так хорошо зарабатывает?

– Слухи ходят, что Беатриче месяц тому назад получила приличное наследство в Италии, – безразлично дергает он плечами и кидает теннисный мячик об стену, ловит его и продолжает без настроения: – Пусть тогда мой человек понаблюдает пока за Руисом. Может… может, нам скоро повезет. Кстати, я не говорил? Дани возвращается в школу.

Вот так новость.

– Ты же вроде сказал, она уходит в другую школу.

– Да, что-то с этим планом не срослось. А может, родители не пустили. Она написала мне сегодня.

– И что у вас? Всё по-прежнему?

– Что? Ты прикалываешься? – фыркает он. – Я порвал с ней, тут нечего обсуждать.

– Ну ок.

– Так будет меньше обид в будущем. В конце концов я не собирался с ней мутить до конца жизни. Мне нужна другая… кто-то… не знаю… кто-то, кто подходит мне, понимаешь? Конечно, понимаешь, – вскидывает он уверенно руку. – У тебя своя Барби, вот и я хочу себе свою.

Созрел-таки. Не каждый день от моего друга услышишь такое.

– А что Амбар, такая Барби уже не по душе? – насмешливо выгибаю бровь.

– У этой Барби свой Кен. И кажется, там всё серьезно.

Значит, у него самого было несерьезно. Иначе стал бы он так спокойно на это реагировать?

– Да? И кто же?

– Я не трепло, Дилан, – Йон морщится. – Она сказала мне по секрету. Извини. Но тебе это и не должно быть интересно. Обычно тебя мало заботят такие вещи. Вот и в этот раз ничего не спрашивай, лады? Просто скажу, что всё довольно сложно не только у тебя. Кстати, как дела с Консуэлой? Вы поговорили?

– Даже не упоминай её, – категорично выражаюсь я, сцепив руки в кулак.

– Всё так плохо?

– Да нет… Просто я кое-чего не понимаю и обсуждать отношения с ней ни с кем не хочу.

– Всё правильно, чувак. – Он глубоко задумывается, и я почти убежден, что мысли у него витают вокруг одной интересной девушки, которую он тоже ни с кем не хочет обсуждать.

В таком напряженном молчании нас застает младшая сестра Йона. Бали входит в комнату в домашнем виде с пучком на башке и снисходительно хмыкает:

– Чьи похороны празднуем? Спускайтесь ужинать. А это мое. Ты у меня спросил? Я не разрешала тебе брать.

– Эй, тридцать процентов осталось. Дай дозарядить.

У них завязывается война за зарядное устройство. Как это обычно бывает между братом и сестрой.

– Я не виновата, что свой ты потерял. Отдай, я сказала. Йон! Бесишь! Вот всегда ты так поступаешь!

– Ну, мои привычки хотя бы бесят тебя одну. А тебе своими удается бесить абсолютно всех вокруг.

Без подколов никак, но Балентину не пронять. Особенно тем, что она и так прекрасно про себя знает.

– Мой ноут вообще вырубился. У меня доклад на завтра. Ты его за меня сделаешь?

– Сделаю! – Чисто из вредности бросает он ей это в лицо, держа за один конец провода.

– О, спасибо, не надо! После таких твоих докладов мой средний балл упадет до девяти с половиной, и я откручу тебе голову.

– Ладно, забирай. Пожалуйста! – Он откидывает на нее кончик зарядки. – Моя сестра вундеркинд! До сих пор, поражаюсь, зачем тебе компьютер. Он же у тебя в башке, – нахально ухмыляется Йон.

Она смотрит на него, спокойно сложив руки.

– Почему бы тебе не заказать новое зарядное устройство. Перестань уже шастать в мою комнату и трогать мои вещи. Я полчаса, между прочим, его ищу.

Тут я решаю вмешаться со своей просьбой:

– Слушай, Бали, подсоби данными. Наверняка, у тебя есть еще что-то на Гаэля.

Балентина насмешливо поднимает брови и снисходительно мне отказывает:

– Какая глупость. Нет. Давай без меня, дорогой. Я тебе не бюро расследований.

– Попытаться стоило, – фыркнув, отзываюсь я заскучавшим голосом.

– Вы, мальчики, такие крутые, – посмотрев на нас по очереди, улыбается она саркастично. – Даже собрали целую команду. Так распутайте это дело сами.

И взяв свою зарядку от ноутбука, она уходит в коридор и оттуда уже нам вторит:

– Не спуститесь через пять минут, останетесь без ужина! Я вам это обещаю! Злая – я очень голодная!

– Разве в эту дверь она вышла злой коброй? – лениво вскидываю я бровь. – Что-то было не похоже.

– Скажи, моя сестра сука, – посмеивается Йон весело, вынужденно принимая приглашение и распахивая дверь. – Чего разлегся? Идем. Ты же любишь сибас? Амелия приготовила его специально для тебя. Великолепная женщина.

– Великолепная, потому что превосходно готовит или потому что она мать Каталины? – подтруниваю я с милой издевкой.

– Заткнись, – бубнит он, взглядом пытаясь убить меня на расстоянии.

Я со смехом соскакиваю с кровати.