Читать книгу Рядовое время: Недели XIII – XXIII - Франсиско Карвахал - Страница 9

9. Новое вино

1. Подготовить душу к принятию дара Божией благодати; новые меха.

2. Сокрушение обновляет нас. Оно делает нас способными принимать все новые дары благодати.

3. Таинство исповеди – это средоточие духовной жизни и условие ее расцвета.

9.1 Слушатели хорошо понимали то, чему их учил Иисус. Земляки Господа, впервые услышавшие слова, приведенные в евангельском чтении сегодняшней Литургии[116], имели опыт латания одежды, а также опыт полевых работ: они прекрасно знали, что будет, если “молодое вино”, т.е. вино, сделанное из винограда последнего сбора, вливают в “старые мехи”. Посредством этих простых и хорошо известных образов Господь иллюстрировал глубочайшие тайны Царства, хотел приблизить их людям: И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани; ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже. Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают. Но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое[117].

Иисус настаивает, что Его учение следует принимать обновленным духом, стремясь к коренному преображению. Ибо как энергия брожения молодого вина разрушает ветхие емкости, в которых оно хранится, так и Христово благовестие разбивает скорлупу конформизма, рутины и неподвижности. Апостолы не забывали о днях, проведенных вместе с Иисусом, и рассматривали их как подлинное начало новой жизни. Они правильно поняли смысл учения Иисуса: оно – не новая интерпретация Закона, но новая жизнь, с небывалой силой вошедшая в их сердца и требующая коренного духовного обновления.

Всякий раз, когда на протяжении двадцати веков христианства кто-то встречал Христа, в его душе рождалось нечто новое, а прежние, обветшавшие основы жизни упразднялись. Еще пророк Иезекииль предрекал, что Бог вложит Своему народу новое сердце и даст ему новый дух[118]. В своем комментарии к этому фрагменту Святой Беда Достопочтенный считал исполнением пророчества события Пятидесятницы, когда огонь Святого Духа преобразил сердца апостолов и, одновременно, наполнил их изнутри[119]. То же самое будет отныне происходить в Церкви постоянно и с каждым из ее членов: в таинствах Крещения и Миропомазания. Новые мехи – или обновленные души – всегда должны быть наполнены, ведь если они опустеют, то их источит моль и ржавчина; хранит же их полными благодать[120].

Новое вино благодати предполагает постоянно обновляемую готовность включиться в служение, а также постоянную готовность идти по пути святости, заново начиная его после каждого очередного падения. Эта постоянная готовность свидетельствует о молодости духа, той молодости, которая отличала святых – людей, влюбленных в Бога. Мы можем приготовиться к принятию Божия дара благодати, откликаясь на внушения Святого Духа, проявляя чуткость к Его движениям. Именно Святой Дух делает нас способными принимать все новые дары благодати, все новое вдохновение. Если прежде мы не были полностью верны Господу, то теперь мы попросим Его исцелить нас. Мы скажем Ему вслед за Святым Амвросием Медиоланским: Господи Иисусе, упраздни мерзость грехов моих. Я прикован к Тебе узами любви, Ты же исцели всякую мою немощь (…). Я встретил Врача, живущего на небесах, но изливающего на землю Свое лекарство. Только Он может исцелить мои раны – ведь Сам Он не имеет ни одной; только Он может изгнать из сердца боль, а из души гробовую бледность – ведь Он знает самые сокровенные ее уголки[121].

Лишь Твоя любовь, Господи, может подготовить мою душу к восприятию еще большей любви.

9.2 Святой Дух неустанно изливает в наши души новое вино – освящающую благодать, которая должна в нас постоянно возрастать. Новое вино не устаревает, однако мехи могут устареть. Как только они порвутся, вино пропадает, а их выбрасывают на свалку[122]. По той же причине необходимо постоянное обновление души, ее омоложение: ведь многочисленные проступки против любви, повседневные грехи изнашивают ее “ткань”, а потому делают ее ветхой, неспособной вместить обильный дар благодати. В этой жизни мы обречены получать многочисленные ранения, причиняемые грехом: неустранимые недостатки собственного характера, неумение должным образом ответить на призыв благодати, нетерпение, рутину в исполнении духовных обязанностей, неспособность быть снисходительным…

Сокрушение готовит нас к принятию новых даров благодати, утверждает в надежде, позволяет избежать рутины, помогает забыть себя и заново обратиться к Богу в акте еще более сильной любви. Сокрушение имеет своим следствием отвращение ко греху и обращение ко Христу. То глубокое покаяние, которое называют “сокрушением сердечным”, не идентично душевной горечи, вызванной неприятными последствиями грехопадений (обострением отношений в семье, разрывом дружеских отношений…). Оно не идентично и простому признанию, что мы сделали “то” или “это”. Сокрушение равнозначно решительному осуждению греховного поступка, обращению к добру, к явленной во Христе Божией святости.

Иисус дает нам возможность видеть наши дела и поступки в их истинном свете. Оставаясь один на один со своими грехами, не принимая во внимание Лица, Которого мы ими оскорбили, мы склонны приуменьшать их значимость и оправдывать самих себя. С другой стороны, какой-то большой грех, великое падение способны ввергнуть нас в безысходное отчаяние. Между тем, Господь учит нас узнавать правду о себе. И тогда, несмотря на свои многочисленные слабости и пороки, мы пребываем в мирном расположении духа, мы искренне хотим исправиться и заново начать свой путь.

Смиренный человек ощущает необходимость молить Бога о прощении многократно на протяжении целого дня: а именно, всякий раз, когда он не оправдывает связанных с ним Божиих ожиданий. И тогда он, подобно блудному сыну, чувствует потребность вернуться к Отцу и с глубоким раскаянием сказать Ему: Отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже не достоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих[123]. И Господь, “Который близок сокрушенным сердцем”[124], услышит наши молитвы. Кающаяся душа всегда готова принять новое вино благодати.

9.3 Зная нашу немощь, Господь оставил нам таинство Покаяния, в котором душа не только обновляется, но и вновь возрождается – если прежде она умерла духовно, утратив освящающую благодать. Под воздействием благодати человек обращается к Богу и отворачивается от греха, принимая, таким образом, прощение и справедливость свыше. Оправдание… означает не только отпущение грехов, но также освящение и обновление внутреннего человека[125]. Мы должны приступать к этому таинству с полной искренностью, со смирением, с сокрушением и с желанием принести жертву умилостивления. Хорошая исповедь предполагает тщательное испытание совести (“тщательное” не значит очень долгое, особенно если мы часто исповедуемся) – по мере возможности – перед Дарохранительницей, в присутствии Божьем. В ходе испытания совести становится очевидным, чего Бог ждал от человека, и чего человек не исполнил. Становятся очевидными добро и зло наших поступков, упущения, нереализованные возможности, масштаб допущенных промахов, упорство в заблуждении, прежде чем мы созрели для того, чтобы попросить прощения[126].

Христианин, желающий иметь чуткую совесть, будет часто приступать к исповеди. Он не удовлетворится формально-действительной исповедью, но позаботится о хорошей исповеди, такой, которая поможет ему сблизиться с Богом. Чтобы практика частой исповеди достигла своей цели, необходимо всерьез отнестись к принципу: там, где нет сокрушения, нет и прощения грехов. Отсюда следует основное правило для каждого, кто часто приступает к исповеди: не исповедоваться ни в одном из повседневных грехов, если исповедь не была предварена глубоким и искренним раскаянием.

Общее сокрушение – это раскаяние во всех, совершенных в ходе прежней жизни грехах, и готовность порвать с ними. Как раз общее сокрушение имеет исключительно важное значение для частой исповеди[127]. Сокрушение помогает залечить раны, причиненные нашей немощью, оно очищает душу и способствует ее возрастанию в Господней любви.

Быть искренним – значит принимать во внимание детали, благодаря которым мы можем лучше познать собственную немощь: как?, когда?, как долго? Нам следует избегать как второстепенных подробностей и болтливости, так и абстракций, применимых абсолютно к каждому человеку, типа: “не проявил смирения”, “предался лени”, “не хватило любви”… Необходимо просто и деликатно сказать о том, что в действительности произошло, обнаружить истинное расположение своей души и при этом не отходить от темы. Часто прибегая к исповеди, мы не должны терять из виду важного требования: всякая исповедь должна быть актом личности, актом, в котором мы просим Господа простить нам конкретные, вполне реальные немощи, а не двусмысленные, абстрактные “несовершенства”. Поэтому во время исповеди нет места стыду. Необходимо сказать обо всем кратко, искренне и точно, как если бы военный отдавал рапорт своему командиру. Искренность исповеди есть условие sine qua non отпущения грехов. Нельзя ничего утаивать, драпировать шелком, не следует приуменьшать собственных грехов, “припудривать” их, иначе говоря, представлять их духовнику, подыскивая красивые слова и дипломатичные выражения. При всем том необходимо избегать болтовни[128].

Таинство Божия милосердия – это надежное убежище: место, в котором излечиваются раны, место, в котором омолаживается старое и изношенное, место, в котором изглаживаются все преступления. Исповедь – это не только суд, посредством которого прощаются грехи, но и духовное лекарство от последствий греха.

За формальной исповедью часто скрываются гордыня и себялюбие. Они стремятся скрыть или оправдать все то, что уничижает, что, с человеческой точки зрения, связано с унижением. Чтобы акт исповеди стал более личным, нам следует позаботиться и о его форме: “я оскорбил Господа Бога…”. Это таинство не имеет ничего общего с отчетом о происшедшем, оно – смиренное и простое самообвинение в падениях и немощах перед лицом Самого Бога, посредством священника прощающего нас и одаривающего благодатью. Благословен Господь! – так говорил ты после исповеди. И думал ты: ”Я словно заново родился”.

И затем ты продолжал говорить в тишине сердца: Domine, quid me vis facere? – ”Господи, что хочешь Ты, чтоб я сделал?”

– И ты сам ответил себе: ”С помощью благодати Твоей, невзирая на всех и на вся, я исполню Твою Святую Волю! Serviam! – Я буду служить тебе, не ставя условий![129]

Я буду служить Тебе, Господи, так, как ты всегда ждал этого от меня: со всей простотой, в повседневности, исполняя свои обычные житейские обязанности.