Читать книгу Время тлеть и время цвести. Том второй - Галина Тер-Микаэлян - Страница 13

Перед отъездом из Швейцарии Лилиана позвонила отцу в Лозанну и кротким голосом послушной девочки сказала:

– Хотя тебе уже, конечно, известно о решении жюри, папа, но ты ведь всегда требовал, чтобы я лично докладывала тебе обо всем, что касается наших общих дел. Так что можешь меня поздравить – это намного больше того, на что мы все рассчитывали.

Филев неопределенно хмыкнул.

– М-да. Конечно, я в курсе – Андрей приезжал в Лозанну и лично поставил меня обо всем в известность. Я посоветовал ему – и тебе тоже советую – проявлять осторожность. Местные газеты пишут очень лаконично, но в одной французской газетенке проскользнула заметка пикантного содержания – относительно Насти и этого Дональда.

– Хорошо, папа, мы будем соблюдать осторожность. Как мама?

– Что я могу сказать? Жаль, что ты уже почти месяц в Швейцарии, а лишь в первый раз решила нам позвонить. Мама очень обижена.

– Можно мне с ней поговорить?

– Видишь ли…

– Понятно, я плохая девочка и со мной не хотят разговаривать. Но, папа, согласись, что я тоже имела право обидеться после всего, что вы мне наговорили, когда я увозила Таню. Кстати, хочу сообщить, что у нее все хорошо, Илья в мое отсутствие заходил к ней, и они прекрасно поладили. Так что я была права – контакт отца с дочерью налаживается, и вы должны этому радоваться.

– Да, Андрей нам это тоже сообщил. И, тем не менее, мы с мамой советуем тебе проявить осторожность. Так просто ничего не бывает.

– Ладно тебе, папа! Причем тут осторожность, разве это не естественно, что отца тянет к дочери?

– Мы с мамой прожили на свете достаточно долго и знаем, что у мужчин любовь к своему ребенку не вспыхивает так сразу. Он не проявлял никакого внимания к Тане, пока жил здесь, он ни разу за все эти годы не пожелал ее увидеть, а теперь вдруг…. Нет, этот тип себе на уме.

– А я теперь тоже понимаю, – вне себя закричала Лиля, – я теперь прекрасно понимаю, что все это было из-за вас! Вы с мамой всегда старались вмешаться в нашу жизнь и все испортить! Ты и теперь на каждом шагу меня выслеживаешь – делаешь вид, что заботишься о моей безопасности, постоянно вокруг меня твои люди. Илье это никогда не нравилось. Все, теперь я сама о себе позабочусь, и дайте мне жить без вашей опеки, а то я вас скоро возненавижу!

– Делай, как знаешь, – угрюмо ответил Филев. – Больше я не скажу ни слова, и, не волнуйся – моих людей рядом с тобой тоже больше не будет. Думаю, ты прекрасно можешь сама позаботиться о своей безопасности. Звони, когда возникнут проблемы по существу дела.

– До свидания, папа, – уже спокойней отозвалась она, – сегодня мы вылетаем в Москву, вам с мамой счастливо оставаться.

Их самолет прибыл в Москву довольно поздно, и домой Лилиана добралась около одиннадцати вечера. Она начала с того, что во всех подробностях расспросила Лидию Михайловну о встрече Тани с отцом. Старая учительница отчаянно хотела спать – в отсутствие хозяйки дома они обычно ложились в девять часов – и изо всех сил подавляла желание зевнуть во весь рот. Тем не менее, она считала себя обязанной представить своей работодательнице подробный доклад, поэтому добросовестно изложила Лилиане все, что прежде сообщила Виктории Пантелеймоновне, и даже более того:

– Вчера Илья Семенович опять позвонил, – взгляд старой учительницы оживился, а тон стал немного заговорщическим, – очень, как я почувствовала, хотел увидеть Танечку, но сюда прийти наотрез отказался. Как я поняла, ему вообще не хотелось афишировать свой визит – он словно бы боится чего-то.

Лиля ласково улыбнулась и кивнула.

– Мой муж вообще несколько замкнут. Кроме того, вы ведь понимаете – он опасается той женщины, своей любовницы. Знаете, давайте делать вид, что я ничего не знаю о его визитах, как вы считаете? Сами входите с ним в контакт, раз он вам доверяет, и может быть, он захочет встретиться с дочкой где-то в другом месте – я буду это только приветствовать.

Лидия Михайловна смутилась и слегка помялась.

– Я как-то не решилась вам сразу сказать, но раз вы сами… Дело в том, что мы вчера вечером ездили в зоопарк – я, моя Алина с ребенком и Таня – и там встретились с Ильей Семеновичем. Я… ну, я в разговоре упомянула, что мы там будем, и он нас ждал. Мы с Алинкой и Толиком побродили отдельно – зверей посмотрели, на колесе покатались, сфотографировались, – а Таня с отцом в это время вдвоем погуляли. Мы с ними часа через два встретились у входа. Не знаю уж, что они там обсуждали, но она вся сияла, ее не узнать было. Потом она мне, как бы мимоходом, сказала: «Я, наверное, скоро всегда буду с папой, он мне сам сказал». Не знаю, вы меня, может, и ругать будете, что я ее повела.

Лицо Лили вспыхнуло, потом побледнело. Наклонившись вперед, она схватила крупную руку старушки и стиснула ее ладонями.

– Лидия Михайловна, милая, я вам так благодарна за все, что вы делаете! Каждый раз, когда он пожелает ее увидеть, идите ему навстречу, каждый раз! Пусть сам решает, я не стану ему мешать, не стану на него давить – в конце концов, он поймет, что из себя представляет та женщина, и где его настоящая семья.

– Вам, конечно, лучше знать, сделаю, как скажете, – коротко ответила Лидия Михайловна, показывая всем своим видом, что не желает вмешиваться в личные дела родителей своей ученицы. – Да, Лилиана Александровна, я хотела поговорить с вами насчет своей Алины. Мне кажется, что она плохо справляется с работой. Думаю, до конца месяца пусть отработает то, что вы нам уже оплатили, а там вам лучше подыскать настоящих работниц.

Лиля изумилась до крайности.

– Почему вы так считаете? Лично у меня претензий к вашей дочери нет – квартира в порядке. Если ей трудно готовить и убирать, то я подыщу кухарку.

– Да не в этом дело, – учительница слегка помялась, – она у меня просто не очень приспособлена к домашнему хозяйству, понимаете? В прошлый раз Виктория Пантелеймоновна заходила – сделала замечание, что не очень хорошо убрано. Сейчас вот тоже – Алинка спит, а надо бы было встать и подать вам ужин, вы ведь с дороги. В холодильнике-то все есть, все готово, я сама сейчас разогрею…

– Боже, какая ерунда, Лидия Михайловна, дорогая! – Лиля всплеснула руками. – Да моя горничная сейчас все сделает и подаст, сидите, пожалуйста! И на Викторию не обращайте внимания – видели бы вы, что у нее на даче творится, во что она дом превратила с этими своими собаками! Вы поймите, для меня важней всего, чтобы Таня находилась в доброжелательной семейной обстановке, это сейчас самое главное! Она сказала мне по телефону, что обожает вашего внука – это просто прекрасно!

– Ну, не знаю, не знаю, – с сомнением вздохнула Лидия Михайловна и, не удержавшись, зевнула. – Ох, простите, пожалуйста.

Лиля поднялась и с милой улыбкой сказала:

– Это вы меня простите – не даю вам спать. Ладно, пойду поцеловать Таню и тоже лягу. Она уже, наверное, десятый сон видит, но я очень уж соскучилась.

– Ничего, идите, не разбудите – она крепко спит, – Лидия Михайловна тоже поднялась.

Однако, Таня, знавшая, что мать должна нынче приехать, в этот вечер долго ворочалась, засыпая и просыпаясь. Как раз тогда, когда сон окончательно смежил ей веки, Лилиана вошла в спальню и наклонилась над дочерью.

– Мамочка! – руки девочки поднялись, но глаза никак не хотели открываться, и она сонно прошептала: – Мамочка, ты знаешь, ко мне папа приходил! Он такой красивый – он красивее всех на свете!

Руки ее упали, и тут же окончательно нахлынул крепкий сон. Лили, глядя на уснувшую дочь, нежно прошептала:

– Конечно, детка, твой папа лучше и красивее всех на свете. И он к нам вернется.

Давно уже госпоже Лилиане Шумиловой не было так хорошо и спокойно. Возможно, что никогда прежде ей не снились такие приятные сны, как в эту ночь.

Утром следующего дня Лиля поехала на фирму. Пожимая руки встречавшимся ей сотрудникам, она доброжелательно говорила:

– Здравствуйте, здравствуйте. Видите – приехала, и сразу куча вопросов, которые не разрешить в домашней обстановке. Пришлось заехать.

При виде Ильи глаза ее вспыхнули от счастья, но с ним она здороваться не стала. Действительно, для чего здороваться с мужем, с которым они счастливо провели всю нынешнюю ночь и расстались не больше часу назад – так, во всяком случае, должны были думать все окружающие, поскольку госпожа Шумилова не желала, чтобы ее считали брошенной женой. Илье было неловко от откровенно нежного взгляда, которым смотрела на него законная супруга. Он сдержанно сказал:

– Пойдем ко мне в кабинет, Лиля, и я сообщу тебе все, что ты хочешь знать.

Как только они оказались наедине, Лилиана резко повернулась и прижалась к нему всем телом.

– Ты стал таким серьезным, Илюша!

Ее руки по-кошачьи легли ему на плечи. Торопливо отстранившись, Илья подошел к своему столу и опустился на стул.

– Ты хотела узнать, как дела на твоей фирме? Садись, я введу тебя в курс дела.

Рассмеявшись, она упала в кресло.

– Ладно, вводи, я жду. Кстати, я еще не видела твоего доклада о поездке в Германию.

– Я уже переслал доклад о поездке твоему отцу, ты можешь прочитать его в любое время, а сейчас мы работаем над другими заказами. Хочешь ознакомиться?

Лилиана чуть наклонилась вперед, и ноздри ее шевельнулись, а во взгляде мелькнуло странное, чуть хищное выражение.

– Пока нет, сейчас я хочу еще раз во всех подробностях услышать об этом деле с хакером, укравшем деньги. Мне интересно, на чем ты сумел его подловить. Видишь ли, у меня возникла идея о создании дочерней фирмы, которая займется исключительно хакерами. Как ты считаешь?

Илья подумал и кивнул.

– Ну… в общем, идея хорошая и довольно перспективная. Хотя, если говорить честно, то очень мало действительно умных хакеров. В основном они занимаются мелким хулиганством – запускают вирусы на компьютеры пользователей или снимают деньги со счетов мобильных систем связи. Я тут разработал программу-ловушку, которая поможет сразу же обнаружить такого хулигана.

– Это прекрасно, я всегда говорила, что ты у меня гений! Кстати, Илюша, я была так занята проектом, что не успела спросить: почему ты доверил немцам самим закончить работу, а не довел ее до конца? – она слегка прищурилась. – Что у тебя были за дела, что ты так спешил вернуться в Москву?

Он сделал равнодушное лицо.

– Мне там уже нечего было делать. Антонио Скуратти – прекрасный специалист, мы постоянно держим связь. Кстати, где-то до Нового года он будет в Москве – ему нужна кое-какая консультация. Скоро мы этого крутого парнишку-хакера вычислим и займемся поиском денег.

– Интересно. Что ж, сделай специально для меня распечатку – я хочу знать все нюансы работы этого, как ты говоришь, парнишки. Все его шаги, где он прокололся, ты понял?

Илья хмыкнул и пожал плечами.

– Как скажешь, хотя не понимаю, для чего это тебе нужно. Ты, надеюсь, не собираешься воровать деньги с чужих счетов?

Лилиана рассмеялась, нежно и весело.

– Любимый, а если и так? Неужели ты мог бы меня разоблачить?

– Да нет, если тебе это доставит удовольствие и принесет душевный покой, я буду только рад – воруй.

– Понятно: воруй, но не мешай мне жить, как я хочу. Да, любимый? – ее смеющийся взгляд ласкал его лицо.

Он отвернулся и ответил ничего не выражающим голосом:

– Хорошо, я сегодня же перешлю тебе на компьютер всю информацию.

– Спасибо. А как твой сын? – спросила она, неожиданно меняя тему разговора.

Илья, продолжал смотреть в сторону.

– Спасибо, все хорошо.

Лиля все улыбалась, а глаза ее лучились нежностью и пониманием.

– Я рада. Что бы там ни было, но ведь они с нашей дочерью – брат и сестра. Я была бы счастлива, если б в будущем ты хотя бы изредка давал им возможность видеться.

– Давай, не будем к этому возвращаться, Лиля, – тон его стал ледяным.

– Как хочешь, любимый. Я просто говорю, что, если ты когда-нибудь захочешь, то я не стану препятствовать. Таня очень любит тебя, она была бы счастлива…

– Перестань, – процедил Илья, – лучше никогда не говори об этом, Лиля!

– Нет, так нет, – легко согласилась она. – Наверное, через неделю мне нужно будет опять на какое-то время уехать – на этот раз в Сибирь. Ты ведь слышал, что наш проект выиграл первую премию, и мы начинаем строительство новой клиники?

– Да, дядя Андрей мне звонил.

– Кстати, он сказал тебе, что они с Ингой тоже едут в Умудск? Такое счастье, что им теперь не нужно ломать голову из-за Насти – девчонка пристроена, и отлично. Я всегда говорила, что она отстает в умственном развитии и опережает, в чем не надо. Так что, если ты хочешь увидеть нашего дорогого дядю до отъезда, то сегодня-завтра забеги к ним.

Илья изумленно на нее уставился.

– Подожди, о чем ты? Что значит Настя «пристроена»? Куда?

Лиля немедленно изобразила удивление.

– Как, любимый, тебе не сообщили? Не может быть! Хотя, наверное, дядя Андрей не хотел говорить по телефону – мы ведь решили этого не афишировать, пока она не закончит школу. Неудобно все-таки – дочь депутата, а ведет себя подобным образом. Ужас! Впрочем, я не люблю сплетничать, пусть дядя Андрей сам тебе все расскажет.

Она поднялась, делая вид, что собирается уходить, но Илья мгновенно оказался рядом и схватил ее за плечо.

– А ну, говори, раз начала! Что с Настей?

На лице Лили вновь заиграла нежная улыбка, и она, быстро наклонив голову, коротко коснулась губами державших ее плечо пальцев мужа.

– Любимый!

Он отдернул руку и поспешно отступил, сердито повторив:

– Говори!

– Скажу, конечно, ты только не волнуйся, – она села и с удовольствием откинулась на спинку кресла. – Как мягко, я так рада, что мы выписали из Италии эти кресла! Так вот, дело в том, что эта девчонка даже в Швейцарии ухитрилась натворить дел – удрала из гостиницы, спуталась с каким-то мальчишкой, и дело дошло до того, что пришлось в срочном порядке сочетать их браком.

– Браком? – ошеломленный новостью Илья тоже опустился на стоявший за его спиной стул-вертушку. – Настя что… беременна?

Лилиана небрежно пожала плечами.

– Какая разница, дело не в этом – ее с этим мальчишкой застукали газетчики, и получилась очень некрасивая история. Видишь ли, отец мальчишки – известный человек, миллиардер, и дядя Андрей, как ты понимаешь, тоже официальное лицо, депутат. К счастью, удалось все уладить, замять неловкие моменты.

– Я не совсем понял, какие моменты? Хотя, ладно, я сегодня же к ним заеду и все выясню. Настя сейчас в Швейцарии?

– Они с Дональдом приезжают сегодня вечером. Отец мальчишки купил для них особняк в Москве, но думаю, что в ближайшее время тебе не стоит делать им визит – в медовый месяц молодым хочется уединения, сам понимаешь. И учти, что дядя Андрей пока не желает, чтобы об этом браке знали посторонние – Настя ведь еще учится в школе, и ему неловко. Господи, бывают же такие легкомысленные вертихвостки, – она выразительно закатила глаза и покачала головой, показывая, как ее шокировало поведение юной родственницы.

Илья не стал больше ни о чем спрашивать, лицо его словно окаменело.

– Хорошо, – кивнул он, – спасибо за информацию. Думаю, дядя Андрей объяснит мне все остальное.

Лиля взглянула на часы и поднялась.

– Хорошо, любимый, мне, наверное, уже пора, ты проводишь?

– Да, разумеется.

В вестибюле, очень мило поговорив на прощание с несколькими сотрудниками, она уже возле самой двери неожиданно повернулась к Илье и поцеловала его в губы.

– До встречи, милый.

Он пробормотал что-то невнятное и слегка отступил назад, а Лилиана, изящно помахав рукой окружающим, очаровательно улыбнулась и, выйдя из здания, села в свою машину. По дороге в офис, стоя в пробке, она вытащила мобильник и, отыскав в его памяти нужный номер, нажала клавишу.

– Лилиана Александровна? – торопливо проговорил в трубке мужской голос. – Рад вас слышать.

– Когда вы можете подъехать ко мне в офис, Кордунов?

– Через двадцать три минуты, – ответил ей собеседник, не задавая лишних вопросов.

Через четверть часа Лилиана добралась до своего офиса, а спустя восемь минут секретарша Тата впустила в кабинет госпожи Шумиловой невысокого человека с неброской внешностью. Войдя, он кивнул и спокойно опустился на стул, всем своим видом выражая готовность слушать. Не тратя времени на лишние приветствия и объяснения, Лиля положила на стол дискету и коротко сказала:

– Я хочу, чтобы двое ваших людей немедленно вылетели в Берлин и начали следить за человеком по имени Антонио Скуратти, вся информация о нем имеется на этой дискете. В ближайшее время Скуратти прибудет в Москву, и с этого момента я хочу с точностью до минуты знать о каждом его шаге.

Кордунов кивнул.

– Будет сделано. Это все?

– Пока все, дополнительные распоряжения вы получите, когда Скуратти будет в Москве.

Положив дискету в карман, Кордунов вышел – также спокойно и неторопливо, как вошел. Проводив взглядом его скрывшуюся в дверях спину, Лилиана взглянула на часы и удивилась тому, как быстро летит время – стрелки показывали четыре. Она еще утром планировала к вечеру заехать в клинику, поэтому решила отложить все оставшиеся в офисе дела на следующий день и поднялась.

Муромцев как раз заканчивал вечернюю пятиминутку, когда госпожа Шумилова, постучав, но, не дождавшись ответа, вошла в его кабинет. Продолжая говорить по селектору, он указал ей на кресло и был несколько удивлен тому, что на лице хозяйки клиники не мелькнуло обычного в таких случаях недовольства – наоборот, она дружелюбно кивнула и, удобно усевшись, небрежно махнула рукой:

– Не спеши, я подожду.

Давая указания дежурному врачу относительно больной, прооперированной по поводу кисты яичника, Антон поглядывал на вытянувшую ноги Лилю и не переставая изумляться почти ласковому выражению ее лица. Наконец он закончил и, отключив селектор, с непроницаемым лицом повернулся к ней.

– Весь к твоим услугам, госпожа владелица. Кстати, я велел бухгалтеру переслать на твой компьютер финансовый отчет за последний месяц. Ты его уже просмотрела?

Она небрежно пожала плечами и легонько постукала пяткой о пол.

– Я просмотрю позже, сегодня было очень некогда. Надеюсь, все в порядке?

Неожиданно для нее Антон смутился.

– Да как сказать…. Короче, если ты решишь меня уволить, то не стесняйся – я нарушил одно из твоих главных распоряжений.

– Какое именно? Ты их всегда столько нарушал, что я уже со счета сбилась.

– Не предоставлять пациенткам услуги в кредит. Два дня назад в отделение патологии поступила новая пациентка – Катя Баженова. Я сам оплачу ее пребывание в клинике, но не сразу. Ты можешь приписать эту сумму к той, что я тебе должен и начислять на нее те же проценты.

Лилиана изумленно подняла брови.

– Катя Баженова? Она беременна? Так она вышла замуж?

– Нет-нет, она не замужем. Но я наблюдаю ее беременность. Два дня назад у нее обострился токсикоз, и я решил, что удобней, если она будет у меня на глазах. Твоей любимой бухгалтерше я сказал, что оплата произведена через банк, и деньги поступят в течение нескольких дней, но как раз сейчас ни у нее, ни у меня…

Он запнулся, а Лилиана неожиданно рассмеялась.

– Что с тобой, Антон? Ты так оправдываешься – я никогда не видела тебя таким смущенным! Это твой ребенок?

– Понимаешь, не знаю, как бы это тебе объяснить…..

Лилиана, прищурив глаза, насмешливо сказала:

– Хорошо, не объясняй и не красней – это ваши проблемы, и я не вмешиваюсь. Конечно, я понимаю, почему ты не хочешь оформить ваши отношения – Катя особо не блещет внешними данными, пресная, а ты избалован женщинами. Хотя, если с другой стороны, то она из хорошей семьи, скромная, воспитанная, будет прекрасной матерью твоему ребенку – ты ведь не станешь от него отказываться?

Ее благодушная болтовня разозлила Антона, и ответил он довольно резко:

– Когда мне нужен будет твой совет, Лиля, я пошлю запрос на трех страницах, а пока не морочь голову и скажи: ты даешь кредит или нет?

– Конечно, даю, – весело улыбнулась она, – неужели я могу отказать моему любимому главному врачу – ты ведь чего доброго уйдешь работать в другую клинику. Что я, бедная, стану тогда делать?

– Что ж, благодарю. Думаю, что к лету полностью с тобой рассчитаюсь.

– Рассчитаешься, когда тебе будет угодно, дорогой, я не тороплю и думаю, что моя клиника не обеднеет. В конце концов, ты ведь, помимо всего, самый близкий друг моего мужа – он очень тебя любит, и я не могу с этим не считаться.

Антон с подозрением покосился в ее сторону и хмыкнул.

– Ну, если так. Благодарствую, госпожа владелица, ты возвращаешь мне веру в человечество. Или я просто попал под хорошее настроение, а завтра все изменится?

Закинув ногу за ногу, она хрустнула пальцами и мягко ответила:

– У меня действительно хорошее настроение, Антон, и не пытайся его испортить.

– Ах, да, проект! Забыл поздравить тебя с первой премией, ты уж извини.

Лиля внезапно выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Спасибо, но дело не только в этом. Виктория, когда звонила в Швейцарию, рассказала дяде Андрею о вашем с ней разговоре. Он отругал ее за бестактность – она не имела никакого права разговаривать с тобой подобным образом, и я с ним полностью согласна. Так что извини, – она скромно потупила глаза.

– Мне кажется, что это были еще не самые бестактные речи, которые я слышал за последние несколько месяцев, – философски заметил Антон.

– Я понимаю, дорогой, – голос Лилианы зазвучал подозрительно нежно, – я тоже не всегда вела себя корректно. Тем не менее, ты все-таки решил поговорить с Ильей, разве не так? Ведь это после вашего разговора он решил навестить Таню? – она посмотрела на внезапно побледневшего Антона и сочувственно добавила: – Я знаю, что тебе это было очень тяжело, дорогой, это была большая жертва с твоей стороны, но ты правильно решил, что душевный покой девочки важнее всего. Не считай меня такой уж бессердечной, дорогой, – ее голос зазвенел от искреннего волнения, – я понимаю, как ты относишься к… моей дочери, но ведь очень скоро Катя родит тебе ребенка, ты отдашь ему всю свою любовь.

От ее слов и от тона, каким были произнесены эти слова, Антона прошиб холодный пот.

– Понимаешь, Лиля, я… я…

– Не объясняй, дорогой, я все понимаю, и ты понимаешь – главное, чтобы Тане было хорошо. Ты и не представляешь себе, до какой степени она сейчас счастлива – два дня назад он ходил с ней в зоопарк, и она теперь даже во сне говорит об отце!

– Лиля…. Поверь, когда Виктория сказала… Я сам страдал, понимаешь? Поверь, я страдал и хотел лучше для девочки, я…

С его языка рвалось:

«Я только хотел увидеть свою дочь и утешить, я не хотел, чтобы она тосковала в одиночестве, и поэтому зашел ее навестить. Разве я мог предположить, что Таня даже в лицо не знает того, кто считается ее законным отцом? И что я мог поделать, когда она бросилась ко мне на шею?»

Потом он представил себе бледное лицо Лили, искаженное страданием и яростью – таким оно стало бы после этих слов, – ее мучительно кривящиеся губы. Представил и, похолодев от ужаса, промолчал, а она все говорила и говорила, сияя от радости:

– Гувернантка с ним в прекрасных отношениях, я думаю, они с Таней будут часто встречаться. Хотя Илья, наверное, тебе все рассказал, да? Он ведь доверяет тебе и очень прислушивается к твоему мнению. Скажи мне честно, Антон, неужели не лучше для девочки, если она будет расти в нормальной семье – с отцом и с матерью?

Антон, чувствуя, что уже не владеет собой, закрыл глаза, откинулся на спинку стула и судорожно проглотил вставший в горле ком.

– Перестань, Лиля, мне надоело слушать чепуху, которую ты несешь!

Прозвучало это грубо, но она, ничуть не обидевшись, рассмеялась.

– Почему же, дорогой? Или ты против хорошей дружной семьи? О, я и забыла, что ты у нас убежденный холостяк! Хотя возможно, все изменится, когда Катя родит тебе ребенка. Честно, Антон, женись на ней, а? Она такая тихая, не думаю, что, если ты захочешь развлечься на стороне, она станет тебе особо мешать. К тому же, в твоем возрасте уже несолидно быть холостым – всегда будут слухи, сплетни. Представляешь, даже эта вертихвостка Настя Воскобейникова намекнула, что ты пытался ее соблазнить.

Антон даже подпрыгнул на месте.

– Что?! Ты что городишь?

– О, да ты ведь ничего не знаешь! – Лилиана насмешливо и изящно пошевелила в воздухе пальцами правой руки. – Хорошо, я тебе расскажу, но только строго конфиденциально, дядя Андрей просил с посторонними этого не обсуждать, но ты ведь не посторонний. Короче, несколько дней назад эта маленькая б… вышла замуж – в Швейцарии за сына Бертрама Капри. Это тот самый миллиардер, который объявил конкурс на лучший проект.

– Ты шутишь?

– Ничуть. История такова: журналисты сфотографировали их с этим мальчишкой, когда они трахались где-то на природе. Снимки были весьма пикантными, и вышел страшный скандал. Пришлось срочно вести их в мэрию, но эта потаскушка вместо того, чтобы сказать «спасибо», еще и упиралась – вопила, что влюблена в тебя, несла какую-то ерунду. Дяде Андрею пришлось даже проявить строгость. Конечно, ни я, ни он ей не поверили, мы прекрасно знаем, что ты при всем своем легкомыслии не связываешься с нимфетками, но пришлось пережить не очень приятные моменты. Думаю даже, что в ближайшем будущем тебе лучше не появляться около нее – ее муж Дональд невероятно ревнив, а эта идиотка столько напридумывала о своей любви к тебе, что даже неловко.

Лицо Муромцева было неподвижно. Ничего не выражающим голосом он сказал:

– Итак, Настю насильно выдали замуж, а независимое жюри присудило вам первый приз. Что ж, новости – лучше некуда.

Лиля слегка смутилась.

– Не понимаю, причем тут приз? Жюри, состоявшее из высококвалифицированных специалистов, присудило нам приз за наш проект.

– Хорошо, где в настоящее время находится Настя? Я хотел бы с ней каким-то образом связаться.

Лилиана взглянула на наручные часики.

– Думаю, что сейчас молодые уже в Москве. Повторяю, тебе не стоит там появляться, пока не уляжется впечатление от ее нелепых рассказов о ваших отношениях. Пусть пройдет время. Дядя Андрей, кстати, того же мнения.

– Но она ведь должна окончить школу, разве нет?

– Конечно, она будет учиться – дядя Андрей решил, что в школе никто не должен знать о ее браке. Ему самому все это крайне неприятно – общественность неодобрительно относится к бракам школьниц, хотя такое случается все чаще и чаще. Разумеется, никаких интервью, никаких репортеров. Капри купил молодым особняк недалеко от дома Воскобейниковых, и Инга сможет в любое время увидеть свое обожаемое чадо.

– Особняк? – в недоумении переспросил Антон. – Так Настя не будет жить с родителями?

– Ах, боже мой, дорогой, сразу видно, что у тебя нет семьи! Конечно же, она будет жить со своим мужем, а как же иначе? Но особняк, я тебе скажу, прекрасный – какой-то князь еще при Екатерине Второй выстроил его для своей любовницы-цыганки. Во время революции, правда, там половину разрушили, но в тридцатые годы восстановили – даже устроили что-то вроде музея для школьников.

– И этот миллиардер сумел купить музей?

Лилиана рассмеялась.

– Ну, музей – это уже из области современных преданий. Года два назад один провинциальный губернатор приезжал в столицу развлечься со своей дамой сердца, и для них в этом дворце префектура устроила банкет. За столом губернатор довольно много выпил, и внезапно ему пришла в голову идея перещеголять средневекового князя и превратить особняк в гнездышко для любимой женщины. Он тут же за столом договорился с официальными лицами, и через считанные дни княжеский дворец превратился в «строение на снос». Губернатор его выкупил на имя любовницы, обнес каменной оградой, переустроил на современный лад – сауна, парк, подземный гараж и прочее. Надолго расслабиться там они, правда, не успели – губернатора не так давно сняли и посадили, а его дама в срочном порядке решила продать особняк и отчалить за рубеж. Только ведь хоромы за двадцать миллионов баксов на рынке не продашь, а продешевить она тоже не хотела, и тут как раз совпало – Капри велел своему поверенному приобрести дом для любимого сыночка. Торговаться он, естественно, не стал, потому что для него двадцать миллионов – копейки. Короче, в момент оформили сделку, привели особняк в порядок, а сегодня молодых должны были прямо из аэропорта туда привезти. Как видишь, деньги в этом мире решают все.

Антон, у которого внезапно заныли виски, провел рукой по лбу.

– Вижу, – процедил он сквозь зубы. – Ладно, спасибо за интересный рассказ о князьях и дворцах, советую приобрести такой же экзотический дом – ты будешь очень неплохо смотреться на его фоне.

Лиля лениво потянулась и тряхнула головой.

– Можно было бы, конечно, но его хлопотно содержать. К тому же, я привыкла к своей квартире в экологически грязном районе, и она достаточно обширна. Если бы, конечно, Илья захотел…

Ее голос неожиданно дрогнул.

– Не будем об этом говорить, – поспешно прервал ее Антон, – у тебя все?

– Нет, я хотела поговорить о закупках диагностического оборудования для сибирского филиала клиники – ты ведь лучший в стране специалист, как утверждает дядя Андрей.

– У меня очень болит голова, и я сейчас не в состоянии что-то обсуждать, извини, – он опять потер лоб.

Внимательно взглянув на него, Лилиана поднялась.

– Да, ты неважно выглядишь, прими анальгин. Хорошо, приезжай ко мне в офис – завтра после обеда. Так, наверное, даже лучше – я приглашу Ючкина, и мы все обсудим. Лечись.

Как ни странно, но Антон решил последовать совету Лили – едва за ней закрылась дверь, он проглотил две таблетки анальгина, улегся на диван и постарался ни о чем не думать. Однако в голове против воли вновь и вновь вспыхивало воспоминание о телефонном разговоре с Алешей – тот звонил два дня назад и был сильно подавлен.

– Антон Максимович, неужели Настя до сих пор не вернулась?

– Они должны прилететь завтра или послезавтра, как мне говорили.

– У меня почему-то очень неспокойно на душе – какое-то предчувствие.

Его слова рассердили Антона, и он в сердцах даже прикрикнул:

– Предчувствие, наитие. Иди к гадалке со своими предчувствиями, что ты ко мне звонишь?

– Извините, – немного обиженно, но очень вежливо ответил на это Алеша, – я понимаю, что вы заняты, не стану вас больше беспокоить. Сообщите мне, если вам не очень трудно, когда будут новости.

Тихий стук в дверь прервал воспоминания Антона. В приоткрывшуюся щель осторожно заглянула голова Кати.

– Можно, Антон? Ты не спишь?

– Не сплю, заходи.

Катя присела рядом с диваном и заботливо спросила:

– Ты не болен? Лилиана, наверное, подняла скандал из-за того, что ты положил меня сюда, да? Я же говорила, что мне лучше лечь в городской роддом.

– Нет, с этим все в порядке, – Антон сел, спустив ноги с дивана, тряхнул головой, и боль вдруг ушла. – Фу, чуток полегчало. Нет, насчет тебя все нормально – она решила, что это мой ребенок, и даже сделала несколько пикантных намеков. Кстати, у меня даже появилась идея – наверное, будет лучше всего, если я запишу Женьку на свое имя.

Катя уже выбрала для ребенка имя – Евгений. Или Евгения, потому что пол ребенка она собиралась определить не раньше декабря, где-то вычитав, что УЗИ в первые месяцы вредно действует на плод.

– Не знаю, – в голосе ее послышалось смущение, – а если вдруг…

– Если вдруг твой Стас объявится, то советую гнать его в три шеи! Пойми, дурочка, он способен изгадить всю жизнь – и тебе, и ребенку. Если же в будущем ты встретишь хорошего человека, полюбишь его, и он захочет усыновить Женьку, то мы быстро уладим все формальности.

Катя отвернулась, чтобы скрыть внезапно навернувшиеся на глаза слезы.

– Ты, Антоша, рассуждаешь, как… как старик – будто все знаешь наперед, все у тебя выходит так гладко. Только я… я никак не могу его забыть. Наверное, из-за того, что он у меня был первым и единственным. Еще недавно казалось, что все забыла, а теперь опять…. Нет! Ничего не говори и не ругай, что у меня нет гордости – таким, как я, которые без шарма, можно и без гордости.

– Ладно тебе, не расстраивайся, – Антон погладил сестру по голове и решил сменить тему, – лучше послушай, что мне рассказала Лилька, и скажи, что делать.

Он коротко передал ей сообщенные Лилей новости. Катя от изумления открыла рот, потом спохватилась и захлопнула его, звонко щелкнув зубами.

– Не вздумай ничего говорить Алеше, – твердо сказала она, – ты же знаешь, что Лилька всегда половину врет. Когда он тебе позвонит?

– Вообще-то, он попросил меня самого позвонить, но думаю… Завтра, наверное, он не выдержит – снова позвонит. Так ты считаешь, что ничего не нужно говорить?

– Не нужно. Если позвонит, скажи, что ничего пока не знаешь.

Антон почувствовал некоторое облегчение – словно он переложил на плечи сестры часть своих неприятных обязанностей.

– Ладно, что сейчас обсуждать, будет день – будет пища. Иди спать, Катюша, я тоже хочу лечь – домой сегодня не поеду, переночую в клинике.

– Ладно, – она поднялась. – Так запомни: если Алеша завтра позвонит, ничего не говори.

Однако Алеша не позвонил – ни на следующий день, ни потом. Каждый день он подъезжал с утра к школе Насти, номер которой узнал от Антона, и провожал глазами торопившихся на занятие старшеклассниц. В тот день, когда они с Настей вновь увиделись после долгой разлуки, ее привез в школу белый мерседес. За рулем мерседеса был не дядя Петя, а высокий человек атлетического сложения. Он выскочил, почтительно распахнув дверцу, и Настя выбралась из автомобиля, тряхнув светлой головкой. Еще один парень оказался рядом с ней, а другой забежал вперед, открыв школьную калитку.

На Насте были черные вельветовые брючки и блестящая курточка, из-под которой выглядывал белый свитерок. Вела она себя немного странно – двигалась, словно робот, неподвижно глядя прямо перед собой какими-то неживыми глазами. Алеша стремительно шагнул к калитке, и они почти столкнулись. Настя равнодушно скользнула в его сторону ничего не выражающим взглядом, прошла мимо и, поднявшись на крыльцо, скрылась в дверях здания школы. Провожавшие ее люди сели в белый «Мерседес», и уехали, а Алеша, постояв еще немного у калитки, повернулся и побрел к своей машине. Сев за руль, он вспомнил ее безразличный взгляд, и сердце его внезапно резанула запоздалая боль, а потом нахлынула обида, сразу сменившаяся гневом.

«Какого черта? Поиграла в любовь, а теперь надоело что ли? Надо же – какие были признания, какие слезы! Дурак я, идиот, дебил – диплом на носу, а я бегаю за школьницей. Ладно, хорош дурью маяться – если захочет меня найти, то найдет. Чао какао!»

Рванув машину с места, Алеша переулками выехал на шоссе и был сразу же остановлен автоинспектором за превышение скорости. Отдав сто долларов, он немного успокоился и, уже следуя всем правилам дорожного движения, поехал к себе в университет.