Читать книгу Вспомните, ребята! - Игорь Борисович Ткачук - Страница 16

По приезде домой я узнал, что учиться предстоит снова в 1-й школе.

В начале учебного года два восьмых класса, наш «а» и соседний «б», поехали на уборку кукурузы в отдаленный колхоз, названия которого не помню. Ребят поселили отдельно от девчонок на полевых станах, разделенных семью километрами полевой дороги. Воду для готовки и технических нужд привозили. Спали на покрытом соломой полу хозяйственного помещения. Наш «трудовой десант» длился 10 дней. Руководил группой учитель биологии «Суслик» (пусть извинит, но фамилии и имени не помню), находившийся при коллективе постоянно. После работы и ужина одноклассники бесцельно слонялись вокруг помещения до самого «отбоя», придумывая незатейливые развлечения. Однажды вечером руководитель отлучился. Куда, оставалось догадываться, так как никакого жилья поблизости не было. Этим не преминула воспользоваться наша жаждавшая разнообразия орава. Кто-то предложил сходить в гости к девчонкам-одноклассницам. Толпа тут же двинулись в путь по освещенной лунным светом полевой дороге. Увы, пообщаться с одноклассницами не довелось. Вместо них нас встретила опекавшая девчонок классная руководительница 8-го «а» Ирина Петровна Авакян и повернула ватагу обратно. Впрочем, и такой результат ребят не огорчил, поскольку на фоне монотонной работы и скучных вечеров сам поход уже воспринимался как приключение. На полевом стане нас встретил разгневанный «Суслик». По неведомым признакам биолог выбрал и объявил зачинщика похода, которого на следующий день отправил домой. Правда, других наказаний парень не получил.

С окончанием работ трудовой десант отвезли в Георгиевск на грузовых машинах с открытыми кузовами. Возвращались затемно. Погода была сравнительно теплая, но я умудрился сильно застудить лоб. Последствия в виде болей в лобной пазухе, возникающих даже при легком похолодании охлаждении, мучили меня много лет.

По возвращении из колхоза учеба не пошла. В классе образовался круг приятелей, предпочитавших периодически заменять нудные уроки походами на Подкумок. Через некоторое время обнаружилось, что учителя не огорчались нашим отсутствием. Зато при посещении занятий старательно «давили» прогульщиков двойками. Больше других усердствовала молодая, только что из института, физичка. Решившись взяться за ум, я старательно заучивал уроки физики наизусть. Однако выпускница вуза морила меня с непонятным рвением, выявляя прежние пробелы. «Ретро изучение» не помогало, поскольку в ответ на каждый выученный мною прошлый и позапрошлый урок физичка копала еще глубже. Это попахивало предубеждением, особенно в сравнении с ее отношением к моему приятелю, рослому детине Алику Смирнову. Этого «двоечника» начинающая учительница уговаривала подготовиться и ответить «хоть что-нибудь». На следующем уроке Алик честно заявлял, что материала не знает. А после полученной «двойки» начинал «переживать», вздыхая громко и протяжно до тех пор, пока физичка не удаляла «страдальца» из класса. Сцена разыгрывалась много раз. В конце концов переросток Алик бросил школу и пошел работать на упоминавшийся арматурный завод.

Я же понял бесполезность усилий и бросил учебу напрочь. Наша компания расширила круг экскурсий. Теперь мы стали посещать окрестные курортные города. До станции Минеральные воды (20 км.) добирались на крышах и подножках проходящих через Георгиевск поездов. Я научился бегать по крышам движущегося состава и перепрыгивать межвагонные пространства. В это время уже стали появляться цельнометаллические вагоны с гладкой крышей (жестяные были ребристыми и слегка шершавыми). Однажды во время дождя я поскользнулся на цельнометаллической крыше и чудом удержался на покатой поверхности. После этого стал передвигаться осторожнее. Некоторые правила поведения на крыше усваивались по ходу поезда. Помню проклятия и угрозы разношерстных пассажиров «империала» в адрес одного из моих друзей, решившего пописать с крыши головного вагона. Излишне уточнять, что недовольные размещались на крышах второго и последующих вагонов.

Из Минеральных Вод мы ехали зайцами на электричках в Кисловодск, Ессентуки или Пятигорск, где в течение дня изучали местные достопримечательности. Вечером возвращались из Минвод обратно.

Желательно было попасть на поезд Ростов-Баку с «международным» вагоном, снабженным пригодными для сидения «зайцев» подножками и лесенкой на крышу. Внутреннее устройство вагона, видимое через окно, поражало роскошными диванами с бархатной обивкой и сияющими латунью светильниками и ручками дверей купе. Увы, шикарный «международный» по неизвестной причине появляться перестал. Старые деревянные вагоны с жестяной облицовкой заменялись на цельнометаллические, конструкция которых исключала езду на подножках. Лестницы на крышу стали редкостью. В общем, трудности нарастали. Правда, цельнометаллические крыши имели одно достоинство. В отличие от кровельно-железных, они не гремели под ногами при беге. Временами на станции Минводы нас поджидала милицейская облава. Однако я не попался ни разу.

Школа к моим неуспехам в учебе относилась безразлично. По крайней мере, маме ни разу никто о них не сообщал. Так что двойки в четверти оказались для нее полной неожиданностью. Для сокрытия положения в школе я, по примеру друзей, завел второй дневник, записи в котором старательно фальсифицировал. Для предотвращения возможного родительского разоблачения подлинные дневники мы отдавали на хранение друг другу.

Зимой 1955 года в Георгиевске прошло первенство края по боксу. Во втором полусреднем весе во всех боях с блеском победил Юра Минасян, инструктор местного общества «Спартак» и знакомый одноклассника Аванесяна. Впервые увидев бокс, я загорелся желанием заняться этим видом спорта. Арта согласился попросить за меня Минасяна, однако предупредил о существовавших в «Спартаке» критериях отбора новичков. Для начала кандидатов чувствительно били в спарринге. Тех, кто приходил на следующую тренировку, зачисляли в секцию и через некоторое время выдавали заветное удостоверение спортивного общества. Минасян считал такой метод защитой от периодических наплывов «горячего дерьма, которое быстро остывает».

Я был готов к испытанию. Спарринг проводил сам Минасян. Это испытание воспринималось как град многочисленных и в меру болезненных ударов со стороны тренера. Голова гудела, губы опухли, переносица посинела. Я находился в боевом трансе и плохо контролировал движения. Однако по окончании «поединка» наблюдатели с уважением отметили, что мне удалось непредсказуемым тычком поставить ссадину на скуле самому «Миносу», который снисходительно похвалил меня за упорство и принял с испытательным сроком.

С этого времени я с нетерпением ждал тренировок и выкладывался на них с максимальной отдачей.

По окончании 3-й четверти стало ясно, что на горизонте замаячил второй год. Об этом печальном обстоятельстве мама написала дедушке, который предложил в корне изменить мой образ жизни, а заодно и круг общения. Для этого следовало перевестись в Белогородскую среднюю школу. Перевод состоялся весной 1956 года.