Читать книгу Вспомните, ребята! - Игорь Борисович Ткачук - Страница 18

Работа школьников в колхозе продолжалась и осенью. Только в это время года она не была добровольной. В поле выходили строем все ученики восьмых, девятых и десятых классов. Это были многодневные, до трех недель, мытарства со свеклой, которую мы, подобно саперам из военных фильмов, добывали из непролазной грязи или замерзшей земли собственными кухонными ножами, очищали от ботвы и грузили на подводы и машины. Ежегодные задержки уборочной кампании до глубокой осени объяснялись ожиданием команды «сверху», обусловленной расчетом на дополнительный «набор сахаристости» корнеплодов. В итоге расчеты оборачивалась изуродованными в грязи автомашинами и морожеными «буряками».

В отличие от сталинских времен, никаких денег школьникам колхоз за работу не платил. Обедами не кормил. И даже не поблагодарил устно по окончании трудов. Во время учебы в 9 классе, на уборке свеклы в конце октября или в начале ноября 1956 года я умудрился при нулевой температуре обморозить мизинцы и безымянные пальцы на обеих руках и ногах. Несмотря на то, что раздутая кожа потрескалась, зудела и сочилась клейкой сукровицей, а пальцы по толщине напоминали сардельки, просить об освобождении казалось стыдным. Последствия обморожения давали себя знать шелушением и зудом длительное время после окончания уборочной.

Участие в свекловичной страде казалось естественным повседневным делом. В зрелые годы, сравнивая эту эпопею с трудами школьника-«комбайнера» М. С. Горбачева, подменявшего отца, на время краткого отдыха, я не мог понять, каких фантастических результатов надо было добиться девятикласснику в результате двадцатидневных «покатушек» на «корабле полей», чтобы стать кавалером Ордена Трудового Красного Знамени.

Свободное время по вечерам я проводил за чтением книг из дедушкиной библиотеки. Иногда, если слабенький движок МТС «давал электричество», слушал приемник.

Запомнился октябрьский вечер 1956 года, когда из приемника вдруг раздался громкий голос диктора, клеймивший на русском языке «советские танки и бронемашины», брошенные против «восставшего народа». Речь шла о так называемых венгерских событиях. Затем в центральных газетах появились страшные снимки «революционных» проявлений в виде растерзанных, сброшенных из окон верхних этажей или повешенных вниз головами людей.

Через десяток лет личные впечатления об этих событиях мне описали два моих товарища, непосредственно участвовавшие в них в качестве солдат срочной службы Советской Армии. Оба попали в Венгрию в составе своих частей, поднятых по тревоге и переброшенных из Смоленской и Львовской – областей. Первый – мотострелок Саша Смола, участвовал в перекрытии потока вооруженных «революционеров» из числа прикормленных пиндосами фашистских недобитков и военной техники, вливавшихся на территорию Венгрии через распахнутую границу со стороны Австрии. Получил пулевое ранение в лоб. К счастью, касательное.

Второй – десантник из Львова Дима Малый, попал в Будапешт. Самым тяжелым периодом, по его воспоминаниям, было время запрета на применение оружия, несмотря на обстрелы из автоматов и гранатометов со стороны «революционеров». Часть безоружных советских солдат, «дембелей», ожидавших отправки домой, «борцы за свободу» убили на вокзале.

В ту осень в окрестностях Белогородки в качестве привета «революционного народа» появились потерявшие полетные качества американские воздушные шары с пакетами многостраничных листовок-раскладок на польском языке. Видимо, воздушные потоки пронесли «посылки» над Польшей быстрее расчетного времени. Эти комиксы, отпечатанные на тонкой бумаге, изображали тогдашних руководителей СССР Хрущева и Булганина в виде челядинов Сталина, обмахивающих «тирана» опахалами, сообщали об их участии в репрессиях против польских «достойников», по – теперешнему – «элиты». Поскольку язык листовок бы сходен с украинским, понять содержание текстов труда не составляло.

Пожухшие шары с остатками газа перекатывались порывами ветра по убранным полям. Жители Белогородки и других сел гонялись за ними пешком и на велосипедах с заветной целью изготовить плащ – накидку из тонкого и прочного «буржуйского» материала. Это был невиданный до того времени полиэтилен. Одноклассница Маша Луговая, став обладательницей такой накидки, с гордостью показывала, как этот плащ из тонкого и прочного материала складывается в пакет размером с ладонь.

Листовки-раскладки, повествующие о страданиях и бедах Польши, породили ходившую по школе ироническую присказку: «Газет не читаем, ничо́го нэ знаем, як у Польщи бiдують паны́!».

Впрочем, листовки на украинском языке тоже вскоре появились на базарной площади – майдане. Прокламации представляли собой рукописный текст, призывавший бороться за «Самостiйну Україну». Исполнители нашлись скоро. Это были окончившие семилетку несовершеннолетние Бондарь и Долинский. В ночь расклейки прокламаций они заодно обворовали сельмаг, а похищенные убогие промтовары пытались сбыть в следующее воскресенье тут же, на майдане. Здесь парочку задержал вездесущий оперуполномоченный из Изяслава Геллер (о нем – далее). В ходе следствия выяснилось, что на оба деяния ребят подбил «западянин» родственник Долинского, приезжавший из Ровенской области. В итоге, участников кражи осудили к лишению свободы сроком на 1 год каждый с отбытием в колонии для несовершеннолетних. От наказания за листовки, призывавшие «к насильственном изменению конституционного строя» Бондаря и Долинского освободили в связи с недостижением возраста уголовной ответственности.

Надо сказать, что идеи «самостийности Украины» сельчан не интересовали. К жителям западных областей, которые каждую осень приезжали закупать в колхозе картофель, отношение было настороженное. Между собой жители называли их «бандерами».

События осени 1956 года напомнили об опереточном происшествии годичной давности, отразившем готовность крестьян «пресекать происки империалистических наймитов».