Читать книгу КЛУБCLUBКЛУБ. Мемуары от третьего лица - Игорь Майоров - Страница 34

Ничего не предвещало неприятностей. Был теплый летний вечер, М. стоял у арки в Среднем Каретном переулке и болтал с Сообщиковым и его женой Танькой, которые то ли шли в БЕЛЫЙ ТАРАКАН, то ли уже уходили из него, когда из-за поворота, с Большого Каретного переулка, который тогда еще назывался улицей Ермоловой, появилась группа людей, одетых весьма пестро. Кто-то из них был в камуфляже, кто-то в штатском, а по мере их приближения вдруг обнаружилось, что они вооружены автоматами. У того, кто шел впереди и был одет в штатское, на поясе была кобура с пистолетом. Хотя М. именовался охранником, однако функции исполнял в общем-то вахтерские – кого пустить в клуб, кого не пускать и к отражению вооруженного нападения был не готов. Да и не каждый день в центре Москвы даже в те неспокойные годы встречается куча людей с автоматами.

События между тем развивались стремительно. Человек с пистолетом подошел к М. и спросил – не из клуба ли он.

На предложение предъявить документы был предъявлен паспорт. Не зная, что он держит его, именно этот паспорт в руках последний раз в жизни. Человек с пистолетом пролистал сей документ и что-то ему не понравилось, кажется, место рождения – город Ташкент, а может быть и еще что-то, потому что на М. наставили автомат, что-то закричали и несколько раз сильно ударили. Практически мгновенно охранник БЕЛОГО ТАРАКАНА оказался стоящим с руками на капоте машины Алексея Михайловича Паперного, после чего его еще несколько раз ударили, в том числе и ногой по внутренней стороне бедра, предлагая расставить ноги шире. Что и было проделано. Сообщиков сразу поднял руки вверх, на вопрос, что он тут делает сказал, что просто шел по улице, поэтому побоев избежал. На вопрос, можно ли ему опустить руки он получил ответ, что лучше не стоит, поэтому так и остался в этой позе до самого конца. К налетчикам подъехала какая-то машина и Сообщиков, уже имеющий определенный опыт криминальных разборок, стал аккуратно пятиться, дабы зафиксировать ее номер. Кажется, это ему не удалось. Жена стояла рядом и молчала в тряпочку.

Тем временем люди с автоматами прошли в арку и направились непосредственно в клуб, где действовали не менее определенно, чем на улице. Когда Шатохин, поднимаясь из-за столика, спросил у них, в чем дело, он был немедленно послан в нокаут. После этого вмешаться решил сам Леша Паперный. У него спросили, кто он и когда он ответил, что режиссер, тоже ударили, но уже послабже, нежели Шатохина. Публика поняла, что режиссеров бьют меньше.

Больше всех повезло Сергею Зюзько, который в этот вечер был барменом. Увидев, какой оборот принимают события он аккуратно сел за стойку, стянул оттуда телефон и стал названивать в милицию. Не забывайте, что это 1993 год и никаких сотовых нет еще и в помине, по крайней мере у сколько-нибудь широкой публики. В зале тем временем доставалось многим, причем невзирая на пол и возраст.

На улице ситуация пока стабилизировалась. М. по прежнему стоял, раздвинув ноги, руки на капоте и лихорадочно пытался понять, что это за люди и что они дальше будут делать. Хотелось надеяться на лучшее, но получалось не слишком хорошо. У клуба тем временем затормозил автомобиль, не относящийся к напавшим, к которому сразу подскочил человек с автоматом и скомандовал что-то типа:

В машине, однако, оказался певец Женя Белоусов, весьма популярный в те годы. Он хмуро посмотрел на автомат, на человека с автоматом и осведомился, не охерел ли он. И тут физиономия бойца расплылась в улыбке, руки с автоматом опустились, и он умильно пропел:

Если кто забыл, напоминаю, что песня с таким названием была одним из главных хитов артиста.

Через некоторое время оттуда вышел тот самый человек с пистолетом, со знакомства с которым все и началось.

И так же, как и появились сотрудники московского РУОПА (а это были именно они) скрылись за углом. Сообщиков опустил руки. Все закончилось.

Попытки понять, чего именно хотели они добиться от клуба этим наездом, ни к чему определенному не привели, по крайней мере М. об этом до сих пор ничего не известно. Паспорт его сгинул бесследно, зато на бедре остался синяк на всю ногу, который держался месяц, а то и больше. Участникам и жертвам было налито, посетителей пару недель было меньше, чем обычно – потом стало как всегда. В очередной раз был подтвержден романтический тезис, что искусство – великая сила. А сила популярного искусства вообще не знает границ.

Евгений Белоусов умрет в институте Склифософского через четыре года после описываемых событий. В 32. К песням его можно относиться по-разному, как и к этому времени. Они очень похожи между собой. Песни и время.