Читать книгу КЛУБCLUBКЛУБ. Мемуары от третьего лица - Игорь Майоров - Страница 38

Настоящая клубная история М. сотоварищи началась с клуба ТАБУЛА РАСА, который мы будем в дальнейшем иногда именовать как ТАБУЛА, или первая ТАБУЛА, потому что была еще и вторая, о чем в свое время будет сообщено дополнительно. (Подобные оговорки случаются обычно в начале какого-нибудь договора или же контракта, что представляется нам разумным и вполне применимым к мемуарному жанру).

Все, что было до этого, и БЕЛЫЙ ТАРАКАН и ДИСКОТЕКА ТАНИ ДРУБИЧ, было придумано и сделано другими людьми, и М. оказался там, в общем-то, случайно. В этих клубах он получил некоторые, весьма поверхностные, впрочем, представления о технологии процесса, а главное понял, что горшки обжигают в общем-то далеко не боги. Или не только боги. Как же тут было не попробовать самому?

Дальше в нашем тексте последует обширная цитата из Александра Сообщикова, который уже мелькал на этих страницах и будет присутствовать на них на протяжении практически всего повествования, поскольку получилось так, что они вместе с М. прошли почти весь путь, к описанию которого мы так долго приступаем.

Они познакомились, будучи студентами МВТУ имени Баумана, который ныне противно называется университетом. Жалко старинного названия – Техническое училище, сначала Императорское, потом просто Высшее, но всегда – Училище. В этом было, конечно, известное самоуничижение, но и гордость и верность традиции тоже присутствовали. Глупостей в мире вообще происходит больше, нежели хотелось бы. Чиновники напридумывали университетов из разных хороших и так себе институтов, чем девальвировали само понятие университета. Появились университеты текстильные и мясомолочные и все такое прочее, что абсурдно. Но переименование случилось уже после того, как они закончили МВТУ.

Они – это не только М. и Сообщиков, но и Зюзько и те, кто пока не попадался на этих страницах, но обязательно появится дальше – Фетищев, Парфенов, Григорьев, Художник (Сергей Лысых в смысле), Борщев и еще кто-то, кто сейчас не вспомнился, а потом неожиданно возникнет, цепляясь за отрывистые воспоминания-напоминания. В этом списке упомянуты, между прочим, только те однокашники, которые имели то или иное отношение к кабацкому (ну в смысле клубному) бизнесу. Не все сразу, в разных проектах, в разном качестве, в разных конфигурациях и сочетаниях. Так же, как когда-то в разных сочетаниях они пили, чертили, ходили в театр и кино, гуляли по крышам Лефортовского общежития и по ночному Введенскому кладбищу.

О ком-то мы расскажем подробно, кто-то будет просто упомянут в тексте, про кого-то забудем к недоумению читателей, а кого-то и не хочется вспоминать, а все равно придется. Кстати из всей этой разномастной (можно вежливо назвать ее разносторонней) компании красный диплом получил только Санечка. Это мы таким плавным образом возвращаемся к основному персонажу этого фрагмента.

После окончания вуза он работал на кафедре, писал диссертацию, пока зарплата не стала настолько неприлично маленькой, что содержать семью (в которой уже родилось тогда две дочки) стало достаточно затруднительно. В компании с бывшими сослуживцами по кафедре Сообщиков занялся разнообразным бизнесом, как это практиковалось в те годы. Были там какие-то провода и электрические лампочки, были кукурузные хлопья и кожаные куртки, были бандитские налеты с масками, приставленными пистолетами и приковыванием к батарее. (Не он налетал, на него, а то двусмысленность какая-то получается.) Бизнес начала девяностых – это тема, доложу я вам для большого романа, но речь не об этом. К моменту открытия ТАРАКАНА фишка легла так, что Сообщиков вместе со своими компаньонами торговал кока-колой и сопутствующими ей фантами-спрайтами. Бизнес строился на разнице оптовых и розничных цен и конечно на росте обменного курса доллара, который тогда рос практически постоянно. К слову сказать, среди покупателей кока-колы был и БЕЛЫЙ ТАРАКАН. Выручка большей частью пропивалась в его же стенах.

Однако к лету 1993 года эта затея начала тормозить, разладилось там что-то в этих механизмах, а на фоне низкой рентабельности потихоньку портились и отношения между партнерами. Перед глазами тем временем был пример ТАРАКАНА, тем более, что организация работы в нем оставляла желать лучшего, а прибыль какая-никакая была. Наверное. Всегда кажется, что избегнув допущенных ошибок или того, что в тот момент кажется ошибкой, можно сделать все правильнее и лучше.

Итак, слово ненадолго передается Сообщикову, совместно с которым М. некогда уже начинал писать сочинение, аналогичное этому. Тогда они пытались сочинять совместно, в формате писем друг другу. К сожалению, труд этот был не окончен, вернее только начат, но несколько отрывков сохранилось. Прошу прощения за большую цитату, на самом деле она как бы продолжает повествование.

…Поэтому предлагаю считать началом этой истории, по крайней мере, для тебя и для меня те несколько дней, что мы провели в беседах на берегу Черного моря в поселке Архипо-Осиповка.

А дело было так.

В конце августа 1993 года на закрытом пляже санатория «Архипо-Осиповка» на лежачках под тентом можно было часто встретить двух тогда еще молодых людей. Рядом с ними всегда стояла трехлитровая банка с сухим вином производства местного винного завода. Время от времени, эти молодые люди погружались в море, делали заплыв, и, вернувшись на свои лежаки, непременно выпивали по стаканчику винца из баночки. Только после этого они продолжали свою долгую беседу. Кстати, соотношение «цена-качество» у вина было изумительным! Один из двух молодых людей, тот, для которого черноморский посёлок являлся малой родиной, не мог припомнить, чтобы при советской власти можно было бы встретить в магазинах такое вино производства местного завода, хотя сам завод существовал испокон веков. Но это был период экономической (да и всякой другой тоже) свободы в нашей стране. Она только что появилась, мы еще к ней не привыкли, но она нравилась нам, и мы возлагали на неё большие надежды. Этими двумя молодыми людьми были, конечно же, ты (М.) и я (Сообщиков). За плечами у нас было высшее образование, полученное в одном престижном московском вузе, окружала нас свобода, помыслы были чистые, планов было громадьё. Добавь к этому солнце, ласковое море, легкий ветерок, запах жарившихся шашлыков, сухое вино с изумительным соотношением цены и качества. В такой обстановке могли появиться только плодотворные идеи! И появление их не заставило себя долго ждать. Конечно, мы были не самые первые, к этому времени уже были созданы в Москве некоторые ночные клубы. Успела блеснуть на небосклоне московской ночной жизни дискотека Татьяны Друбич, уже несколько месяцев работали клубы «Белый таракан» и «Манхеттен-экспресс». Но и людей, готовых посещать такие заведения было ещё очень мало. Это была одна и та же богемная тусовка, перетекающая из одного модного места в другое. Кстати, сам термин «тусовка» появился тогда же. Конечно, был и другой контингент, посещавший ночные заведения. Представители его любили хлестать коньяк ХО, ходили в малиновых пиджаках, их гардероб был обременен толстыми золотыми цепями. Они плохо изъяснялись на русском языке, поэтому в беседах часто прибегали к помощи пальцев. И хоть за каждым открывавшимся в то время заведением стояли представители этого контингента, создатели наиболее интересных мест находили способы ограничить их появление в своих клубах. А в это же самое время тихо умирал, в прошлом мощный сектор индустрии отдыха – Советский Общепит. Уже не стояли очереди у дверей, некогда модного ресторана «Узбекистан» на Неглинной. Просторные залы бывших совковых мастодонтов были пустыми, в то время, как в маленькие душные подвалы, с прогуливающимися по стойке бара крысами, стремились попасть самые известные люди страны.

Естественно, беседуя на берегу моря, мы думали о том, как заработать денег. Но зарабатывать на перепродаже чего-либо нам было неинтересно. Да и казалось в то время уже не выгодным. Нам хотелось создавать сущности. И выбрали мы тогда этот путь. Мы решили построить новый необычный ночной клуб. Решение было принято. Начало истории положено.

из письма Сообщикова А. Н. от 30 мая 2004 года, М. О. Щелково 7

Так оно, собственно, и было. По возвращению в Москву, ранней осенью 1993 года проект создания собственного клуба обсуждался уже вполне конкретно. В инициативную группу постепенно собрались (кроме М. и Сообщикова) Сергей Зюзько, Олег Ферштейн, Андрей Шатохин и Николай Чернышев. Господину Чернышеву будет посвящена отдельная глава, следующая после этой, хотя по большому счету и этого ему не полагается, потому что он засранец, хотя роль в судьбе ТАБУЛЫ сыграл существенную,

С Зюзько все понятно, он уже давно среди действующих лиц повествования, с остальными связывала и бурная совместная деятельность в «Театральной ассоциации PRAXIS», которая будет описана, если руки дойдут, в театральной части мемуаров, масса других совместных затей, или как теперь выражаются проектов – в общем кампания подобралась.

На этот момент у М., Зюзько и, в несколько меньшей степени, у Сообщикова был опыт работы в клубе. Ферштейн вообще все всегда знал и умел, (по крайней мере, так казалось ему самому), к тому же у него из непонятных источников появился выход на помещение, пригодное для заявленных целей. Он же обещал найти каких-то денег и нашел на свою голову (об этом позже). У Сообщикова от прошлого его бизнеса остались связи в банке и положительная кредитная история. До того, как заняться клубным бизнесом, он все взятые кредиты отдавал. Шатохин казался надежным человеком. Потом выяснилось, что этого маловато. У всех было желание и вера в свои силы во многом объяснявшиеся недостатком компетенции в вопросах организации клуба. Так что можно было начинать.

Поскольку в компании собралось изрядное количество инженеров, был проведен несложный математический расчет, который до сих пор часто требуют провести потенциальные инвесторы и который М. теперь, по мере обретения некоторого опыта, недолюбливает, поскольку к реальной жизни эта математическая выкладка никакого отношения не имеет. Все очень просто. Предположим, что в новый клуб будет ходить в среднем какое-то количество людей в день – сто например. Или тысяча, неважно. Теперь предположим, что каждый из них потратит в клубе по десять долларов. Или по двадцать. Перемножим эти числа, умножим на количество дней в месяце, то есть на тридцать и получим месячную выручку. Вычтем расходы (это уже достаточно корректная операция) и получим месячную прибыль. В итоге получившиеся цифры радуют всех. Делим деньги. Ура!

Непонятно только, откуда берутся исходные данные про количество человек и про средний чек (тогда такого термина никто из участников не употреблял, потому что не знал). А если человек придет не сто, а пятьдесят или наоборот триста? Можно просчитать несколько вариантов, все равно в качестве главного будет выбран тот, который устраивает людей, которые хотят построить клуб.

Наверное, в природе существует корректная методика расчета будущей рентабельности предприятия, правда М. она к сожалению, неизвестна по сей день. Написать можно все что угодно, можно даже придать этому правдоподобный и наукообразный вид, однако получается так, что все зависит от всего и решение – строить или не строить клуб есть в общем-то вопрос веры. И решимости. И внутреннего ощущения. Иногда предчувствие срабатывает верно, иногда нет. Гарантии быть не может, кроме вариантов фантастических, которых не бывает.

Все просто хотели построить клуб – и когда Ферштейн сказал, что завтра можно посмотреть помещение, поехали его смотреть.