Читать книгу Время муссонов - Игорь Владимирович Котов - Страница 11

В начале осени Москва всегда напоминает психиатрическую лечебницу, в которую одновременно завезли пациентов с разными симптомами одной душевной болезни. Никто ничего не понимает, но все чего–то хотят. И все выполняют работу, не связанную прямо с их непосредственными обязанностями, от чего много шума и гама. А также неразберихи и ненужной суеты. Ибо автомобильные пробки осенью в Москве ещё хуже, чем сама осень.

Иномарки с нахальными водителями, только что вернувшимися из Таиланда, где предавались телесным утехам и медитации с юными тайками, по–взрослому заполняли проспекты. Они оттесняли неказистые «жигули», называемые ныне «ладами», на обочину жизни, выискивая щели в пробках, дабы протиснуться туда, не помяв бока. Некоторым такие акции удавались, исключительно благодаря собственной крутизне. Из–за чего довольно часто возникали дорожные войны, переходящие в классические мордобои.

Огромные плакаты с надписью – «Мы с Президентом», развешанные везде, куда мог дотянуться взгляд, представляли собой фотомонтаж из двух значимых для государства фигур. Собственно, самого Президента и его помощника, Шкурина Василия Ивановича, ныне весьма успешно участвующего в политических акциях пропрезидентской партии, прогибающейся перед властью настолько низко, что, если смотреть на сию партию спереди, видно жопу.

Дорогой автомобиль остановился как раз под одним из таких плакатов, наполненных надеждами и несбыточными желаниями. Хотя побеждённые системой «братки», наконец, образумились настолько, что им стало западло встревать в разборки между правыми и не очень водителями, столкнувшимися на дороге. Они лишь посматривали в боковые тонированные окна своих автомобилей за поединками, болея за «своего».

Николай Васильевич Чечик – бывший морской пехотинец, с заверенной принадлежностью к заслуженному роду войск в виде татуировки на предплечье, сидел на заднем сиденье своего недавно приобретённого «бентли» белого цвета и сквозь тонированное стекло внимательно смотрел на водителя Сергея. Прошлое Чечика было настолько криминальным, что история Аль Капоне представляется детской сказкой. Сергей о чем–то спорил с водителем чёрного «Ауди», подрезавшего их минуту назад. Разговор шёл на повышенных тонах. Об этом он догадался исключительно по боевым позам, которые приняли собеседники. Вот только, услышав слова той беседы, он был бы немало удивлён.

– По–другому не получится? – спортивно сложенный водитель Чечика чуть заметно кивнул Мишке «Монголу», изображавшему водителя чёрного «Ауди», взятого напрокат именно для этого контакта.

– Сегодня, крайний срок – завтра. Это приказ. Возьми…, – и он протянул Сергею две таблетки в целлофановом пакетике.

– Это…

– Верно. Микстура доктора Живаго. Смотри, чтобы шеф не пил, иначе реакция будет слабой. Теперь, для твоего понимания… Получили подтверждение, что твой любит резать баб. Материала на косвенных предостаточно. Но для суда маловато. Могут отпустить. А вот для нас – самое то. Усёк?

– Ладно, – кивнул тот, положив пакетик во внутренний карман куртки. – Морды бить будем?

– Попробуй, – занял боевую стойку «Монгол» и поднял руки. В Академии ФСБ он был лучшим бойцом. Но для водителя Чечика он не был авторитетом, так как года три был номером один в мировом рейтинге ММА в весе до 90 кг.

Время шло, а крови не было и, судя по стойкам, не будет. Это вызывало вполне справедливое возмущение в сердце Николая Васильевича. Мужчины весьма мускулистого, даже для своих лет, предпринимателя средней руки, достигшего возраста Будды. Строившего бизнес на умении вовремя подставить партнёра. И сейчас ему, ну очень, хотелось увидеть наказание хама. Но что–то не срасталось. Это его огорчало.

– Основание для побега… Именно это мы предполагаем?

– Именно. Шторы будут что надо. Письма из Следственного комитета, вызов на допрос из прокуратуры. Плюс масса негатива в интернете. Причём это особо следует заметить, никакой лжи в прессе и на телевидении, – «Монгол» говорил быстро и, по существу. – Возьми мобилу. На неё примешь задачу, – он протянул, вынутую из кармана узкую трубку кнопочного «Самсунга».

Сидящий в автомобиле и следящий за началом побоища, обожавший отходы мусора и баб, Сергей Васильевич, умеющий говорить об этом часами, вплетая иностранные слова, такие как «рециклинг», в нить беседы, нетерпеливо перебирал пальцами. Отчего казалось, что он на взводе. Но это было не так. Он любил увлечённо рассказывать о перспективах новой ветки по переработке мусора – практически безумной затеи с точки зрения здравого смысла. Но его всегда тянуло ко всякому шлаку, и он первым в стране увидел способ хорошо заработать в сей, не совсем чистой как по запаху, так и по сути, отрасли, и со временем занял в ней лидирующие позиции. Сейчас же лениво наблюдая за петушиными стойками двух водителей, он в уме ставил на своего. Именно это его и возбуждало. Ожидание.

Судя по позам, которые приняли спорщики, до боестолкновения оставалось совсем немного, причём ситуация занимала по–настоящему не его одного, но и зрителей, столпившихся на тротуаре. Чечику нравились бои без правил. Он взглянул на наручные часы и тут понял, что следовало торопиться. Ведь его, наконец–то, решили принять в Администрации одного из районов столицы, где он мог стать одним из важных элементов проекта «Чистая Москва». Предвкушая первый удар, но так и не дождавшись его, он, опустив окно, прокричал Сергею:

– Заканчивай, едем.

Тот обернулся на голос и, как послушный пёс, развернувшись на 180 градусов, двинулся в сторону «Бентли», не обращая внимания на продолжающего материться и застывшего в стойке противника.

– Нам надо быть на встрече к десяти. Опоздаем, уволю к грёбаной матери.

– Не опоздаем, Николай Васильевич, – ответил севший за руль Сергей и надавил на акселератор. Машина тронулась в полнейшей тишине, лишь мелькающая картинка за окном говорила о её скорости.

«А в Японии сейчас тепло», – подумал Сергей Васильевич без всякой, вроде бы, связи с осенней погодой в Москве и несостоявшейся дракой между его водителем и водителем «Ауди». Но он особо не сожалел о том, на короткое мгновение предавшись воспоминаниям о бренности жизни и своего места в ней.

Два проданных в прошлом году траулера, больше похожих на сухогрузы, попавшие под воздушную атаку «юнкерсов» времён второй мировой войны, неплохо поддерживали благосостояние его лично и пары его заместителей. На них переправляли контрабандных крабов в порт Ниигату. Это продолжалось в течение нескольких последних лет, пока им лично не заинтересовалась прокуратура Владивостока, откуда он был родом.

Именно в Ниигате он познакомился с одним из молодых офицеров местной полиции по фамилии Кияма, с которым впоследствии выпил не одну бочку сакэ. Он всегда удивлялся тому, как японцы пьют. Маленькими глоточками, пьянея, практически, после второго из них. С этим Киямой они много чего натворили, заработав кучу долларов на двоих. И не будь этот японский мент таким жадным, их совместный бизнес мог существовать ещё сто лет.

По слухам, этот полицейский был не простым пацаном в обойме японских правоохранительных органов. Но ему лично было по барабану, кто он и откуда, главное – краб шёл, так же, как и иены, пока тот «крышевал» их бизнес.

Сигнал, оповестивший о прибытии эс–эм–эски, на несколько секунд вытолкнул Николая Васильевича из размышлений, как из недр океана подводную лодку блистательно показанную в фильме «К-19» с Харрисом Фордом в главной роли. Он не любил смс. Ни получать, ни принимать. Но коли получил – читай. Это был его лозунг. Тем более номер мобильного телефона, с которого она была отправлена, принадлежал одному из уважаемых людей отказать которому он просто не мог.

Понимая, что когда–нибудь с него спросят за все его деяния, он даже не догадывался, насколько скоро. Но в любом случае он не был готов нести ответственность, даже по суду, разумно считая, что до него ему дожить не дадут. Уж слишком тяжёл был груз, тянущий на дно.

– Нужен твой контакт в СВС – было написано в сообщении. Без подписи, но он и без того знал, от кого оно.

Аббревиатура СВС обозначала Страну Восходящего Солнца – Японию, в которой Николай Васильевич имел свой важный и чисто криминальный бизнес – поставлял, не считая краба, малолеток в местные бордели, благодаря связям с Киямой–саном. Он готовил смену для Машки–волонтёрки, которую содержал почти два года на снятой в центре Москвы квартире специально для духовных сеансов. Слишком долго, что было не похоже на него.

– С***, – тихо прошипел Николай Васильевич, хотя в привычной жизни редко ругался. В его памяти ещё сохранились воспоминания, когда ему надумалось противиться просьбе человека, отправившему ему это сообщение. Итогом того сопротивления стало уголовное дело, которое было практически сразу закрыто после выполнения им просьбы, хотя именно она могла разрушить весь его железобетонный мир. До основания, а затем… и зона светила ему самыми яркими фонарями. Но тогда пронесло. Благодаря его интуиции и умению вовремя сработать языком.

«45–009–2316 это номер. Спросить Кияму. От меня».

Манипулирование с эс–эм–эс отняло у него несколько долгих минут, так как толстые пальцы одновременно нажимали на три кнопки. И только сообразительность помогла ему дописать сообщение. Он стал тыкать на буквы пером шариковой ручки, и это привнесло в его душу так необходимое сейчас спокойствие.

Человек, приславший смс–ку, был не единственным в мире знавшим про его грехи. По сравнению с войнами, их можно было назвать грешками. Маленькими и незаметными. Настолько, что даже полиция сбивалась с ног, разыскивая преступника. Хотя тот был всегда рядом и наблюдал за их потугами, глубоко в душе надеясь на свой фарт.

Он убивал.

Это желание возникало спонтанно, из небытия, заставляя хвататься за нож и резать, после чего появлялись другие ощущения. Менее острые. Чтобы получить индульгенцию, он молился, посещая церковь. Помогало не сразу. Слишком уж была реальна тревога. Но спустя время приходило спокойствие и его снова начинали мучить желания.

Сбившись со счёта, он выкладывал свои похождения в социальных сетях, регистрируясь на подставных лиц. Он считал себя в безопасности. И это зыбкое чувство туманило разум. Ему всегда казалось, что он не такой, как все и ему предписан иной путь, по которому он шёл весь чёрный от крови, в резиновой маске, повторяющей контур его лица. Представляя себя супер–героем, очищающим столицу от пороков, он искренне верил в праведность своего дела.

Но домысливать Николай Васильевич не стал, предпочитая думать о предстоящей встрече с Префектом и его секретаршей, которую он выбрал в жертву. И эти раздумья были более безопасны, чем все предыдущие.