Читать книгу Время муссонов - Игорь Владимирович Котов - Страница 5

– Что–то такое есть, – медленно произнёс старший группы в ответ на замечание Ванина о возможном наблюдении за ними со стороны сторонних лиц. – Стоим, как три тополя на Плющихе. Первый, начинать движение?

– Остаётесь на месте. Дальше клиента ведёт Белых, – разнеслось в салоне припаркованного к парапету Яузы автомобиля, пронзив тишину, словно томагавк индейца из племени Чероки скальп белого колонизатора.

Наступило короткое, осеннее, московское утро, разбавленное косыми струями дождя, смазывающего картинку перед глазами настолько сильно, что контуры окружающих домов сливались в одно сплошное пятно. Тишина не нарушалась ни звуками работающих двигателей, ни говором людей, если не считать постукивание капель по металлической крыше салона отдалённо напоминающих барабанную дробь во время казни преступника на эшафоте.

Трое мужчин сидящих в салоне автомобиля продолжали перебрасываться между собой короткими, как плевок, фразами, настолько редкими, что пауза между предложениями напоминала время между пьянками. Они совсем бы уже заскучали, не случись неожиданного приказа «ждать». Он взбодрил их настолько, что удар электрического тока мог быть принят за ласковое поглаживание. Примостившееся было безмолвие растворилось в голосе с заднего сиденья.

– А нам не доверяют? – выразивший своё «фи» команде, только что поступившей по оперативной связи, Ванин был искренне недоволен. А гласила команда, что за Клиентом (по оперативной связи сказали – «Клиент», а не «Объект», что косвенно подтверждалось более высоким приоритетом ответственности) будет топать группа под руководством капитана Белых. Нет, он не против Белых. Вообще–то нормальный мужик этот капитан, но зачем тогда они тут торчали всю ночь?

– Сказано Белых, значит Белых. И хватит об этом. У нас здесь своих проблем невпроворот.

– Каких проблем?

– Таких. Сиди и не рыпайся. Наша задача сидеть и следить за домом. Кто пришёл, кто вышел…, и выяснять зачем. – Старший группы наблюдения говорил, практически не выказывая раздражения, хотя внутри него полыхал огонь. – Лишь, в крайнем случае, выдвигаемся за третьим.

Эти чёртовы прикомандированные никогда не поймут суть этой работы.

Как говорят французы – се ля ви. Или что–то похожее.

За эти месяцы, сменяясь с экипажем майора Володина и капитана Белых, траля, как воды Балтики рыбацкая шхуна, время и чередуясь между собой, им удалось нарисовать карту сечения Клиента. Так опера наружного наблюдения говорили о местах, любимых им для посещения. Карта была настолько подробной, что спроси их даже ночью, где сейчас их объект, они ответят мгновенно, лишь бросив взгляд на часы. Кафе, театр, бар или ресторан. Библиотека, если возникло желание полистать книгу. С кем и когда он эти места посещал.

Они отдавали себе отчёт обо всей сложности своей работы. И важности. Для дела, которому служат. У каждого, особенно у майора Никитина – старшего экипажа, который почти пятнадцать лет работал в управлении, сложились стереотипы поведения людей, которых он условно делил на «простых» и «сложных».

Простые имели предпочтения, обусловленные желаниями. Такие были похотливы. Девочки или мальчики. В зависимости от вкуса. Нетерпеливы. Всегда куда–то торопились. Любили понты, показать себя окружающим. За ними было тяжело наблюдать и тем более вести. Но они были предсказуемы. Хотя как тараканы, они постоянно меняли вектор движения. Однажды ему повезло тащить одного такого, по информации – педофила, работавшего в Посольстве дружественного государства. Его подозревали в шпионаже и решили подцепить на педофилии, заставив работать на нас. Но не удалось.

Тогда материалы по нему легли на стол Посла, вместе с его фотографиями, где тот развлекается с мальчиками школьного возраста. И, конечно, без комментариев. Попытка возмутиться наличием дипломатического иммунитета могла привести к массовому сбросу компромата в прессу. Посол предпочёл заткнуться. И ходатайствовать о замене дипломата, вербовка которого не удалась, на родину, где на такие вещи практически внимания не обращали.

Простые и были простыми. Они легко вычислялись, их поступки были понятны, они, словно открытая книга, не имели тайн. Их желания читались по их поведению и были ожидаемы.

Сложные были иные. Немногословные, неторопливые, вдумчивые, внешне спокойные и самое главное – далеко не молодые. Таких людей было легко вести. За такими объектами было приятно наблюдать. Маршруты их ложились на матрицу карт сечения безукоризненно ровными штрихами. Но вот предсказать их поведение наперёд было невозможно.

Ещё были такие, которые не попадали ни под один стандарт майора Никитина. Но их на всю его службу набиралось не более двух. Причём один из них и был тем самым Объектом наблюдения, из–за которого они третий месяц протирают штаны.

Карта его сечения была готова через неделю. Дом, парк, ресторан «Ткемали», грузинский и очень дорогой, обязательная прогулка вдоль Яузы по набережной. По вечерам. Обязательно поликлиника для бывших работников центрального аппарата. Дорогая, как и сама московская жизнь, но не для таких как он. По поступкам его можно было смело включать в группу как «сложных», так и «простых», если бы не требования начальства и количество экипажей, выписанных по его душу.

И в этом случае он попадал в ту самую, не поименованную Никитиным, группу особо тяжёлых «больных» с симптомами непредсказуемого поведения.

Иногда группа наблюдения отмечала его встречи с друзьями. И позднее, уже другие серьёзные люди выворачивали наружу их родственников до девятого колена, выискивая среди них того, кто мог заинтересовать контрразведку. Но таких оказалось немного. Проще говоря – трое. Все – бывшие школьные товарищи и однокурсники. Те, кто ещё был жив. Была ещё одна молодая особа, но их контакт засекли два месяца назад, и с тех пор её не было видно.

Один – предприниматель. Имел связи с Западом. Пришлось подключать СВР, но и они ничего предосудительного в его жизни не нашли. Второй – судья. Этого даже трясти по–взрослому не стали. Третий – журналист на телевидении. С ним мороки оказалось гораздо больше. И было принято решение взять его под колпак. А девушку так и не нашли. Да и чёрт с ней.

И ни одного нового знакомого. Ни одного серьёзного контакта. Ничего.

Но именно это вызывало подозрения у старшего группы Никитина, подозрения настолько невесомые, что кинь их на весы правосудия, стрелка даже не дрогнет.

– Ну, почему так происходит? – голос сзади если и раздражал, то не очень. – Даже геморрой не заработаешь на этих подушках, ну и работёнка, – и сидящий сзади оперативный работник с силой хлопнул по кожаному сиденью обеими ладонями.

– Тихо, – также весомо проговорил старый майор и включил на полную громкость оперативную связь.

В эфире что–то произошло, но что, понять было сложно, хотя, судя по интенсивному обмену довольно жёсткими формулировками между экипажами, возможно, объект был потерян.

– Проспали? – мгновенно догадался сидящий на заднем сиденье офицер.

– Не знаю.

Тем временем колкость фраз, по десятибалльной шкале, достигла апогея, медленно переходя на открытый мат. Старший группы чуть уменьшил звук.

– Проспать дедушку – значит, пора менять профессию, – философски раздалось сзади. И вслед первому изречению, раздалось очередное: – Якутская народная поговорка.

– Вижу его, – раздалось из радиостанции.

– Кажись, Махеров из экипажа Белых зацепился.

– Да, его голос, – немного подумав, согласился старший.

– От него не уйдёшь. Двадцать лет на работе.

– Ведём, – вновь раздалось по внутренней связи. Это означало, что объект вновь под контролем.

– Записать об этом в журнал? – спросили с заднего сиденья.

– Отметь, – ни к кому не обращаясь, проговорил старший группы и, прижав к губам передатчик, проговорил:

– Третий, я второй. У вас все нормально? Третий, приём…

В этот момент водитель обратил внимание на молодого человека, широкой походкой приближавшегося к надзорному подъезду. Что–то в нем было противоестественное, но что, понять старший лейтенант Савков не мог, но на всякий случай обратил на него внимание остальных. Это был высокий, и, возможно, физически сильный мужчина лет тридцати. В правой руке тот нёс чемодан. Судя по его внешнему виду – тяжёлый. Но насколько тяжёлый, Савков визуально не мог предположить.

Он возил экипаж третий год, с самого начала своей службы под руководством майора Никитина, молчаливого и даже немного угрюмого человека с массой наколотых татуировок на обоих предплечьях, сидящего по правую руку. Но работать с ним было интересно, практически никакой рутины. Да и проколов почти не было, не считая мелочей, которые давно забылись.

– Наш? – задал вопрос в пустоту старший лейтенант Савков, от нетерпения вращая головой то вправо, то влево.

– Нет. Наш–два, – хмыкнул, сидящий сзади майор Ванин.