Читать книгу Время муссонов - Игорь Владимирович Котов - Страница 9

Тревога настигла меня в ту самую минуту, когда я медленно опустил ногу на пол. Ближний Восток настолько глубоко въелся в моё сознание, что на одно короткое мгновение мне показалось, что мрак, накрывший меня тогда – вернулся. От желания бежать перехватило дыхание. И разум, ещё недавно рациональный, погрузился в спасительное безмолвие, в котором нет места здравому смыслу. Прикасаться к опасности, скользкой, как змея, и липкой, как паутина, мне приходилось не раз. В таких случаях лучшее лекарство – ствол. Оружие, как и женщина, всегда должно быть рядом. Но в кармане брюк лежали лишь две мятые купюры по пятьсот иен, прижавшиеся друг к другу.

Сердце непривычно громко стучало, мешая рационально мыслить. Но даже в таких ситуациях я ищу выход в лабиринте сознания, и знаю, что у меня должен быть шанс. Я не верю в карму и предсказания, не верю в будущее и прошлое, я лишён сентиментальности и раскаяния. Лишь грубая физическая сила, перед которой я преклоняюсь, может на некоторое время отвлечь меня от рассуждений на тему толерантности. И я догадываюсь, что сейчас может меня ждать. И готов это принять как должное. Потому что невозможно остановить красным флажком мчавшийся на всех парах поезд.

Екатерина Голицына. До встречи осталось пару минут и десять шагов. Эту встречу я ждал, но меня пугал незнакомый амбьянс, ибо я чувствовал, что вокруг что–то не так, и это тревожило. Непонимание – крайне опасная штука, и его было слишком много вопреки плану. Генерал Алфёров так и высказался на этот счёт. Сам он не смог вмешаться по совсем другой причине. Хотя мне, ещё в Москве, свои сомнения выложил, как опытный игрок про неудачный расклад карт. От того, как я разрешу возникшую проблему, зависит не только моя будущая жизнь. Но мне к этому не привыкать.

В сумрачном коридоре деревянная дверь её квартиры медленно превращалась в ворота ада, куда меня гнала кривая. Напротив неё заметил ещё одну дверь с надписью «запасной выход». Я зафиксировал этот факт в сознании, поставив напротив строчки жирную галочку. Тусклая лампочка освещала стены и потолок бледно–жёлтым светом, отражаясь в стекле напротив вместе с крадущимся мужчиной, в котором я узнаю себя.

Выкрашенная в цвет позднего вечера дверь была чуть приоткрыта. Мне не нравятся места, где тебя предсказуемо ждут, хотя всё должно быть наоборот. Поэтому я на мгновение замер, прислушиваясь к невнятному шуму, доносившемуся из квартиры сквозь гулкие удары моего сердца. Музыка, – я и протянул руку, надавив на створку лёгким прикосновением пальцев. Бетховен. Симфония номер пять.

В скрипе несмазанных петель послышалось тяжёлое дыхание смерти. Светлая полоска в ногах становилась шире, покрывая моего туза козырным валетом. Проигрышная комбинация, вываленная провидением, открыла реальность, оказавшуюся хуже всех моих ожиданий. В этот миг я почувствовал на глотке холодные лапы безумия и сглотнул образовавшийся в горле комок. Музыка стала чуть громче.

Чиркнувший по глазам яркой вспышкой гелиевой лампы свет вырвал из тьмы жуткий мир ада. В глубине комнаты лежали два перевёрнутых стула, на полу валялся компьютер и чуть дальше от него – ещё один. Справа застыл тяжёлый шкаф для верхней одежды. Створки его были открыты, и я заметил пару тёплых пальто. Беспорядок нелогично разукрасил комнату красками бессмысленных цветов, отражающими течение моих мыслей настолько ясно, что в какое–то мгновение мне открылась вся абсурдность ситуации во всём своём голом виде.

Её обезглавленное тело лежало на полу посередине комнаты. Под ним расползлось пятно чёрной крови, успевшее немного подсохнуть. Рядом с ним аккуратно положили голову. Лужа отражала потолок с люстрой и безумство Гойи, вползшее в этот мир, а память с напряжением запечатлела композицию с телом, нарисованную в спешке. И всё же не хватало нескольких важных мазков, отчего застывшая в глазах картинка не воспринималась мозгом, так как не имела рационального объяснения.

Безусловно, в её написании кто–то сильно спешил.

Суета всегда выдаёт дилетантов. Одно предположение в сознании сменялось другим. Безусловно, преступник знал, когда она возвращается с работы. Следовательно, ждал именно её, и значит, за ней следили. И где–то она совершила ошибку, что маловероятно. Но мы не безупречны, поэтому всегда под прицелом.

Валяющийся на полу мобильный играл мелодию, одновременно освещая пространство синим цветом. Если ей звонили, то выбрали не лучшее время. Эту мелодию я помнил.

Бетховен. Её любимая симфония.

«Думай!» – приказал я сам себе.

И тут мобильный заткнулся, словно кому–то, на другом конце, надоело ждать.

А пока ответы наполнили мой мозг, словно сеть рыбаков богатым уловом, мне надо было в череде бесконечности найти правильный. Не отвлекайся! Анализируй.

Скрывшись за стеной, убийца выждал момент, когда жертва войдёт. Возможно, он увидел её из окна. Он понимал, что у него мало времени, и воспользоваться им надо крайне рационально. Он слышит звук открывающейся двери. Тридцать секунд. Он ждёт, когда она переступит порог квартиры. Ещё десять секунд. Видит, как Екатерина, прикрыв дверь, оборачивается, и он, выйдя из–за стены, левой рукой бьёт её в лицо. Бросаю взгляд на голову, лежащую на полу. Узнать Катю невозможно, настолько распухло лицо. Рыжие волосы разметало, отчего в какой–то момент мне стало неуютно, от мысли, что её уже нет.

В момент удара она ещё не потеряла сознания и действовала, как учили. Но недостаточно быстро. Она ошеломлена. И потеряла ещё пять секунд. Пытаясь оценить обстановку и уровень угрозы, она упускает время, лишаясь драгоценных мгновений своей жизни. Ещё один удар кулаком. Более жестокий, в челюсть. И тогда, теряя сознание, она пытается прикрыть голову от несущегося навстречу лезвию катаны. Только японский меч способен так аккуратно перерубить шейные позвонки. Она не успевает поднять руку. Последняя секунда её жизни.

Она ещё держалась на ногах, когда лезвие отсекло её от мира. Брызги крови на стене оставили следы безумия. Затем он перетащил тело на середину комнаты и аккуратно положил рядом отрубленную голову. Зачем он это сделал? Пронзительные воспоминания напомнили мне что–то важное из моей прошлой жизни. И это прошлое меня наконец догнало.

Застыв соляным столбом, я понимал, что уже ничем не смогу помочь Кате. Следовательно, нужно уходить, но не было сил. Требовалось что–то предпринять, ибо внутри уже начал разгораться пожар мести. И я ждал, пока не возникли худшие из зол, преследовавшие меня по пятам последнее время. Одно из них – подозрение. Мне нужно было её найти. И я это сделал. Но печальный итог, разметавший фигуры на шахматной доске в таком беспорядке, что понять, где чёрные, где белые уже невозможно.

Несколько шагов внутрь комнаты, и я погружаюсь в атмосферу мрака. За спиной тихий, еле слышимый шорох. Отдавая ей дань, я склоняю голову, ощущая колебания воздуха за спиной от быстро приближающегося человека. Чувствую, как расстояние между нами сгустилось до плотности льда, которое пронзается стальным клинком, отчего все мои дальнейшие действия превращаются в давно отработанные движения, жуткие по своим итогам.

Лишь мгновение понадобилось мне, чтобы отомстить за Екатерину Голицыну, передав привет из ада невысокому, лет тридцати пяти японцу, который выскочил из–за ширмы и, увидев меня, застывшему посреди комнаты с японским мечом в руках. Несмотря на свой возраст, это был опасный противник. Подвижный в кости, гибкий как бамбук, его движения были плавны и в то же время быстры и рациональны. Но сейчас ему мог помочь только Будда. Продолжая сжимать в руках острый, как бритва, меч, с которого все ещё стекали алые капли, он медленно упал к моим ногам с перебитым горлом.

Хлеставшая из его удивлённо приоткрытого рта кровь смешалась с кровью Екатерины, образуя на полу чёрное зеркало, отсвечивающие мои глаза, в котором отразился и он с угасающим взглядом и уже стекленеющими зрачками, где жизнь танцевала свой последний танец, не понимая, как это могло произойти. Одетый в широкие штаны и свободного кроя пиджак, с физической точки зрения, он относился к средневесам и, пожалуй, при большом желании, мог бы справиться со мной. Но не сегодня, и не сейчас.

Ударившись коленями о пол, он безвольно растянулся рядом со своей жертвой, коснувшись лбом её ноги. На шее оголилась татуировка, и мне пришлось потратить почти минуту, чтоб рассмотреть её, оттянув ворот. Голова красного дракона. Запомнив несколько иероглифов, я перевернул его на спину, обнаружив подмышкой в оперативной кобуре «Беретту». Мне всегда нравилось то, что делают итальянцы. Начиная со спагетти и заканчивая машинами. Щёлкнув затвором, я проверил наличие патрона в стволе, сунул его в карман и на какое–то мгновение почувствовал себя защищённым.

Стон на мгновение заставил взглянуть ему в лицо. Из полуоткрытых губ по щеке ползла кровь, оставляя за собой тонкий след. Глаза чуть приоткрылись и черные зрачки вспыхнули жизнью в последний раз, но этого мгновения мне должно было хватить, чтобы узнать правду.

– Кто тебя прислал? – он смотрел на меня затухающим взглядом, в котором с трудом, но можно было рассмотреть удивление. Он попытался что–то ответить, но кровь мешала произнести даже слово. Вспенившись на губах, она растекалась по подбородку не позволяя расслышать ни единого звука. – Кто?

Шиат–су. Способ быстрой реанимации, коим я овладел почти десять лет назад. Надавив на болевую точку в районе уха и сжав в определённых местах челюсть мне удалось на несколько секунд отогнать смерть. Сквозь её приближающиеся потоки, сжавшие мозг лежавшего на полу японца, я, наконец, услышал имя. Таро Ямада. Ничего не говорившее мне.

– Тебя прислал Таро Ямада? – я сжал пальцы сильней, ожидая ответную реакцию на боль. Но увидел лишь чернеющее зрачки уже умершего человека.

Я опустил его голову на пол, вынул смартфон. Задумался над очередным своим шагом, выбирая наиболее рациональный. Затем быстро отправил смс–сообщение по известному мне адресу, кратко изложив всё, что видел и что сделал. Получил ответ. Прочитал его. Внутреннее согласился с этим решением.

Тем временем звуки полицейской сирены, раздающиеся за окном, быстро приближались. А это означало лишь одно, времени почти не осталось, и моя дальнейшая работа в этой стране будет настолько сложна, как желание моей души попасть в рай, даже с пропуском от Будды.

Окинув взглядом тело девушки, я прикрыл его её курткой и поклонился, не забыв и про убийцу. Схватил лежащий на столе толстый конверт. Её мобильный. Затем повернулся на сто восемьдесят градусов и вышел вон, не заметив, как колыхнулась от ветра занавеска на окне.

Задача намного усложнилась, и время работало против меня. Поэтому поднимаясь на крышу по ступенькам пожарной лестницы, я быстро разобрал смартфон Екатерины и, вынув карту, спрятал её в карман. Затем одним коротким ударом переломил телефон и, убедившись в невозможности его восстановления, спрятал в щели кирпичной кладки, ударом ладони вогнав его глубоко между кирпичами.