Читать книгу Дети капитана Гранта - Жюль Верн - Страница 6

В этот первый день плавания море было довольно бурным; к вечеру подул свежий ветер. Корабль основательно качало. Женщины не показывались на палубе и целый день провели на койках в своих каютах.

Но на следующий день ветер круто изменил направление. Капитан Джон велел поставить фок, брамсель и марсель, и «Дункан» стало меньше качать. Благодаря этому Элен и Мэри с самого утра могли подняться на палубу, где уже находились Гленарван, майор и капитан.

Восход солнца был великолепным. Огненный шар, похожий на золоченый металлический диск, поднимался из океана, словно из гигантской гальванической ванны. «Дункан» скользил по радужным гребням волн, и казалось, что его паруса наполнены не ветром, а солнечными лучами.

Пассажиры яхты в благоговейном молчании любовались восходом дневного светила.

– Какое изумительное зрелище! – сказала, наконец, Элен. – Восход солнца предвещает хороший день. Только бы ветер не переменился и остался попутным!

– Да, – ответил Гленарван. – У нас нет оснований жаловаться на такое начало плавания!

– Как долог будет переход, Эдуард?

– На это вам ответит капитан Джон, – сказал Гленарван. – Ну, каков ход у «Дункана», Джон? Довольны ли вы судном?

– Очень доволен, сэр, – ответил капитан. – Это замечательное судно, и каждый моряк был бы счастлив командовать им. Превосходная конструкция корпуса и самая совершенная машина! Вы видите, какой ровный ход у яхты и как она легко уходит от волны. Мы идем сейчас со скоростью семнадцати миль в час. Если эта скорость сохранится в продолжение всего перехода, мы достигнем мыса Горн меньше чем в пять недель.

– Слышите, Мэри? – воскликнула Элен. – Меньше чем в пять недель!

– Да, сударыня, – ответила девушка, – я слышала, и сердце у меня сильно забилось при словах капитана.

– А как вы переносите плавание, Мэри? – спросил Гленарван.

– Неплохо, мистер Гленарван. Я надеюсь, впрочем, скоро привыкнуть к новой обстановке.

– А наш маленький Роберт?

– О, Роберт! – ответил Джон Мангльс. – Если он не забрался в машинное отделение, значит, торчит где-нибудь на верхушке мачты! Этот мальчик не знает, что такое морская болезнь. Кстати, вот он. Глядите!

Следуя указаниям капитана, все глаза обратились к фок-мачте. На кончике реи восседал Роберт, болтая в воздухе ногами.

Мэри не могла удержать тревожного движения.

– О, не беспокойтесь, мисс Мэри, – сказал капитан. – Я ручаюсь вам, что он не сорвется с реи! Обещаю вам в недалеком будущем представить капитану Гранту настоящего морского волчонка. Ведь я не сомневаюсь, что мы скоро найдем вашего отца!

– О, если бы это было так! – ответила девушка.

– Все предвещает счастливый исход нашей экспедиции, – сказал Гленарван. – Поглядите-ка на молодцов, принявшихся за это дело! Имея таких помощников, можно поручиться, что мы не только добьемся успеха, но и что успех достанется нам без труда! Я обещал Элен совершить с ней увеселительную морскую прогулку, и мне кажется, что это обещание я выполню.

– Эдуард, – воскликнула Элен, – вы лучший из людей!

– Ничего подобного, но у меня лучший из экипажей и лучший из кораблей. Неужели вы не восхищаетесь нашим «Дунканом», Мэри?

– Напротив, сэр, – ответила молодая девушка. – Я восхищаюсь им не только как пассажирка, но и как знаток.

– Ах, вот как!

– Я с детства постоянно бывала на кораблях отца. Он должен был бы сделать из меня моряка… Если понадобится, я могу взять риф или поставить парус.

– Что вы говорите, мисс Мэри? – вскричал Джон Мангльс.

– О, раз так, – сказал Гленарван, – не сомневаюсь, что вы подружитесь с капитаном Джоном. Для него нет на свете звания выше, чем звание моряка. Он не знает лучшего даже для женщины! Не правда ли, Джон?

– Конечно, сэр, – ответил молодой капитан. – Надо признаться, что мисс Грант более пристало сидеть спокойно на палубе, чем брать рифы, забравшись на рею фока, и тем не менее мне приятно слышать ее слова!

– Особенно, когда она восхищается «Дунканом», – шутливо заметил Гленарван.

– Яхта вполне заслуживает восхищения, – ответил Джон.

– Знаете, Джон, – сказала Элен, – вы так расхваливаете свое судно, что мне захотелось осмотреть его сверху донизу и заодно увидеть, удобно ли разместились матросы в своем помещении.

– Очень удобно, – ответил Джон. – Они чувствуют себя там не хуже, чем дома.

– И они действительно дома, – заметил Гленарван. – Эта яхта – уголок нашей доброй, старой Шотландии. Это кусок Думбартонского графства, плывущий по морям. Находясь на «Дункане», мы не покидаем родины. «Дункан» – это Малькольм-Кэстль, а океан – озеро Ломонд!

– В таком случае, Эдуард, покажите нам ваш замок, – ответила Элен.

– С радостью, – сказал Гленарван. – Только разрешите мне сперва отдать распоряжение Ольбинету.

Буфетчик яхты был отличным знатоком своего дела. Он поспешил явиться на зов своего хозяина.

– Ольбинет, мы отправляемся на прогулку, – сказал Гленарван таким тоном, точно речь шла о прогулке по Малькольм-Кэстлю. – Надеюсь, по возвращении мы застанем завтрак на столе.

Ольбинет молча поклонился.

– Вы пойдете с нами, майор? – спросила Элен.

– Если прикажете, – ответил Мак-Набс.

– Не мешайте майору наслаждаться своей сигарой, – вмешался Гленарван. – Это страстный курильщик, Мэри. Он курит даже во сне.

Майор поблагодарил кузена кивком головы и остался на палубе, в то время как все остальные спустились вниз.

Оставшись один, майор, по обыкновению, вступил сам с собою в беседу, окутавшись густым облаком дыма. Он стоял неподвижно, глядя на дорожку, оставляемую на воде яхтой.

После нескольких минут молчаливого созерцания он повернулся и увидел рядом с собой какого-то человека.

Если бы майор обладал способностью удивляться, он был бы изумлен до крайности, ибо этот человек совершенно не был ему знаком.

Это был высокий сухопарый мужчина лет сорока. Он походил на длинный гвоздь с широкой шляпкой. У него была круглая крепкая голова, высокий лоб, длинный нос, большой рот и выдающийся вперед подбородок. На носу большие круглые очки. Его глаза имели какое-то особое выражение, присущее обычно никталопам12.

Это было лицо умного, веселого человека. Он ничуть не был похож на одного из тех чванных гордецов, которые из принципа никогда не смеются, скрывая свое ничтожество под маской серьезности. Отнюдь нет. Его манера держать себя, его добродушная непринужденность – все говорило о том, что незнакомец склонен рассматривать людей и предметы с их лучшей стороны. И хотя он еще не раскрывал рта, все же видно было, что он большой говорун и очень рассеянный человек.

Это был высокий сухопарый мужчина лет сорока.

На голове у него была дорожная кепка, ноги обуты в крепкие желтые ботинки и кожаные гетры. Костюм его состоял из коричневых бархатных панталон и такой же куртки с бесчисленными карманами, набитыми до отказа записными книжками, справочниками, блокнотами, бумажниками и тысячью других предметов, столь же обременительных, как и бесполезных. Кроме того, на ремне, через плечо, болталась подзорная труба.

Спокойствие майора представляло резкий контраст с суетливостью незнакомца; он вертелся вокруг Мак-Набса, рассматривал его со всех сторон, кидал на него вопросительные взгляды, тогда как этот последний не проявлял ни малейшего интереса ни к самому незнакомцу, ни к факту его появления на борту «Дункана».

Когда загадочный человек увидел, что все его попытки обратить на себя внимание разбиваются о равнодушие майора, он схватил свою раздвижную подзорную трубу, – она имела добрых четыре фута в длину, – направил ее на линию горизонта и застыл неподвижно, широко расставив ноги, похожий на телеграфный столб.

После пятиминутного наблюдения он опустил подзорную трубу на палубу и оперся на нее так, как будто бы это была трость. Но в ту же минуту все колена трубы скользнули одно в другое, она приняла свои первоначальные размеры, и новый пассажир, потерявший внезапно точку опоры, растянулся на палубе.

Всякий другой на месте майора непременно бы улыбнулся. Но майор и бровью не повел.

Незнакомец решил действовать иначе.

– Буфетчик! – вскричал он. Его произношение изобличало в нем иностранца.

Он подождал. Никого нет.

– Буфетчик! – повторил он более громким голосом.

Ольбинет проходил как раз в это время по палубе, направляясь в кухню, расположенную под баком. Он был очень изумлен, когда услышал, что его зовет эта странная личность.

«Откуда взялся этот чудак? – подумал он. – Друг мистера Гленарвана? Нет, это невозможно».

Все же он подошел к незнакомцу.

– Вы буфетчик? – спросил тот.

– Да, сударь, – ответил Ольбинет, – но я не имею чести…

– Я пассажир каюты номер шесть.

– Номер шесть? – повторил буфетчик.

Он схватил свою раздвижную подзорную трубу, направил ее на линию горизонта и застыл неподвижно.

– Ну да. Как вас зовут?

– Ольбинет.

– Отлично, друг мой Ольбинет, – продолжал пассажир каюты номер шесть. – Хорошо было бы, если бы вы приготовили мне завтрак, да поживее. Вот уже тридцать шесть часов, как я ничего не ел. Собственно говоря, эти тридцать шесть часов я проспал. Это простительно человеку, примчавшемуся из Парижа в Глазго без единой остановки. В котором часу у вас завтракают?

– В девять часов, – машинально ответил Ольбинет.

Незнакомец полез за своими часами. Это заняло довольно много времени, так как он обнаружил их лишь в девятом кармане.

– Отлично, – сказал он, – но сейчас еще нет и восьми. Ну что же, Ольбинет, дайте мне стакан шерри с бисквитом, иначе я упаду от истощения.

Ольбинет слушал, ничего не понимая; незнакомец же не умолкал ни на мгновение, с удивительной легкостью перескакивая от одной темы к другой.

– А где капитан? – трещал он. – Неужели капитан еще не встал? А его помощник? Чем занят его помощник? Неужели и он еще спит? Погода отличная, ветер попутный, а судно предоставлено самому себе?!

Как раз в тот момент, когда он произносил эти слова, на трапе показался Джон Мангльс.

– Вот капитан, – сказал Ольбинет.

– Ах, я счастлив, – вскричал незнакомец, – я счастлив познакомиться с вами, капитан Бертон!

Джон Мангльс широко раскрыл глаза. Он был изумлен не только потому, что его назвали капитаном Бертоном, но и потому, что увидел незнакомца на борту своего судна.

Этот последний продолжал рассыпаться в любезностях.

– Позвольте пожать вам руку, – говорил он. – Если я не сделал этого вчера вечером, то только потому, что не хотел мешать вам в момент отплытия. Но сегодня, капитан, я считаю долгом прежде всего познакомиться с вами.

Джон Мангльс недоуменно смотрел то на Ольбинета, то на незнакомца.

– Итак, – продолжал тот невозмутимо, – знакомство состоялось, мой дорогой капитан, и мы с вами уже старые друзья. Скажите же, довольны ли вы своей «Шотландией»?

– О какой Шотландии вы говорите? – произнес, наконец, Джон Мангльс.

– О той «Шотландии», на которой мы находимся. Отличное судно! Мореходные качества этого корабля мне хвалили не менее, чем высокие моральные достоинства его командира, славного капитана Бертона! Кстати, не состоите ли вы в родстве с неустрашимым африканским путешественником Бертоном? Если да, то я вдвойне рад нашему знакомству.

– Сударь, – ответил Джон Мангльс, – я не только не родственник путешественника Бертона, но я даже и не капитан Бертон.

– А, – вскричал незнакомец, – значит, я говорю с помощником капитана, мистером Берднессом?

– Берднессом? – переспросил капитан, начинавший подозревать истину. Но с кем, однако, он имеет дело, – с сумасшедшим или только с чудаком? Только что он собрался окончательно выяснить этот вопрос, как увидел подымавшихся на палубу Гленарвана, его жену и мисс Грант.

Незнакомец также заметил их и вскричал:

– А, пассажиры! Пассажиры! Превосходно! Я надеюсь, Берднесс, вы представите меня…

И он поспешил к ним навстречу, не дожидаясь ответа Джона Мангльса.

– Миссис, – сказал он, обращаясь к мисс Грант. – Мисс, – повернулся он к миссис Гленарван. – Сэр, – закончил он, грациозно поклонившись Гленарвану.

– Мистер Гленарван, – сказал Джон Мангльс.

– Сэр, – откликнулся тотчас же незнакомец, – надеюсь, вы извините, что я сам представился вам. Но в море можно позволить себе несколько уклониться от этикета. Я надеюсь, мы быстро подружимся, и в обществе этих дам весь путь на «Шотландии» покажется нам столь же коротким, как и приятным.

Элен и Мэри так растерялись, что не находили слов для ответа. Они решительно не понимали, каким образом этот человек мог появиться на палубе «Дункана».

– Разрешите узнать, с кем имею честь говорить? – спросил Гленарван.

– С Жаком-Элиасеном-Франсуа-Мари Паганелем, секретарем парижского Географического общества, членом-корреспондентом географических обществ Берлина, Бомбея, Дармштадта, Лейпцига, Лондона, Петербурга, Вены и Нью-Йорка, почетным членом Восточно-индийского королевского института географии и этнографии, короче говоря, с человеком, который после двадцати лет географических исследований в четырех стенах своего кабинета пожелал стать рядовым бойцом науки и теперь отправляется в Индию, чтобы найти там связующие звенья между исследованиями великих путешественников!