Читать книгу Траектория полета совы - Кассия Сенина - Страница 7

Прошел год и четыре месяца. Бредя второго сентября по набережной навстречу теплым порывам ветра, Афинаида вспоминала всё бывшее со странным чувством: казалось, это какой-то чудовищный сон… если б не то обстоятельство, что она заснула в возрасте двадцати трех лет, а когда проснулась, ей было тридцать три. Десять потерянных лет, лучшие годы молодости!.. Как обидно, как нелепо! Пожелать спасти душу и послужить Богу, а в итоге закончить реабилитационным центром! Хорошо еще, что не психушкой… Вся эта душеспасительная затея теперь представлялась такой глупостью, над которой любой нормальный человек только посмеется. И Афинаида никому не рассказывала о своей прошлой жизни: она и так постоянно ела себя поедом за то, что попалась на «духовные» приманки отца Андрея, и выносить чужое недоумение и насмешки по этому поводу не было сил, – а ей казалось, что любой из тех, кому она могла бы поведать свою печальную историю, или плохо понял бы ее, или посмеялся бы над ней, если не вслух, то мысленно… Конечно, Мария, ее единственная близкая подруга, посочувствовала бы и не стала смеяться – скорее, долго ахала бы и ужасалась, – но она была атеисткой и не поняла бы тех проблем и вопросов, которые занимали Афинаиду… Ее мог бы понять человек верующий, но после всего случившегося она опасалась сближаться и тем более откровенничать с православными. Довольно и того, что священник, у которого она изредка исповедовалась, не читал ей никаких нотаций, ничего не выспрашивал, не пытался на нее влиять и тем более давить: такая роскошь после лет, проведенных в послушании у Лежнева, что желать чего-либо еще от церковной жизни представлялось почти дерзостью. «Лучше не пытаться искать большего… А то как бы опять не ухнуть в очередную яму!» – думала девушка. Но нередко ей мучительно хотелось с кем-нибудь поговорить обо всем, что с ней случилось. Зачем всё это было? Какой в этом смысл? Что делать дальше, как жить?..

Несмотря на твердое намерение заняться наукой, Афинаида чувствовала себя неуверенно: она потеряла столько лет, нужно так много наверстывать, да еще неизвестно, похоже ли то, что она пытается писать, на настоящие исследования… И вот теперь, накануне первого разговора с возможным научным руководителем, девушка страшно нервничала. Заинтересуется ли он ее темой? Что он скажет, прочтя ее статьи и наброски к диссертации? Возьмется ли вести ее? Что, если нет? Если он откажется, другие ведь могут, наверное, решить, что ее подготовка никуда не годится? Пожалуй, тогда и вовсе никакого руководителя не найдешь… Или найдется какой-нибудь из тех, о ком Мария говорила: «Им бы только набрать побольше аспирантов, а там хоть трава не расти, можно за полгода не допроситься поговорить о диссере». А разве Афинаида сумеет самостоятельно разобраться во всем? Так, пожалуй, и защиту провалить недолго… если до нее вообще дойдет дело… Боже, Боже! Как много зависит от этой первой встречи! Считай – вся дальнейшая жизнь…

Афинаида нарочно отправилась погулять к морю, чтобы собраться с мыслями, но в итоге так разволновалась, что ноги перестали ее держать, и она села за первый попавшийся свободный столик прибрежной кофейни. Подскочил официант, и девушка заказала турецкий кофе и пахлаву. Сладкое немного развеселило Афинаиду, и, глядя на искрящееся море, которое бороздили лодки, катера и морские трамвайчики – она всегда удивлялась, как всё это множество суденышек не сталкивается на ограниченном пространстве залива, – девушка спокойнее стала думать об ожидаемой встрече, столь важной для нее. Ей предстояло подвести итог почти полутора лет, в течение которых она пыталась вернуться к нормальной жизни. По приезде с Закинфа она, полистав старую записную книжку, нашла телефоны кое-кого из бывших сокурсников и принялась звонить им. Не все из них пошли после окончания Академии по научной стезе, но все как-то устроились, обзавелись семьями, работали… И после очередного разговора Афинаида всякий раз остро чувствовала собственную неприкаянность: ни семьи, ни детей, ни нормальной работы, ни жизненных перспектив…

На вопросы знакомых, как ее дела и куда это она запропастилась, Афинаида отвечала, что ее выбили из колеи семейные сложности, сообщала о смерти матери и говорила, что работала несколько лет «там и сям», а теперь собирается вернуться в науку. Большинство удовлетворялось такими ответами, и только Марии Афинаида призналась, что несколько лет усердствовала на православном поприще и работала при храме, но подробностей сообщать не стала, лишь сказала, что ей надоела «слишком церковная» жизнь и она хочет заняться наукой. По совету подруги Афинаида устроилась на работу в Национальную библиотеку, продолжала восстанавливать знания, выветрившиеся из головы за годы христианских подвигов, читать научные книги и в конце концов определилась с направлением дальнейших занятий. Мария, отучившись в аспирантуре, защитилась и преподавала в Академии ранневизантийскую литературу, и Афинаида, почувствовав себя, наконец, готовой начать работу над диссертацией, снова обратилась к подруге за помощью.

И вот, сегодня Мария отвела ее в Академию на кафедру византийской литературы средних веков, где ей дали телефон профессора Никифора Факаидиса, посоветовав обратиться к нему по поводу научного руководства. Афинаида помнила его по прежней учебе в Академии, тогда ей нравились его лекции. Всё вроде складывалось удачно, но… Согласится ли он ее вести? Найдут ли они общий язык?.. А вдруг он откажется руководить ею, узнав, что она потеряла столько времени… и где! Что ответить, если он спросит, почему она бросила аспирантуру и чем занималась после Академии? Гладко соврать, не покраснев, она не сумеет, а если скажет правду… то он, конечно, сочтет ее ненормальной! Но, может быть, обойдется без рассказов о ее прошлом? В конце концов, главное не ее прошлое, а то, что она делает сейчас! Главное, чтобы Факаидису понравились ее статьи и наброски, чтобы он понял, что она способна к серьезной научной работе. Но точно ли она к ней способна?..

Афинаида допила кофе и подумала: «Ну, что ж, если мне удастся обрести хорошего научного руководителя, значит, я правильно сделала, что пошла в науку, а если нет…» Что, если нет? Значит, это не ее стезя?.. Нет, не может быть! Господи, хоть бы удалось! Ведь иначе… иначе вообще непонятно, что делать дальше в жизни и в чем смысл всего, что с ней произошло!