Читать книгу Пылая страстью к Даме. Любовная лирика французских поэтов - Группа авторов - Страница 11

Сегодня солнце вновь струило жгучий зной,

Густой, как локоны Цереры плодородной;

Теперь оно зашло, повеял ветр холодный,

И снова Маргерит пойдет бродить со мной.

Мы не спеша идем тропинкою лесной,

И светит нам любовь звездою путеводной;

Когда прискучит сень дубравы благородной, —

Нас поджидает луг и плеск воды речной.

И мы любуемся равниною просторной

Вдали от города, от суеты придворной —

О нелюдимый край, о сладостный Медок!

Здесь хорошо душе, и взору здесь приятно, —

Ты на краю земли, и дорог нам стократно:

Здесь наш злосчастный век, как страшный сон, далек.

Прости, Амур, – прости – к тебе моя мольба,

Тебе посвящены мои душа и тело,

Любой мой промысел, мое любое дело, —

Но было нелегко во мне найти раба.

О, сколь изменчива коварная судьба!

С тобою, о Амур, я бился неумело,

Смеялся над тобой – но сердце ослабело;

Я сдался, я пленен – и кончена борьба.

Ты упрекнуть меня за этот бой не вправе,

Сраженье долгое – к твоей же вящей славе,

И то, что лишь теперь тебе хвалу пою,

Поверь мне, на тебя не бросит малой тени:

Презрен, кто упадет без боя на колени,

Победа радостна лишь в подлинном бою.

«Я преданность твою и верность сердца знаю;

Не уставай любить и верь, что в смертный час,

Доколе не сомкну навек угасших глаз,

Все буду о тебе я помнить, умирая.

В свидетели себе я Бога призываю,

Чья молния разит, чей благостный приказ

Порядок зим и лет установил для нас,

Кружение времен извечно повторяя,

Чей разум выверил размерный ход планет,

Лампад в Его дом, кем держится весь свет

От купола небес до полюса земного». —

Так дама мне клялась – угодно было ей

Столь многословной быть по доброте своей,

А мне хватило бы единственного слова.

Я встретился с ее горящим чудно взором.

Кто безнаказанно глядит в лицо богам?

Ошеломленный, я стою, не зная сам,

Не буду ли сожжен его лучей напором.

Так путник в час ночной, под огненным узором

Летящей молнии, взирает к небесам

И видит, весь дрожа, как громовержец там,

Разгневанный, грозит Перуном легкоперым.

Скажи мне, госпожа, в твоих глазах горит

Не бога ли любви ужасный взор, что скрыт

Всегда повязкою? В тот день, вовеки чтимый,

Единственно, что я себе представить мог,

Так это то, что вдруг Любви жестокий бог

В меня метнул стрелу и взор неумолимый.