Читать книгу Запах ночных фиалок. Рассказы и повести - - Страница 8

Представьте себе: юг, бархатный сезон, море.

Галечный пляж, почти безлюдный.

Целебный густой воздух с микроскопическими капельками морской воды.

Всё – как я люблю.

Солнышко не поджаривает, а ласково прогревает. Море лениво перебирает гладкие камушки у береговой кромки, унося с собой самые лёгкие. Пенные морские барашки пасутся прямо под ногами и, подкравшись, лижут спущенные с шезлонга ноги.

Прониклись картинкой? Увидели? Даже какое именно море – не важно. Главное, что в сентябре цветы жизни, дети, не отравляют морской воздух своим одуряющим ароматом. Ни шума, ни визга, ни плача, ни писка. Тишина и умиротворение. Покой и релакс.

В один из дней бархатного сезона, текущих неспешно, как песок в песочных часах, я познакомилась с интересной особой.

Её лежак был по соседству.

Дама переписывалась по телефону с кем-то для неё значимым.

Сначала я незаметно подглядывала за соседкой через щёлочки в широких полях любимой соломенной шляпки.

Ей нравился текст, что появлялся на экране после треньканья, потому что лицо светлело, морщинки разглаживались, губы растягивались в улыбке. Она ласкала буковки взглядом, несколько секунд думала, что ответить, при этом морщила лоб и поглаживала указательным пальцем кончик облупившегося носа. Придумав, чуть прикусывала губу и быстро-быстро отстукивала текст ответного послания. Она вся была там, в телефоне, а на лежаке в неудобной позе оставалось её физическое тело, почти совсем не загоревшее.

Переписывалась она явно с мужчиной, и мужчиной любимым. Мне даже захотелось проверить, так ли это. Но как? Взять и спросить? Неудобно вроде.

Наконец телефон соседки перестал издавать булькающие звуки и рыбкой нырнул в недра массивной пляжной сумки. Дама привстала с лежака, поменяла положение, потянулась, и …наткнулась на мой откровенный взгляд.

Блин, я попалась.

Соседка заметила интерес к себе и улыбнулась. Я поспешила поздороваться. Она приветливо кивнула в ответ и назвала имя. Её звали Светланой. Я назвала себя, и мы разговорились.

На вид моей новой знакомой было лет 40. Ну, с хвостиком.

Длину хвоста у сидящей на шезлонге определить трудно.

Наверное, «ягодка опять» или чуть старше, в этих пределах. Размер купальника – не ХХХL, а самый что ни на есть завидный. Тёмные волосы под белой бейсболкой, надетой козырьком назад, тёмные солнечные очки надо лбом поверх головного убора.

Я начала разговор с шутки:

– Начальник смсками на работу вызывал? -Нет, – разулыбалась в ответ Светлана, – скажем так, муж. Описывал, как по мне скучает.

Видно было, что она готова поддержать беседу, тема её не напрягает, а, наоборот, веселит.

– А почему «скажем так», а не просто – муж?

– Ну, потому что мы не женаты. В смысле – нет штампа в паспорте. Хотя вместе почти три года. И счастливы. Правда! Вот вы верите, что можно быть счастливой и любимой без этой формальности?

Я задумалась. А Светлана, не дожидаясь ответа, продолжила:

– У меня было три официальных брака- со штампами и печатями. со сменой фамилии и места жительства, но все три оказались браком в прямом смысле.

Три?

Заметив моё удивление – я просто не смогла остановить подпрыгнувшие выше солнечных очков брови – собеседница моя со смехом часто закивала и продолжила:

– Что, не верите? А хотите, расскажу? Я быстро, до обеда успеем…

Первый раз я стала женой сразу после школы. Нет, правда, успела поступить в институт. И в день зачисления на радостях мама впервые отпустила на дискотеку. – Заслужила, дочь. Теперь учиться уедешь – не до отдыха будет. Ладно. Погуляй.

Там я и познакомилась с первым мужем. Первым моим мужчиной.

Втюрилась сразу, с первого взгляда, с первого танца. А потом с каждым днём теряла голову. Таяла от его нежных прикосновений. Как муха в паутине, запутывалась в сетях ласковых слов и пышных комплиментов. Слепла от ярких букетов и почти теряла сознание от восторга от его неожиданных и щедрых подарков. И ведь чувствовала, что связывает он меня по рукам и ногам таким отношением, а сил порвать эти путы зависимости не было. Да и желания вырваться из сладкого плена, скажу честно, тоже.

Понимаете… я ж была вчерашняя школьница. Почти ребёнок. А он уже после армии, взрослый. И ведь не только ухаживал красиво, как в кино, но и сам был красив. Классический герой-любовник. Представили типаж?

Короче, замуж я – правильное слово есть – выскочила в восемнадцать. К девятнадцати родила. Сына.

И жизнь семейной женщины стала набирать обороты, один другого круче. Как собаке, которую нужно выдрессировать, подогнать под себя, лишить воли, мне отдавались команды:

– Сидеть!

– Лежать!

– Рядом!

За неповиновение – бил. Попробовала не подчиниться – бил сильнее, до крови, до синяков. Терпела, пока могла. Но недолго. Сыну полгода было, когда сбежала от этого монстра с ребёнком на руках. Прямо в чём была, ушла к маме.

Сколько лет прошло, а как приснится это красивое чудовище – просыпаюсь в холодном поту. Сейчас вам рассказываю – и меня потряхивать начинает!

Так в 20 я стала разведёнкой с прицепом. Супружеством была сыта по горло. Надолго хватило. Целых десять лет даже думать о каком-то мужчине рядом – не могла. Настолько отбил мне охоту жить в браке мой первый муж.

Годы шли, сынок подрастал, а я жалела только об одном – что он один. Хотелось доченьку. Или – ладно – ещё сыночка. Или даже двоих. Но откуда им взяться, детям, если я даже от мужского запаха шарахалась, как загнанная лошадь от кнута.

Родители помогали растить сына, но хотели видеть меня замужем и «за мужем,» особенно мама. Она постоянно твердила: – Годы уходят, тридцать уже, ты же хочешь детей, надо строить отношения. У брата приятель неженатый был, мама придумала, что надо нас познакомить.

– Конечно, не Ален Делон, – это она булыжник в огород первого моего кинула, – но на тебя поглядывает!

И дальше открытым текстом:

– Дочуш, неужели тебе трудно с этим человеком встретиться, посидеть, поговорить? Может, что и получится?

Я долго упиралась, а потом всё ж поддалась на уговоры. Брат организовал нам встречу за чаем.

Ну что я скажу: приятель его ниже меня на полголовы, веснушки – везде, не только на лице, руки волосатые, ножки – ну… не очень ровные, про таких говорят – в кавалерии служил. Хотя по интеллекту очень даже ничего. И темы общие для разговоров нашлись, и сын мой ему понравился.

«Любопытный, – говорит, – пацанёнок, техникой интересуется!» – а мне это, как матери, ой как приятно было слышать.

Новый знакомый оказался дальнобойщиком, а десятилетнему мальчишке про машины поговорить всегда интересно. А дядя его и в кабину посадил, и порулить дал, и сказал, что в поездку возьмет.

А в конце вечера и говорит сыну:

– Иди, уговаривай маму за меня замуж выйти.

Сыночек и правда пришёл. В глаза заглядывает мне, и тянет – жалобно так:

– Мам, он такой хороший!

А мне сына так жалко стало – до слёз! Сама ж мальчишку отца лишила. Думала я, думала. Про дочку, что родить смогу. Про постель, столько лет холодную. Рукой махнула, да и согласилась.

Дура была. Круглая набитая дура! Нельзя без любви ничего делать. А уж замуж без любви – последнее дело.

Короче, увёз он меня к себе. К нам в Россию он по работе приезжал из Прибалтики. Там и фирма его, откуда в рейсы ходил. Тогда уже Эстония, Латвия и Литва самостоятельными государствами были. Я, как жена, к мужу за границу выехала. Сыночка пришлось у родителей оставить. Сначала муж не запрещал к нему ездить, и денег давал, и подарки покупал. Не часто, правда, получалось, но в месяц разок могла обнять моего мальчика да поплакать с ним в обнимку над глупым моим замужеством.

На работу мне было не устроиться – русский диплом ВУЗа не давал шансов для нормальной работы.

И тут я забеременела. Бог услышал мои молитвы, думаю. А муж, вместо того, чтоб обрадоваться, рожу скривил. Мол, у тебя ребенок есть – это про сына моего – а мне дети ни к чему – лишние хлопоты. Ещё и попрекнул: и так денег нет, сама не работаешь. Как водой холодной облил с головы до пят. А я-то радовалась, думала, к мечте приблизилась на шажок! Но упрёк его про работу проглотить не смогла.

Сразу пошла учиться на крановщицу, раз учительский мой диплом коту под хвост. Видели, может быть, такие башенные краны – на стройках? Кабинка высоко-высоко, под самым небом. Люди внизу как муравьишки. Сидишь на верхотуре, и себя исполином чувствуешь. Никто над тобой не властен. Ни муж. Ни мама его. Свекровь-то, как про ребёнка узнала, глаза закатила и «Господи!» раз десять подряд сказала, будто я гадость какую собралась в семью принести…

Курсы трехмесячные быстро кончились, научили меня азам, бумажку дали – годна к работе. На стройке работать начала, чтоб доказать, что не зря хлеб ем. Несколько смен подряд без отдыха вкалывала, чтоб отгулы заработать и на выходных к сыну поехать. Но, видимо, сил не рассчитала. Перетрудилась. Срок-то уже был порядочный.

Прямо на высоте, в кабине, началось кровотечение. Спустилась вниз кое-как, кровь по ногам, в глазах темно, мужу звоню, объясняю, плачу, прошу приехать, в больницу отвезти, а он мне: «Сама натворила – сама и расхлёбывай. На „Скорой“ доберёшься!»

Тогда я и решила: если выживу, с ним не останусь. До больницы меня довёз на своей машине товарищ по работе. Он меня в приемный покой на руках занёс. Я уже сознание теряла. Все думали – муж, а он и не спорил. Одежду забрал, в коридоре конца процедуры дождался.

Ребёнка я потеряла. А вместе с ним – веру во второго мужа.

Решила вернуться домой, в Россию, к сыну. Говорю товарищу: «Отвезёшь меня домой, к родителям?» У меня ж ни машины, ни особо денег, ничего не было. Только большое желание сбежать от мужика чужого, которого я и не любила никогда.

Короче, я тихонько уволилась, пока они со свекровью на работе были, вещи собрала, и съехала, как говорят, по-английски, не прощаясь. Домой меня мой спаситель отвёз. Он разведённый был, с женой уже несколько лет не жил. Квартиру бывшей оставил, а сам к маме перебрался. По национальности русский, хоть в Эстонии родился.

Приехали мы к моим родителям, папа с порогу сразу: «Разводись, и никаких гвоздей! Дома жить будешь!» Съездила еще раз туда с папой, развелась, штамп в паспорт поставила. Поплакала тихонько с мамой и решила, что это был последний брак. Товарищ, что привез меня к родителям, зачастил к нам на выходные. Папе поможет, маму повеселит, меня от грустных мыслей отвлечёт. С сыном опять же чем-то занимался, велосипед чинили, в город за мороженым ходили, гуляли. Старшим другом сыночку стал. Ему понравился дядя Андрей – весёлый, простой и незлой.

Но ездить Андрею из Европы в Россию по визе туда-сюда-обратно было накладно. Вот как-то возвращаются они с прогулки, и друг мой, подмигивая, говорит с улыбкой:

– Бери паспорт, пойдём!

– Куда? – спрашиваю.

– В ЗАГС! Я договорился, нас сразу прямо и распишут!

– Как распишут? Зачем? – у меня глаза на лоб.

– Ну, для того, чтоб мне было можно было вид на жительство, или гражданство, или как там у вас, начать делать. Что ж мне к тебе все по визе кататься? – и так уверенно говорит, что я даже как-то опешила.

А потом и думаю: «Он мне столько хорошего сделал, а я ему помочь не хочу?»

Короче, казалось – фиктивный брак заключаю, а получился – настоящий. Три года мы жили нормально. Андрей стал мне оказывать знаки внимания, как любимой женщине, а я попробовала их с достоинством принимать.

Нет, не любила, врать не буду! Но – уважала. Ценила за помощь и сострадание. Обихаживала, вела хозяйство. Хозяйка я хорошая, поверьте, и чистоту люблю, и вообще. У нас даже ребеночек с Андреем получился на третьем году совместной жизни. Но… не судьба. Не выносила. Выкидыш второй половины.

Поняла я тогда, что это знак. Не дает мне Боженька деток от нелюбимых мужчин. Да и попивать муж стал, а после пьянок все чаще и чаще на родину мотаться. Короче, на четвёртом году жизни отпустила я третьего мужа на родину. С миром. А он и не сопротивлялся. Увлекающийся был. Простой. Не злой, но какой-то пустой, оттого, наверное, и лёгкий на подъём. Попрыгунья-Стрекоза в брюках. Помните же? «И под каждым ей листом был готов и стол, и дом».

Перевернула я третью страницу жизни в браке, и решила – раз деток не будет – буду жить для себя. Мне тогда уже 45 стукнуло. Как говорится, начался осенний сезон жизни. Под девизом «Мадам, уже падают листья».

Сын вырос, думаю – вот-вот свою семью создаст, а я, такое чувство, ещё и не жила. Решила: значит, буду пробовать жить! В отпуске путешествовать начала, куда денег хватало, ехала. В выходной – на концерты, в бассейн, просто в соседний город – на достопримечательности посмотреть. Одна, с приятельницей, с соседкой, не важно. Красотой занялась, маникюры-педикюры, к массажистке записалась. Чувствую – живу. И мне такая жизнь нравится!

Летом к подруге детства в Германию слетала. Та надоумила зарегистрироваться на сайте знакомств, убедила, мол, надо – хотя бы для виртуального флирта. Ну, для виртуального —думаю, пускай. На реальном-то давно большой и жирный крест нарисован. Она мне сама страницу завела, показала, как фото туда отправлять. Стала я с мужчинами переписываться. Так, ради интереса, для прикола – чтоб было как вечера коротать. Но всё это как-то не в серьёз, не трогали меня переписки, не зажигали.

И, знаете, как говорят? Судьба и на печке найдет. Сломалась машина. Старенькая она у меня, папина, давно поменять бы пора. А я в автомобилях – как свинья в апельсинах. И даже хуже. Дали мне телефон мастера – его многие хвалили, не из одного источника ко мне этот номер пришёл. Я посадила рядом папу, чтоб меня не облапошили, созвонилась со специалистом этим, и в путь. Подъехали.

Выходит из гаража мужчинка. Седоватый. Худощавый. В ремонтной робе. Руки грязные, лицо в мазуте. Осмотрел мою ласточку со всех сторон, покряхтел, руки с грязной тряпкой в стороны развёл, и припечатал:

– Тыщ пятьдесят готовь, хозяйка, сделаю в лучшем виде. И внутри, и снаружи. Даже, где надо, подлатаю.

Мы с папой переглянулись. Дороговато. Если потом продавать машинку, то дороже, чем за 100, не продашь. Стоит ли вбивать столько в ремонт? Короче, я сказала, мол, подумаем, сели мы в машину и уехали.

Только домой вернулись —телефон мой звонит.

– Это вы сейчас ко мне приезжали? Короче, нам нужно встретиться. Я могу вам дешевле машинку сделать, как новенькая будет, только…

Я не смогла сдержаться, расхохоталась:

– Только что? Только чтоб я с вами встретилась? Да что вы говорите? – и трубку положила. Шутник, однако, думаю.

А шутник настойчивым оказался. Звонил мне упорно неделю подряд, а то и дней десять. Я сказала, чтоб не во время работы набирал, а по вечерам. Прислушался.

И так мне с ним по телефону общаться понравилось – куда интереснее, чем с какими-то неведомыми придурками с сайта знакомств. Главное, я не помнила, как он выглядит – перед глазами только руки грязные и лицо в мазуте. Но – думаю – ведь лицо-то он моет? Привыкла я к нашим вечерним беседам – как к чаю на работе.

Традиция сложилась – вечером в кресло с ногами, телефон на плечо, ваза с фруктами передо мной на столике, и длинные задушевные разговоры до темноты. Дальше так продолжаться не могло – весна пришла, черёмухой запахло. А весной на природу сами знаете, как хочется!

Я и предложила моему телефонному воздыхателю поехать вместе за город – сам-то он не решался, уж больно робкий. Согласился сразу. А когда подъехал за мной на своей блестящей начищенной машине – сам помытый, подтянутый, виски седые, стрижка аккуратная. Смотрю: очень даже ничего. И даже на папу моего в молодости чем-то смахивает. Вдовец он. Из приезжих. Дети взрослые, живут отдельно.

– Вы знаете, – голос у моей собеседницы дрогнул, – я с ним так счастлива! Он хочет и умеет меня радовать. Он заботится обо мне, не позволяет напрягаться. Он ночью готов лететь в аптеку за таблеткой, если мне плохо. Он принимает меня со всеми несовершенствами. Он нежный и ласковый, может слушать про мои маленькие радости и просто сидеть рядом, если мне грустно. Мы много разговариваем, можем очень долго говорить. И ночью всё у нас как-то сразу получилось, понимаете? Сразу, и без стеснения. С ним мне не одиноко. Я люблю, понимаете. И хочу любить этого человека. Мой он! Отдавать хочу, не только принимать. Он старше меня на 10 лет, и я очень боюсь его потерять. Хочу, чтобы долго-долго был рядом!

Он меня на море отправил в бархатный сезон. Сам не поехал. Говорит, что мужчина должен деньги зарабатывать. «А женщина?» – спрашиваю. Смеётся: «А моя женщина должна быть красивой и здоровой!» Набрал пять машин в починку, и вкалывает – к нему мужики в очередь. А мне без него тут и море не в море. Видели – пишемся, как школьники, каждый час.

Я вот что ещё хотела сказать-то. В каждом возрасте – свои критерии выбора. Встреть я его на десять лет раньше – может быть, мимо прошла. Не оценила. Я ж раньше не задумывалась, что для идеальных отношений важнее, если мужчина заставляет осенью тёплые колготки надевать, а не ванну с лепестками роз готовит, а потом пожрать требует!

А ещё… Смешно, но расскажу… Последнее. Когда в ту, нашу первую, весну, я об окрошке заговорила, он у меня спрашивает: «А ты окрошку на чём делаешь? На квасе?»

– Ну, в России же многие на квасе ее готовят, так? – это она у меня спрашивает.

Я кивнула —точно, я окрошку квасом развожу.

– Вот! А я – на кефире привыкла. Выросла-то в Средней Азии. У нас её на кефире готовили – из-за жары, наверное. Я тогда и ему откровенно призналась:

– На кефире.

А он как закричит – удивлённо, радостно – прямо с восторгом:

– Да ты что! Первого человека тут встречаю, который, как я, окрошку на кефире делает! Нет, точно ты мой человек!

Вот так и живём…

Закончить фразу моя собеседница не успела – в сумке рыбкой затрепыхался телефон, и Светлана молниеносно выудила трубку из яркой холщовой сумки. Она встала с лежака, сунула ноги в шлёпанцы, и, кивнув мне на прощание, медленно побрела вдоль моря.

Слов не было слышно, но ветер доносил до меня особенную интонацию женского голоса. Воркующую. Так говорят с мужчиной любящие женщины. Счастливые. Вот.