Читать книгу На пути к мечте - - Страница 12

Итак, это случается. Я позволяю себе открыто показывать эмоции и, кажется, с потрохами выдаю себя и свои чувства Стасу. Но я не могу иначе. Утром, когда он примчался ко мне, сбежав с урока, и я увидела его глаза, полные тревоги, я не могла не обнять его. Не могла не прижаться к нему, когда он заявил, что сам отвезёт меня куда угодно. Днем, когда Лео нашёл меня после уроков и рассказал, что Стас прямо на уроке подрался с Раевским, а потом уехал к отцу, я не могла не сойти с ума от беспокойства. Не могла не звонить и не переживать, почему он не берет трубку. А когда увидела его, живого и здорового, входящего в фойе, не могла не броситься к нему и теперь уже самой не смотреть на него с тревогой. Не могла не обнять так крепко, что казалось, он должен сломаться пополам от силы моих объятий. Не могла не прижиматься к нему всем телом, слушая частое биение его сердца. Он подрался из-за меня, и его стремление защищать меня было таким трогательным, что нежность, которую я испытывала, выплескивалась из меня, как кипящая вода из кастрюли. Я больше не могу справляться с собой, во всяком случае, делаю это очень плохо. И сейчас, сидя у стойки в заполненном клубе, в зале, мерцающем неоновым светом, и глядя на сцену, на которой в обнимку с гитарой на высоком стуле сидит Стас, я все яснее осознаю: я не только не могу, я попросту не хочу больше этого делать.

Когда полчаса назад мы приехали к клубу и увидели очередь перед входом, я поймала себя на ощущении, будто приехала на концерт суперизвестной звезды. А когда после моего звонка улыбающийся Стас встретил нас возле чёрного входа и повёл по бесконечным извилистым коридорам, я, шагая за ним, подумала, что очень хочу, чтобы он и стал именно такой суперзвездой. Он переоделся и был не в утренней рубашке, а в простой белой футболке и мягком вязаном кардигане бежевого цвета – и казался таким домашним, простым, уютным. Но вместе с тем он так уверенно двигался, ему улыбался каждый встреченный нами по дороге, с ним здоровались за руку, обменивались репликами, и понятно было, что в этой непривычной для меня атмосфере он чувствует себя как рыба в воде. Он показал нам гримерку, в которой колготилось множество народа – и парней, и девчонок, – познакомил с юрким черноглазым парнем, который не выпускал из рук телефон, – тем самым Дэном, который звонил ему пару часов назад, – и провел по всем помещениям клуба. Танцпол, сцена, приватные комнаты, столики, барная стойка, диванчики… От обилия новых впечатлений у меня кружилась голова. И везде – кроме служебных комнат, конечно, – везде в глаза бил мигающий, яркий неоновый свет. Сложно представить, как к такому можно привыкнуть, но завсегдатаи клуба, похоже, чувствовали себя превосходно. Да и Стас не обращал внимания на яркие огни, спокойно рассказывая и показывая, где что находится. Впрочем, его-то можно отнести к завсегдатаям, если он проводит здесь каждые выходные, но я была в клубе в первый раз в жизни, и с непривычки у меня даже разболелась голова.

Стас проводил нас к сцене, удобно устроил возле барной стойки, велев симпатичному кудрявому бармену налить нам все, что мы пожелаем, и убежал. И теперь я смотрю на то, как он с гитарой на плече выходит на сцену, садится на стул, поправляет и проверяет микрофон, устраивает на коленях гитару – ту же самую, из светлого дерева, на которой играл в субботу дома у Мишки. На груди поверх футболки у него болтается кулон в виде гитары. Это я подарила его ему на 23 февраля. Тогда он сразу надел его и больше, видимо, не снимал. Во всяком случае каждый день с тех пор я вижу этот кулон на нем, и это приятно согревает сердце. «Надо сфотографировать его!» – бьется в голове мысль. Я поднимаю телефон и делаю пару кадров.

В толпе кто-то визжит, Сашка рядом со мной оглушительно орёт, и Стас, посмотрев в нашу сторону, улыбается своей кривой улыбкой. Я вспоминаю, что обещала ему хлопать громче всех, и, подняв руки над головой, хлопаю изо всех сил, хотя он ещё даже не начал петь.

– Добрый вечер, – негромко произносит Стас в микрофон, а потом сразу, не дожидаясь ответной реакции зала, ударяет по струнам. Я узнаю первые аккорды одной из песен "Нирваны" и вспоминаю один из концертов Курта Кобейна, где он, тоже светловолосый, в похожем кардигане, вот так же сидел перед зрителями в обнимку с гитарой и хриплым голосом пел свои песни. Только он тогда уже был мировой знаменитостью, а у Стаса – я точно знаю – ещё все впереди. Он легко берет ноту за нотой, поёт не фальшивя, чисто произнося каждое слово. Он рассказывал, что много лет занимался английским и до сих пор продолжает это делать, так что его правильное произношение и хорошее знание языка меня не удивляют. Удивляет – в хорошем смысле – меня другое: невероятная, мощнейшая энергетика, которая волнами исходит от Стаса и пульсирует по залу, передаваясь от зрителя к зрителю. Не почувствовать эту энергию просто невозможно, и я воспринимаю абсолютно как должное, когда после окончания песни Стасу аплодирует весь зал. Я хлопаю так, что, кажется, отбиваю ладошки, но мне все равно. Я хочу, чтобы он увидел, почувствовал, как я горжусь им, как мне нравится то, что он делает, как он поёт. Повернув голову к друзьям, я с радостью вижу, что хлопают и они. Энди склоняется ко мне через Сашку и кричит, пытаясь перекричать музыку – Стас вновь начинает играть:

– У него идеально поставлено дыхание! И диапазон мощный!

Я киваю. Я в этом совсем не разбираюсь и не знаю, как это – идеально (и не идеально тоже) поставленное дыхание и мощный диапазон, но Энди окончил музыкальную школу, он понимает в таких вещах, и, если он говорит, значит, так и есть.

Стас поёт что-то из "Металлики", "Скорпионс", "Аэросмит" – я узнаю не все, но с каждой песней продолжаю наслаждаться его голосом, его энергией, манерой его игры. Его пальцы ловко скользят по струнам, длинные, гибкие, умелые, и на несколько мгновений я теряюсь в пространстве, завороженно наблюдая за перемещением этих пальцев по грифу и практически не дыша.

А потом он начинает играть ее. Одну из тех песен "Бон Джови", которые я люблю больше всего. Когда я слушаю ее, у меня что-то переворачивается в груди. Я абсолютно точно не говорила ему, что люблю эту песню, мы вообще не обсуждали мои любимые песни у "Бон Джови", но каким-то невероятным образом он угадал. Он снова угадал.

– He says he’s so damn busy but he don’t do nothin' at all

So you get him on the phone, he was just gonna to call you

Says he was thinking about old times

And lookin' at your picture on the wall…4

Он поёт негромко и пристально смотрит на меня. Все время, что длится песня. Я тоже не отвожу от него глаз, и словно незримая ниточка протягивается между нами, тонкая, но прочная. И с каждой сыгранной им нотой, с каждым спетым словом я все отчетливее понимаю: я хочу его поцеловать. Я больше не хочу сдерживаться. Я хочу его поцеловать, и я хочу быть с ним.

Песня заканчивается, и Стас встаёт со стула, поклонившись. Что, уже все?.. Так быстро? Я и не заметила, как пробежали отведенные Стасу для выступления сорок минут…

– Спасибо, друзья, – говорит он в микрофон и улыбается. Ему хлопают так, как будто он действительно рок-звезда. И я хлопаю громче остальных.

– Браво! – кричит Сашка рядом со мной. Стас смотрит на нас и улыбается – уже только нам. А потом подмигивает и уходит со сцены. На ней немедленно появляются две полураздетые девицы, которые начинают кривляться и что-то вопить в микрофон. Я отворачиваюсь от сцены и смотрю на друзей. Сашка светло улыбается мне.

– Знаешь, Ритик, что я тебе скажу, – говорит она, перекрикивая громкую музыку. – Он великолепен. Он просто великолепен. Черт, подружка, я тебе даже завидую – такого парня себе отхватила!

– Прошу прощения? – вмешивается Энди.

– Милый, закрой уши! – отмахивается Сашка и улыбается ему. А потом вновь смотрит на меня. – Ритик, он же готовый артист. Такой голос, такая энергия!.. Ему не в клубах выступать, ему на сцену надо!

– Согласен, поёт и играет он, конечно, очень круто, – говорит Энди, допивая свое пиво. – Я кайфанул.

– А ты что скажешь, Дейви? – Сашка требовательно смотрит на брата. Дейв задумчиво отвечает:

– Скажу, что он отличный музыкант. И что, если он сможет пробиться, у него будет большое будущее…

– Он сможет, – говорю я уверенно. – Он точно сможет.

– Кто что сможет? – раздаётся за нашими спинами весёлый голос. Я оборачиваюсь и вижу Стаса. У него усталые глаза, но улыбается он счастливой, немного пьяной улыбкой. Я без слов разворачиваюсь к нему всем корпусом и крепко обнимаю его, постаравшись вложить все свои чувства в это объятие. Я очень хочу поцеловать его, особенно теперь, когда его губы так близко, но рядом с нами мои друзья – а мне хотелось бы, чтобы наш первый (пусть это и не совсем так) поцелуй случился наедине. И потому я решаю подождать до более подходящего момента. В конце концов, мы ждали две недели, сможем и ещё немножко.

Едва я отстраняюсь от него, чтобы сказать, как прекрасно он пел, как на него набрасываются с комплиментами и поздравлениями мои друзья. Они тараторят наперебой, не давая мне и слова вставить, и я молча слушаю, как они восторгаются талантом парня, которого я, кажется, люблю. И тихо радуюсь счастью, написанному на его лице.

Когда наконец они замолкают, Стас поворачивается ко мне, и от нежности, появившейся в его усталых глазах, я таю. И как я могла думать, что ему нужен от меня только секс? Теперь я точно знаю, что это не так. Сашка права – какого же классного парня я отхватила!

– Ты был невероятен, Стас, – искренне говорю я и сжимаю его ладонь. Он внезапно переплетает наши пальцы, и от странного чувства, заполнившего мою грудь, мне становится нечем дышать.

– Значит, тебе понравилось? – серьёзно спрашивает он, не отпуская мою руку. Большой палец его руки медленно описывает круги по поверхности моего большого пальца, и ощущения, которые вызывает это прикосновение, не дают мне нормально соображать.

– Понравилось – это не то слово, – так же серьёзно говорю я, глядя в его чудесные аквамариновые глаза. – Ты необыкновенный талант, Стасик. Твой голос, твоя энергетика… Ты обязательно станешь великим музыкантом, я точно знаю.

Вместо ответа он целует меня в макушку, и я растекаюсь по стулу подобно желе.

– Наверное, нам пора ехать, – говорит Дейв, взглянув на часы. Они показывают половину двенадцатого.

– Да, точно, – спохватывается Стас. – Орешек, ты с кем поедешь?

Странный вопрос, ответ, мне кажется, очевиден.

– С тобой.

Он улыбается.

– Тогда встречаемся у подъезда, – говорит Дейв. Стас кивает и тянет меня за собой:

– Пойдёмте, выйдем через служебный вход.

Мы вновь проходим через лабиринты коридоров, одеваемся, дожидаемся, пока Стас заберёт куртку и гитару, а черноглазый Дэн наговорит ему кучу приятных слов, и наконец оказываемся на улице. Свежий воздух приятно холодит лёгкие, а ночная тьма резко ударяет по глазам, за полтора часа уже привыкшим к мерцанию огней. На парковке мы расходимся в разные стороны. Ребята садятся во внедорожник Дейва, а Стас увлекает меня в сторону, к своей хонде, припаркованной у забора. Она уже заведена, и внутри царит приятное тепло, вкупе с привычным хвойным ароматом дарящее мне чувство умиротворения. Я откидываюсь на сиденье, прикрываю глаза и только тут вдруг понимаю, что сильно устала.

– Ну что, Орешек, как тебе ночная жизнь?

Стас мягко трогает машину с места, и я качаюсь на больших удобных качелях.

– К ней нужно привыкнуть, – отвечаю я, не открывая глаз. – Но я готова. И завтра тоже поеду с тобой. Можно?

– Глупышка, – ласково отвечает он, – зачем ты спрашиваешь? Конечно, можно. Знать, что ты в зале – это невероятно круто…

Он говорит что-то ещё, но я не различаю слов. Негромкая музыка и плавное движение машины убаюкивают меня, и полет качелей, на которых я качаюсь, становится все сильнее и сильнее… Сквозь окутавшую меня полудрему я ещё слышу чьи-то голоса, чувствую сильные руки, подхватившие меня, и тепло чьей-то груди, а потом все пропадает, и я проваливаюсь в глубокий сон.

Мы проспали. Видимо, никто из моих друзей не поставил будильник – судить об этом я не могу, поскольку, уснув в машине у Стаса, так и не проснулась до самого утра, до тех пор, пока Сашка, сдернув с меня одеяло, не заорала у меня над ухом:

– Ритка, вставай, опаздываем!

Так я и обнаруживаю, что спала в комнате Сашкиных родителей в Сашкиной пижаме. Молясь про себя, чтобы переодевала меня подружка, я вылетаю в коридор и тут же натыкаюсь на трех полуголых парней, которые в спешке носятся по всему дому. И если обнаженные торсы Дейва и Энди не вызывают у меня никаких эмоций, то голый по пояс Стас вновь смущает меня донельзя. С утра он выглядит еще притягательнее, чем обычно – еще более взъерошенные волосы, припухшие после сна губы, – и, чтобы не пялиться на него на глазах у друзей, я, пробормотав «Доброе утро», торопливо ныряю в ванную – переодеться и прийти в себя.

После торопливого завтрака почти на бегу мы со Стасом, перескакивая через две ступеньки, сбегаем во двор, и, едва запрыгиваем в хонду, Стас стартует с места. До начала уроков сорок минут. От Сашкиного дома до нашей школы тоже минут сорок, но это без пробок, так что нам должно очень повезти, чтобы мы успели к первому уроку.

Но нам, конечно, не везет. Мы почти сразу встреваем в огромную пробку, которая тянется медленно, как неспешная черепаха. Стас заметно нервничает и барабанит пальцами по рулю. Я смотрю в окно, на соседние машины, и вспоминаю руки, которые вчера несли меня, покачивая, и мне казалось, что я лежу в большом удобном гамаке и качаюсь, качаюсь…

– Похоже, на первый урок мы все же не попадем, – замечает Стас, и внезапно плечи его расслабляются. – Бесполезно спешить.

– Я напишу ребятам, что мы будем ко второму, – я вытаскиваю телефон и набираю смс сначала Таське, а потом Кириллу. В переписке с Сашкой висит непрочитанное сообщение, и я открываю его. Подруга пишет о том, каким Стас оказался классным – не только как музыкант, но и как человек. Оказывается, после того, как я уснула, они вчетвером еще несколько часов болтали на кухне и улеглись уже ближе к утру. «Он офигенский, Ритка, и по нему невооруженным глазом видно, что он по уши в тебя влюблен. Вы обязательно должны быть вместе!»

Прочитав сообщение подруги, я улыбаюсь. Оно согревает мне сердце, и я вспоминаю, что вчера так и не поцеловала Стаса, хотя собиралась сделать это в машине по пути из клуба. Сейчас, в пробке, торопясь в школу, делать это – тоже не лучший вариант. Ладно, отложим до вечера…

– Чему ты улыбаешься? – спрашивает Стас, заметив мою улыбку.

– Сашка поет тебе дифирамбы, – честно отвечаю я. – Говорит, что ты им ужасно понравился.

– Мне тоже понравились твои друзья, – отвечает он, улыбнувшись. – Хорошие ребята. Мы до четырех утра разговаривали…

– Сашка написала, – киваю я. – Ты совсем не выспался, а теперь еще и за рулем… И вечером снова выступать. Как ты выдержишь?

– Прорвемся, – снова улыбается он. – На адреналине. Ты не передумала ехать со мной в клуб?

– Конечно нет! – восклицаю я. – А что, ты не хочешь, чтобы я поехала?

– Глупышка. Но имей в виду, тогда ты останешься ночевать у меня.

Ого, вот это поворот… Конечно, мне надо было бы что-нибудь придумывать для мамы – с которой мы, кстати, так еще и не помирились, – чтобы объяснить, почему я вернусь домой среди ночи. Так что с этой точки зрения ночевка не дома – лучший вариант. Однако у Стаса?.. А что же скажут его родители?

– На твоей прелестной мордашке написаны все сомнения крупным шрифтом, – замечает Стас, перестраиваясь в другой ряд. Мы наконец выезжаем из пробки. – Давай по порядку: родителей дома не будет, они уедут на дачу. Приставать к тебе тоже не буду, ты ляжешь в моей комнате, а я – в зале. Угадал все, что тебя тревожит?

Я краснею. Он что, читает мои мысли?

– Про родителей угадал. А что ты будешь ко мне приставать, я и не думала…

– Значит, не боишься оставаться со мной наедине? – поддразнивает он.

– Я боюсь себя, не тебя, – честно отвечаю я. Он бросает на меня короткий взгляд, но воздерживается от комментариев, и дальше мы едем молча. Стас выглядит задумчивым.

Уже на подъезде к школе я вспоминаю:

– Стас… А ведь я так и не сказала тебе вчера. Как ты угадал?

– Что угадал? – не сразу понимает он.

– Ты пел «Бон Джови» вчера. Я знаю, что ты пел для меня, знаю, что ты для меня учишь их песни, даже не спорь.

– Я и не собирался, – Стас подъезжает к школьным воротам и медленно едет вдоль забора, высматривая свободное место.

– Эта песня – одна из моих самых любимых. Как ты угадал? Почему выбрал именно ее?

– Не знаю, Орешек, – он паркуется между двумя белоснежными иномарками, заглушает мотор и поворачивается ко мне. – Когда услышал впервые, подумал, что будет здорово спеть ее тебе под гитару. Вот вчера и представился случай. А какие еще песни у «Бон Джови» ты любишь?

Я открываю рот, но он перебивает меня:

– Нет, нет, подожди, не говори. Я лучше сам угадаю.

– Ты что-то еще у них выучил? – спрашиваю я, отстегивая ремень. Он улыбается:

– За неделю можно выучить очень многое. Сиди, пожалуйста, не вставай, ладно?

Он выходит из машины и, обогнув ее, открывает передо мной дверцу. А потом подает руку:

– Прошу.

Мне так неловко и приятно одновременно, что я не нахожу ничего лучше, чтобы пошутить:

– Я так и привыкну.

– Привыкай, – Стас серьезно смотрит мне в глаза, и я опять краснею. Не выпуская моей ладони, запирает машину и вновь поворачивается ко мне: – Идем? Мы успеваем как раз к началу перемены.

Мы входим в школьный двор, поднимаемся по крыльцу, проходим по коридору к раздевалке, и все это время он держит меня за руку, а бабочки в моей груди так неистово хлопают крыльями, что, если бы они были живыми, я бы начала переживать, что их крылья могут сломаться. Оказывается, это так здорово – просто идти, держась за руки, с тем, кого ты любишь… Хватит прятаться от самой себя. Я люблю Стаса. Это не просто симпатия, не просто увлечение – я люблю его, и кажется, мое сердце раздувается до невероятных размеров, вместив в себя эту любовь.

Уже на пороге раздевалки я вдруг вспоминаю:

– Стас… У меня к тебе есть очень важный вопрос.

Он замирает, не донеся руки до двери.

– Скажи честно, кто переодевал меня вчера вечером?

Его напрягшееся было лицо разглаживается, в глазах начинают прыгать смешинки.

– Так вот что тебя волнует больше всего! Что я увидел тебя без одежды?

– Стас, ну скажи честно, – настаиваю я. Он с улыбкой смотрит мне в глаза:

– Тебя переодевала Саша и даже выгнала нас из комнаты. Но хочу напомнить тебе, что ты зря переживаешь. Я уже видел тебя почти раздетой – в прошлую пятницу, помнишь? И мне все очень понравилось.

С этими словами он толкает дверь раздевалки и первым исчезает за ней, оставив меня стоять с пылающими щеками.

Узнав, что я вчера вечером была со Стасом в клубе – и что, мало того, Сашка, Энди и Дейв были там с нами, Таська обижается на меня – по-моему, чуть ли не впервые в жизни. Она перестает разговаривать со мной, а на все мои увещевания, что все получилось внезапно, либо не реагирует, либо заявляет, что я должна была ей позвонить, и она бы приехала. С одной стороны, я, конечно, понимаю, что она права – мы, получается, отправились к Стасу на выступление всей нашей компанией, не взяв только ее. С другой стороны, тогда бы и ей пришлось ночевать у Сашки с Дейвом, а нас там и так набилась полная коробушка…

Так проходит два урока, и, когда мы появляемся на пороге столовой, подруга по-прежнему дуется на меня. Мальчишки уже на месте – все втроем стоят в очереди. Лео первым замечает нас и машет рукой. Мы подходим, и Таська демонстративно отворачивается от Стаса, который хотел было ее обнять. Он удивленно вздергивает брови:

– Эй, Таисия, что с тобой? Я в чем-то проштрафился?

– Кажется, они поссорились, – Кирилл, как всегда, внимателен и видит, что Таська не смотрит в мою сторону, да и вообще, против своего обыкновения, помалкивает.

– Она обиделась на нас с тобой, – со вздохом говорю я Стасу, обнимаясь с Кириллом и Лео, которых сегодня еще не видела.

– За что? – удивляется тот.

– За то, что вчера не позвали ее в клуб…

– Тась, ты что, серьезно? – Стас примирительно касается ее плеча. – Не обижайся, у меня, честно, вообще ни единой мысли на этот счет не возникло…

– Он даже нас не позвал, а мы не обижаемся, – шутливо добавляет Лео. Таська гневно поворачивается к нему:

– Вы уже видели и слышали, как он поет! А я одна не видела! Ну ладно, допускаю, тебе, – она кивает в сторону Стаса, – было не до того, чтобы думать, кого позвать. Но ты-то! – и она кидает острый взгляд, наполненный обидой, на меня.

Мне ничего не остается, как попробовать извиниться в очередной раз:

– Тась, милая, ну прости, правда, я тоже совсем не подумала…

– Таисия, а если я тебя сегодня позову в клуб, придешь? – вмешивается вдруг Стас. Таська меняется на глазах – обида пропадает из глаз, на лице появляется улыбка.

– Приду! А ты позовешь?

– А я уже зову, – спокойно говорит он. – Буду очень рад видеть тебя. Больше не обижаешься?

– Нет, – Таська сияет и сразу обнимает его, как только он разводит руки в стороны.

– А на меня? – осторожно спрашиваю я. Таська на секунду задумывается, а потом широко улыбается:

– Ладно, курочка ты моя, и на тебя тоже не обижаюсь!

Я с облегчением вздыхаю, а когда Таська отворачивается, одними губами шепчу Стасу: «Спасибо». Он подмигивает, а потом осторожно касается моих пальцев своими. Я сжимаю их, и получается, что мы снова держимся за руки. Правда, недолго – Стасу приходится выпустить мою ладонь, чтобы подхватить поднос.

– Я сегодня не работаю, – задумчиво говорит Кирилл, обращаясь к Лео, когда мы уже идем за столик, – может, и мы к Стасяну заскочим?

– Я и так собирался, – пожимает тот плечами. – Ты ж не против, рок-стар?

– Я никогда не против, – откликается Стас.

– А у тебя предки дома сегодня? – интересуется Лео. Стас отрицательно качает головой. Лео сияет:

– Тогда после твоего выступления завалимся к тебе!

На секунду мне чудится, будто на лице Стаса мелькает недовольство. В голову вдруг приходит мысль, что этот вечер он хотел провести иначе – только со мной. Я-то уж точно именно этого и хотела… Но тут же Стас улыбается и отвечает:

– Без проблем.

Так и получается, что вечером мы собираемся возле клуба «Подвал» вчетвером – Кирилл, Лео и мы с Тасей. Стас, как и вчера, ждет нас внутри. Мне пришлось попотеть, чтобы уговорить его на это. Изначально он собирался забрать меня после пол-дэнса, чтобы потом вместе подхватить Таську и ехать в клуб, но мне все же удалось убедить его, что мы в состоянии доехать самостоятельно, а вот ему лучше всего, вернувшись с вокала, поспать пару часов, чтобы хорошо чувствовать себя вечером. Надеюсь, он так и поступил.

Таська встречает меня после занятия, мы перекусываем в том самом кафе, куда неделю назад ходили со Стасом, и наш столик опять обслуживает улыбчивая Камилла. Меня она не узнает – или делает вид. А потом мы пешком отправляемся в сторону клуба – благо погода сегодня более-менее хорошая, а времени у нас много. По дороге я наконец подробно рассказываю Таське все, что случилось вчерашним вечером. О чем-то она уже знает – Сашка в течение всего дня не могла успокоиться и все писала в наш чат восторги по поводу Стаса – так, что Таська даже посоветовала мне начать ревновать. Кроме того, я рассказываю и о том, как сегодня утром мы шли в школу, держась за руки, и о том, что наконец готова поцеловать его. От последней новости Таська приходит в восторг:

– Ну наконец-то! – но тут же сникает: – Эх, Ритусь, получается, я тебе все испортила.

– Почему? – искренне удивляюсь я.

– Если бы я не вылезла со своими обидками, Стасу не пришлось бы меня звать сегодня в клуб, и тогда вы могли бы провести время только вдвоем.

– Не факт, – я пожимаю плечами, – Кир с Лео точно так же могли бы завалиться в клуб, даже без тебя. Не переживай, ничего страшного не произошло.

– Но при нас ты ведь не станешь его целовать? – с любопытством спрашивает Таська.

– В первый раз точно нет, – категорически говорю я.

– Это будет уже не первый раз, – ехидно замечает подружка. Я отмахиваюсь:

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

За такими разговорами мы и приходим к клубу. Кирилл с Лео уже там, и я сразу набираю номер Стаса. Как и вчера, он проводит нас по лабиринтам служебных помещений в свою гримерку, где мы оставляем верхнюю одежду. Чувствуется, что Кирилл с Лео здесь далеко не впервые – они здороваются со многими, кто встречается нам по дороге, а с черноглазым Дэном, с которым мы сталкиваемся в коридоре, вообще разговаривают как с приятелем. Тот, кажется, заинтересовывается Таськой – во всяком случае, бросает на нее оценивающие взгляды, только вот моя подружка не обращает на него ни малейшего внимания, заинтересованно оглядываясь по сторонам. Стас склоняется к моему уху:

– Ты не обидишься, если я не стану провожать вас в зал? Нужно гитару чуть поднастроить, а времени уже мало…

– О чем ты говоришь, конечно, – говорю я, вдыхая ментоловый аромат, которым веет на меня, едва Стас оказывается рядом. Его глаза и губы так близко, и, стоит мне чуть-чуть потянуться… Я поспешно отстраняюсь, пока близость Стаса не затмила мне разум и я не сделала то, о чем потом буду жалеть. Он тоже выпрямляется.

– Ты спал? – окликаю я его, прежде чем он уходит по коридору. Он оборачивается и ласково улыбается мне:

– Спал, малышка, не переживай.

Он опять называет меня малышкой – и это так органично у него выходит, так легко. И так естественно, словно какого-то другого имени у меня и не может быть. Интересно, он сам замечает, что обращается ко мне так? Помнится, он говорил, что прибережет подобные обращения до тех пор, пока я не «перестану валять дурака». Или по моему поведению он понял, что я уже перестала?

Таська делает большие глаза и змеей шипит мне на ухо:

– Он назвал тебя малышкой!

– Ага, – говорю я и улыбаюсь как дурочка.

А потом снова начинается волшебство. Снова Стас выходит на сцену вместе с гитарой, снова проверяет микрофон, снова здоровается со зрителями – и снова поет. И снова его невероятный голос обволакивает меня со всех сторон, снова мощные потоки энергии, исходящие от него, подхватывают меня и несут на своих крыльях, и я лечу в эйфории, очарованная человеком на сцене и тем чудом, которое происходит благодаря нему, не видя и не слыша больше ничего, кроме него.

Сорок минут пробегают слишком быстро. Я не сильно обращаю внимание на то, что он поет, полностью поглощенная звуками его голоса и гитары, но все же где-то на периферии сознания отмечаю, что песни почти не повторяются со вчерашними. Сколько же песен он знает, если поет вот так дважды в неделю? Какая же у него память!

Стас, как и вчера, заканчивает свое выступление исполнением “Stringing a Line”. Как и вчера, всю песню он смотрит только на меня. Как и вчера, улыбается и подмигивает только мне. А потом он уходит со сцены, и я выныриваю на поверхность. Кирилл и Лео со стаканами в руках что-то бурно обсуждают с кудрявым барменом. Таська задумчиво сидит рядом со мной и смотрит в никуда.

– Тась? – зову ее я. Она не сразу поворачивает голову в мою сторону.

– Тась, ну как он тебе?

– Знаешь, – говорит она после недолгого молчания, – есть такая фраза «человек, поцелованный Богом». Мне от нее всегда смешно было. А сейчас я воочию убедилась, что есть такие люди. Стас – такой человек. Что он творит своим голосом, какой поток энергии от него идет… Уж на скольких я конкурсах была, сколько талантливых людей видела, но такого – никогда. Горжусь, что я его знаю.

Мне так приятно от ее слов, что на глазах выступают слезы. Отвернувшись от друзей, я быстро смахиваю их. Никогда не думала, что можно так гордиться другим человеком. Как же я хочу, чтобы у Стаса все получилось! Он как никто достоин того, чтобы его мечты исполнились…

Через несколько минут Стас присоединяется к нам. Как и вчера, он выглядит уставшим, но довольным. Получив свою порцию комплиментов и объятий, он перебрасывается парой слов с барменом – того, как выясняется, зовут Максим, – и мы отбываем восвояси тем же путем, каким и пришли.

В машине я сначала хочу сесть сзади, рассудив, что Таське будет тесно сидеть с двумя здоровенными парнями. Но Стас не дает мне этого сделать, подтолкнув к переднему пассажирскому сиденью и открыв передо мной дверь. В конечном счете Таське приходится ютиться между Кириллом и Лео, которые принимаются дурачиться и специально зажимают ее между собой. Таська сначала пищит, потом ругается, а потом выбирается из-под их тел и с триумфом укладывается обоим на колени. От победного блеска в ее глазах и растерянности на лицах Кира и Лео, которым приходится удерживать ее, чтобы она не упала, я не могу сдержать смех. Да и Стас, поглядывающий на все это в зеркало заднего вида, то и дело улыбается.

У него дома мы оказываемся ближе к полуночи. Как селедки в бочке, набиваемся в старенький кряхтящий лифт, и Стас крепко прижимает меня к себе – вот уж не знаю, чтобы все поместились или просто под удачным предлогом. В любом случае я, понятное дело, не возражаю.

Едва ключ поворачивается в замке, как на весь подъезд раздается истошное «мяу!» и нам под ноги выкатывается пушистый белый комочек.

– Мякиш! – радостно ахаю я и подхватываю его на руки. Я наслышана об этом коте, Стас показывал мне его фотографии. В первую секунду он настороженно выгибает спину, потом обнюхивает меня и неожиданно начинает мурчать. Я чешу ему за ушком и шейку, и его мурчание становится громче.

– Ну все, Мякиш тебя признал, значит, своя, – замечает Кирилл, избавляясь от верхней одежды.

– А что, не всех признает? – не переставая чесать Мякиша, оглядываюсь я на него.

– Ну да, – начинает было Кирилл, но наталкивается на предупреждающий взгляд Стаса и замолкает. Мне становится крайне любопытно, но я решаю вернуться к этому вопросу позже, когда удастся поговорить со Стасом наедине.

Его квартира оказывается просторной и очень светлой. Все помещения выполнены в одном стиле. Много светлых оттенков, зеркал, раздвигающих пространство, и целый сад домашних растений – их полно и в зале, и в спальне родителей, и даже в кабинете отца.

– Мякиш не ест их? – спрашиваю я, обходя комнаты вслед за Стасом. Он усмехается:

– У него есть своя трава на подоконнике. Пойдем, покажу мою комнату.

В комнате Стаса, такой же большой и светлой, как и остальные, стоят широкая кровать, заправленная плюшевым зеленым покрывалом, небольшой диванчик с зелеными же подушками, шкаф и компьютерный стол. На полке над ним высятся кубки. На стене висят гитары – одна черная с наклейкой ROCK на боку, вторая ярко-красная, похожая на всполохи пламени. Под столом притулилась черная квадратная коробка – я уже знаю, что она называется комбик, чтобы подключать гитару. В углу у окна скромно стоит небольшой синтезатор, и я удивленно оборачиваюсь к Стасу:

– Только не говори, что ты умеешь играть и на синтезаторе!

Он скромно наклоняет голову и говорит, подражая голосу кота Матроскина:

– Я еще и вышивать могу, и на машинке тоже…

– А еще на чем-нибудь играешь? – подозрительно спрашиваю я.

– На ударных немножко… Кирюха учит помаленьку. Я же музыкант, малышка. Если умеешь играть на чем-то одном – сыграешь и на другом тоже…

Он не перестает удивлять меня.

– Есть что-то, чего ты не умеешь? Поешь, играешь на инструментах, танцуешь…

– Я рисую хуже первоклассника, – серьезно говорит он, но глаза у него смеются.

– Сыграешь? – прошу я, кивая на синтезатор. Он улыбается:

– Конечно. Но, малышка, начало первого ночи, наверное, не самое подходящее для этого время…

Черт, да, он прав. Вылетело из головы, что уже ночь.

– Завтра сыграю, – обещает он. – Пошли к остальным?

Я киваю и вдруг говорю:

– Ты опять назвал меня малышкой. Уже не раз.

Он замирает у порога и оборачивается, глаза прищурены.

– Да. А ты против?

– Нет, – тихо говорю я и снова чувствую, что краснею. Он усмехается:

– Ну вот и славно… малышка.

Примерно через пару часов, после нескольких кружек чая, выпитых нами с Таськой, и нескольких бутылок пива, уничтоженных парнями, десятка партий в дурака и бесконечного смеха, я чувствую, что глаза мои начинают слипаться. Таська тоже сладко зевает.

– Пошли, девочки, уложим вас спать, – Стас поднимается с диванчика, и мне мгновенно становится холодно. Он сидел со мной бок о бок, его рука была небрежно закинута на спинку дивана за моей спиной, а колено прижималось к моему. Теперь, когда он встает, я сразу ощущаю холодную пустоту. Кир и Лео принимаются сюсюкать:

– Маленьких лялечек спать положат…

– Вас-то никто не положит, завидуйте молча, – беззлобно отбривает их Таська.

Я первая ухожу в ванную, а потом, пожелав Кириллу с Лео спокойной ночи, прихожу в комнату Стаса. Он уже успел застелить свою кровать свежим постельным бельем, принес для нас подушки и одеяла. Его же подушка и одеяло бесформенной грудой валяются на диванчике рядом.

– Ты здесь ляжешь? – спрашиваю я. Он внимательно смотрит на меня:

– Да. Если ты не против, – и усмехается краешком губ: – А то могу в зале на полу.

– Ну что ты всякую ерунду говоришь? – ворчу я. И, поддавшись порыву, подхожу к нему вплотную. В комнате мы одни, Таська в ванной, из зала доносится смех Лео и Кирилла.

– Мне нравится твоя пижама, – хриплым шепотом говорит Стас, и я вижу, как он сглатывает. Сегодня на мне моя шелковая пижамка – шортики и маечка на тонких бретелях, – которую я предусмотрительно захватила из дома.

– А мне нравится быть здесь с тобой, – таким же шепотом отвечаю я и крепко обнимаю его. Он тут же обнимает меня в ответ, и несколько мгновений мы стоим, прижавшись друг к другу. Его горячие ладони касаются голой кожи на спине и словно прожигают ее. Его сердце бьется громко и часто – или это мое собственное? Успею ли я сейчас поцеловать его?

Нет, я не успеваю. Щелкает дверь ванной, значит, сейчас Таська придет сюда. Я разжимаю ладони и отстраняюсь от Стаса. Он отпускает меня с видимым усилием. Не хочу, чтобы Таська что-нибудь заподозрила о том, что чуть было не произошло между нами, поэтому отхожу к компьютерному столу и с независимым видом принимаюсь рассматривать книжки на полках. Боковым зрением вижу, как Стас начинает стелить себе постель.

Таська появляется на пороге в своей любимой смешной пижаме с медвежатами. Кажется, я слышу шуточки Кира и Лео по этому поводу.

– Ну ладно, девчата, ложитесь, – Стас бросает свое одеяло на диван и опускает жалюзи на окне. – Я дверь вам закрою, мы постараемся не сильно шуметь, но вы скажите, если мы будем мешать.

– Вы еще не собираетесь спать? – спрашиваю я.

– Еще не все пиво допито, – подмигивает он. – Спокойной ночи, девочки.

– Спокойной ночи, – хором говорим мы. Стас выходит из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Таська хищным взглядом вперяется в меня:

– Ну?

– Что ну? – я забираюсь в постель. Она пахнет лавандой. Таська падает рядом со мной.

– Поцеловала?

– Нет, – я протягиваю руку к выключателю и гашу свет. Но даже в темноте вижу, как блестят подружкины глаза.

– Из-за меня, – огорченно догадывается она.

– Кроме тебя здесь есть еще Кир и Лео, что ты все на свой счет воспринимаешь? – я ерошу ей кудрявые волосы, и она отмахивается. – Я хочу, чтобы это было не в спешке, и чтобы мы были одни. Не сегодня, так завтра. Он все равно знает, что я… Что он нравится мне.

– Какая-то слишком долгая у вас прелюдия, – вздыхает Таська и плотнее заворачивается в одеяло. – Ладно, спокойной ночи, Ритик.

– Спокойной ночи, Тась.

Я засыпаю быстро. Мне снится, что чьи-то теплые руки гладят меня по голове и лицу и чьи-то мягкие губы осторожно и нежно касаются моих губ.