Читать книгу На пути к мечте - - Страница 6

Сегодняшний день в школе становится для меня настоящим испытанием. Во-первых, я абсолютно не готова к натиску Стаса, не ожидаю, что он будет настолько настойчив, и абсолютно теряюсь, забыв все то, что передумала накануне. А передумала я многое. Большую часть выходных мы с Таськой провели, обсуждая случившееся со мной в пятницу. Было бы глупо не поделиться таким с лучшей подружкой, правда ведь? Но когда первые Таськины восторженные визги и моя эйфория утихли и мы стали рассуждать хотя бы немного здраво, посыпались разные вопросы. Ну провел он со мной вечер, ну целовались мы несколько раз, ну хотел он меня – и что дальше? С чего я взяла, что за этим что-то кроется? А если и кроется, то где гарантия, что это желание чего-то более серьезного, нежели просто затащить меня в постель? И надо ли мне это – вон как легко он забыл про Марику, только несколько дней назад обжимался с ней в коридорах, а теперь говорит, что она не его девушка, игнорирует и все такое. Значит, он и со мной так может поступить и разобьет мое глупое сердечко, которое трепещет при одном упоминании его имени и уже готово распахнуться для него.

Все эти и многие другие вопросы я задала себе, озвучила Таське, обмусолила с ней на сто рядов и в конечном счете пришла к выводу: в пятницу случилось чудесное маленькое приключение, которое нужно оставить в прошлом и не портить ничем больше, чтобы была возможность вспоминать его со светлой улыбкой и по-хорошему. Не могу сказать, что Таська стопроцентно меня поддержала в таком решении, но и отговаривать не стала. А когда вчера я увидела в столовой, как Стас с Марикой присосались друг к другу, как пиявки, я только укрепилась в своем решении. Вон как у него все просто – в пятницу целовал меня, сегодня целует ее, завтра еще кого-нибудь.

Но сегодняшнее утро переворачивает мои мысли с ног на голову. Его глаза, его улыбка, его близость сводят меня с ума, и, когда он рядом, я забываю обо всем. Поэтому вместо того чтобы избегать его, как и собиралась, я соглашаюсь дружить с ним, соглашаюсь дать ему возможность завоевать мое доверие, соглашаюсь вместе обедать… Божечки, да что я за слабачка такая!

До обеденного перерыва Таська беззлобно подтрунивает надо мной, но на самом деле, мне кажется, она радуется, что я передумала. Она мне четыре года твердила, что мне нужно решиться и познакомиться со Стасом поближе. Очевидно, ей просто надоело смотреть, как я по нему сохну.

Я очень нервничаю перед походом в столовую, хотя и стараюсь не показывать виду, но обед проходит отлично. Кирилл и Лео очень милы, и, кажется, Кирилл заинтересовался Таськой, во всяком случае помчался ей помогать с подносами. И Стас… Мне кажется, он волнуется рядом со мной не меньше, чем я рядом с ним. Иначе почему первые пять минут, после того как я подошла к их столику, он просто молча таращился на меня? Не знаю, может быть, я выдаю желаемое за действительное. Ведь если его волнует моё присутствие, это значит, что я действительно что-то значу для него, он действительно хочет быть вместе со мной. И мне, конечно, очень хочется, чтобы это было правдой…

После четвертого урока на выходе из кабинета дорогу мне преграждает Марика. И по её разгневанному лицу я понимаю, что ничего хорошего она мне не скажет. Она оттесняет меня к стене и напирает всем весом своего тела, так что у меня практически не остаётся личного пространства. Это давняя фишка Марики, она делает так с третьего класса. В младших классах такое поведение пугало меня, я терялась, смущалась и пасовала перед ней, но сейчас, оказавшись с ней практически нос к носу, остаюсь спокойной. А вот Марика, похоже, пышет гневом. Её хорошенькое личико перекошено, ноздри раздуваются.

– Какого хрена ты делала с моим парнем на обеде? – буквально выплевывает Марика мне в лицо. Её светло-ледяной взгляд презрительно пробегает по мне сверху донизу.

– Кого ты имеешь в виду? – бесстрастно уточняю я. Марика взвивается:

– Ты под дуру тут не коси! А ну отвечай, какого черта сидела рядом со Стасом?

– Рит, что здесь происходит? – рядом с нами появляется Таська.

– Отвали, – немедленно отзывается Марика. Я усмехаюсь:

– Мы с Марикой обсуждаем, почему я сидела на обеде рядом со Стасом… Кстати, Марика, а почему у тебя к Тасе вопросов нет? Ведь она была вместе со мной. Я так понимаю, ты решила, что у меня на Стаса виды. А может, это Таська пытается его захомутать, не думала об этом?

Я откровенно смеюсь. Черт возьми, как приятно бесить Вайнштейн! Как жаль, что мне потребовалось семь лет, чтобы прийти к этому.

Умница Таська сразу включается в игру:

– Да, вдруг это я мечтаю о Стасике? Он такой горячий… – и она мечтательно облизывает губы.

Марика, кажется, сейчас взорвётся. Я улыбаюсь и примирительно кладу руку ей на плечо. Она тут же негодующе дёргает им и сбрасывает мою ладонь.

– Расслабься, Вайнштейн, – дружески советую я. – Никто не подкатывал к Стасу. Мы просто дружим. И если ты не заметила, за столом были ещё Кирилл с Лео. Думаешь, они тоже пытались строить Камаеву глазки? Кстати, маленькое уточнение: Стас говорит, что он не твой парень. Ты уж определись, как его называть.

С этими словами я отодвигаю Марику с дороги. Таська хватает меня под ручку, и мы чинным шагом отправляемся на променад по коридору.

– Ты что-то сильно борзая стала, – доносится нам вслед. – Не боишься?

– Я хомячков не боюсь, – кричу я не оборачиваясь и машу над плечом ладошкой. По дороге Таська умирает от смеха, а я не могу отделаться от мыслей о Стасе. И о том, что угораздило же меня влюбиться в того, на кого положила глаз Марика Вайнштейн…

В таких мыслях проходит весь оставшийся день. Я почти не слушаю учителей, из-за чего хватаю пару на русском, а все потому, что не могу выбросить из головы пронизывающие аквамариновые глаза.

И на тренировке дело идёт не лучше. Я рассеянна, не могу собраться, и элементы, которые прежде легко у меня получались, сегодня совсем мне не удаются. Впервые я с нетерпением жду конца тренировки и почти с облегчением вздыхаю, когда нас наконец отпускают.

Вечер выдаётся холодным, и, выходя под пронизывающий февральский ветер, я покрепче заматываюсь в тёплый шерстяной палантин, радуясь собственной прозорливости. До остановки бежать минут десять, да ещё автобус ждать непонятно сколько, без шарфа я бы точно замёрзла…

Когда совсем рядом со мной раздаётся пронзительный визг клаксона, я совсем этого не ожидаю и страшно пугаюсь. Вскрикиваю и роняю телефон, который держала в пальцах, собираясь включить музыку. Хорошо ещё, что в него воткнуты наушники; телефон повисает на проводе, и я успеваю его спасти. Выпрямляюсь, пытаясь восстановить дыхание, и… встречаюсь взглядом с аквамариновыми глазами.

Стас улыбается мне из открытого окна хонды, припаркованной у края тротуара.

– Орешек, привет! Напугал тебя?

– Привет, – медленно произношу я, все ещё не веря собственным глазам. Увидеть Стаса здесь кажется невероятным, хотя умом я понимаю, что ничего невероятного в этом нет. – Есть немного… Просто не заметила машину.

– Прости, пожалуйста, – легко извиняется он. – Не подумал, надо было просто тебя окликнуть. Запрыгивай! – и он кивком указывает на пассажирское сиденье.

Я недоуменно хмурюсь. Заметив это, он повторяет:

– Садись, Рит. Холодно. Я тебя подвезу.

– А тебе по пути? – сомневаюсь я. Вообще-то, я совершенно не против, чтобы он подвез меня. Во-первых, действительно холодно, а в тёплой машине куда комфортнее, чем в холодном автобусе, которого ещё надо дождаться. Во-вторых… Это же Стас! Как я могу отказаться побыть с ним наедине? Хоть и ни за что не признаюсь ему в этом.

Но ведь он, наверное, куда-то ехал…

– Мне по пути, – с лёгким смешком отвечает тем временем он. – Я приехал за тобой, вообще-то.

Я не верю своим ушам.

– За мной?.. Но…

– Орешек, сядь уже в машину, – нетерпеливо говорит Стас. – Задавай все вопросы изнутри.

Больше я не заставляю себя просить, быстро огибаю хонду и плюхаюсь рядом со Стасом. Тут же меня окутывает уже знакомый хвойный аромат. Едва я пристегиваюсь, Стас закрывает окно и трогается с места.

– В подстаканнике кофе, – говорит Стас, глядя на дорогу. – Это тебе. Подумал, что в такую погоду да ещё после тренировки – это то, что нужно. Правда, я пока не знаю, какой ты любишь, так что пришлось включать интуицию…

Всё, что я могу, – это хлопать глазами и в удивлении открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная на берег. Это не шутка и не сон? Стас приехал за мной вечером, чтобы забрать с занятий? Стас позаботился обо мне и купил мне кофе?

– Откуда ты узнал, что у меня сегодня занятия? – наконец удаётся мне выговорить. – И где взял адрес? И… И зачем ты?.. Нет, то есть мне очень приятно, и спасибо тебе огромное, но просто…

Стас негромко смеётся и быстро взглядывает на меня, после чего вновь возвращается к дороге.

– Ох, Орешек.

У него так органично выходит называть меня этим прозвищем, что я совсем не протестую. Мне даже нравится, что у меня есть такое имя – которым зовёт меня только один он.

– Сегодня за обедом я услышал, как вы с Тасей говорите о твоей сегодняшней тренировке, – говорит тем временем Стас. Он больше не отводит взгляда от дороги, а я не свожу глаз с него. – И подумал, что было бы неплохо встретить тебя. Устроить сюрприз. А адрес у Лео спросил.

Точно, Лео же знает, где я занимаюсь. Совсем забыла об этом. Кстати, Лены почему-то не было на тренировке…

Мне все ещё не верится в происходящее. Так просто у него выходит – услышал, подумал, сделал. А между тем это совсем не просто. Это значит, что он думал обо мне, о том, чтобы увидеться вне школы, хотел проявить заботу, может быть, беспокоился, что я пойду по темноте одна… Он думал обо мне? Значит… Возможно, он сказал правду этим утром, и он действительно хочет быть со мной? Тут же я сердито одергиваю себя: вот дурочка, размечталась, уже нафантазировала себе невесть что. Стас просто вежливый и воспитанный парень, мы договорились, что мы друзья, он проявил дружескую заботу. Ведь это нормально – заботиться о своих друзьях. Въедливый голос в моей голове незамедлительно шепчет: "Что-то ни Дейв, ни Энди, ни даже брат не торопятся проявлять о тебе дружескую заботу. Ну-ка, кто из них хоть раз забирал тебя с занятий?" Я сердито машу головой, отгоняя противную мысль, краснею и, чтобы скрыть смущение, торопливо тянусь к стакану кофе, который ещё так и не попробовала. Делаю глоток… И чуть не захлебываюсь:

– Как ты узнал? Тебе Тася сказала?

На его лице расцветает широкая искренняя улыбка.

– Что, неужто угадал? Тебе нравится?

– Это мой самый любимый кофе, – потрясенно говорю, держа в руке тёплый стакан с апельсиновым рафом внутри. – Терпеть не могу всякие американо и капучино… Но я совершенно точно не говорила тебе об этом! Тогда в кафе мы пили чай… Скажи честно, тебе Таська сказала? Когда она успела?

– Ей-богу, не говорила, чем хочешь клянусь, – серьёзно говорит он. В это время мы как раз останавливаемся на светофоре, и Стас поворачивает лицо ко мне.

– Я сначала хотел купить латте, – объясняет он. – Подумал, все девчонки обычно его любят. А потом подумал – но ты же не обычная девчонка. Увидел раф, там был кедровый и вот апельсиновый. Хотел кедровый взять, а потом подумал, вдруг у тебя на орехи аллергия. Да и апельсиновый показался прикольнее, необычнее. И апельсин тоже рыжий. Почти как твои волосы…

Он вдруг смущается и быстро отворачивается к лобовому стеклу. Загорается зелёный, мы трогаемся с места. Я сижу внешне абсолютно спокойная, но глубоко взволнованная внутри. Он угадал мой любимый напиток. Это просто невероятно.

– Это невероятно, – не сдержавшись, повторяю я вслух. – Невероятно… Стас, спасибо. Ты просто чудо.

– Я совсем не против быть твоим чудом, – весьма недвусмысленно поигрывает он бровями. От его былого смущения не остается и следа. Я шлепаю его по коленке, и он хрипло смеётся. Часами бы слушала звуки этого смеха.

Как и в прошлый раз, Стас останавливается на торце дома. Я отстегиваю ремень и разворачиваюсь к нему. Он смотрит на меня то ли выжидающе, то ли нерешительно. Или мне кажется?..

– Спасибо, что забрал меня, – неловко говорю я. – И за кофе…

– Ерунда, – отмахивается он. – Мне было приятно. Рит… А когда у тебя следующее занятие?

– В пятницу, – почему-то полушепотом говорю я.

– Давай я снова встречу тебя, и мы сходим куда-нибудь поужинать?

Я выгибаю бровь.

– Ты зовёшь меня на свидание?

– Дружеское, – тут же торопливо уточняет он и хитро подмигивает. – Друзьям же можно ходить вместе ужинать?

– Ты хитрый лис, знаешь об этом? – притворно сердитым тоном говорю я. На самом деле я совсем не сержусь, и он, конечно, знает об этом.

– Я согласен быть хоть хитрым лисом, хоть кем, если ты пойдёшь со мной ужинать в пятницу, – напирает он.

– Да пойду, пойду, конечно, – смеюсь я, но, внезапно кое-что вспомнив, вмиг становлюсь серьёзной. – М-м-м… Стас… Могу я тебя кое о чем попросить?

– Разумеется, – с его лица тоже исчезает улыбка, он весь подбирается.

– Сегодня после четвертого урока ко мне подходила Марика, – начинаю было я, но Стас не даёт мне договорить. Его красивое лицо перекашивается от злости.

– Твою мать, эта девица начинает меня напрягать. Что она сказала тебе?

– Да ничего особенного, хотела выяснить, что я делала с её парнем в столовой…

– Она назвала меня своим парнем? – перебивает Стас. Видно, как он злится. Я пожимаю плечами:

– Я сразу сказала тебе, что она явно не так относится к вашим отношениям, как ты.

– Что ещё она сказала? – зло спрашивает он.

– Да ничего. Пыталась припугнуть. Не то чтобы у неё это получилось, но мне бы не хотелось, чтобы она каждый день компостировала мне мозг…

Стас кладёт руку мне на ладонь, которую я держу на колене.

– Орешек, я разберусь, обещаю. Извини за это.

– Хорошо, – мне вдруг становится неловко, и я опускаю глаза на свои колени. Ладонь Стаса все ещё лежит на моей руке, и она такая горячая, что будто бы прожигает мне кожу. Мне нравится ощущать её тепло. Вот бы он подольше держал её на моей ладони… Но он словно замечает, что я смотрю на наши руки, и поспешно убирает ладонь. Укол разочарования сразу пронзает моё сердце, а руку обдает холодом.

– Ладно, я пойду, Стас, – говорю я, избегая смотреть на него. – Спасибо ещё раз…

– Подожди, Рит, – он удерживает меня. – У меня до сих пор нет твоего номера. Оставишь?

Я встречаюсь взглядом с аквамариновыми глазами. На лице Стаса знакомая кривая ухмылка. Моё сердце вдруг начинает биться чаще. Вот он и попросил мой номер, а я гадала весь день, сделает ли он это.

– Конечно, – я диктую ему цифры, наблюдая, как его пальцы быстро порхают по клавиатуре. Интересно, под каким именем он меня записал?

Мой телефон начинает звонить, на дисплее высвечивается незнакомый номер. Стас удовлетворённо кивает и сбрасывает вызов.

– Теперь можешь писать мне по ночам.

– Смотри, я ведь напишу, – улыбаясь, говорю я и открываю дверь. – Пока, Стас.

– Буду ждать ночной смс, – долетает мне вслед.

Когда я отпираю дверь, в нос мне ударяют невероятные ароматы запечённой курицы, свидетельствующие о том, что мама дома. Она работает фотографом, и по вечерам у неё часто съёмки, но сегодня, очевидно, тот редкий случай, когда день оказался свободен.

– Рита, это ты? – кричит мама из кухни.

– Да, мам, – я разуваюсь, сбрасываю куртку и прохожу на кухню. Мама в свободной белой майке хлопочет у плиты. Она любит белый цвет и почти всегда носит одежду в таких тонах, даже в ситуациях, когда, на мой взгляд, это вообще неприемлемо. Например, когда готовит. Я бы обязательно заляпала жирными пятнами белоснежную майку, но мама всегда умудряется оставаться чистой.

– Как позанималась? – спрашивает мама, не оборачиваясь ко мне и продолжая что-то мешать в кастрюльке. Запах оттуда исходит просто умопомрачительный, и рот мой мгновенно наполняется слюной. Мама любит и умеет готовить, и, когда она дома и при этом в хорошем настроении, меня всегда ждут великолепные ужины. Ну или завтраки с обедами. Любовь к готовке мне передалась от неё, но такого совершенства, как мама, я пока не достигла, хотя и сама мама, и Таська, и остальные мои друзья говорят, что я готовлю отлично.

– Нормально, – я хватаю со стола нарезанный соломкой огурец и смачно хрущу им.

Мама тут же оборачивается на звук:

– Куда схватила, коза? А ты руки мыла? Ну-ка иди отсюда!

Я смеюсь, уворачиваюсь от подзатыльника, которым она хочет меня наградить, и отправляюсь сначала в ванную, а затем в свою комнату – переодеваться. Настроение у меня превосходное. Сначала незапланированная встреча со Стасом, а теперь мамино хорошее настроение. То, что она назвала меня козой, – верный признак её благодушия. В дурном расположении духа она ни за что меня так не назовёт, я всегда буду Маргаритой, в лучшем случае Ритой. Я так люблю, когда у мамы хорошее настроение. С ней можно болтать о чем угодно (ну хорошо, почти о чем угодно), смеяться, дурачиться. Жаль, что такое происходит нечасто, но оттого это ещё более ценно.

– Кстати, ты что-то быстро доехала, – кричит мама через всю квартиру. – Обычно ты возвращаешься минут на двадцать позже. Вас раньше отпустили?

Я завязываю узлом на животе домашнюю клетчатую рубашку, которую ношу вместе с джинсовыми шортами, и, на ходу забирая волосы в небрежный пучок, возвращаюсь на кухню. Как раз вовремя – мама ставит на стол огромную тарелку с курицей в каком-то соусе.

Я принюхиваюсь.

– Мам, это что, винный соус? Спаиваешь несовершеннолетнюю?

– От двух капель не опьянеешь, – отмахивается мама и повторяет свой вопрос: – Так что, вас отпустили раньше?

– Нет, меня подвезли, – нейтральным тоном сообщаю я и вновь тянусь за огурцом.

– Кто? – мамина рука с ложкой замирает над тарелкой. Даже не глядя на неё, я вижу, как она напрягается. "Друг", – так и хочется сказать мне. Как бы мне хотелось иметь возможность секретничать с мамой о мальчиках так, как это делает, например, Таська. Рассказать про Стаса, о том, как он нравится мне уже несколько лет, о сумасшедшей искре в пятницу, о невероятном сегодняшнем дне. "Мама, мне очень нравится мальчик, и он говорит, что я тоже нравлюсь ему. Мама, он такой классный, и у него такие нежные губы…"

Но я никогда этого не расскажу, потому что знаю, как мама отреагирует на подобного рода признания. Поэтому пожимаю плечами:

– Дейв, кто же ещё.

Мамины плечи расслабляются.

– Дейв заехал за тобой на занятия? Как мило с его стороны. Тебе не кажется, что ты ему нравишься?

– Что ты, нет, мама. Ему другая девочка нравится, – спешу заверить я. – И он не заезжал специально, ехал мимо автобусной остановки и увидел меня.

Я лгу и изворачиваюсь, чувствуя себя при этом премерзко. Но я совершенно не хочу испортить такой хороший вечер. А в том, что он будет испорчен, если я скажу правду, нет никаких сомнений.

– А, ну ясно, – к великому моему облегчению, говорит мама. – Давай ужинать.

Ужин проходит отлично, мы болтаем и смеёмся. Потом маме звонит её подруга, и она отправляется к себе разговаривать с ней, а я убираю со стола и тоже ухожу в свою комнату. Надеваю наушники и под любимые песни Джона Бон Джови заваливаюсь на кровать с томиком Агаты Кристи. Проходит, наверное, около часа, когда мой телефон негромко жужжит. На дисплее высвечивается сообщение от Мишки.

"Хаюшки, как ваше ничего?"

Моё лицо озаряет улыбка. Я нежно люблю двоюродного брата. В детстве, когда папа ещё жил с нами, мы были очень близки с Мишкой. Постоянно виделись, играли вместе. Между нами всего два года разницы, мне было три-четыре, Мишке пять-шесть, и мы отлично ладили. Но когда мне было пять, папа ушёл, и мама запретила мне видеться с Мишкой и его родителями. Оборвала все связи с папиной родней. Папы не было в стране, он никак на это не мог повлиять. А у меня не было возможности противостоять ей, хоть мои дядя с тётей, Антон и Лера, часто звонили, пытаясь хотя бы по телефону поговорить со мной. А потом, в подростковом возрасте, три года назад, мы с братом нашли друг друга в соцсетях и снова начали общаться – как прежде. Как будто и не было этих лет тишины. Я стала ездить к ним в гости, возобновила общение с Лерой и Антоном, и те были этому несказанно рады. Первые годы я скрывала это от мамы, но после этого лета перестала. Она злилась, но помешать мне общаться с братом, дядей и тетей уже не смогла.

"Наше ничего отлично, а ваше?" – быстро набираю я ответ. Мишка не заставляет себя ждать, и следующие минут десять мы перекидываемся сообщениями. Он предлагает мне приехать в субботу к ним в гости, и я с радостью соглашаюсь. Уже пару недель мы не виделись из-за его занятости – то лекции в университете, то подработка, то прогулки с девушкой. С которой он встречается уже полгода, но так меня с ней и не познакомил, козявка… Телефон жужжит в очередной раз, и я не глядя смахиваю экран, чтобы прочитать очередное Мишкино сообщение, но вместо этого вижу на экране незнакомые цифры.

"Ну и где моё ночное смс?" – гласит текст на экране. Несколько секунд я пялюсь на дисплей, пока не соображаю – это Стас. Я забыла записать его номер. Губы мои сами собой растягиваются в улыбке. Он написал мне всего через пару часов после нашего расставания!

"Но ведь еще не ночь", – отстукиваю я в ответ и, пока жду, что он напишет, забиваю его номер в память телефона. Просто как "Стас" – других знакомых с таким именем у меня все равно нет.

"Спокойной ночи, малыши уже прошли, а значит, ночь", – приходит ответ.

"Не знала, что ты малыш, который смотрит такие передачи".

"Я тоже не знал, как круто быть малышом, пока ты меня так не назвала. Назовёшь ещё раз?"

Он бессовестно флиртует со мной, и мне это нравится.

Приходит ответ от Мишки, я рассеянно читаю его – слава богу, он завершает разговор, – и полностью погружаюсь в диалог со Стасом.

"Эй, не выворачивай наизнанку мои слова, хитрый ты жук!"

"Ты разжаловала меня из лисов в жуки? Как обидно!"

"Окей, если тебе больше нравятся лисы, ю а велкам".

Он печатает со скоростью света – ответы приходят меньше чем за минуту.

"Конечно, лисы мне нравятся больше, ведь они рыжики – как ты".

Я чувствую, как румянец заливает мне щеки. Но не успеваю придумать, что ответить, как Стас присылает новое сообщение:

"Завтра обедаем вместе?"

"Ты ждёшь, что я теперь всегда буду с тобой обедать?"

"Конечно, – тут же прилетает в ответ. – Поначалу. А потом ещё и завтракать, и ужинать".

Ч-что?

Пока я в изумлении таращусь на телефон, Стас присылает мне подмигивающий смайлик. Потом ещё один с высунутым языком. И следом:

"Ты жива ещё, моя старушка?"

"Почти умерла от твоей наглости!" – пишу я и ставлю в конце сердитую рожицу. Но на самом деле я совсем не злюсь. Полунамеки Стаса и его откровенный флирт приятно меня волнуют. Сердце бьётся как сумасшедшее.

"Наглость – второе счастье. Так обедаем вместе?"

"Куда от тебя денешься!"

"Правильно – никуда", – отвечает он и присылает очередной хитрый смайлик.

Ещё пару минут мы перебрасываемся такими вот смсками ни о чем, пока я вдруг не чувствую страшную усталость. День выдался насыщенный, неплохо бы и на боковую…

"Стас, я, пожалуй, спать пойду. Добрых снов!"

Его ответ не заставляет себя ждать.

"Доброй ночи, Орешек. Надеюсь, тебе приснюсь я".

Я тоже на это надеюсь.

Утром мы с Таськой встречаемся во дворе. Редкий случай, когда подружка не проспала и пришла вовремя. Я тоже ненавижу рано вставать, ещё с детства, однако невероятным усилием воли все же соскребаю себя с кровати по утрам после звонка будильника. Тася на будильник обычно не реагирует, как и на просьбы и уговоры родителей. Поднять её удаётся только брату, двенадцатилетнему Димке – хитрый пацан просто обливает сестру ледяной водой из водяного пистолета.

У подружки хмурый и невыспавшийся вид, однако глаза её тут же загораются, озаряя все лицо, стоит мне сообщить, что Стас вчера привёз меня домой. Она не успокаивается, пока не выпытывает у меня все подробности, и я в деталях рассказываю ей о минувшем вечере.

Поступок Стаса приводит мою подругу в дикий восторг.

– Божечки-кошечки, Ритуся, это так романтично! Он о тебе волновался, не хотел, чтобы ты по темноте в автобусе тряслась. Ещё и кофе купил! И угадал!

Таська тараторит и тараторит, возбужденно тараща свои разноцветные глазищи. Когда она произносит "кофе", я кое-что вспоминаю и перебиваю ее:

– Кстати, Тась, а ты ему точно ничего не говорила?

– Что? – сбивается со своего пения дифирамб Стасу Таська. – О чем?

– Про то, какой кофе я люблю.

– Да что ты, нет конечно, – искренне удивляется она. – Когда бы я успела? Мы за обедом и двумя словами не перемолвились, он с тебя глаз не сводил.

Я чувствую, что краснею от неловкости. Таськины слова, безусловно, волнуют меня. Я не заметила, чтобы Стас не сводил с меня глаз, но, с другой стороны, я и не пялилась на него все время. Наоборот, я старалась побольше обращать внимание на Лео с Кириллом, чтобы никто из парней не понял, насколько сильно мне интересен Стас. А раз Таська говорит… Врать мне она не будет.

– Подруга, он на тебя запал, я тебе гарантирую, – трещит тем временем Тася. Мы уже идем по школьному двору. – Какие ещё проверки тебе нужны?!

Моё сердце готово поверить в Стаса так же легко, как верит Таська. Но разум упорно не хочет сдаваться.

– Блин, Тась, ну да, он со мной флиртует и все такое, и привёз меня, и этот кофе… Но это же ничего не значит. Где гарантия, что все это не для того, чтобы залезть мне в трусы?

– Божечки-кошечки, Ритик, ты стала такая недоверчивая, – фыркает Таська, первой взбегая на школьное крыльцо. – Где моя местами наивная подружка?

– Осталась в прошлом лете и лагере вместе с Сашей, – жёстко говорю я. Таська сочувственно взглядывает на меня и цокает языком. Мы проходим сквозь фойе, здороваемся с вахтером дядей Васей и устремляемся в раздевалку. Только там подруга, склонившись к моему уху, чтобы не услышал никто из колготящихся поблизости учеников, говорит тихо-тихо:

– Милая, я все понимаю. Но сравнивать Стаса и Сашу…

– Я их не сравниваю, что ты, – мотаю я головой. – Я знаю, что Стас совсем не такой, как Саша. Я про то, что доверять парням мне теперь объяснимо сложнее. К тому же зная, как Стас легкомысленно относился к девчонкам… Блин, Тась, ну ты же сама через подобное прошла…

Тут же я чувствую укол совести. Еще два года назад я обещала Таське, что никогда не стану напоминать ей о том, что тогда случилось. И вот пожалуйста! Но я не нарочно, правда… К счастью, Таська делает вид, что не заметила слов, вылетевших из моего рта. Или правда не обратила на них внимания?

– Ритасики, привет! – как раз в это время возникает перед нами Пашка Воронин. Ритасики – это наше с Таськой прозвище, которое нам дали одноклассники ещё в средней школе потому, что мы всегда и везде были вместе.

– Рита, ты теперь че, с Камаевым мутишь? – продолжает одноклассник, не дожидаясь, пока мы поздороваемся в ответ. Его любопытный взгляд словно сканирует меня.

Такого вопроса, честно сказать, я не ожидаю, и поэтому удивлённо таращу на Пашку глаза.

– Эээ… А почему вдруг ты спрашиваешь?

– Да вас с ним со вчерашнего обеда только ленивый не обсуждает, – скалясь до ушей, заявляет Воронин. – Мне и стало любопытно. Вы же, говорят, с Камаевым за обедом сидели, а он никогда раньше ни с кем из девчонок вместе не обедал.

Мы с Таськой переглядываемся. Боже мой, в этой школе вообще что-то может остаться в секрете? Или Стас – местная звезда, за каждым шагом которой все наблюдают? Откуда вот Пашка знает, с кем и когда Камаев обедал?

Я вдруг чувствую сильную злость.

– Не знала, Паш, что ты фанат Камаева, – стараясь сохранять спокойствие, говорю я. – В курсе, с кем и как он обедает…

– Да мне-то по барабану, с кем он обедает, – добродушно усмехается одноклассник. – Это Танюха вчера всем раззвонила, когда пришла с обеда.

А, так вот кто тут слухи распускает.

– Нашли кого слушать, – пренебрежительно фыркает Таська. Они с Таней не переваривают друг друга примерно так же, как мы с Марикой. – Фу, Павлик, я думала, ты выше этого. До бабских сплетен опустился.

– Мы не встречаемся с Камаевым, – говорю я зачем-то Пашке. Хотя какое тому дело? – Пойдём, Тась?

Мы выходим из раздевалки и неспешно шагаем по коридору. Таська берет меня под локоток. Убедившись, что Пашка не идёт за нами, и отойдя на порядочное расстояние от раздевалки, мы притормаживаем у подоконника.

– Ну и как тебе это нравится? – поворачиваюсь я к подружке.

– Мне это вообще никак не нравится, – немедленно откликается она. Внезапно её взгляд устремляется куда-то мимо меня, и она шепчет: – Смотри, смотри!

Я оборачиваюсь.

В фойе с улицы заходят Стас и Марика. Оба без шапок, Марика в расстегнутой куртке. Они идут рядом, хоть и не касаются друг друга и даже друг на друга не смотрят. Марика с раздраженным видом глядит в сторону, а Стас увлечён чем-то у него под ногами. Волосы скрывают его опущенное лицо, и рассмотреть выражение его лица невозможно.

– Поссорились, что ли? – высказывает предположение Таська. Стас и Марика доходят до раздевалки, Стас дёргает дверь и, по-прежнему не глядя на свою спутницу, пропускает её вперёд, затем заходит сам. Дверь за ними закрывается.

– Почему они вместе пришли? – расстроенно шепчу я. Моё настроение резко портится. Да, мы не вместе, и он свободен делать что хочет, но… Мне неприятно видеть его рядом с Вайнштейн. Не после того, как вчера он привез меня домой и хотел мне присниться (и кстати, правда приснился!). Мне не хочется знать, чем они занимались до того, как зашли сюда.

Таська немедленно улавливает моё настроение.

– Милая, да ты что? – горячо говорит она, успокаивающе поглаживая меня по плечу. – Они же явно разругались вдрызг. Ты разве не видела, какие у них были лица? Они друг на дружку вообще не смотрели. Наверняка отношения выясняли на улице. Иначе бы они в обнимку пришли, Вайнштейн уж точно бы не упустила возможности повисеть на нем.

Наверное, Таська права. Мне становится чуть легче, но не до конца. Однако только я открываю рот, чтобы ещё поныть, как дверь раздевалки распахивается, и Марика выскакивает наружу ещё более злая, чем заходила туда. Заметив нас, стоящих в отдалении, она гордо вздергивает подбородок, подлетает к нам и, больно тыкнув остреньким коготком мне в грудь, шипит:

– Даже не надейся заполучить Стаса, поняла, мерзкая ты тварь! Он мой, и все равно вернется ко мне, потому что такого секса, как со мной, у него ни с кем никогда не будет! Тем более с тобой!

Выплюнув это мне в лицо, она стремительно удаляется по коридору. Мы с Таськой остаёмся стоять, открыв рты.

– Да уж, – первой обретя дар речи, говорю я.

– Нет, Ритусик, ну ты поняла? – отмирает тем временем и подруга. – Это значит, они поссорились, я была права! И не просто поссорились, а расстались. Он её бросил!

Да, иначе интерпретировать слова "все равно вернётся ко мне" сложно. Вчера Стас обещал мне разобраться с Марикой. Очевидно, он сдержал свое слово. Тем не менее вместо радости я чувствую ревность. И по моему кислому лицу Таська догадывается – что-то не так.

– Ты чего?

– Тась, ты скажешь, что я дура.

– Скажу, наверное. Но ты все равно говори.

Люблю Таську за честность и прямоту.

– Я знаю, конечно, что Стас не святой и все такое, и понимаю, что девчонок у него было, наверное, много, но мне неприятна и противна мысль о том, что он занимался сексом с Марикой, – жалобно признаюсь я.

Губы Таськи дергаются, как будто подруга хочет засмеяться, но она не делает этого. Наоборот, говорит серьезно:

– Я понимаю. Если бы мне нравился парень, а он до этого трахал бы Коновалову, я бы тоже бесилась. Это же страшный сон, фу, – Таська трясёт своей кучерявой головой, и кудряшки падают ей на лицо. Потом улыбается и, склонившись ко мне вплотную, загадочным шёпотом произносит: – Зато у тебя есть офигенная возможность одновременно и впечатлить Стасика, и утереть нос Вайнштейн, когда он займётся сексом с тобой и поймёт, какое бревно трахал до этого.

– Тася! – щеки мои горят.

– Ну а что? Это лишь вопрос времени, – беспечно пожимает плечами подружка. – Кому как не Стасику стать твоим первым и единственным?

Я не успеваю ничего ответить – из раздевалки выходит Стас. Лицо у него нахмуренное. Интересно, что он там делал так долго? И что все же произошло?

– Лёгок на помине, – радостно комментирует Тася. Стас оглядывается по сторонам. Заметив нас, уверенно направляется в нашу сторону, и выражение его лица меняется на ходу – на нем расцветает улыбка. Взгляд аквамариновых глаз ни на секунду не отрывается от меня, а я думаю о том, что даже в простых черных джинсах и черной же футболке этот парень выглядит ужасно горячо.

Сердце моё начинает учащенно биться.

– Привет, попугайчики-неразлучники!

Стас приобнимает сначала Таську, потом меня, и я напрягаю все силы, чтобы удержать дыхание, когда его широкая тёплая ладонь скользит по моей спине.

– Привет, – бормочу я, избегая смотреть ему в глаза. Щеки мои все еще пылают после Таськиных слов. Он с любопытством вглядывается в мое лицо.

– Так нас ещё никто не называл, – откликается Тася. – И тебе привет, разлучник.

– Люблю быть оригинальным, – отзывается он (а смотрит при этом по-прежнему на меня). – А почему это я разлучник?

– Хочешь разлучить меня с любимой подругой, – высокопарно заявляет Тася. Глаза у неё смеются, она валяет дурака, и по лицу Стаса я вижу, что он прекрасно это понимает.

– Я все-ё-ё знаю про твой хитрый план, – продолжает Таська, – задуришь бедной девочке голову, обольстишь, и все! Поминай как звали! Станет проводить все свое время с тобой, а про меня и забудет…

– Черт, ты меня раскусила, – Стас картинно хватается за голову. – Придётся придумывать что-то новенькое…

Они оба смеются. Мне ужасно хочется спросить про Марику, но Стас не заговаривает про нее, а сама я не решаюсь на подобные вопросы. «Это не мое дело», – напоминаю я сама себе.

– О чем вы тут секретничали? – с любопытством спрашивает Стас, поглядывая на мои розовеющие щеки. «О тебе», – чуть не брякаю я в ответ, но вовремя прикусываю язык. А вот Таську ничего не смущает.

– О вас с Риткой.

– Тася! – я давлюсь воздухом от шока. Стас заинтересованно вскидывает брови, а подруга как ни в чем не бывало продолжает:

– К нам сейчас в раздевалке Пашка Воронин подкатил, наш одноклассник. Знаешь его? – Стас отрицательно мотает головой. – Ну не суть. Он вот тебя знает, – хмыкает Тася. – И он нам сообщил, что со вчерашнего обеда только ленивый не обсуждает вас с Ритусиком и то, встречаетесь ли вы теперь. Потому что, как сказал Воронин, ты никогда раньше не обедал с девчонками.

По лицу Стаса ползет кривая усмешка.

– Неудачники, – хладнокровно говорит он. – Своей жизни нет, в чужую лезут. Эй, Орешек, – он склоняется ко мне, и мне волей-неволей приходится взглянуть ему в глаза. – Переживаешь из-за этого?

Он смотрит на меня с такой теплотой, что, кажется, я могу растаять. Все-таки какие же у него глаза! Они притягивают меня, завораживают… Глядя в них, я забываю обо всем на свете. Я могла бы просто стоять и смотреть в них часами. Будто нет на свете больше ничего, кроме этих удивительных глаз… Но вместо этого я делаю колоссальное усилие над собой и говорю:

– Да нет, чего переживать из-за дураков. К тому же я знала, на что шла, когда соглашалась с тобой обедать. Ты же обещал испортить мне репутацию.

– Точно, – хрипло смеется он и напоминает: – Сегодня продолжим портить, ты не забыла?

– Забудешь тут, – ворчливо отзываюсь я и поясняю Тасе: – Сегодня мы снова обедаем с ребятами, если ты не возражаешь.

Таська пожимает плечами:

– Почему я буду возражать? Я только за.

– Вот и отлично, – Стас внезапно кладет руку мне на плечи и притягивает к себе. Я оказываюсь прижатой к его животу и порывисто вздыхаю от неожиданности. Через тонкую ткань футболки отчетливо чувствуются стальные кубики его пресса. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, кажется, я сейчас потеряю сознание. Находиться так близко к нему – это выше моих сил, хотя, если честно, мне это ужасно нравится. И мы могли бы стать еще ближе, если бы я протянула руку и обняла бы его в ответ. Но на такое я не решаюсь.

Таська откровенно улыбается, глядя на нас. А Стас… я задираю голову, чтобы посмотреть на него. Его взгляд направлен куда-то за меня, а на губах блуждает торжествующая усмешка. В чем, блин, дело? Я оборачиваюсь – и как раз вовремя, чтобы увидеть, как в соседний кабинет заходит Виталька Магницкий. Ах вот оно что! Все сразу встает на свои места.

– Кстати, девушки, – нейтральным тоном спрашивает Стас, продолжая удерживать меня (впрочем, я не против). – Что за денди в понедельник в столовой позвал вас к себе за столик?

– Тот самый, из-за которого ты сейчас меня жамкаешь, – язвлю я. Стас не тушуется:

– Я еще даже не начал жамкать, Орешек, что ты. Это просто невинные обнимашки.

Таська сдавленно хихикает.

– Так кто он? – все еще спокойно, но уже явно сдерживаясь из последних сил, повторяет вопрос Стас. – Орешек, не зли меня.

– Это Виталька Магницкий, – сдает все явки подруга. Она явно забавляется. – Учится в десятом «б», живет с Риткой в одном подъезде, этажом выше. Друг детства, короче.

– Тася, ты настоящий друг, – проникновенно говорит Стас.

– Не пойду я с тобой в разведку, – сердито говорю я Таське. – Все выложила!

– А ты хотела утаить от меня что-то, Орешек? Хотела, чтобы я понервничал? – вкрадчиво спрашивает Стас, склонившись вплотную к моему уху. Его горячий шепот обдает мне шею, и кожа тут же покрывается мурашками. Будто почувствовав это, Стас легко дует мне на шею, и мурашки целым стадом ползут мне за шиворот, а внизу живота… Да, внизу живота начинает разгораться пламя. Камаев, черт бы тебя побрал, что ты со мной творишь?!

Внезапно Стас резко выпрямляется и отпускает меня. Потеряв опору, от неожиданности я переступаю на месте, чуть не упав.

– Ладно, девушки, скоро звонок, пойду я восвояси. Это на химию то есть, – Стас беспечно потягивается, и футболка лезет вверх, обнажив узкую полоску подтянутого живота. Я не хочу смотреть туда, но мой взгляд сам, против моей воли, падает на этот кусочек обнаженной кожи, и я не могу отвести глаза. Таська издает какое-то непонятное фырканье.

– Увидимся за обедом, – говорит Стас, и, вскинув все же глаза, я вижу на его лице самодовольную ухмылку. Он протягивает руку, легко проводит по моим волосам, перекинув их с одного плеча на другое, а потом поворачивается и, в два счета достигнув лестницы, исчезает на ней. Я бессильно прислоняюсь к подоконнику и закрываю глаза.

– Подруга, между вами искры так и летают, – говорит тем временем Тася. В голосе ее восторг. – Тут такая химия, куда там Менделееву… И посмотри, как он ревнует к Витальке! Может быть, ты все же не будешь пудрить мозг себе и ему? Все, что вам нужно, – это хороший поцелуй. И не один.

– Мы решили побыть друзьями, – не открывая глаз, напоминаю я скорее себе, чем ей. Коленки мои дрожат, а внизу живота все еще бушует пламя. Господи, ну почему я так реагирую на него?! Он ведь даже ничего не сделал, просто прижал меня к себе, просто прошептал на ухо – и вот что со мной творится…

– Ритусик, ты же умная девочка, – словно издалека слышу я голос подруги. – Ты же знаешь, что друзьями вы не будете. Нужно признать это и перестать сопротивляться своим желаниям.

После обеда, на котором все старшеклассники, которые были в столовой, откровенно пялились на нас с Таськой, снова усевшихся к Стасу с друзьями, мы все вместе выходим из столовой. Сейчас нам в одну сторону – у нашего класса физкультура, у одиннадцатого «а» – математика, а кабинет Артема Владимировича, который у них ведет, как раз по соседству со спортзалом. Артем Владимирович мне очень нравится. Молодой – не старше тридцати, умный, ироничный, он пару раз замещал у нас нашу математичку Галину Леонидовну. В отличие от нее, он абсолютно спокойный, не придирается по пустякам, а объясняет – как орешки щелкает. Тогда, наверное, весь наш класс пожалел, что Артем Владимирович не ведет у нас на постоянной основе.

– Ритусь, можно тебя на секунду?

Я не успеваю оглянуться, как внезапно меня хватают за руку, и я оказываюсь оттиснута к подоконнику. Надо мной нависает хмурое Виталькино лицо.

– Ритусь, серьезно? Стас Камаев?

Из-за Виталькиного плеча я вижу, как остановились парни и Тася и как зло Стас смотрит на Магницкого. Таська что-то втолковывает ему, положив руку на плечо. Возможно, даже удерживает на месте. По-любому он разозлился из-за Виталика, из-за того, как по-хозяйски тот взял меня за руку. На секунду я испытываю укол совести, который, впрочем, быстро сменяется самодовольством. Приятно знать, что тебя ревнуют, – а в том, что Стас ощущает именно ревность, я не сомневаюсь, уж больно злая у него физиономия. А что? С кем хочу, с тем и разговариваю. И вообще, мы не вместе, так что…

– Ритусь! – Виталька машет ладонью у меня перед носом, и я вздрагиваю, очнувшись от своих размышлений. Непонимающе взглядываю на старого приятеля:

– Прости, Вить, я задумалась. Что?

– Я спросил: серьезно, Стас Камаев? – медленно повторяет Виталя, и на его лице я вижу смесь удивления, отвращения и разочарования.

– Не поняла вопроса, Вить, – говорю я. – Что Стас Камаев?

– Это его ты ждала на дискотеке? Ты теперь с ним? Из всех парней ты выбрала именно его?

Виталька буквально выплевывает эти слова мне в лицо, и тон, которым он произносит свои слова, мне страшно не нравится. Я гордо выпрямляю спину и отталкиваюсь от подоконника.

– Так, Вить, давай-ка проясним. Во-первых, мы со Стасом просто друзья. Во-вторых, кого я ждала на дискотеке, – это, извини, пожалуйста, тебя не касается. И в-третьих, не понимаю твоего тона. Что за наезды? Даже если бы – предположим, если бы! – мы со Стасом встречались… тебе-то не все равно?

Виталька, видимо, устрашенный выражением моего лица, слегка сбавляет обороты.

– Мне не все равно, потому что я твой друг, Рита, и желаю тебе добра, – гораздо тише, но все так же горячо говорит он. – Я бы порадовался другому твоему выбору, но Стас… Его репутация бежит впереди него самого. Всем известно, как он относится к девчонкам! Я не хочу, чтобы ты стала очередной его маленькой победой на пару дней.

Во мне борются два чувства – с одной стороны, я растрогана тем, что Виталя заботится обо мне, с другой – возмущена, что он лезет в мою личную жизнь. Хотя его, собственно, никто об этом не просил. Минутку поразмыслив, я решаю, что ссориться с ним из-за этого не стоит, пусть он и перегнул палку.

– Еще раз говорю тебе, Вить, хоть я и не должна перед тобой оправдываться: Стас мой друг. Понятно тебе? Как ты. И он очень хороший.

Виталька презрительно фыркает.

– Что-то сильно быстро вы подружились! На той неделе он и не смотрел в твою сторону, а сейчас уже обнимает вовсю…

Я вдруг чувствую невероятную усталость. Что за сюр вообще происходит?

– Дружба, Вить, она такая, возникает быстро, если человек на твоей волне, – говорю я вслух, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Обижать Витальку мне не хочется. – И я не знала, что ты следишь за мной и за тем, кто на меня смотрит, а кто нет. Или ты за Камаевым следишь?

Виталька открывает было рот, но я не даю ему и слова вставить:

– А ты сам-то, Вить? Говоришь, что ты мой друг, но когда в последний раз ты подходил ко мне до дискотеки? Когда останавливался поболтать или в гости забегал? Вот то-то и оно. Ладно, я пошла, а то меня заждались уже. Надеюсь, вопрос исчерпан? – примирительно добавляю я, обходя покрасневшего Магницкого, который выглядит так, словно сейчас взорвется.

– Я все равно буду за ним следить, имей в виду, – доносится мне вслед.

– Ради бога, – откликаюсь я и ухожу. Пока иду к парням и Тасе, стоящим в отдалении, замечаю, какими тяжелыми взглядами обмениваются между собой Стас и Виталик. Вот только этого мне еще не хватало!

– Что он от тебя хотел? – зло спрашивает Стас, едва я приближаюсь. Я неопределенно повожу плечом:

– Да ничего конкретного…

– Он тебе что-то плохое сказал? – не успокаивается Стас. – Я видел твое лицо!

Он разъяренным зверем смотрит за мою спину, туда, где остался Виталя.

– Все хорошо, Стасик, правда, – улыбаюсь я и легонько касаюсь его плеча. Это срабатывает: Стас выдыхает. – Пойдемте уже, скоро звонок, а нам с Таськой переодеваться еще.

– Он мне не нравится, – рычит Стас, когда мы начинаем движение по коридору. Тася берет меня под руку и чуть отстает от парней, чтобы они втроем оказались впереди. Я закатываю глаза, хоть и знаю, что он этого не увидит:

– Тебе все не нравятся.

– Ну почему, – отзывается он, чуть повернувшись. – Кир и Лео вполне ничего.

– Чего Витя хотел по правде? – шепчет мне Таська на ухо, когда Стас вновь отворачивается под едкие комментарии приятелей и мальчишки начинают перебрасываться репликами между собой.

– Он решил, что мы со Стасом встречаемся, – шепчу я в ответ. – И наехал на меня из-за этого. «Из всех парней ты выбрала именно его», – передразниваю я Виталю. – Типа Стас бабник, а я окажусь временной игрушкой.

Тася округляет глаза.

– Ого, что-то Витя разошелся. Не помню, чтобы он раньше проявлял интерес к тому, встречаешься ли ты с кем-либо.

– Вот и я об этом, – горячо подхватываю я. – Я ему так и сказала, какое его дело.

Подружка поигрывает бровями.

– Видать, ваша со Стасиком химия не только мне, а всем вокруг заметна, – и, склонившись ко мне близко-близко, еле слышно добавляет: – Спрошу еще раз. Может, все-таки не стоит пудрить ему мозги липовой дружбой? Он же тебе столько лет нравится, надо хватать рыбку в руки, пока плывет навстречу.

– Сначала я должна убедиться на сто процентов, что рыбка в этом заинтересована, – серьезно отвечаю я. К этому моменту мы уже доходим до спортзала. Нам с Таськой – к раздевалкам, мальчишкам, которые так и идут впереди, – налево по коридору, на математику.

– Тебе не кажется, что ты нравишься Виталику? – внезапно спрашивает Тася, входя в женскую раздевалку. От неожиданности я даже спотыкаюсь на пороге и уже практически лечу носом вниз, когда сильные теплые руки ловят меня и прижимают к своей твердой груди. И от этого прикосновения бабочки в моем животе опять начинают неистово хлопать крыльями.

– Вот и я ровно то же самое думаю! – Стас аккуратно ставит меня на землю – я почти готова попросить, чтобы он прижал меня к себе снова, – и мы немедленно встречаемся глазами.

– Ты слышал наш разговор? – тихо спрашиваю я, пунцовея щеками.

– Только последнюю Тасину фразу про денди, – говорит он и прищуривается. – А что, вы обсуждали меня?

– У тебя самомнение как у индюка, – фыркаю я. Шутки всегда помогают мне прийти в себя, а прикосновения Стаса каждый раз действуют на меня как красная тряпка на быка. К тому же я знаю, что он не обидится. Кирилл и Лео, остановившиеся рядом, прыскают. Стас щелкает меня по носу.

– Ладно-ладно, Орешек, я тебе это припомню. И все-таки мы с Таисией правы – денди определенно на тебя запал.

С этими словами он поворачивается и первым удаляется по коридору. Лео и Кир спешат следом, а мне не остается ничего другого, как войти наконец в раздевалку. Стас добивается своего – мысль о том, что я нравлюсь Магницкому, крепко застревает у меня в голове.