Читать книгу Алтайский первоцвет - - Страница 16

Ане было пять лет, когда она впервые узрела святые лики в золотых оправах. В то время, когда сознание ребенка одолевала не то изобретательная детская фантазия, не то ночные кошмары, подкрепленные страхом темноты.

– Ребенок совсем извелся от дурных снов, – стращала Роза свою дочь. – Сама ведь не спит, и нам покоя нет.

– Это не смертельно, мам. – Лиля пила чай. Голову она подпирала руками, а под глазами наливались сливовые тени. – Просто зубы режутся. И фантазия – дай боже!

– Ох, и не знаю. Ей все рожи какие-то мерещатся. А вдруг болеет Анютка-то наша? А вдруг – бесы бьют!

– Я даже знаю, где она их видит, – сказала Лиля.

– Где же енто?! – Роза ухватилась за грудь.

– А в телевизоре твоем! Ее ведь и за уши от него не оттащить! На пару с ней смотрите всю эту мистику-херистику, а потом обе без сна ходите! – не сдерживаясь в эмоциях, высказалась Лиля и чашкой стукнула о стол.

Ночное бдение перевалило за три часа.

Анина мать подошла к бухтящей печке и подбросила в нее несколько поленьев. Роза в этот момент перегнулась через стол, накрыла дочкину чашку блюдцем и двумя перстами вывела в воздухе крест.

– Хочешь, – сказала Лиля, закрывая печную дверцу, – веди свою внучку в храм – ты это любишь. Или сама ей помоги – ты ведь у нас мастерица по заговорам. Только не забывай, кто у нее отец, – как бы девчонке хуже не стало от твоей заботы.

Через несколько дней отец Георгий стоял у входа в храм и встречал прихожан по случаю Всенощного бдения. Он с любопытством глядел на чудну́ю внешность ребенка: узкий разрез синих глаз, темная коса и золотая кожа. Наместник Господа смерил сравнивающим взглядом девчушку и ее бабку – темноглазую русинку Розу Ильинишну Логинову.

– Все мы вровень перед Господом Богом нашим, – сказал Георгий и открытой ладонью пригласил колоритную парочку в храм.

Так Аня впервые переступила порог Божьей обители. По окончании службы она возвращалась домой уже под петушиный ор, голова ее дурела от спертого воздуха с привкусом ладана, а уставшие ноги ничком завалили изможденное детское тело в кровать.

Мать с бабушкой были преисполнены благодарностью за избавление от ночных страданий для всего семейства.