Читать книгу Алтайский первоцвет - - Страница 9

Постояльцы начинали подтягиваться к ресторану. Сонными мухами они облепляли столы, кружили около витрин с десертами и кучковались у барной стойки в очереди за травяными чаями. Выходя на веранду, многие бесстыже разглядывали девушку за центральным столом: не по сезону смуглая кожа, точеные черты лица и сапфировые глаза.

Аня давно смирилась с тем, какой именно она производит эффект на окружающих, в особенности – на мужчин. Все же – встречают по одежке, а многие еще и провожают. Конечно, если вообще соизволят проводить.

Некоторые робко отводили от девушки взгляд. Глаза при этом отводились по очереди: сначала левый следовал за движением головы, и только после его догонял правый. Иногда, наплевав на такт, люди спрашивали в лоб: «Китаянка – и с такими глазами? Вот это да!» Кто-то, в основном девушки, интересовался, где прикупить такие же цветные линзы. Реже прочего собеседники старались не выдать интерес к Аниной персоне, сдерживали себя в неуместных вопросах, а позже – едко обсуждали ее за глаза.

Но принятие себя давалось нелегко. К десяти годам девочка все чаще прилипала к собственному отражению. Сначала она всматривалась в зеркало, а затем – в двух своих родственниц: бабушка с мамой были типичной славянской наружности. Аня – нет. На вопросы об отце мать отвечала нехотя и уклончиво. Если вообще отвечала. «А что знать-то хочешь? Лучше благодари папку за изумительную красоту», – увиливала мать.

«И по какому же адресу его благодарить-то?» – озадачивалась дочь.

Конечно, в девяностые семей с преимущественно женским составом было не счесть, но в селе Пенино – не бог весть сколько. Семейство Логиновых – из их малого числа. Синклит состоял из женщин трех поколений. Мать с бабкой были среднего росточка, с открытыми лицами и светлым умом. Мать Ани – Лилия – выглядела не по возрасту старше и постоянно пропадала за чтением женских романов. В то время как бабушка – с юным взглядом и крепко сбитая, «очень аппетитной внешности», как однажды заметил смотритель часовни Параскевы Пятницы, куда семейство Логиновых по воскресеньям приходило за водой. Однажды Роза, бабушка Ани, так лихо зашла в поклон перед крестом, что у Еремея – пятидесятилетнего смотрителя, который еще не утратил вкус к жизни, – едва хватило самообладания и веры в Господа нашего, чтобы не сорваться в пропасть сладострастия от увиденного каньона глубочайшего декольте старейшины семейства.

Каждое лето женщины старшего поколения страдали от солнечных ожогов и веснушек: больно бледная кожа. Еще светлее – и только в гроб. В общем, было ясно, что дамы состоят в очевидном родстве и на одной закваске сделаны.

Высокой не по годам, как карандаш стройной и с кожей цвета мокрого песка Ане регулярно прилетало от одноклассников за вычурную непохожесть. В начальных классах учителя по-свойски заступались за девочку: «Дети, ну все – перестаньте. Она ведь не виновата, что родилась вот такой». Девчонка пряталась от задир в туалете или в раздевалке, где отсиживалась между курток. Но слез не лила – держалась совета матери: «Представь, что все эти плохие слова они говорят на незнакомом языке. И вот они уже набор бессмысленных звуков, которые никак не могут обидеть или навредить».

Одни называли ее туземкой, другие – козьей мордой. Доставалось и матери, но Лиле было плевать на соседские склоки и бабские пересуды.

Как-то раз девушка была дежурной по классу. На перемене она была занята уборкой, кто-то из учеников занимался своими делами, на задних партах – царил сонный час. В двери нарисовался Коля Прогибин – мечта глупых девчонок и верный пес для авторитетных мальчиков:

– Привет, Синеглазка. Пойдешь в кино?

– С такими не хожу, – на одном выдохе бегло заявила Аня.

С первой парты послышались девчачьи смешки. Парень явно не ожидал отказа. Он бросил на нее грозный взгляд:

– Так и с такой никто не пойдет! А ты подумала, что я всерьез? Погань ты немытая!

Состояние всеобщей собранности, контроль и подавление эмоций выматывали девушку донельзя. Поэтому вечерами она позволяла себе выплакаться и шла за утешением в соседнюю от своей комнату. Там она ложилась к ба на колени, и та, поглаживая внучку по длинной косе, напевала медовым голосом:

– Где же эти глазки, синих бусин цвет? Где мои цветочки – покажись на свет.

Звонкий голос официанта вернул к реальности из блужданий в днях прошедших. В руке юноша держал меню.

– Доброе утро, Анна. Что желаете на завтрак сегодня? – поинтересовался он.

Вокруг стоял шум голосов на перезвон друг другу и стуку столовыми приборами. Официанты сновали от столика к столику. Сонные мухи воспрянули и вовсю уплетали свои завтраки. Вся терраса наполнилась жужжанием и жизнью. Прохлада от Катуни уже почти не ощущалась – утро в горной долине было на зависть теплое.

– Один «русский», пожалуйста, – сказала Аня.

– А для вашего спутника? – указал официант на пустующее плетеное кресло.

– Видимо, одну подушку помягче и сон покрепче, – с легким весельем пропела Аня.