Читать книгу (Не)разрушенная репутация - - Страница 15

Ноа

Итак, чем же закончился последний месяц наших фиктивных отношений? Три ужина в "Палаццо", целое цунами постов в социальных сетях о нашем "бурном романе" – в комплекте со стратегически расположенными снимками папарацци, я уверен, – череда все более враждебных сообщений от семьи Бруно и… уйма качественного времени, проведенного наедине с собой под холодным душем.

Я так глубоко увяз во всей этой шараде, что, честно говоря, понятия не имел, как мне продолжать играть эту роль. Так долго граница между мной и Джиной казалась непреодолимой, фантазией, которую я прокручивал в своей голове миллион раз. Теперь, когда она стала совсем размытой, меня охватил ужас.

"Ты даже не представляешь, на что я готов ради тебя, мисс Совершенство". Эта чертова фраза. Это было все равно что выдернуть чеку из гранаты. Я увидел, как от удивления расширились глаза Джины, и понял, что застал ее врасплох. Но каждое слово было правдой, даже если я не планировал так рано раскрывать свои истинные чувства к этой девушке.

Видите ли, я из тех парней, которые могут переждать снежную бурю в палатке из коктейльных салфеток. Я развил в себе эту почти святую способность просто… ждать. Ее. Как будто Джина была каким-то чертовым выигрышным лотерейным билетом, который, я просто знал, вот-вот выпадет. И теперь, когда она рядом, мы дышим одним воздухом, угадайте что? Вся эта тщательно выстроенная сила воли, эта крепость "терпения", которую я воздвиг? Оказывается, она была сделана из долбаных кусочков сахара. Один взгляд, одна улыбка – и бац! Я был сбит с ног. Полный нокаут. Я просто не мог остановиться. Мне хотелось прикоснуться к Джине, поцеловать эти невероятно соблазнительные губы, я хотел открыться ей, но не мог. Еще нет. Не тогда, когда ее родители, вероятно, строили планы отправить меня на чертову Луну, чтобы держать подальше от своей дочери, которая, вероятно, была для них не слишком-то и дорога.

Вся эта история с ее родителями… Я не понимал этого. Сначала я просто подумал, что они слишком заботятся о своих дочерях, может быть, немного высокомерны. Но правда медленно складывалась у меня в голове, как запутанная мозаика. Джина была не просто их дочерью, она была их чертовым проектом. Они использовали ее мягкий характер, ее преданность, обводя ее вокруг пальца. Ожидал ли я такого груза, когда придумывал эти фальшивые отношения? Черт возьми, нет. Я думал, что родители Джины просто придурки по отношению ко мне, но стало ясно, что они, вероятно, были придурками ко всем, в том числе и к своей младшей дочери. Слышать тихую боль в голосе моей фальшивой девушки, когда она говорила о том, что всегда была второй после своей старшей сестры… это болезненно скрутило что-то внутри меня. Мне хотелось ворваться в их позолоченный особняк и вбить в них немного здравого смысла – а может быть, и пару зубов.

Моего терпения хватало только на Джину. Что касается всех остальных, то, скажем так, я не был склонен к вежливым беседам. У меня хороший удар справа, и есть несколько человек, которые могут это подтвердить – отсюда и моя репутация, далеко не блестящая. Сожалею ли я о том, что сделал? Нет. Подстроил ли я все это, чтобы сблизиться с Джиной? Тоже нет. Просто череда чертовски удачных совпадений. Красивых, хаотичных, удачных совпадений.

Последний удар с приятным стуком пришелся по тяжелой груше в моем домашнем спортзале. По коже струился пот, и ритмичные удары все еще отдавались эхом во внезапно наступившей тишине, когда на скамейке зазвонил мой телефон прерывая играющую с него музыку. Сняв свои поношенные кожаные боксерские перчатки, я бросил их на резиновый пол, приглушив звук. Вытерев влагу со лба краем футболки, я прошел по полированному бетону туда, где вибрировал мой iPhone.

Входящий звонок: Кеннеди Астор.

Иисус. Неужели мне не удастся избежать этого вечно?

Я нажал на зеленую иконку и сразу же включил громкую связь.

– Привет.

– Я думал, ты уже на шесть футов под землей, болван, – прогремел хриплый голос моего лучшего друга, и раздражение эхом отразилось от стеклянных стен хорошо оборудованного спортзала.

Я подавил усмешку, словно он мог каким-то образом увидеть это и нанести призрачный удар.

– Все еще дышу, – ответил я, отвинчивая крышку с бутылки с водой и делая глоток. – Просто, знаешь, был занят.

– Занят, черт возьми?! – взревел Кен, и я вздрогнул от этого звука. – Я звонил тебе дюжину раз за последние пару месяцев, и единственное, что удержало меня от отправки чертовой поисковой группы, – это твоя самодовольная рожа, заполняющая всю мою ленту в социальных сетях. Что, черт возьми, происходит?

Никто никогда не говорил, что у меня нормальные друзья. И, честно говоря, я сам не получал никаких наград за "самообладание".

– М-м-м, как я уже сказал, был занят, – протянул я, наслаждаясь тем, как это задело Кеннеди Астора. Особенно когда он был за добрую тысячу миль от меня и не мог видеть выражение моего лица, и… изменить его тоже. – Но, эй, я ведь все-таки ответил, не так ли?

Кенни фыркнул и пробормотал что-то о том, что я надоедливый младший брат, которого он никогда не хотел, и что из-за моих выходок у него преждевременно поседели волосы.

– Ты отстранен на сезон.

– Да.

– Почему, черт возьми, ты так спокойно к этому относишься, Ноа? – Детский визг на заднем плане внезапно прекратился; Кен, вероятно, вышел на крыльцо. – Драка с Джей Ти? Этот парень был для тебя занозой в заднице долгие годы, чувак, но почему сейчас? У тебя практически был этот чемпионский пояс. Федерация бокса, черт возьми, сняла с тебя обвинения за нападение на своего бывшего спортивного директора, о чем, черт возьми, ты думал?

Отчасти самозваный образ старшего брата Кеннеди проистекал из того факта, что, когда я впервые приехал в Техас, зеленый и неопытный, я случайно попал в его поле зрения в местном боксерском зале. Огромный мужчина, сложенный, как кирпичный сарай, и бывший чемпион по многоборью, он необъяснимо решил, что я стою его времени. Он был на десять лет старше меня, и между нами установилась странная связь, и именно из-за его склонности превращаться в сварливого старшего брата или, что еще хуже, в отца я уклонялся от его звонков. Я знал, что меня ждет допрос.

Я вздохнул, опускаясь на скамью, и мой взгляд был прикован к восходящему солнцу, появляющемуся из-за горизонта. Оно поднималось, как призрачный галеон, выходящий из жидкого океана, корабль-призрак, плывущий навстречу рассвету, окрашенному в розовые и абрикосовые тона. Вид из моего окна был просто шедевральным: эти мягкие краски, отражающиеся в бесконечных просторах Тихого океана, Лос-Анджелес, раскинувшийся подо мной подобно сверкающему гобелену, благодаря тому, что я расположился высоко в Бодри. Роскошный небоскреб, двести двенадцать метров стали и стекла, уходящий шестьюдесятью четырьмя этажами в небо Калифорнии, вмещающий семьсот восемьдесят пять жилых домов, обширную террасу на третьем этаже и торговые помещения на первом этаже. Я назвал шестьдесят второй этаж своим домом.

– Я не хотел иметь дела с Джей Ти, – наконец сказал я, пытаясь хоть как-то оправдаться, когда Кен хмыкнул, безмолвно предлагая мне продолжить исповедь. – Ты же знаешь, что я жертвую часть своих заработков на поддержку бизнеса, которым владеют женщины, верно?

– Да, конечно, Ноа, – проворчал Кенни. – Твоя мама была первой, кому ты помог.

Я рефлекторно кивнул, несмотря на то, что Кен этого не мог видеть.

– Ну, я слышал об этом большом благотворительном вечере, специально для женщин-предпринимателей. Мне удалось раздобыть приглашение для мамы, но Юджин слег с гриппом, и она настояла, чтобы я поехал вместо нее. Я просто… Я не ожидал, что она будет там.

– Дай угадаю, ты снова переключился в режим спасения? – На этот раз резкость в голосе моего друга смягчилась, сменившись усталой фамильярностью.

– Да? – это прозвучало больше как вопрос, а не как подтверждение. Я не считал себя рыцарем в сияющих доспехах или что-то вроде того, просто я защищал людей, которые были важны для меня.

– Господи, Ноа, прошло пять лет. Какого черта ты тянешь с этим? Ты больше не тот тощий мальчишка. Ты при деньгах, ты уверен в себе, и моя жена говорит, что ты до смешного хорош собой, хотя лично я думаю, что ей нужно следить за своим зрением, – я практически слышал, как он закатил глаза по телефону. – Но дело не в этом. Суть в том, Ромео, что ты ведешь себя как трагический герой черно-белого фильма, предпочитающий молчаливое страдание реальным действиям.

– О, я вижу, Синди наконец-то заставила твою огромную задницу смотреть ее трагичные фильмы? – Я усмехнулся. – И пали сильнейшие.

– О, заткнись, – в его тоне я услышал улыбку. – Это ты рыдал во время просмотра "Балто" с моей дочерью, а не я.

Я рассмеялся.

– Эй, это были не слезы…

– Это из-за неисправности системы пожаротушения?

– Господи, ты такой идиот, Кен. Ты знал об этом?

– Кто-то же должен быть комиком, пока ты там, наверху, ласкаешь выцветшую фотографию своей школьной подружки и мысленно даешь имена вашим будущим детям. Джина Бруно, вероятно, выписала бы на тебя судебный запрет, если бы знала степень твоей одержимости.

Одержимость? Нет, я бы так это не назвал. Похоже на одну из тех книг, которые Селена всегда выкладывала в своей ленте на Facebook – знаете, те, с черепами и черными обложками, с маленькими отрывками, в которых говорится: "Каждый ее вздох принадлежал мне. Эта девушка принадлежала мне".

Эй, не смотрите на меня так. Я не из тех, кто читает подобные вещи, но в наши дни невозможно пролистать Интернет, не увидев, как женщины сходят с ума из-за какого-то вымышленного психопата со шрамом на лице. Черт, у меня у самого есть шрам, маленький сувенир от разбитого велосипеда, когда мне было десять, но… Джина не из тех, кто увлекается книгами, так что я сомневаюсь, что какой-то ненастоящий чувак с задумчивым взглядом составит мне конкуренцию.

Так что нет, я не был одержим. Просто… сильно интересовался одной конкретной девушкой.

Я провел рукой по отросшим волосам, которые сейчас были в той самой "сексуальной растрепанности", и машинально отметил, что пора бы записаться к своему парикмахеру ради моей фирменной короткой стрижки.

– Кеннеди, – спокойно протянул я слова, – я сам, черт возьми, не знаю, что творю. Я не видел ее целую вечность, но в тот момент, когда я увидел Джину, зажатую между ее машиной и этим идиотом, меня просто сорвало. А потом, – я сделал небольшую паузу, и в моем голосе проскользнуло легкое колебание, – потом это был просто чистый импульс, понимаешь? Ревность и все такое. Коул уже давно подбивал меня на какой-то "голливудский ход", даже присматривал мне потенциальных женщин. Это был удачный момент, и посмотри, куда это меня привело? Эти проклятые папарацци, которые вечно лезли не в свое дело, наконец-то отстали, я уже давно не видел ни одной статьи о том инциденте с Томом, и мою семью наконец-то оставили в покое.

– Ты увернулся от одной пули, но только что нарисовал у себя на спине огромную мишень для этих чертовых Бруно, – констатировал Кенни очевидное, звуча при этом как мой самый раздраженный психотерапевт. – Ты уверен, что она того стоит? Ты можешь пострадать. Вы оба можете пострадать. Я знаю этот спортивный мир, чувак, это не просто соревнования и тренировки, это настоящий ад из прессы и всего чертового мира с их непрошеными мнениями.

Слабая улыбка тронула уголки моих губ, когда я вспомнил ошарашенное выражение лица Джины после того, как я вывел ее из себя, поведя себя совсем не так, как она ожидала, но, черт возьми, как она того заслуживала. Господи, эта девушка стоила всего этого, даже если бы все это рухнуло и сгорело дотла, я бы ни за что ничего не изменил. Я и так планировал "случайно" привлечь ее внимание, может быть, через Аарона, моего спарринг-партнера и телохранителя Селены, может быть, в этом году мы бы оказались на одной съемочной площадке для спортивного журнала, в любом случае, я собирался устроить так, чтобы что-то произошло, чтобы добиться своего.

Трагичный герой? Плевать.

– Она того стоит, – убежденно сказал я, и мой взгляд слегка повеселел. – В конце концов, я учился у лучших.

Кеннеди сухо усмехнулся.

– Лучший, да? – Я практически видел, как он качает головой на другом конце провода. – Если все закончится так же, как у нас с Синди, я лично вручу Купидону чертовы стрелы, чтобы он прострелил задницу твоей гимнастке.

– И, говоря о ней, – я бросил взгляд на часы над дверью, цифры на которых в полумраке светились ярко-зеленым, – мне нужно забрать ее с тренировки, пока эта упрямая женщина не ушла без меня. Честное слово, Джина все такая же, какой была много лет назад.

– Тебе все еще иногда хочется ее придушить?

– Да, черт возьми.

Он искренне рассмеялся, как делал это всегда – без капли осуждения.

– Знаешь, Ноа, весь мир думает, что ты такой вспыльчивый, молчаливый, но как только люди узнают тебя получше, держу пари, они удивятся, какой ты чертовски мягкий, как тот единорог, которого ты подарил Бри.

– Никому ни слова, я должен сохранить свою репутацию.

– О? Я думал, ваши фальшивые отношения должны были все исправить?

– Знаешь что? – На моем лице появилась улыбка, редкое и беззаботное выражение. Иногда просто приятно быть самим собой. – Мне пора бежать. Я позвоню тебе позже, хорошо? Обещаю.

Когда Кеннеди направился обратно в дом, на заднем плане снова послышались крики его детей. Черт, я скучал по этим маленьким монстрам.

– Если у вас, ребята, будут свободные выходные, мы всегда рады видеть вас здесь, брат. Приводи ту легендарную девушку, которая покорила твое сердце.

Мы вели себя как пара болтливых девчонок-подростков, но знаете что? Мне было плевать. Да, я мог быть грубым, большую часть времени я старался сохранять нейтралитет и спокойствие, но, поговорив с кем-то из своего прошлого, я просто хотел отключить мозг и притвориться, что я все еще тот парень, который только что закончил школу. Парни тоже сплетничают, ладно?

И я очень, очень надеялся, что Джина никогда не узнает об этом чертовом разговоре.