Читать книгу (Не)разрушенная репутация - - Страница 18

Ноа

– Итак, что у тебя на уме? – тон Митча был деловым. – Я предполагаю, что это как-то связано с Джиной, но, честно говоря, я понятия не имею, чем могу тебе помочь.

Мы встретились по моей просьбе в каком-то деловом ресторане, где Митчелл Блэкфорд – самый богатый холостяк страны по версии журнала Forbes – утверждал, что все тут держится в секрете. Я чувствовал, что вот-вот заключу какую-то чертову сделку по покупке города или что-то в этом роде. Конечно, ничего подобного не происходило, но то, по поводу чего я пришел к этому парню, было для меня чертовски важно, как сделка стоимостью в несколько миллионов долларов.

По правде говоря, я даже не ожидал, что он согласится встретиться. У Митчелла была репутация хладнокровного сукина сына, который переступит через любого, чтобы добиться успеха.

Я отхлебнул кофе, ощутив горечь на языке, и откинулся на спинку обитой плюшем кабинки.

– Сколько сейчас у Джины спонсоров? – перехожу к делу.

– Хм, так вот к чему мы клоним… – протянул Митч, задумчиво почесывая подбородок, на котором идеально подстриженная двухдневная щетина смотрелась как дорогой ландшафтный дизайн.

– Я знаю, что у нее есть пара контрактов, но ты не хуже меня знаешь, насколько шатка эта почва, – я не сводил глаз с его лица, пытаясь прочесть его, как чертову книгу. – Я хочу быть уверен, что ее будущее не под угрозой, или ждать, пока в семье Бруно наступит какое-то прозрение, – бессмысленная затея. Поэтому мне нужна информация о потенциальных спонсорах, или как вы там называете это модное название, ребята. Полная стоимость Джины как профессиональной спортсменки. Все, Митчелл.

Понимающая, почти снисходительная улыбка тронула уголки его губ, как будто он смотрел сквозь меня. Он наклонился вперед, поставив локти на стол и сцепив руки.

– Довольно благородно для парня, у которого фальшивые отношения, тебе не кажется? – Его слова застали меня врасплох, как удар под дых. Как, черт возьми, он узнал о моей договоренности с Джиной? Словно прочитав мой невысказанный вопрос, он добавил: – Это моя работа, Ноа, знать все о жизни моих спортсменов. Я здесь не для того, чтобы сидеть сложа руки, и я не получал эту должность из-за своих связей. Да, я облажался с Селеной, это моя вина, но век живи – век учись, верно? Я не собираюсь повторять эту ошибку с Джиной или даже с Камилой. Эти трое – основа нашего центра по гимнастике. Каждый день я ищу способ все исправить, и, может быть, только может быть, позволить Джине подыграть в твоей маленькой шараде – лишь малая часть этого. Кто знает? Так что я буду молчать о вашей сделке. Тебе нужны ее расходы? Я понял. Я перешлю все на твой электронный адрес, но, честно говоря, предупреждаю, что она стоит недешево.

Все, что я смог выдавить из себя, – это кивок, слова застряли у меня в горле. Митчелл выглядел как мужчина, который прошел через мясорубку и теперь тверд, как скала. Мне пришло в голову, что иметь этого парня в качестве друга, вероятно, намного лучше, чем иметь его в качестве врага. И что, черт возьми, он имел в виду, говоря, что облажался с Селеной? Я много раз видел, как они разговаривали, и никогда не улавливал никаких негативных эмоций. К тому же, учитывая, как в этом городе любят выносить на всеобщее обозрение грязное белье, не было и намека на скандал. Я решил держаться подальше от семейной драмы Блэкфорда и Янг и сосредоточиться на гимнастке, которая действительно имела для меня значение.

– Все расходы, Блэкфорд, – твердо сказал я. – Каждый чертов цент. Я хочу видеть каждый шаг, который придется предпринять ее спонсорам.

Митч кивнул, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на уважение.

– Должен ли я сказать ей, кто…?

Я прервал его, прежде чем он смог закончить.

– Пусть она думает, что это ее личные дела. Остальное ее не касается.

– Ты хороший парень, Ноа Пратт, просто чудо, что мир до сих пор этого не понял, – пробормотал он себе под нос, кривая улыбка играла на его губах, словно он не мог поверить, что я действительно не полный придурок. – Надеюсь, ты добьешься того, к чему стремишься со всей этой чертовой фальшивкой.

Я отправил Митчу свой электронный адрес, и когда мы пожимали друг другу руки, как будто только что заключили сделку по серьезным инвестициям в недвижимость, его телефон зазвонил. Он достал его из кармана, нахмурив брови.

– Блэкфорд, – рявкнул он в трубку, весь такой деловой. Торопливый мужской голос, слова которого были слишком тихими, чтобы я мог разобрать, что-то выпалил, отчего его лицо напряглось еще больше.

Черт возьми, и они назвали меня пугающим? Ни за что на свете. Парень напротив меня, даже если он и не был крупным физически, был похож на Киллиана Мерфи в роли Томми Шелби из фильма "Острые козырьки". Единственное, чего ему не хватало, – это плоской кепки с вшитыми бритвенными лезвиями.

Он выслушал болтовню собеседника, затем:

– Я уже еду, – сказал он в трубку и завершил разговор.

– Все в порядке? – я не удержался и спросил, как взволнованная девушка из женского клуба. Но, черт возьми, это может повлечь за собой…

– Похоже, твоя девушка только что заработала себе внеплановый больничный, – прервал он ход моих мыслей, и я вскочил на ноги вместе с ним, чувствуя, как внутри у меня все сжимается от беспокойства. – И ее чертова мать уже там. Пойдем. Больница находится в паре кварталов отсюда. И, ради всего святого, Пратт, перестань изображать из себя "я направляюсь на место перестрелки". Ты ее новый спонсор, ее подушка безопасности, не облажайся.

– Я постараюсь, – огрызнулся я в ответ, уже на полпути к выходу.

Во что, черт возьми, вляпалась эта девчонка на этот раз? И как, во имя всего святого, она выживала раньше? Особенно в те пять лет, когда меня не было рядом, чтобы прикрыть ее?

Удивительно.

***

Я чертовски ненавидел родителей Джины. Сцена, разворачивающаяся передо мной, только укрепила эту ненависть. Митч все еще был у стойки администратора, обсуждая степень травмы Джины, в то время как сам он отправил меня "разобраться" с ее матерью, чтобы избежать еще одного публичного скандала. Я заметил несколько знакомых лиц, которые выглядели так, словно только что вернулись с пляжной вечеринки: Селена и Камила сидели в бикини, накинув на себя почти прозрачные туники, парень Селены, Хантер, я вспомнил его имя, стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди, и что-то хмуро бормотал татуированному блондину, которого я часто видел на фотографиях в социальных сетях Джины. Издалека казалось, что парень в бейсболке задом наперед и с пирсингом, который больше походил на того, на кого следовало бы накричать, как на непослушного подростка, на самом деле был тем, кто отчитывал другого.

Я сделал мысленную пометку поговорить с Хантером позже. Казалось, что парень, который мог бы приручить дерзкую задницу Селены Янг, на самом деле мог бы рассказать мне все без утайки, и мне не пришлось бы наносить никаких ударов остальным причастным к этому инцеденту.

Я задержался в дверях отделения неотложной помощи еще на пару минут, и чем больше Виктория нависала над своей дочерью, тем меньше и бледнее, казалось, становилась Джина. Я заметил, что ее мать наконец отпустила локоть моей девочки, и я увидел отметины в форме полумесяца на нежной руке Джины.

Вот и все. Я пытался держаться подальше от этого, пытался сохранить мир, но я не мог стоять в стороне и смотреть, как с Джиной Бруно, лучшим человеком, которого я знал, обращаются как с грязью.

Я уловил обрывки их разговора, когда сокращал дистанцию:

– …твоей бабушки больше нет. Кто же тогда о тебе позаботится? – прошипела Виктория.

Плечи Джины были напряжены, поэтому я поторопился. Ее мать заметила, что я приближаюсь, и в мгновение ока ее стервозное лицо побледнело, как и ранее у ее дочери. Она незаметно попятилась. Не сводя с Виктории сердитого взгляда, я нежно обнял Джину за тонкую талию, не зная, где именно она травмирована, а затем так же нежно притянул ее к своей груди. Я увидел ошеломленный взгляд широко раскрытых голубых глаз Джины, когда она посмотрела на меня. Но я все еще не сводил глаз с ее матери.

– Я почти уверен, что смогу прекрасно позаботиться о вашей дочери, так, как вы явно не справляетесь, – сказал я на удивление спокойным голосом, учитывая, что мне хотелось врезать этой женщине, к черту ее половую принадлежность. Виктория Бруно заслужила все.

Ее мать попыталась снова изобразить на своем пластиковом лице притворную "озабоченность", но Митчелл встал с другой стороны от Джины, как будто мы были двумя чертовыми телохранителями.

– Миссис Бруно, хотел бы я сказать, что рад был вас видеть, но это было бы ложью, – сухой тон Митча почти заставил меня улыбнуться, но я сдержался. Выражение ужаса на лице Виктории было бесценным. – Могу я напомнить вам, что вы больше не представляете интересы Джины, и я мог бы доставить вам некоторые неприятности за то, что вы здесь появились?

– Как вы смеете… – прошипела женщина, оскалив зубы. – Она моя чертова дочь.

– Джина сама позвонила вам, миссис Бруно? Она просила вас приехать и поддержать ее, потому что у нее ушиб позвоночника?

– Да, потому что…

В то же время Джина тихо сказала:

– Нет.

Митч кивнул, на его губах заиграла легкая улыбка, а я крепче прижал Джину к себе, слегка отодвигая бедра назад, теперь зная, что это ее спина.

– Я вынужден попросить вас покинуть помещение. Как законный представитель Джины Бруно, я буду присутствовать при ее осмотре, и если ваша дочь, – он заключил слово "дочь" в кавычки, едва заметный намек на насмешку к Виктории, – пожелает встретиться с вами, ее адвокаты свяжутся с вами. Честно говоря, я устал от того, что вы портите репутацию моего спортсмена.

Виктория усмехнулась.

– Адвокаты?

Митчелл кивнул.

– Вы не жили под скалой, Виктория. Я уверен, вы знакомы с моей фирмой, которая, не хочу хвастаться, является лучшей в штате?

Черт, он был хорош.

Виктория раздраженно бросила на нас последний испепеляющий взгляд, вздернула подбородок, повернулась и ушла.

Скатертью дорожка.

– Боже, кто-то, наверное, выложит все это в Сеть, – тихо всхлипнула Джина, и мы оба посмотрели на девушку в моих объятиях. – Они собираются сделать из этого сенсацию…

Митчелл оборвал ее.

– Все будет хорошо, не волнуйся, – заверил он ее. – А теперь скажи мне, что, черт возьми, случилось, что один из моих лучших спортсменов, который готовится к долбаной Олимпиаде, получил травму посреди тренировочных сборов и где?! У бассейна в свой выходной?

Джина опустила голову, как провинившийся ребенок, и легкая улыбка тронула мои губы от того, как очаровательно она выглядела.

Чертовски мило.

– Это был несчастный случай. Я чувствую себя нормально, думаю, ничего серьезного, и я вернусь к тренировкам по расписанию.

На этот раз я вмешался.

– Ни за что на свете. Ты пойдешь к врачу и будешь следовать всем инструкциям.

– Ноа…

– Ты меня не расслышала, – тихо прорычал я. – Я хочу, чтобы вы, мисс Бруно, полностью восстановились, а не спешили возвращаться к тренировкам при первых признаках улучшения.

Джина сжала мою руку своей маленькой ладошкой, как будто пыталась предупредить меня, чтобы я отстал. Новость: мне было наплевать, что она думает. Ее здоровье и безопасность были для меня на первом месте.

– Ноа, прекрати, это ерунда…

– Заткнись, Джи.

Митчелл улыбнулся, глядя на нас обоих, когда я встретился с ним взглядом, Джина сделала то же самое.

Она повернулась к нему, снова проигнорировав мои предупреждения.

– Я действительно в порядке, мистер Блэкфорд.

Он серьезно кивнул ей, и я нахмурился, собираясь разразиться тирадой о том, что Джина не робот, что ей нужно лечение и все такое прочее, но он протянул руку и нежно сжал ее предплечье. Затем он сказал:

– Я думаю, тебе стоит прислушаться к своему парню, Джина. Тебе нужно как следует восстановиться, и ты будешь делать все, что скажет врач, и, черт возьми, ты обязательно поправишься.

Она послушно сжала губы и уставилась в пол.

Хорошая девочка.

Как я и предполагал, доктор, который оказался большой шишкой в этом городе, прописал Джине холодные компрессы и неделю постельного режима, не забыв заверить мою ненастоящую девушку, что ее тренировкам ничто не помешает.

А я? Ну, я планировал увезти Джину к чертовой матери из этого проклятого города. Куда-нибудь, где репутация ни черта не значила бы. Куда-нибудь, где за эту неделю я собирался показать ей, что мы, черт возьми, перестали быть фальшивками.

Игра окончена.

История перестает быть фальшивой.