Читать книгу Очарование тьмы - Мэри Пирсон - Страница 13

Я выбралась из грота и окинула взглядом пейзаж. Встретили меня красота леса, одетого в сверкающие белые одежды, и мир, тихий и святой, словно Сакриста, – если не считать нежного бессловесного шепота, пробивающегося сквозь верхушки деревьев: ш-ш-ш, ш-ш-ш.

Последние несколько дней наконец-то подарили мне время с Рейфом, которого я так жаждала, когда мы находились в ловушке на противоположном берегу реки. Конечно, с эскортом из четырех человек мы никогда не оставались наедине, поэтому наши симпатии приходилось сдерживать, но, по крайней мере, у нас была возможность ехать друг рядом с другом.

Мы успели поговорить с ним о детстве и участии в королевских делах. Оказалось, его роль там была более осмысленная, чем моя. Я рассказала, как досаждала своей тетушке Клорис, совершенно не соответствуя ее стандартам прилежной девушки.

– А что говорила твоя мать?

Моя мать? Что ему ответить, я и не знала. Для меня она была загадкой.

– Она отмахивалась от жалоб тетушки. Говорила, что бегать и играть с братьями полезно для меня. Можно сказать, она поощряла мое поведение.

Но потом что-то изменилось. Там, где прежде она принимала мою сторону против Королевского книжника, теперь соглашалась с его советом; там, где она никогда не была со мной резка, вдруг начала терять самообладание. «Просто делай, что я говорю, Арабелла! – И затем, почти извиняясь, она притягивала меня к себе и со слезами на глазах шептала: – Ну пожалуйста. Просто сделай, как я говорю».

В день, когда я уронила первую кровь, я забежала в ее покои, чтобы расспросить о даре, который еще так и не проявился. Она сидела у огня с шитьем. Ее глаза вспыхнули от гнева, и она пропустила стежок. Игла вычертила крупную бусинку крови на ее большом пальце, и та запачкала вещицу, над которой она трудилась несколько недель. Моя мать поднялась и швырнула ее в огонь. «Он проявится, когда придет время, Арабелла. Не нужно торопить его». После этого я заговаривала о даре очень осторожно. Мне было стыдно, ведь я думала, что ей открылась моя неспособность к нему. Но мне и в голову не приходило, что причиной этому была она сама.

– Думаю, моя мать каким-то образом замешана во всем этом, правда не знаю, как именно.

– Замешана в чем?

Помимо кавы на моем плече мне было нечего предоставить.

– Она хотела, чтобы я уехала в Дальбрек.

– После того как это предложил мой отец. Это была его инициатива, помнишь?

– А она охотно согласилась, – не унималась я. – Моя печать на контрактах еще не успела высохнуть, а она уже созывала портных.

Внезапно лицо Рейфа озарилось вспышкой удивления, и он рассмеялся.

– Я и забыл. Я ведь нашел твое свадебное платье.

Я резко остановила лошадь.

– Что?

– Выудил его из зарослей, когда выслеживал тебя. Оно было порвано и испачкано, но не заняло много места, так что я положил его себе в сумку.

– Мое платье? – с недоверием переспросила я. – Оно все еще у тебя?

– Не здесь. Носить его с собой в Терравине было слишком рискованно. Я опасался, как бы его кто-нибудь не увидел, поэтому, когда представилась возможность, я спрятал его за яслями на чердаке. Наверняка Энцо уже нашел его и выбросил.

Может быть, Берди, но точно не Энцо. Он никогда не прибирался как следует.

– Но зачем, во имя богов, тебе понадобилось хранить его?

В глазах Рейфа заиграла улыбка.

– Даже не знаю. Может, я хотел что-нибудь предать огню на случай, если так тебя и не догоню. – Его бровь озорно вскинулась вверх. – Или чтобы задушить тебя им.

Я подавила усмешку.

– А может, платье заставляло меня думать о девушке, которая его носила, – продолжал он. – О той, которая оказалась достаточно храброй, чтобы утереть нос сразу двум королевствам.

Я рассмеялась.

– Храброй? Боюсь, никто в моем королевстве так не считает, да и в твоем, скорее всего, тоже.

– Тогда они ошибаются. Потому что тогда ты проявила храбрость, Лия. Уж поверь мне.

И он уже начал наклоняться ко мне, чтобы поцеловать, но нас прервало ржание лошади Джеба, ехавшего позади.

– Боюсь, мы всех задерживаем, – заметила я.

Рейф нахмурился, дернул поводья, и мы двинулись дальше.

«Достаточно храброй, чтобы утереть нос сразу двум королевствам».

Думаю, так посчитали и мои братья, но уж точно не родители и не Совет министров.

– Рейф, ты никогда не думал, почему именно мне нужно было ехать в Дальбрек, чтобы заключить этот союз? Разве нельзя было отправить тебя в Морриган? Почему всегда именно девушкам нужно отказываться от всего? Моей матери пришлось покинуть родину. Грета покинула свою. Чтобы заключить династический союз, принцессу Эйландии Хазель отправили в Кандору. Почему муж не может принять родину своей жены?

– Я не могу потому, что однажды стану правителем Дальбрека. Не могу же я управлять страной из твоего королевства.

– Но ты еще не король. Разве твои обязанности принца важнее моих обязанностей принцессы?

– Помимо этого я солдат армии Дальбрека.

Я вспомнила, как моя мать заявила, что я тоже солдат – только в армии моего отца. Такую интерпретацию обязанностей она никогда прежде не использовала.

– Как и я – армии Морригана, – возразила я.

– Ну да, – с сомнением в голосе отозвался Рейф. – Может, тебе и пришлось покинуть свою родину, но разве ты не думала, что приобретешь, став моей королевой?

– А ты подумал о том, что получишь в качестве моего короля?

– Ты планировала свергнуть своих братьев?

Я вздохнула.

– Нет конечно. Вальтер был бы прекрасным королем.

Потом Рейф расспросил меня о брате, и мне впервые удалось рассказать о нем без слез на глазах, вспомнить его доброту, терпение и все те способы, которыми он меня подбадривал.

– Метать нож меня научил именно он. Это была одна из его последних просьб ко мне – чтобы я продолжила практиковаться.

– Этим же ножом ты и убила Комизара, да?

– Ага. Вполне достойно, не находишь? А после того как я заколола его, я воспользовалась ножом, чтобы убить Джорика. Там он и остался, воткнутым в его горло. Наверное, сейчас его продают где-нибудь на джехендре. Или его носит на боку Малик – в память о своей безграничной любви ко мне.

– Ты так уверена, что следующим Комизаром станет он?

Я пожала плечами. Нет, я совсем не была уверена в этом, но из всех рахтанов он был самым безжалостным и жадным до власти. По крайней мере, из тех, кто остался в живых. Во мне снова зашевелилось беспокойство. Как сложилась судьба людей, присутствовавших на той площади, и что они подумали, когда я исчезла? Какая-то часть меня все еще находилась там, с ними.

– Расскажи мне больше о своем королевстве, – предложила я, пытаясь прогнать из головы самые страшные мысли. – Давай больше не будем тратить ни слова на таких паразитов, как Малик.

Рейф в очередной раз придержал свою лошадь, бросив через плечо предупреждающий взгляд, чтобы остальные держались на расстоянии. Грудь его вздымалась в глубоком медленном вдохе, а молчание заставило меня выпрямиться в седле.

– В чем дело? – спросила я.

– Когда вы пересекали Кам-Ланто… кто-нибудь из них… он причинил тебе вред?

А, вот оно что. Наконец-то этот момент настал.

Я все гадала, придет ли он когда-нибудь. Рейф не задал мне ни одного вопроса о тех месяцах, когда я была в пустыне одна, наедине со своими похитителями: что происходило или как я жила там, что делали они, – ничего. Он вообще избегал любого упоминания о Кадене. Словно внутри него горел огонь – так ярко, что Рейф опасался подойти к нему слишком близко.

– Кого из них ты имеешь в виду?

Его взгляд затуманился.

– Малика. Мы говорили о нем.

Но нет, речь шла не только о Малике. Где-то под поверхностью всегда таился Каден. И этот вопрос касался его куда больше, чем всех остальных.

– Переход через Кам-Ланто дался мне нелегко, Рейф. Большую часть времени я голодала. Все время боялась. Но никто из них не тронул меня. Не в том смысле, который ты подразумеваешь. И ты мог спросить меня об этом гораздо раньше.

Его челюсть дрогнула.

– Я ждал, когда ты сама заговоришь об этом. Не был уверен, что для тебя это не стало слишком болезненным опытом. Все, чего я хочу в первую очередь, – это чтобы ты выжила и мы снова были вместе.

Я усмехнулась и пнула его сапог своим.

– И вот мы вместе.

* * *

По вечерам, когда мы находили хоть какое-то укрытие, в котором можно было отдохнуть, я читала вслух «Последний завет Годрель». Меня слушали с большим вниманием.

– Похоже, Годрель была из кочевников, – заметил Рейф.

– Правда, без разноцветных повозок, – добавил Джеб.

– И без этих вкусных пирожков с шалфеем, – вставил Оррин.

– Описанные события происходят вскоре после опустошения, – сказала я. – Она и остальные были выжившими и пытались найти свой путь к спасению. Думаю, Годрель видела все воочию и стала первой из Древних.

– На историю Дальбрека это не очень похоже, – отозвался Свен.

Внезапно я поняла, что плохо знакома с историей Дальбрека. Это королевство возникло из Морригана спустя много веков после его основания, и я наивно полагала, что их взгляд на историю полностью совпадает с нашим. Но это было не так. Хоть они и признавали, что Брек являлся изгнанным принцем Морригана, их рассказ о катастрофе и ее последствиях сильно отличался, скорее всего, перемешавшись с версиями кочевых племен, которые предоставили беглому принцу безопасный проход в земли меза на юге.

Казалось, я наткнулась на еще одну хронику, противоречащую Священному писанию Морригана. В летописях Дальбрека, по крайней мере в изложении Свена, присутствовало точное число Выживших – ровно одна тысяча избранных. Они разошлись по четырем разным сторонам света, однако самые сильные и отважные из них направились на юг, как раз к тому месту, которое потом станет королевством Дальбрек. Брек сплотил их вокруг себя и заложил первый камень на месте царства, которое в будущем превзойдет все остальные. Потом же шли только истории о героях, сражениях и растущей мощи края, которому благоволили сами боги.

По сути, единственным, что объединяло наши хроники, были Выжившие и чудовищная Буря, которая опустошила все земли.

– «Я предостерегала Венду, чтобы она не отходила слишком далеко от племени, – прочитала я вслух из книги. – Сотни раз я предупреждала ее. Я была ей скорее матерью, чем сестрой. Она появилась спустя многие годы после бури и никогда не ощущала, как дрожит земля. Никогда она не видела, как солнце становится красным. Не наблюдала, как чернеет небо. Не ведала, как на горизонте вспыхивает огонь и заволакивает воздух».

Я прочитала им еще несколько отрывков, а затем закрыла книгу. Описания бури все никак не утихали в моих мыслях, и я молча перебирала в уме слова Годрель. Где же была правда? «Земля содрогнулась, и на горизонте вспыхнул огонь». Это действительно было истиной, Годрель видела это.

И я тоже видела.

Когда Комизар показывал мне свою армию: брезалоты взрывались, и огонь полыхал, земля тряслась, а испытательные полигоны окрашивали небо сизым дымом, застилающим горизонт.

Семь звезд. Быть может, разрушения пришли не с небес. Что, если у людей древности тоже был свой многоликий дракон?