Читать книгу Очарование тьмы - Мэри Пирсон - Страница 21

Мгновения тянулись так медленно и неустойчиво, словно паучий шелк, раздуваемый ветром. Дольше. Бесконечно. Глаза Свена увлажнились. Тавиш опустил голову. Оррин и Джеб обменялись понимающими взглядами. Замерли даже Каден и Гриз, хоть я и не была уверена, что они поняли, что означают слова капитана на самом деле. Молодые солдаты по обе стороны от капитана выглядели растерянными. Даже они оказались застигнуты врасплох. Мое сердце стиснула яростная боль: все ждали, что же предпримет сейчас Рейф. То был жестокий момент. Но завершить его должен был он, и только он.

«Ваше величество».

Мне было видно лицо Рейфа лишь краешком, но и этого было достаточно. Он смотрел на капитана так, словно не видел его. И только стиснутая челюсть, все еще перепачканная грязью и кровью, выдавала его. И медленное сжатие кулака. Каждый крохотный сдержанный жест говорил о том, что новость серьезно ударила по нему, – однако он был хорошо натренирован. Подготовлен. Скорее всего, Свен готовил его к этому моменту с самого детства. Так что Рейф сделает все, что от него требуется, как и тогда, когда он прибыл в Морриган, чтобы жениться на мне. После двух выверенных вдохов он кивнул капитану.

– Тогда вы исполнили свой долг.

Так, всего в одно мгновение и несколько слов, принц стал королем. Рейф жестом велел капитану подняться и тихо спросил:

– Когда?

И только после этого Свен опустил руку на плечо Рейфа.

Капитан замешкался, глядя на остальных, неуверенный, что может говорить свободно.

Рейф окинул взглядом Кадена и Гриза, а потом попросил Тавиша и Оррина сводить их прогуляться. Он мог доверить им меч, но не секреты своего королевства.

Это случилось несколько недель назад, рассказал нам капитан, спустя считанные дни после смерти королевы. Весь двор был потрясен, и было принято решение сохранить смерть короля в тайне. Так как на троне никого не было, а кронпринц пропал без вести, кабинет министров хотел скрыть от соседних государств, что Дальбрек остался без монарха. Отсутствие публичных появлений короля они объяснили трауром по королеве. Министры Совета тайно руководили страной сами в то время, как повсюду велись отчаянные поиски принца. Вместе с ним пропали и высшие офицерские чины, а потому они предположили, что он должен быть жив, хоть и наверняка втянут в какую-то несанкционированную, но вполне заслуженную месть Морригану. Королевство все еще негодовало из-за разрыва соглашения, люди требовали возмездия. Обыскав кабинет Свена, Совет обнаружил послания принца, назначающие ему встречу в Луизевеке, однако найти что-либо еще, кроме распоряжений Свена, адресованных Тавишу, Оррину и Джебу, явиться в указанное место, не удалось. Министры опасались, что принца с его подручными могли вычислить, и те очутились в одной из тюрем Морригана, однако тщательные расследования тоже не дали никаких результатов. Все они словно растворились в воздухе. Но надежда не угасала: их навыки были хорошо известны.

А когда капитан закончил, то настала очередь объясняться уже Рейфу.

– Я введу вас в курс дела по пути, – сказал он, заметив, что мы утомились, голодны и некоторым из нас требуется медицинская помощь.

– А как быть с теми двумя? – уточнил капитан, кивнув в сторону Гриза и Кадена в отдалении.

Уголок рта Рейфа дернулся. Я напряглась, приготовившись к тому, как он их назовет. Варварами? Пленниками? Казалось, он не был уверен в этом и сам. Я взмолилась про себя, чтобы он не использовал слов «рахтан» или «убийца».

– Это венданцы, – отозвался он. – И пока что мы можем им доверять. Но за ними стоит внимательно следить.

«Пока что можем доверять»? Да они только что помогли спасти наши жизни! Причем уже во второй раз. Но я понимала, что они это сделали не ради Рейфа или благополучия Дальбрека, а только ради меня, и поэтому я с неохотой приняла его осторожность.

Взгляд капитана помрачнел, между его бровей пролегла глубокая складка.

– Несколько недель назад один из наших взводов пропал без вести. Мы выслеживали…

– Тот взвод уничтожен, – ровным тоном возразил Рейф. – Все. Я видел, как их окровавленное оружие и имущество доставили Комизару. Эти двое не причастны к произошедшему. И, как я уже сказал, я все объясню по дороге.

Капитан сразу же побледнел. Целый взвод солдат был уничтожен? Однако больше он ничего не произнес, подчинившись решению Рейфа дать объяснения в пути. Напоследок он бросил косой взгляд и на меня, но оказался слишком тактичен, чтобы поинтересоваться, а кто я такая. Наверняка он видел, что я еду на лошади вместе с Рейфом, и, скорее всего, уже предположил нечто неприличное. А смущать Рейфа или капитана правдой в этот момент я не хотела. Все мы слышали, как он отозвался о Морригане и упомянул о гневе, который тот на себя навлек. Когда капитан повернулся к своему коню, остальные солдаты тоже с любопытством воззрились на меня. В остатках традиционной одежды кланов и с кожей, все еще забрызганной кровью, я, вне всякого сомнения, выглядела в их глазах дикаркой из Венды. А что, черт побери, мог делать их король, скача вместе со мной на одной лошади?

Но пристальные и косые взгляды не ускользнули и от Рейфа. Он опустил глаза и покачал головой.

Да, ему многое предстояло объяснить.

* * *

У меня не было даже возможности обнять Рейфа. Сказать ему, как мне жаль. Выразить хоть какое-то сочувствие. Колонна немедленно возобновила движение. Быть может, Рейфу требовалось время для того, чтобы переварить эту новость самостоятельно, без моих слов, которые взбудоражили бы его эмоции еще больше.

Я видела его отца лишь однажды. Вскользь. То был старик, поднимающийся по ступеням цитадели, хромая, и нуждающийся в посторонней помощи. И от того зрелища меня охватил ужас. Ведь он был настолько стар, что годился мне в дедушки. Я предположила самое худшее и о возрасте принца, однако теперь понимала, что возраст короля Дальбрека не имел никакого значения. Мой ужас был связан с тем, что этот человек прибыл в Сивику для подписания моего брачного договора. И при виде него я ощутила, что, каков бы ни был мой выбор, теперь он будет подавлен навсегда, а мой голос навечно замолкнет в далеком чужом королевстве, о котором я почти ничего не знала. Я была объектом купли-продажи, словно телега, полная вина, – пусть и менее ценным и уж точно гораздо менее приятным. Тише-тише, Арабелла, то, что ты хочешь сказать, никому не интересно.

Я знала, у этого короля должны были обнаружиться хоть какие-то положительные качества, раз Рейф любил его, а Свен от новости о его кончине даже прослезился, но я никак не могла забыть и того факта, что этот самый король сказал своему сыну: «Если невеста тебе не понравится, возьмешь себе любовницу после свадьбы». Так что я могла оплакивать его только ради Рейфа.

Теперь, когда нас должны были сопровождать тридцать солдат, я поехала отдельно, на своей лошади. Я знала, всем будет только удобнее, если меня не окажется рядом, когда Рейф и Свен начнут объяснять, где они пропадали последние несколько месяцев. Насколько сильно рассердится на меня народ Дальбрека, узнав, что причиной исчезновения их принца стала я? Я ведь слышала, каким тоном произнес капитан слово «Морриган» – так, словно это был яд, который он хотел сплюнуть.

Вскоре поднялся прохладный ветер, и я испытала тоску по теплу Рейфа у меня за спиной. По его объятиям; по его подбородку, прижимающемуся к моей голове. Мои волосы провоняли копотью, дымом, и грязью, и даже рекой, которая едва не убила нас обоих, и все же он прижимался ко мне так, словно они пахли цветами, как будто ему все равно, была я настоящей принцессой или нет.

– Рейф выглядел потрясенным. Так понимаю, слабое здоровье короля тоже было одной из его сказок?

Я и не заметила, как рядом со мной появился Каден. Вероятно, он вел счет всем неправдам с тех самых пор, как я оставила его на террасе Черного камня.

Я бросила на него взгляд: его плечи ссутулились. Он был изможден. Однако усталость, которую я видела в его глазах, исходила откуда-то из другого источника, а именно – из обманов, что вырезали целые куски его плоти; каждую новую ложь он прибавлял к уже имеющимся. Из моего собственного коварства. Я было попыталась защититься, но в его взгляде больше не было злости, и это разом лишило меня сил. Мне было не на что опереться. У меня не осталось ни одной фигуры для этой игры.

– Мне жаль, Каден.

Его губы приподнялись в страдальческой улыбке, и он покачал головой, как бы отгораживаясь от дальнейших моих извинений.

– У меня было время подумать об этом. И я не должен был ожидать от тебя правды. Я первым солгал и предал тебя еще в Терравине.

Это была правда. Он и солгал, и предал меня, но отчего-то моя ложь выглядела в моих глазах более тяжким преступлением. Я играла на его потребности быть любимым. С сочувствием выслушивала его самые сокровенные, самые болезненные тайны, которыми до меня он еще ни с кем не делился. Он впустил меня в самый потаенный уголок своей души, и я воспользовалась этим, чтобы завоевать его доверие.

Я вздохнула, слишком уставшая перебирать виноватых, словно фишки в карточной игре. Какая разница, чья колода была больше – моя или его?

– Это было целую жизнь назад, Каден. Тогда мы оба были другими людьми. И оба использовали ложь и правду в своих целях.

– А как теперь?

Я видела, как он неуверенно протягивает мне руку, – предлагает истину, договор, начертанный в воздухе между нами. Но было ли доверие вообще возможно между нами? Я забыла, что это такое, и не знала, пришло ли время для него сейчас.

– Чего ты хочешь, Каден? Я не понимаю, зачем ты вообще здесь.

Его светлые волосы развевались на ветру. Он пристально всматривался вдаль, однако слова все не шли. Я видела его борьбу, его старания вернуть то ложное спокойствие, которое он всегда демонстрировал на своем лице. Но сейчас это оказалось ему не под силу.

– Ты ведь сам только что предложил говорить правду, – напомнила я ему.

Его губы растянула вымученная улыбка.

– Все эти годы… Я не желал видеть Комизара таким, какой он есть. Он спас меня от чудовища, и я загорелся таким же стремлением, как и он. Я был готов заставить заплатить за грехи моего отца – человека, которого я не видел уже больше десяти лет, – целое королевство. Полжизни я провел в ожидании дня, когда он умрет. Я отгородился от доброты всех людей в Морригане, которых когда-либо встречал, сказав себе, что это не имеет значения. Такова была цена войны. Моей войны. А все остальное не имело значения.

– Но если ты так ненавидел его, Каден, то почему просто не убил своего отца сам? Ты мог сделать это давным-давно. Ты же убийца. Для тебя это не составило бы труда.

Он прочистил горло, и его рука сжала поводья крепче.

– Потому что этого было бы недостаточно. Каждый раз, когда я представлял, как мой нож перерезает его горло, это не приносило мне того удовлетворения, которого я хотел. Такая смерть была бы слишком быстрой. Чем дольше я планировал этот день, тем больше мне хотелось. Я желал, чтобы он страдал и знал, почему это происходит. Чтобы все, в чем он мне отказывал, ускользало из его пальцев по крохам. Чтобы он умирал сотней разных способов – медленно, мучительно, день за днем; так, как умирал я, когда попрошайничал на углах улиц, боясь, что не смогу собрать достаточно монет, чтобы удовлетворить алчность тех животных, которым он меня продал. Я хотел, чтобы он испытал такие же удары плетью, как и те, что наносил мне.

– Ты сказал, что тебя били нищие.

– Да, но первые шрамы нанес он, а они самые глубокие.

Я содрогнулась от жестокости, которую Каден пережил, однако ужас того, как долго он жаждал своей мести и планировал ее, поднял тошнотворный комок в моем горле. Я сглотнула.

– И ты все еще жаждешь этого?

Он кивнул – без малейших колебаний.

– Да, я все еще желаю ему смерти, но теперь появилось кое-что другое, чего я хочу гораздо больше. – Он повернулся ко мне лицом, и вокруг его глаз появились встревоженные морщинки. – Я не хочу, чтобы погибли невинные. Комизар не пощадит никого: ни Паулину, ни Берди, ни Гвинет – не уцелеет никто. А я не хочу, чтобы они умирали, Лия, и я не хочу, чтобы умерла ты.

В тот момент он смотрел на меня так, словно уже видел на моем челе бледную маску смерти.

У меня свело живот. Я вспомнила последние слова Венды, которые она нашептала мне, недостающие стихи, которые вырвала из книги чья-то неведомая рука: «Но велика надежда на ту, что Джезелией зовется, чья жизнь будет отдана в жертву». Я никому еще не рассказывала об этом стихе. Некоторые вещи нужно было держать пока в тайне. Истинная концовка была еще слишком далека для меня.

– Под угрозой целое королевство, Каден. Не только те немногие, кого ты успел узнать.

– Два королевства. В Венде тоже живут невинные.

При мысли об Астер и всех остальных, погибших на площади, у меня зарябило в глазах. Да, под угрозой было два королевства. А при мыслях о совместных происках Комизара и Совета внутри меня заклокотал настоящий гнев.

– Кланы заслуживают большего, чем то, что выпало на их долю, – проговорила я, – однако в Венде сейчас разрастается страшная угроза, которую просто необходимо остановить. И пусть я не знаю, как это сделать, но я попытаюсь.

– Тогда тебе понадобится помощь, Лия. Мне некуда возвращаться, пока у власти остается Совет. Меня так же ненавидят и на моей родине, в Морригане. И я даже не могу больше вернуться в лагерь кочевников. Но если я буду с тобой…

– Каден…

– Не придавай этому значения больше, чем нужно, Лия. Мы с тобой оба хотим одного и того же, и я предлагаю тебе свою помощь. Ничего сверх того.

Это была правда, в которую пытался поверить сам Каден. «Ничего сверх того». Но я видела в его глазах нечто большее. В них было желание. И мне будет очень непросто следовать этому пути. Я не хотела снова обманывать его или причинять ему боль. Тем не менее сейчас он предлагал мне то, от чего я не имела права отказываться. Помощь. А венданский убийца в моем распоряжении представлял собой неоспоримую ценность. Хотела бы я увидеть реакцию кабинета министров на это – особенно канцлера и Королевского книжника. «Мы оба хотим одного и того же».

– Раз так, то расскажи мне, что тебе известно о планах Комизара. С кем еще из Морригана он в сговоре, кроме канцлера и ученых?

Каден покачал головой.

– Единственный, о ком я знаю, – это канцлер. Комизар держал эти подробности в тайне, потому что делиться ключевыми контактами означало бы предоставить другим слишком много власти. И то он рассказал мне о канцлере лишь потому, что однажды мне пришлось доставлять письмо в его поместье. Тогда мне было тринадцать и я был единственным венданцем, кто говорил на морриганском без акцента. Для служанки, открывшей дверь, я выглядел как самый обычный мальчик-посыльный.

– Что было в том письме?

– Оно было запечатано, и я не читал его. Но думаю, это была просьба предоставить новую партию ученых. Через несколько месяцев после этого в Санктум прибыло несколько человек.

Все больше и больше я размышляла о том, сколько еще людей, кроме канцлера и Королевского книжника, были в сговоре с Комизаром. Я думала о смерти брата, и мои подозрения о том, что она была не простой случайностью, крепли. Что мог делать целый венданский батальон так далеко от границы? Они точно шли не к заставе или вглубь королевства, и к тому же как только отряд моего брата погиб, они сразу же развернулись и отправились домой. Они стояли там, выжидая, быть может даже не зная, когда именно произойдет эта встреча, но каким-то образом они точно были уверены, что мой брат придет. Возможно ли, что весточку об этом послал им кто-то из Морригана? Тогда его гибель была предрешена. А когда я встретилась с чивдаром в долине, он не выразил ни одного признака удивления тому, что столкнулся с вооруженным отрядом. Значило ли это, что предатели в Морригане находились даже среди военных чинов?

Внезапно рядом раздался громкий стук копыт. К моему боку пристроился один из конных солдат.

– Госпожа?

Слово застыло у него на языке, словно он не был уверен, как ко мне обратиться, и он очень старался не допустить в своем голосе каких-либо неприятных интонаций. Судя по всему, Рейф еще не все рассказал капитану.

– Да?

– Король желает, чтобы вы ехали рядом с ним. Мы уже почти на месте.

Король. Новая реальность ударила меня под ребра. Ближайшие несколько дней для Рейфа будут трудными. Помимо того, что он должен как-то справиться со своим горем, еще он будет находиться под таким же пристальным вниманием, как и я. А это могло перевернуть все, изменить все наши планы. Мои планы. И не было никакого способа обойти это.

Я снова взглянула на Кадена.

– Мы договорим позже.

Он кивнул, и я проследовала за солдатом к началу нашего каравана.

* * *

Я смотрела на Рейфа, но никак не могла представить его восседающим на троне. Я видела его лишь на спине лошади, солдатом, его волосы, выбеленные солнцем и развевающиеся на ветру, огонь в его глазах, угрозу в его взгляде и меч в его руке. Это был тот Рейф, которого я знала. Но теперь он был чем-то большим. Он был лишь наследником, но теперь стал правителем могущественного королевства. Его веки были плотно сомкнуты, как будто все потерянные дни сна наконец-то одолели его. А ни один человек, даже такой сильный, как Рейф, не может вечно отдыхать урывками.

Капитан ехал по другую сторону от него, беседуя с каким-то солдатом. Я не представляла, как Рейф объяснил свое долгое отсутствие, но была уверена, что большинство подробностей Терравина он упустил. Да и какое дело было капитану до трактирной служанки, прислуживающей простому батраку?

Зная, что я на него смотрю, Рейф повернулся и улыбнулся мне.

– Первым делом горячие ванны для нас обоих.

Разве это плохо, что мне хотелось, чтобы ванна для нас была всего одной? Я просила лишь несколько благословенных часов, которые мы могли бы провести вместе, забыв о существовании всего остального мира.

Неужели после всего, через что мы прошли, мы не имели на это права? Я так устала ожидать завтрашнего дня и надеяться, надеяться, надеяться.

– Вон она! – донесся до меня оклик Оррина откуда-то спереди.

Приглядевшись, я различила вдали возвышающееся на пологом холме строение. Чтобы сообщить о нас, вперед послали двоих солдат. Неужели это и была застава?

– Это Марабелла? – уточнила я у Рейфа.

– Не то, что ты ожидала увидеть?

Вовсе нет. Просто я ожидала увидеть море палаток. Быть может, несколько деревянных баррикад. Укрепление из дерна. В конце концов, это же Кам-Ланто, и здесь не дозволялось возводить какие-либо капитальные сооружения. И это было не просто устной договоренностью, а частью очень старого договора между королевствами.

Но я видела перед собой огромное каменное строение со сверкающими белыми стенами, легкими и изящными, расходящимися в обе стороны от высокой привратной башни, словно прекрасные лебединые крылья. И только когда мы подъехали ближе, я заметила палатки и повозки, кучками сгрудившиеся за стенами. Это был настоящий город.

– Что это?

И Рейф объяснил мне, что внешний периметр форпоста служил убежищем и безопасной остановкой для всех торговцев, направлявшихся в другие королевства. Кочевники тоже укрывались у их стен, особенно зимой, когда северный климат становился слишком суровым для них. Здесь они могли разбивать грядки и выращивать урожай. Приходили сюда и те, кто торговал с солдатами, поставляя им провизию, безделушки и всевозможные развлечения. Город постоянно менялся; купцы то приезжали, то уезжали.

Солнце стояло еще довольно высоко, и возвышающаяся каменная стена ярко поблескивала на фоне темной поверхности земли, навевая мысли о чем-то волшебном из детских сказок. Вот ворота открылись, и через них хлынул поток людей – далеко не все из них были солдатами. Но еще больше их толпилось на стенах башни, жаждая полюбоваться происходящим. Судя по всему, новость уже дошла, и никто из обитателей заставы не мог в нее поверить. Потерянный принц нашелся. Чтобы посмотреть, в чем дело, к самим воротам пробирались и любопытствующие торговцы из ближайших обозов. Их сдерживала вереница солдат – дорога должна была быть свободна для въезда.

Казалось, если мне и суждено было что-либо делать в своей жизни, то это производить ошеломляющее и неприятное первое впечатление, как в тот раз, когда я переступила порог таверны Берди, мое появление в Зале Санктума или моя сегодняшняя встреча с поддаными Рейфа.

Внезапно я словно заново прочувствовала, насколько липкая моя шея, как скрипит песок за ушами, как размазана грязь по моему лицу, и пожалела, что у меня не было хотя бы тазика, чтобы умыться. Я попыталась пригладить волосы, однако мои пальцы лишь запутались в колтунах.

– Лия, – произнес Рейф, протягивая ко мне руку и возвращая мою на место, – мы дома. В безопасности. И это все, что имеет сейчас значение. – Он лизнул свой большой палец и потер им мой подбородок, как будто это могло что-либо поправить, затем улыбнулся. – Вот так. Теперь идеально. Ты выглядишь именно той, кем и являешься.

– Ты размазал мою грязь, – заявила я, притворяясь раздраженной.

Его глаза сверкнули ободрением, и я кивнула. Да. Мы были в безопасности. Вместе. И только это и имело значение.

Пока мы приближались, помимо грохота копыт, стояла мертвая тишина. Казалось, все затаили дыхание, не веря и будучи убежденными, что посланники просто ошиблись в своем донесении, но затем раздался ропот узнавания, и кто-то с высокой стены башни прокричал:

– Ублюдки! Это и вправду вы!

Рейф улыбнулся, а Свен помахал рукой. Сначала я замерла, но затем до меня дошло, что это была не насмешка, а приветствие – одних солдат другим, не королю. Джеб, Оррин и Тавиш тоже ответили своим товарищам. А потом я с удивлением обнаружила, что среди собравшихся были и женщины. Изящно одетые. С полуоткрытыми ртами и взглядами, устремленными на меня, а не на их нового короля. Когда мы прошли через ворота, солдаты, ожидавшие, чтобы увести наших лошадей, приняли у меня поводья, и Рейф собственноручно помог мне спешиться. Раненая нога занемела, и я споткнулась при первом же шаге. Рейф сразу же подхватил меня, не убирая руки с моей талии. Его внимание ко мне не осталось незамеченным, и в приветствиях воцарилось затишье. Разумеется, солдаты, отправленные вперед со спешным донесением о возвращении принца, не стали упоминать о присутствии в караване девушки.

Сквозь толпу пробился высокий, подтянутый мужчина, впрочем, все поспешно расступались перед ним сами. Его походка была тщательно выверенной, ничем не покрытая голова блестела на солнце, а к одному из его плеч был пришпилен широкий золотистый шнур. Он остановился прямо перед Рейфом и покачал головой. Его подбородок сморщился, точно чернослив, а затем, подобно капитану на равнине, он опустился на одно колено и громко, чтобы все слышали, провозгласил:

– Приветствуйте своего государя Его Величество короля Джаксона Тайреса Рейфферти Дальбрекского.

Повисла полная тишина. Несколько человек тотчас склонились, большинство офицеров присоединилось к чествованию короля Джаксона, однако основная часть солдат замешкалась, потрясенная новостью. То, что старый король почил, было секретом. Постепенно осмысление происходящего начало приходить, и люди дружно принялись преклонять колени.

Рейф удостоил их легким кивком, однако для меня было совершенно очевидно, что лично он предпочел бы обойтись без всех этих формальностей. Он чтил традиции и протокол больше, чем я, но сейчас он был лишь уставшим юношей, нуждающимся в отдыхе, мыле и достойной еде.

Встав, офицер с минуту поизучал Рейфа, а потом протянул руки и крепко обнял его, совсем не заботясь о том, что его грязная одежда испачкала свежий китель и хрустящую рубашку.

– Мне очень жаль, мальчик, – тихо промолвил он. – Я любил твоих родителей. – Он выпустил его из объятий и отстранился на расстояние вытянутой руки. – Но, проклятье, солдат, ты совсем оборзел. Где ты, черт возьми, пропадал?

Рейф ненадолго прикрыл глаза, на него снова навалилась усталость. Теперь он был королем и не должен был ничего объяснять, но в первую очередь он все же оставался солдатом, преданным своим товарищам.

– Капитан сможет ответить на некоторые из твоих вопросов. Но сначала нам нужно…

– Разумеется, – прервал незнакомец, осознав свою ошибку. Он повернулся к солдату, стоявшему рядом: – Нашему королю и его офицерам необходимы ванны и свежая одежда. И подготовленные покои! И… – Его взгляд упал на меня, быть может, впервые обратив внимание на то, что я женщина. – И… – Он неуверенно замялся.

– Полковник Бодин, – вмешался Рейф, – она и была причиной моего отсутствия. – Он оглядел собравшихся, обращаясь теперь не только к полковнику, но и к остальным. – Важной причиной, – добавил он с ноткой суровости. Он вытянул руку в мою сторону. – Позвольте представить вам принцессу Арабеллу, Первую дочь дома Морриган.

Все взгляды обратились на меня, и я почувствовала себя голой, словно очищенная виноградина. Несколько юных солдат подавили смех, но затем все внезапно поняли, что Рейф говорит серьезно. Улыбки исчезли. Капитан Эйзия вытаращился на меня во все глаза, и лицо его раскраснелось, вероятно при воспоминании о каждом бранном слове, сказанным им в адрес Морригана.

Уголок рта полковника Бодина неловко дернулся.

– Она… ваша пленница?

Учитывая обстоятельства, нынешнюю вражду между нашими королевствами и мой жалкий вид, такой вывод был вполне закономерен.

Оррин фыркнул. Свен кашлянул.

– Нет, полковник, – ответил Рейф. – Принцесса Арабелла – ваша будущая королева.