Читать книгу Очарование тьмы - Мэри Пирсон - Страница 18

Конец пути был близок. Впереди уже показались предгорья, и последние руины начали растворяться на горизонте. Величие Древних вновь покорилось времени, которое вышло в их битве окончательным победителем. Я с облегчением заметила впереди первые проблески раскинувшихся лугов, пожелтевших зимой. Долина оказалась гораздо более протяженной, чем я предполагала, что, впрочем, могло показаться мне из-за компании, в которой я ехала. Когда Рейф и Каден не перебрасывались резкими словами, я ощущала тяжесть их мрачных взглядов на себе.

Если когда-либо и существовала тройка самых незадачливых путников, то это были мы: кронпринц Дальбрека, убийца из Венды и беглая морриганская принцесса. Дети трех королевств, каждое из которых стремилось к господству над двумя остальными. И если бы наше положение не было столь плачевным, то я бы запрокинула голову и рассмеялась над этой иронией судьбы. Казалось, везде, где бы я ни находилась – в цитадели или в далекой глуши, – я всегда оказывалась в центре противоборствующих сил.

Что касается Гриза, то он не только пережил первую ночь, но и проснулся очень голодным. Тавиш ничего не сказал, но я видела, как он почувствовал облегчение и, быть может, даже вернул себе часть утраченной уверенности. С каждым днем Гриз становился все крепче и крепче, и вот уже спустя три дня румянец вернулся на лицо, а лихорадка окончательно прошла. Тавиш расспросил меня о припарке из танниса, которую я ежедневно накладывала на рану Гриза, и я рассказала ему все, что знала об этом пурпурном сорняке, в том числе и о его короткой, но смертельно опасной золотой фазе, когда он дает семена. Охотно приняв предложенный мной мешочек с остатками, тактик пообещал, что будет избегать золотистых цветов, если вдруг обнаружит их. А Гриз сказал, чтобы он не беспокоился, потому что здесь он не найдет танниса. Тот растет только в Венде. И я сразу же пожалела, что у меня не сохранилось ни одного золотого семечка, чтобы посадить его в саду Берди.

Кадену наконец-то разрешили поехать верхом. Его руки все еще оставались связанными, но, по крайней мере, теперь они находились перед ним. Отряд, который, по его словам, отправили вслед за нами, так и не показался, однако вероятность этого по-прежнему держала нас в напряжении. Я верила словам Кадена. И, я уверена, все остальные тоже, пусть Рейф ни в чем и не признавался. То, что он позволил Кадену сесть на лошадь, было уже достаточным признанием с его стороны. Он стремился как можно скорее добраться до безопасного форпоста. По его расчетам, когда мы собирались сегодня утром, до цели оставалось всего полдня пути. И Свен с ним согласился.

Названная в честь одной из их королев прошлого, застава Марабелла была ближайшей безопасной точкой к нам. По словам Рейфа, там квартировалось более четырех сотен солдат, и оборонять ее можно было бесконечно долго. В ней мы могли отдохнуть, запастись провизией, сменить лошадей, а затем снова отправиться в путь с дополнительным эскортом. Когда я думала, что убила Комизара, потребность возвращаться в Сивику казалась не такой срочной, но теперь, когда существовала даже малая вероятность того, что он выжил и все же сможет осуществить свой план по захвату Морригана, безотлагательность этого путешествия снова стала очевидной. Как бы меня ни грела мысль о нескольких днях отдыха вместе с Рейфом, долго задерживаться на заставе мы не могли. Морриган нужно было предупредить – не только о Комизаре, но и о предателях, вступивших с ним в сговор.

Рейф сделал длинный глоток из своей фляги.

– Не забывай пить воду, Лия, – рассеянно произнес он, обшаривая глазами пейзаж перед нами.

Эти дни он практически не отдыхал. И в том, спал ли он вообще по ночам, я тоже не была уверена. Его будил любой малейший шум. А с появлением в нашем отряде Кадена и Гриза ему пришлось насторожиться еще больше, и усталость уже отчетливо читалась на его лице. Ему требовался сон – такой, чтобы суметь на время сбросить груз всеобщей безопасности со своих плеч.

Неожиданно он обернулся ко мне и улыбнулся, будто знал, что я наблюдаю за ним.

– Почти добрались.

Его льдистые голубые глаза задержались на мне, и в глубине моего живота разожглось пламя, охватившее меня до самых кончиков пальцев. Взгляд Рейфа неохотно вернулся к тропе, и он снова насторожился. Мы все еще были здесь. Не отрывая глаз от дороги, он продолжил:

– Первым делом я приму горячую ванну, а потом сожгу эти грязные варварские тряпки.

До меня донесся судорожный вдох Кадена.

Разговоры об удобствах на заставе велись и за нашей спиной.

– Первым делом я подналягу на живую воду полковника Бодина, – жизнерадостно заявил Свен, словно уже ощущая вкус жгучего напитка в горле.

– А я опрокину пару кружек с тобой, – добавил Гриз.

– Кладовая у него тоже что надо, – восхищенно сообщил Оррин.

– «Варварская» она или нет, но эта одежда служила тебе достаточно хорошо, – бросил Каден Рейфу. – И тебе повезло, что она вообще у тебя была.

Рейф холодно взглянул на Кадена через плечо.

– Да, – ответил он. – Так же как и тебе – что я не отделил твою голову от шеи, когда мы упражнялись в Санктуме.

Каден промолчал.

Но затем я обратила внимание на то, что эта странная гнетущая тишина воцарилась вообще повсюду. Кончики моих пальцев закололо. Мне будто кто-то заткнул уши. К вискам прилила кровь. Я повернула голову, прислушиваясь. И тут же откуда-то издалека донеслось довольное мурлыканье животного. «Ты наша». Я перевела взгляд на Рейфа. Все окружающее было тягучим и медленным; волоски на моей шее встали дыбом.

– Стойте, – тихо произнесла я.

Рейф придержал лошадь. Его взгляд уже стал острым и настороженным.

– Ни шагу, – велел он остальным.

В замешательстве сгрудившись вместе, наш отряд из восьми человек сплелся в тесный клубок посреди окружающего молчания. Восемь пар глаз принялись обшаривать близлежащие руины и узкие просветы меж ними. Но ничто не шевелилось.

Я тряхнула головой, решив, что зря всех переполошила. Мы были на взводе и устали.

И тут воздух расколол пронзительный вой.

Все крутанулись, ища его источник; лошади начали упираться и дергаться, стараясь занять место побезопаснее в нашем кругу. А потом в конце длинной дороги, по которой мы только что спустились, мы заметили четырех всадников, равномерно растянувшихся поперек пути, словно приготовившихся к торжественному шествию – или атаке.

– Рахтаны, – произнес Каден. – Они здесь.

Они были слишком далеко, чтобы их можно было как-либо опознать, однако они явно желали, чтобы мы увидели их.

– Только четверо? – уточнил Рейф.

– Нет, их больше. Остальные где-то здесь.

Оррин и Джеб отстегнули свои луки. Рейф и Свен медленно вынули мечи.

Я откинула плащ и тоже вытащила оружие.

– Почему они ничего не делают?

Раздался еще один резкий вопль, отскочивший от руин и заставивший мои руки покрыться мурашками. Мы повернулись в противоположную сторону и обнаружили практически зеркальное отражение того, что было позади. Шестерых всадников, но эти находились уже гораздо ближе. Сидели, словно ровно расставленные статуи, холодные и неподвижные, и ничто не могло их обогнуть.

– Черт побери, – ругнулся себе под нос Свен.

– Развяжите мне руки, – прошептал Каден. – Ну же.

– Чего они ждут? – уточнил Рейф.

– Ее, – ответил Гриз.

– Они предпочли бы захватить Лию живой, нежели тащить мертвой, – объяснил Каден. – И дают тебе шанс добровольно отдать ее, прежде чем прикончат нас.

Оррин хмыкнул.

– Значит, они думают, что прикончат нас?

Однако это было бы справедливым предположением. Двоих из них я узнала по длинным белым волосам. То были Терон и Ивер, самые жестокие из числа рахтанов. Мы проигрывали по всем параметрам: десять здоровых, хорошо вооруженных мужчин против нас восьмерых, трое из которых, включая меня, к тому же были ранены.

Рейф бросил взгляд в обе стороны, обозревая развалины, но ни одно из сооружений не обеспечивало нам надежной оборонительной позиции.

– Если вы сделаете хоть малейшее движение, они нападут, – предупредил Каден.

– Что-нибудь еще, что нам стоит знать? – осведомился Рейф.

– У нас мало времени. Они в курсе, что мы разрабатываем план.

– Формируем краеугольный камень, – скомандовал Рейф тихим и спокойным голосом. – Сначала разберемся с шестеркой. Затем Джеб и Тавиш возвращаются со мной. Но только когда я дам команду. Гриз, освободи Кадена по моему сигналу.

– Оррин, заходи справа, – сразу же отозвался Тавиш. – Джеб, ты – налево.

Почуяв опасность, лошади зафыркали.

– Держитесь крепче, – шепнул мне Свен.

Они работали вместе, словно отлаженный механизм. Обменялись еще несколькими словами, и все это время их взгляды были устремлены на рахтанов.

Наконец Рейф повернулся ко мне, его усталость вмиг исчезла, а в глазах теперь пылал боевой огонь.

– Лия, сделай вид, что убираешь меч. Ты должна выступить вперед так, будто мы тебя выдаем. – Он оглянулся на всадников позади, потом снова на меня. – Медленно. На пять лошадиных длин. Не больше. Потом остановись. Готова?

На мгновение его глаза впились в меня, задержавшись. «Верь мне. Все будет хорошо. Я люблю тебя», – в его взгляде светилась целая сотня вещей, которые он так и не успел мне сказать.

Я кивнула и двинулась вперед. Время превратилось в тягучий липкий сироп, каждый стук копыта о землю был теперь громче, каждый шаг моей лошади растягивался на целую милю. Я пристально вглядывалась в силуэты рахтанов перед собой – так, будто это как-то могло удержать их на месте. Они ждали, пока я доберусь до них, не шевелясь. Да, я оказалась права: Терон и Ивер. И сейчас я также узнала Баруха, Ферриса и Гиера, прежде жестоких надзирателей, но теперь возвысившихся до того, чтобы ехать бок о бок с самими рахтанами. Шестого я не знала. Но Малика среди них не было. А если его не было здесь, то могло ли случиться так, что именно он сейчас стоял во главе Венды? Я убрала меч в ножны, как и велел мне Рейф, но нож все еще был зажат в моей ладони, спрятанный за лукой седла. Я преодолела уже две длины. Их лошади нетерпеливо перебирали копытами. Три. Рахтаны обменялись победными взглядами. Четыре. Я была уже достаточно близко, чтобы разглядеть их лица. Каждое сияло удовлетворением. Терон двинулся вперед, чтобы встретить меня. Еще один шажок. Все – пять длин. Я придержала лошадь.

– Не останавливайся, девочка, – окликнул он.

Но я не двинулась с места.

Вопросительное выражение появилось на его лице лишь на одно мгновение, а затем воздух огласил боевой клич принца-воина. Земля задрожала от грохота копыт. Мимо меня пронеслись фигуры и тени.

Рахтаны бросились вперед им навстречу, и Терон сам возглавил их стаю. Передо мной вырулил Рейф, заслоняя меня своим телом. Замелькали мечи, взметнулись вверх топоры. В суматохе моя лошадь взвилась на дыбы и попятилась. Я силилась удержать ее. Летели стрелы, их гладкий шелест проносился мимо моих ушей. Рахтаны, оставшиеся позади, теперь тоже мчались к нам, и тут Рейф и Тавиш резко развернулись; стрелы полетели в другую сторону, очерчивая круг посреди битвы, и внутри него находилась я. Пыль поднималась тучами, смертельное кольцо мечей звенело. Гриз с силой размахнулся, и даже больной рукой свалил Ивера с коня. С ним рядом сражался Каден; впервые за несколько дней его руки были свободны. Обоих уже забрызгала кровь, однако я не была уверена, кому именно она принадлежала.

Каден крутанулся в седле и сразил Баруха жестоким ударом в горло, а потом выхватил меч и этим же движением отразил атаку Ферриса. Сзади на Свена напал Гиер, и я метнула свой нож, угодив ему в шею. Обогнув наступающих со всех сторон врагов, я бросила и меч – в другого рахтана, нападающего на Оррина, но лезвие отскочило от его кожаных доспехов. Однако этот отвлекающий маневр позволил Оррину сбить противника с лошади. Я выхватила из-за пояса второй кинжал, но тут заметила среди руин какую-то вспышку. Цвет. Движение. Что-то еще, что привлекло мое внимание. Быть может, даже снаряд.

А потом я увидела: ко мне во весь опор мчалась лошадь – с Ульриксом на ее спине.

Я было вскинула кинжал, но он уже был рядом. Круп его коня протаранил мою лошадь, и от удара животное дернулось, я едва не выронила оружие. Его скакун наседал на меня, не давая времени ни перестроиться, ни восстановить самообладание; каждая часть нас – седла, стремена – казались спутанными меж собой. Однако нож по-прежнему был в моей ладони, так что я полоснула Ульрикса по руке – лезвие лишь наткнулось на кожаный наручник. Я попыталась достать что-нибудь значимое снова, но теперь мой противник заслонился мечом, а второй рукой – одним сильным рывком закинул меня на своего коня. Лука его седла врезалась мне в живот, словно кулак, выбивающий дыхание из моих легких. Затем этот толчок повторился – и так раз за разом, поскольку я по-прежнему оставалась перекинута поперек лошади. Я не могла дышать, но знала: он покидает поле боя. Мы бесследно растворялись в руинах. А потому я отчаянно старалась втянуть воздуха, сползти в сторону, освободить зажатую собственным телом руку и дотянуться хоть до чего-нибудь, чтобы ударить Ульрикса. Да где же там запропастился мой нож? Воздух. Мне требовался воздух…

Его пальцы вцепились в мои волосы, оттягивая голову назад.

– Все, что мне нужно, – это твоя голова, принцесса. Так что выбор за тобой. Уймись или потеряешь ее.

Я захлебнулась, мои легкие наконец-то наполнились, и я сумела выдернуть зажатую руку.

В ней по-прежнему оставалось что-то твердое. Я нанесла удар снизу вверх. Ульрикс отбил мою руку, отправив нож в полет, однако было уже слишком поздно. Лезвие оставило кровавую полосу от его ключицы до самого уха. Он зарычал от боли, одной рукой схватил меня за запястье, а другой вскинул меч. И у меня не было ни рычага, чтобы отодвинуться, ни возможности оттолкнуться, ни способа защитить шею от его лезвия… Но тут он исчез.

Пропал из виду.

Повернув голову, я обнаружила обмякшее тело Ульрикса на земле. Его голова катилась по камням вниз. А Рейф убирал в ножны окровавленный меч. Он бросился ко мне, обхватил за талию, усадил к себе в седло. Его сердце неистово колотилось у моего плеча. Дыхание было прерывистым от напряжения, вызванного битвой.

Я подняла глаза, чтобы взглянуть на него. По его лицу струились кровь и пот. Рейф снова притянул меня к себе, сжав так крепко, что у меня не осталось ни малейшего шанса выскользнуть.

– Ты в порядке? – прошептал он мне в волосы.

Мои слова захлебнулись в горле.

– Рейф, – только и сумела произнести я.

Его рука гладила меня по голове, перебирала пряди, а дыхание успокаивало, пока он обнимал меня.

– Ты в порядке, – повторил он, но на этот раз, кажется, больше для себя, нежели для меня.

* * *

Рахтаны были повержены, но раненых у нас прибавилось.

Когда мы вернулись к остальным, увидели, что лоб Тавиша был рассечен, – он отмахнулся, сказал, что это несущественно, и обмотал голову полоской ткани только для того, чтобы кровь не попадала в глаза; Джеб же лежал на земле, лицо его побледнело и покрылось потом. При виде него мое сердце сжалось, однако Каден заверил меня, что рана была не смертельной. Лошадь Джеба сбросила его, когда на нее обрушился удар меча, и он просто вывихнул плечо. Когда рубашку Джеба разрезали, чтобы осмотреть его, он вздрогнул.

– Это была моя любимая рубашка, дикари, – произнес Джеб, пытаясь улыбнуться, однако дыхание его было затрудненным, а на лице отражалась лишь мука.

Я опустилась рядом с ним на колени и пригладила его волосы.

– Я куплю тебе еще дюжину, – пообещала я.

– Из крувасского льна, – уточнил Джеб. – Он самый лучший.

– Хорошо, из крувасского льна.

Он скривился и бросил взгляд на Рейфа.

– Давайте уже, не тяните.

Но мы все глазели на его плечо. Это был не просто вывих. Внутри точно что-то разорвалось. Кожа опухла и стала фиолетово-синей, а из предыдущей раны, которую когда-то зашил Тавиш, снова шла кровь.

Тавиш кивнул Оррину и Кадену, чтобы они подержали Джеба, пока Рейф вправлял ему руку – в сторону и немного вверх, а затем резко дернул. Крик Джеба прокатился мощным и гортанным эхом по всей долине. У меня свело живот. Он не открыл глаз после, и я уже решила, что он потерял сознание, но, когда его дыхание восстановилось, Джеб поднял на меня глаза и заявил:

– Ты этого не слышала.

Я промокнула ему лоб.

– Я не слышала ничего, кроме того, что какие-то дикари сорвали с тебя отличную рубашку.

Мы соорудили перевязь для его плеча из плаща мертвого рахтана, а потом помогли Джебу сесть на одну из венданских лошадей: его собственная теперь лежала убитой на дороге, избавленная от седельных сумок. С головы до пят забрызганные кровью, мы снова пустились в путь. Гриз опять зажимал раненый бок, и я опасалась, что у него разошлись швы. Мертвые рахтаны остались валяться на поле битвы в беспорядке, являя собой жуткую картину растерзанных тел, некоторые из которых были лишены своего имущества. Когда мы снимали с трупов необходимые нам предметы, я почувствовала себя падальщицей – такой же, каких боялись Годрель и Морриган. И я молилась, чтобы в очередных руинах не затаились новые рахтаны.

Мне начинало казаться, что мы уже никогда не выберемся из этого ада.

Я разрыдалась и упала на колени, не в силах более продолжать этот путь…