Читать книгу Очарование тьмы - Мэри Пирсон - Страница 3

Темнота всегда казалась мне прекрасной. Поцелуи теней. Ласка, мягкая, словно лунный свет. Она была моим убежищем, местом, где я могла укрыться, независимо от того, пробиралась ли я на крышу, освещенную лишь звездами, или же спускалась в полуночный переулок, чтобы встретиться с братьями. Темнота была моей союзницей. Она заставляла меня забывать о мире, в котором я жила, и приглашала погрузиться в грезы о другом.

Я тонула в ней, ища утешения. Сладкий шепот будоражил меня. В жидкой тьме сиял лишь кусочек золотой луны – плывущей, качающейся, всегда пребывающей в движении, но всегда такой недосягаемой для меня. Вот ее изменчивый свет озарил луг, и мой дух воспарил. Я увидела там Вальтера, танцующего с Гретой. А чуть поодаль, с рассыпавшимися по плечам длинными волосами, под музыку, которую я не могла расслышать, кружилась Астер. Неужели Праздник Избавления уже наступил?

– Не задерживайтесь, госпожа, – окликнула меня Астер.

А потом все цвета закрутились в вихре, россыпь звезд стала пурпурной, и края луны растворились в черном небе, словно мокрый сахар. Темнота стала еще глубже. Теплой. Приветливой. Мягкой.

Если не считать качки.

Ритмичных волн, которые накатывали снова и снова. Требуя:

«Останься».

И голоса, который не давал уйти. Холодного и резкого.

«Держись».

Я помню широкую твердую грудь, морозное дыхание, когда мои глаза открывались, голос, который постоянно сдергивал с меня покрывало забытья, и боль, сковывающую настолько, что я не могла дышать. Чудовищная яркость вспыхивала, колола мои глаза и, когда я уже не могла больше терпеть, наконец угасала.

А потом была снова темнота. Она приглашала меня остаться в ней. Не дышать. Не делать вообще ничего.

И когда я уже находилась на полпути между мирами, меня наконец настиг момент озарения.

Так вот что значит умереть.

* * *

«Лия!»

Уют темноты снова рассеялся. Мягкое тепло обернулось нестерпимым жаром. Вокруг зазвучали голоса. Резкие. Громкие. Грубые. Их было слишком много.

Санктум. Я опять оказалась в Санктуме. Солдаты, наместники… Комизар.

Моя кожа была словно объята огнем – раскаленной, зудящей, влажной от пота.

«Лия, открой глаза. Ну же».

Где-то рядом раздались приказы.

Они нашли меня.

– Лия!

Я распахнула глаза. Помещение вокруг меня сразу же закружилось пламенем, тенями и множеством лиц. Окружена. Я попыталась отпрянуть, но от жгучей боли перехватило дыхание. Перед глазами поплыло.

– Лия, только не двигайся.

И тут на меня обрушился шквал голосов:

– Она пришла в себя.

– Придержи ее.

– Не дай подняться.

С трудом набрав в легкие воздуха, я попыталась сфокусировать взгляд. Оглядела лица, взирающие на меня сверху вниз, – наместник Обраун и его стража. Значит, это был не сон. Они и правда схватили меня. И тут чья-то рука осторожно повернула мне голову.

Рейф.

На коленях рядом со мной стоял Рейф.

Я снова бросила взгляд на остальных, припоминая. Наместник Обраун и его люди сражались на нашей стороне. Они помогли нам бежать из Санктума. Но почему? Я заметила рядом Джеба и Тавиша.

– Наместник, – шепнула я, слишком слабая, чтобы сказать что-либо еще.

– Свен, ваше высочество, – представился он, опускаясь на одно колено. – Пожалуйста, просто зовите меня Свеном.

Это имя показалось мне знакомым. Я уже слышала его в своем лихорадочном забытьи. Тогда к нему обращался Рейф. Пытаясь сориентироваться, я обвела взглядом пространство. Я лежала на земле на какой-то подстилке, а поверх меня громоздились кучи тяжелых плотных покрывал, пахнущих лошадьми. Попоны, догадалась я.

Я попыталась приподняться, оперевшись на руку, но меня снова пронзила боль. Комната закружилась, и я упала назад.

– Нужно вытащить остатки стрелы.

– Она слишком слаба для этого.

– У нее лихорадка. Дальше она будет только слабеть.

– Рану нужно очистить, а потом наложить швы.

– Мне еще не приходилось штопать женщин.

– Какая разница? Плоть есть плоть.

Я прислушивалась к спору, а потом наконец вспомнила: Малик выстрелил в меня и попал в бедро. А следующая стрела уже угодила мне в спину. Однако последним моим воспоминаем было то, как я лежала на берегу реки, а Рейф сжимал меня в объятиях, приникая прохладными губами к моим. Как давно это было? И где мы теперь?

– Она выдержит, Тавиш. Давай.

Рейф наклонился ближе и обхватил мое лицо.

– Стрела засела слишком глубоко, Лия. Нам придется вскрыть рану, чтобы вытащить обломок.

Я кивнула.

Его глаза влажно заблестели.

– Двигаться будет нельзя. Поэтому мне придется держать тебя.

– Все хорошо, – прошептала я. – Я выдержу. Как ты и сказал.

Даже мне было слышно, как слабость моего голоса противоречила словам.

Свен содрогнулся.

– Жаль, у меня нет для тебя живой воды, девочка. – Он протянул Рейфу какой-то предмет. – Вот, дай ей закусить.

Я знала, для чего это было нужно, – чтобы я не кричала. Значит ли это, что враг где-то поблизости?

Рейф сунул мне в рот кожаные ножны. Потом Тавиш откинул одеяло, обнажая мое бедро, и на голую кожу хлынул прохладный воздух. Я сразу же поняла, что под одеялами на мне почти ничего нет. Разве что нижняя сорочка. Должно быть, они сняли с меня промокшее платье.

Пробурчав извинения, Тавиш не стал терять времени. Рейф прижал мои руки к земле, а кто-то третий стиснул мне ноги. В мое бедро погрузился нож, и моя грудь содрогнулась. Сквозь плотно сжатые зубы вырвался стон. Мое тело выгнулось против воли, и Рейфу пришлось придавить сильнее.

– Смотри на меня, Лия. Не своди с меня глаз. Скоро все закончится.

Я впилась глазами в его – голубые, пылающие. Его взгляд удерживал меня, подобно пламени. С его лба стекал пот. Но вот нож вонзился глубже, и я потеряла концентрацию. Из моего горла вырвалось невнятное бульканье.

«Смотри на меня, Лия».

Лезвие копалось во мне. Разрезало плоть.

– Есть! – наконец воскликнул Тавиш.

Захлебываясь, я выдохнула. Джеб промокнул мое лицо прохладной тканью.

– Хорошая работа, принцесса, – произнес кто-то, кого я не видела.

Наложение швов прошло легче, чем вскрытие и поиск щепок. Каждый раз, когда игла входила в меня, я считала. Получилось четырнадцать.

– Теперь спина, – объявил Тавиш. – И это будет гораздо неприятнее.

* * *

Когда я очнулась, рядом со мной спал Рейф. Его рука покоилась на моем животе. Я плохо запомнила, как Тавиш трудился над моей спиной, разве что то, как он сказал, что стрела попала мне в ребро, и, быть может, именно это и спасло мне жизнь. Я ощутила надрез, как нож вошел глубже, а затем боль – такую яркую, что больше я уже ничего не могла видеть. А потом, словно с расстояния в сотню миль, Рейф наконец прошептал мне на ухо: «Вот и все».

Неподалеку от себя я заметила небольшой костерок, обложенный камнями. Он освещал ближайшую к нему стену, однако остальная часть нашего убежища по-прежнему оставалась в тени. Мы находились в какой-то просторной пещере. До меня донеслось ржание лошадей – они тоже были здесь, с нами. На противоположной стороне кострового кольца я разглядела Джеба, Тавиша и Оррина; они спали на своих одеялах. А чуть левее меня, привалившись спиной к каменному своду, сидел сам наместник Обраун Свен.

И тут я впервые в полной мере осознала: все четверо были людьми Рейфа. Четверо, которым я не доверяла. Наместник Комизара, его оруженосец, слуга Санктума и строитель плота. Я и понятия не имела, где мы сейчас находились, но каким-то непостижимым образом они все же сумели переправить нас через реку. И все мы остались живы. За исключением…

Чем больше я восстанавливала события в своей голове, тем сильнее она раскалывалась. Наша свобода была оплачена большой ценой, кровавой. Интересно, кто же еще погиб, а кто выжил в этой бойне?

Я сделала попытку убрать руку Рейфа со своего живота, чтобы сесть, но даже это небольшое движение отозвалось в моей спине ослепительной дробью. Настороженный моим движением, Свен сразу же выпрямился и прошептал:

– Не пытайтесь встать, ваше высочество. Еще слишком рано.

Я согласно кивнула, переводя дыхание, пока боль наконец не отступила.

– Скорее всего, от удара стрелы ваше ребро треснуло. А в реке вы, должно быть, сломали себе еще несколько костей. Так что отдыхайте.

– Где мы? – уточнила я.

– В укромном местечке, которое я обнаружил много лет тому назад. И я был рад, что все еще способен его найти.

– Как долго я была без сознания?

– Два дня. Чудо, что вы вообще еще живы.

Я вспомнила, как тонула. Как барахталась в волнах и потом меня выбросило на поверхность, как краткий порыв воздуха наполнил мои легкие и меня снова затянуло под воду. И так продолжалось раз за разом. Мои руки цеплялись за валуны, бревна, все ускользало из-под моих пальцев… А потом пришло смутное воспоминание о том, как надо мной склонился Рейф. Я повернула голову к Свену.

– Рейф нашел меня на том берегу.

– Да. Он нес вас двенадцать миль, пока мы его не нашли. Это его первый отдых с тех пор.

Я повернула голову к Рейфу. Его лицо выглядело исхудавшим и тоже было все в синяках. Левая бровь рассечена. Река и на нем оставила свой след. Свен рассказал мне, как он, Джеб, Оррин и Тавиш провели плот до намеченного места. Их лошади и еще полдюжины венданских, которых они захватили в бою ранее, дожидались нас в импровизированном загоне, однако, как потом выяснилось, многие из них сумели сбежать. Поэтому они собрали все, что смогли, достали припасы и седла, которые припрятали в ближайших развалинах, и двинулись в обратном направлении, прочесывая берега и лес. А когда наконец заметили наши следы, то пошли по ним. Чтобы достигнуть этой пещеры, пришлось скакать всю ночь.

– Но если вы нашли наши следы, то…

– О, не беспокойтесь об этом, ваше высочество. Прислушайтесь. – Он склонил голову набок.

По каменным сводам пещеры пронесся тяжелый свист.

– Метель, – подсказал он. – Никаких следов не останется.

Но я не была уверена, благословение ли или затруднение для нас эта буря. Ведь она могла помешать нашему путешествию. Мне сразу вспомнилось, как тетушка Бернетта рассказывала нам с братьями о великих белых буранах у себя на родине: они заслоняли собой небо и землю, и снега наметало столько, что порой они с сестрами могли выйти наружу только со второго этажа своей крепости. А их сани по сугробам тянули собаки с перепончатыми лапами.

– Но они все равно будут преследовать нас, – в конце концов произнесла я. – Обязательно будут.

Свен кивнул.

Потому что я убила Комизара. Гриз поднял мою руку перед всеми кланами, на которых держалась Венда. И на одном дыхании объявил меня королевой и новым Комизаром. И люди возрадовались. Так что доказать право моего преемника на власть можно будет, лишь добыв мой труп. Я предположила, что этим преемником станет Малик. О том, что случилось с Каденом, я старалась не думать. Я не могла позволить своим мыслям унести меня туда, но его лицо все равно возникло передо мной. Те обида и боль от предательства, что отразились в его чертах в самый последний миг, когда я его видела. Убил ли его Малик? Или это сделал кто-то другой из его соотечественников? Он поднял меч против них ради меня. Предпочел меня Комизару. Неужели вид мертвого тела Астер на снегу окончательно подтолкнул его к краю? Меня – да.

Я убила Комизара. И это было легко. Я не испытала ни колебаний, ни угрызений совести. Будет ли моя мать теперь считать меня не более чем животным? Ведь я ничего не почувствовала, когда погружала в него свой нож. Когда вонзала его снова. Ничего, кроме легкого трепета его плоти и кишок. И я ничего не испытала и после, когда убила еще троих венданцев. Или их было пять? Их потрясенные лица для меня слились воедино в далеком хаосе боя.

Но ничто из этого не смогло спасти Астер.

И теперь перед моими глазами стояло ее лицо, и этого вынести я уже не могла.

Сказав, что мне необходимо подкрепиться, Свен поднес к моим губам чашку с отваром. Однако в тот момент я уже чувствовала, как тьма снова надвигается на меня, и потому с благодарностью позволила ей овладеть мной.