Читать книгу Когда ошибается киллер - - Страница 9

Машина урча влилась в гибкое тело бесконечного транспортного потока. Девушка успокоилась, приступила к любимой теме:

– Жень, тебе доктор понравился?

– С какой стати?

– А разве не уловила? В нем сила мужская пульсирует, самоуверенный, нежный, интеллектуальный самец. А губы, заметила? Чуткие, ласкают на расстоянии. По жизни идет с достоинством, профессионал высокого класса. Женщины ищут таких мужчин, с ума по ним сходят.

– Не спорю, жеребчик породистый, но его уже заклеймили. Поменять престижную нейрохирургию на доходную пластику можно только под натиском жадной супруги.

– Жена – не стена, подвинем, – легкомысленно пообещала Юлена и в мечтания углубилась.

А я углубилась в тревоги. В нем сила мужская пульсирует, нежный, интеллектуальный… А губы мягкие, ласкают на расстоянии… Как будто про Сашу сказано. А очи его цыганские, а бархатный баритон! А зарплата, в конце концов! А женщины, умные, наглые, флюиды легко улавливают! Неужели вот так же, кто-то: жена – не стена! Китаянки бывают красивыми… Европейских туристок там множество… Он английский, французский знает…

Ко времени мы опоздали, но Юля опытным взглядом окинула стоянку у ДК:

– Не суетись, подруга, машины Смолькова нет. Вон наши в скверике маются.

Нервозность, исходящую от наших, легко уловил бы чужой. Многие из артистов явились на встречу не одни, прихватили группу поддержки. Детишки бегали по газонам, и никто их не упрекал. Худая великорослая блондинка с неожиданно пышным бюстом зависала на плече Венички. Судя по затравленному взгляду местного сердцееда, он мог бы и обойтись без своей большой половины. Но каланча не желала упускать волнительные моменты, приближающие ее семейство к статусу звездного.

А вот и машина режиссера. Труппа притихла, кто-то бросил окурки, кто-то схватился за сигарету. Смольков подошел к нам вальяжной походкой героя-победителя. Пепельный новый костюм и серебряный галстук в искорку эффектно гармонировали с серыми глазами, сегодня веселым и добродушным.

– Все в сборе, бедолаги? – спросил нас вместо приветствия.

Бедолаги нестройно ответили. Иннокентий снял пиджачок, подобрал брючки, удобно уселся на лавочке, достал из дипломата листы, углубился в неспешное чтение. Народ безмолвствовал, дети кричали. Прошла минута. Как десять. Наконец, насладившись эффектом, мучитель откинулся на спинку:

– Ну, что же, друзья мои, у меня для вас чудесные вести. Радость первая: июль-август месяцы театр гастролирует по городам Подмосковья.

Артисты тревожно зашушукались. Гастроли – это серьезно, муторно, вдали от семьи, неожиданно и… некстати. Кто в отпуск планировал, кто на дачу. А за жертвы что будут иметь, кроме недосыпа и семейных неурядиц?

– Спектакли проходят в выходные дни, выезд из Москвы заказным автобусом в субботу с утра, возвращение в воскресенье ночью, – как ни в чем не бывало продолжал режиссер. – Я предпочел бы сохранить прежний состав участников. Понимаю, что это невозможно. Кто-то работает в смены, кто-то не сможет оставить семью. Прошу всех подумать и завтра к утру сообщить Василию Петровичу, в какие из выходных на кого из вас можно рассчитывать. Составим график взаимных замен, и нового распорядка прошу неукоснительно придерживаться. Тем более, мероприятие не благотворительное – гастроли спонсируют продюсеры нашего любимого сериала. Каждый из гастролеров получит процент с выручки, в соответствии с вкладом в общее дело. Критерии оплаты продумаем, никого не обижу.

Вот так, мои бескорыстные любители высокого искусства, – подытожил режиссер с нескрываемой гордостью, – растем, развиваемся, выбиваемся. На новый виток заходим, все как у взрослых.

Смольков замолчал, чрезвычайно собой довольный. Артисты приступили к прениям, без подъема и оптимизма. В гастроли не очень верилось, неправильно как-то все, неестественно быстро.

– Вы что-то темните, Иннокентий Романович, – сформулировала общее недоумение хозяйственная Вера. Она-то сообразила: – До июля всего десять дней. Где это видано, гастроли в малые сроки подготовить? Где будем мы выступать? Где ночевать? Нет договоров с домами культуры, с гостиницами. Такие вещи с наскока не решаются, сопоставляются с графиками выездов других театров, обговариваются месяцами. А кто нас будет возить? А наш реквизит? Он тоже не сам по дороге побежит. Автобус и крытую газель арендовать придется. И билеты давно бы пора продавать, а кто слышал о нас в Подмосковье? Художника следует пригласить, чтоб рекламу продумал, плакатики нарисовал. В типографии их размножат – надо вешать за пару месяцев. Так к осени гастроли и соберем, не раньше.

И с нею все согласились, закивали, задакали. Иннокентий на Веру взглянул с уважительным одобрением:

– Все правильно представляете, Вера Ильинична. О многом вы не сказали, но знания приходят с опытом. Назначаю вас помощником администратора по хозяйственной части.

– А кого же администратором? – обиделась Вера. Себя она считала самой деловой в труппе, и, надо сказать, по праву.

– Администратор назначена продюсерами. Агнесса Строцкая – супруга господина Жиркова, опытный работник и красивая женщина, вы завтра с ней познакомитесь. Она вас введет в курс дела, огласит график поездок и прочие подробности. А пока прошу поверить на слово: в домах культуры и в концертных залах нас уже ждут, места в гостинцах забронированы, билеты успешно распродаются, а реклама… Вот такого типа.

Смольков не спеша развернул перетянутый резинкой лист. Мелькнули лица артистов, название спектакля. Раздались удивленные возгласы, люди двинулись к лавочке, кто-то в спешке нечаянно задел меня по плечу. Острая боль пронзила руку, я скорее ушла в сторонку. А Юля смешалась с толпой, вот тебе и отстраненная.

Меж тем волнение нарастало. Послышались редкие возгласы, переходящие в громкие и удивленные.

– Почему Антипина? Антипина почему? – раздавалось со всех сторон.

Режиссер пытался вставить словечко, его заглушали. Из-за спин вопрошавших выскочила Юлёна, сжимая в руке трофейный плакат.

– Смотри! – подбежала ко мне. – Понимаешь, что это значит?

– Юль, ты поменьше тряси, изображение сливается.

– Здесь написано: «Алина Ланская, Анна Оскомина и Анастасия Антипина в новом сезоне «Далеко и надолго»! Последние гастроли с театром «Самородки»! С октября на ваших экранах загорятся новые звезды! Встречайте новых героинь суперпопулярного сериала в своем городе!»

Я сумела-таки отобрать основательно смятый плакат, породивший вспышку эмоций. По центру – три женщины, изрядно нафотошопленные. И Юля с подпорченным носом, и сердитая Анна Михайловна, и тихая веснушчатая Настенька, девочка из подмосковного интерната, все выглядели красавицами. Повыше, крупными буквами – зачитанный Юлей слоган. Ниже – название спектакля «Убивицы», фамилия режиссера и основных артистов.

– Ясно теперь? Нас берут! Нас троих берут! – Подруга дрожала от возбуждения и без всякого фотошопа светилась диснеевской Золушкой.

– Поздравляю! – Мы обнялись, засмеялись, носами захлюпали. Трогательный момент, счастливый, переломный. Вот и будет у Юлии новая жизнь, без бутылки, без навязчивых ночных кошмаров. Затеряется жуткое прошлое в темных кладовках памяти. Напряженные графики съемок, куча ярких знакомств и немыслимых впечатлений. Много радости впереди, как Арсений и предсказал.

– Внимание, объясняю! – раздался над головами раскатистый бас Смолькова. Чтоб добиться внимания, режиссер поднялся на лавочку. Артисты неохотно притихли. – Я думаю, вы уже поняли: гастроли задуманы как рекламный тур, организуются и оплачиваются спонсорами сериала. Не только будущих звезд мы пиарим, каждый будет иметь возможность показать себя в лучшем виде. Колония – понятие нестабильное, заключенные приходят и уходят. С продюсерами я заключил контракт о подборе новых артистов, в первую очередь, из нашей труппы. По мере выявления подходящего типажа, всех кряду я протолкнуть не смогу.

Вот они, результаты моей кропотливой, пронырливой работы. Все согласны, что наша Юлия и харизмой взяла, и талантами блещет? Все согласны, что ей по силам сыграть в новом сезоне главную роль? Давайте поздравим Юлию, порадуемся за нее!

И сам застучал в ладоши, размашисто, смачно. И труппа Иннокентия поддержала, захлопала. Много искренних, улыбающихся лиц повернулось в нашу сторону, раздались поздравления.

– Не осталось без внимания Жиркова актерское мастерство дорогой нашей Анны Михайловны, – продолжал режиссер. – Играет Михайловна сильно, труппу ведет за собой, новичков опекает. Сколько раз ее своевременные экспромты спасали вас от провала? Каждому есть, что припомнить?

Многие засмеялись, над собой, над товарищами, ситуация разряжалась.

– На новом месте наша бессменная старшая переквалифицируется – и станет вдруг надзирательницей. Поздравим Анну Михайловну! – похлопали с энтузиазмом.

– Вам показался странным последний выбор Жиркова. Объясняю. Настенька Антипина пришла к нам совсем недавно, яркой роли не получила, не успела себя показать. Но девушке повезло. Посмотрите, она похожа на домушницу Шурку Рваную. В новом сезоне, Юлиан Жирков решили развернуть образ Шуры, показать ее детство и юность. Наша Настенька сыграет непослушную девочку-подростка из благополучной семьи, втянувшуюся в преступную компанию. Роль эпизодическая, но чрезвычайно выразительная. Успехов тебе, Настёна! Мы все за тебя болеем!

Застеснявшуюся девчушку потискали и почмокали. Неплохие все-таки люди собрались в «Самородках», отходчивые. Завистливые, не спорю. Но, без зависти, тонизирующей и направляющей, карьеры в театре не сделаешь. И, наверно, не только в театре.

– А теперь похлопаем друг другу! Весело-задорно, с энтузиазмом! Среди нас находятся люди, которым повезет в следующий раз!

Умеет Иннокентий зарядить оптимизмом, лампочку ввернуть в конце тоннеля. Потому и лидер. Артисты, давно привыкшие подчинять свои чувства и мысли велению режиссера, поддались и сегодня, успокоились, развеселились. К очередному этапу тараканьих бегов будь готов! Всегда готов!

– Все трое избранников завтра в девять утра встречаются со мной у памятника Пушкину, отправимся подписывать договора. И начнется адское времечко. По будням – съемки с Жирковым. По выходным – гастроли со мной. График жесткий, обязательный, освободить от его выполнения может только смерть. Ближайшие три месяца подтвердят или опровергнут профпригодность моих учеников.

Юлия заберет с собой «Убивиц», эта история нашему постоянному зрителю уже не интересна. А мы с вами, друзья, по будням будут заняты репетицией нового спектакля «Далеко ли, близко ли…». Как видите, созвучно с названием сериала. Дорогой наш Василий Петрович уже подготовил сценарий, но многое, как обычно, обдумывать будем вместе. Вопросы имеются?

А то!

– Кому дашь главную роль? – зазвучало со всех сторон. С надеждой и ревностью.

Смольков повел взглядом по лицам, будто только сейчас озаботился выбором претендента. Даже сидя в сторонке на лавочке, я улавливала напряжение, исходящее от спин артистов.

– Евгения! – гаркнул грозно. Я вздрогнула и вскочила. На меня оглянулись все, с испугом, с недоумением. – Что у тебя с рукой?

А, это… А мы то думали… Народ с облегчением захихикал.

– Трещина, гипс, дней через десять снимут, Иннокентий Романович.

– Ну-ну… На гастроли ты вряд ли сгодишься…

– Конкретно не сгожусь, инвалид по двум показателям.

– Ну ладно, без дела не останешься. А насчет главной роли – подумаю. – Это уже к другим, как обычно, без переходов. – Если больше вопросов нет, прощаемся. Завтра в шесть будем читать сценарий.

– Ты, Романыч, погоди прощаться, как же это у тебя выходит? – подала голос Анна Михайловна. Теперь, когда кольцо вокруг главного вдохновителя и выразителя чаяний масс народных поредело, я смогла ее разглядеть. Лоб нахмуренный, озабоченный. Стоящая радом со свекровью Ирочка сверкала свекольным наливом, признаком горьких слез. – Меня взяли, а занозу мою оставили? Ты прекрасно знаешь, Романыч: я здесь лишь ради нее. Для сына жену берегу, чтобы не извертелась. Или я остаюсь при театре, или ее в сериал протежируй. В массовке много дурочек толкается, одной больше, одной меньше, никто не заметит.

При последних словах, несчастная, но чрезвычайно честолюбивая «заноза» разревелась еще сильнее. Смольков подошел к поневоле сплоченной парочке, мы с Юлей прислушиваться не стали. Еще раз поздравили Настеньку, одна она, без группы поддержки. Юля с девушкой договорилась, завтра заедет за ней в общежитие на пламенном «Феррари». Так и надо, пусть держатся вместе, а я отойду в сторонку.