Читать книгу Тайна рутьера - - Страница 7

В тот день я стоял на западной стене. Это самое спокойное место в замке. Стена выходит на обрывистый склон, по которому взобраться вверх почти невозможно. Однако часовой стоит и здесь. Разумно, ведь беда может подойти с любой стороны. Я прохаживался по парапету, мурлыкая себе под нос старую солдатскую песенку. Голоса внизу заставили заглянуть во двор. Прямо подо мной находился сад. Правда, назвать его садом можно было с натяжкой. Всего-то несколько фруктовых деревьев да густые кусты роз, между которыми были протянуты тропинки, посыпанные песком. В середине сада возле маленького бассейна стояли скамьи. На одной из трех сейчас сидели две девушки. Сверху я видел их спины и непокрытые головы. Понятно, что в повседневной жизни при отсутствии гостей многие правила не соблюдались, и женщины-дворянки могли ходить с непокрытой головой. Но говорили не они. Со стороны донжона к ним шла Габриэлла, а за ней, в трех шагах позади, семенила камеристка Меик, обычно смешливая и игривая девушка. Сейчас она терпеливо выслушивала громогласную речь хозяйки, время от времени вставляя высоким испуганным голоском:

– Да, госпожа! Хорошо, госпожа! Простите меня, госпожа!

Голос же Габриэллы в этот момент никто не назвал бы медовым. Нет, он был визгливым и неприятным. До сих пор мне не пришлось быть свидетелем подобного поведения жены рыцаря, и я с интересом прислушивался к эпитетам, которыми она награждала малютку Меик. Наслушавшись вдоволь, я хотел отойти, но тут Габриэлла подошла к девушкам, одна из которых торопливо поднялась со скамьи, а другая продолжала сидеть. Вставшая, а это была служанка, сразу же отошла к Меик, и обе встали с другой стороны фонтана. Наверное, Габриэлла не хотела, чтобы они слушали разговор. Вот теперь госпожа де Фруссар заговорила тихо, и я ее не слышал. А мне очень хотелось послушать. Я даже лег на камни и осторожно высунул голову, рискуя, что мои странные действия увидит часовой с противоположной стены. Тщетно! До меня долетали какие-то обрывки фраз, не позволяющие понять их смысл. Ясно было лишь то, что разговор этот неприятный. Наблюдая за дамами, я предположил, что они обмениваются колкостями и, если судить по жестам, готовы вцепиться друг в друга. Чем же сестра рыцаря так досадила его жене? Габриэлла стояла ко мне лицом, и я видел сверху, как оно покраснело. Вот она размахнулась, точно хотела дать Элинор пощечину. Не получилось. Девушка первой толкнула женщину в грудь. Габриэлла поневоле отступила на шаг назад. Ее рот широко раскрылся. Опомнившись, она первым делом огляделась по сторонам, причем взглянула и наверх, на стену. Но я вовремя понял ее намерение и успел спрятаться. Когда же я вновь выглянул, то увидел, как Габриэлла идет к бассейну, высоко держа голову. Звонкая оплеуха, доставшаяся Меик, показала всю силу ее гнева. Госпожа де Фруссар покинула сад, а служанка вернулась к Элинор. Они пробыли в саду еще с четверть часа, после чего тоже ушли. Мне же было о чем подумать. Кажется, отношения между Габриэллой и Элинор далеки от родственных. Конечно, их можно объяснить хотя бы тем, что при будущем замужестве сестры брат должен будет отдать мужу земли, которыми сейчас пользуется как ее опекун. Но я был склонен думать, что дело здесь совсем в другом и вовсе не связано с родственными отношениями. Мне же захотелось познакомиться с Элинор. Беда в том, что осуществить свое намерение мне было ох как не просто. Кастелян установил среди нас строгие порядки. И у меня было мало свободного времени даже для того, чтобы болтаться по замку без дела. Я терпеливо ждал, когда представится случай. Каждое утро Элинор гуляла в саду по часу и более. Оставалось только найти подходящий случай для знакомства. И вот однажды господа де Фруссары отправились на прогулку. Утром им оседлали лошадей, и кавалькада, состоящая из рыцаря, его жены, пажа, служанки, Жиля Пуле и Юбера, молоденького стражника с миловидным лицом, выехала из замка. Я был среди тех, кто отдыхал после ночного дежурства, и понял, что мне предоставляется шанс, не использовать который было бы глупо. Укрывшись в часовне, я сделал вид, что погружен в молитвы, а сам ждал, когда Элинор выйдет в сад. Однако посидеть в одиночестве мне долго не удалось, потому что появился капеллан. Отец Жером до того не питал большого желания разговаривать со мной, подчеркивая свое положение, и ограничивался наложением благословения. Сегодня, как назло, он решил изменить обычную практику.

– Не желаешь ли исповедоваться, сын мой? – подступил он ко мне с извечным вопросом духовного лица.

– Благодарю вас, святой отец. Не хочу отнимать у вас время.

– Что ты, что ты! Я всегда готов помочь и возвратить заблудшую овцу в стадо Господнее.

– А почему вы решили, что я отбился от стада? – спросил я.

Мой вопрос завел Пастыря в тупик. Я еще при первой встрече предположил, что отец Жером недалекого ума и под его представительной внешностью скрывается обыкновенная серость. И оказался прав.

– Разве ты не был наемником, сын мой?

– И что? Как это связано с грехами? Я примерный христианин, святой отец! Регулярно хожу в церковь, молюсь и причащаюсь. А последнюю исповедь я принес преподобному отцу Стефану, настоятелю собора Святого Венигна Дижонского. И было это в прошлом месяце. Какая же я заблудшая овца?

Моя отповедь совершенно уничтожила отца Жерома. Он стушевался и стал мямлить, что долг каждого христианина и пастыря душ в особенности делать все для спасения ближнего, и он просто хотел убедиться, насколько я тверд в вере. Пока мы так перепирались, дверь часовни открылась. И вошла Элинор. За ней появилась служанка. Это была рослая девица с цепкими глазами, больше походившая на охранницу. Она сразу же, как вошла, пробежала взглядом по часовне и, убедившись, что кроме нас в ней никого нет, спокойно встала у двери. Отец Жером тут же поспешил к сестре рыцаря и угодливо спросил, в чем она имеет нужду и не может ли он помочь госпоже Элинор.

– Я хотела бы помолиться, святой отец, и сделать это в одиночестве, – проговорила девушка, обмакнула пальцы в чашу со святой водой у входа и перекрестилась.

Я стоял и разглядывал ее, но не впрямую. Нет, делая вид, что молюсь. Она была на вид лет шестнадцати. Ее волнистые черные волосы, заплетенные в обыкновенную косу, оттеняли белизну лица. Большие серые глаза смотрели из-под длинных ресниц решительно и твердо. Лицо ее было красиво, хотя черты не отличались правильностью: чуть вздернутый нос, маленький рот. Руки отличались белизной и соразмерностью. Платье из фиолетового бархата подчеркивало стройность ее девичей фигуры. Девушка тоже посмотрела на меня и спросила у капеллана:

– Кто этот человек? Раньше я не видела его в замке.

– Я солдат, госпожа. Служу рыцарю де Фруссару, – опередил я отца Жерома.

– Набожный какой, – усмехнулась она и прошла вперед, к алтарю, чтобы сесть на переднюю скамейку. Я же остался на месте и делал вид, что истово молюсь. Отцу Жерому тоже пришлось угомониться и принять позу скорби. Я успел прочитать «Отче наш» десять раз, прежде чем девушка пошевелилась. Вот, она встала, попросила благословения у отца Жерома и снова подошла к чаше. Я заранее подготовился и оказался у дверей в тоже время, что и Элинор. Опустил руку в воду и сразу почтительно протянул ее девушке. Она улыбнулась и слегка коснулась моей руки своими прохладными пальцами. Мы одновременно осенили себя крестным знамением, и девушка вышла из часовни. Я заметил, что служанка, прежде чем выйти, окинула меня подозрительным взглядом. А мне показалось странным, что та не проявила должной набожности, притом что жила в монастыре. Я вышел из часовни и направился на кухню. Ну что же, я должен себя поздравить. Не прошло и двух недель моей жизни в замке, как я смог убедиться, что та, ради которой я появился в Мо, находится здесь.

      Доминика, как и всегда, трудилась из всех сил. Она закатала рукава платья на руках, чтобы они не мешали, и большой скалкой раскатывала тесто. Увидев меня, она быстро раздала своим девчонкам и поварятам задания и выпроводила вон.

– Приветствую тебя, добрая Доминика, – шутливо сказал я.

После ночи в ее постели нам удалось повторить произошедшее только одиножды. И на этот раз в чулане на мешке с мукой, да и то в присутствии кошки, неодобрительно наблюдавшей за нами сверху. Приходилось соблюдать осторожность. Я не хотел, чтобы Хромой Гийом прознал о наших отношениях. По-моему, он все еще ревновал Доминику и не оставлял надежды добиться ее расположения.

– И я тебя, Жолли! Если хочешь перекусить, то у меня найдутся пирожки с капустой и ветчина, – сказала кухарка, подойдя ко мне так близко, что я ощутил жар, идущий от ее тела.

– Нет, я не голоден. Но благодарю тебя за заботу.

Я ласково коснулся ее щеки рукой.

– Тогда, может, выпьешь стаканчик сидра?

– Не откажусь.

Доминика была очень заботлива, а в голосе прорезалась хрипотца. Я хорошо понимал ее настроение. Увы, мы оба были на службе, и время полностью нам не принадлежало.

Она принесла мне стакан, и я пригубил яблочный сидр.

– Жолли! Ты чем-то озабочен?

– Я сейчас встретил служанку. Ту, которая прислуживает сестре нашего господина.

– А ты говоришь о Тильде?

– Ее так зовут? Скажи, она здешняя? Ты знала ее до монастыря?

– Почему ты спрашиваешь? Неужто хочешь переметнуться к ней? Ох, Жолли, я ревную!

– Перестань, Доминика. Я не променяю тебя на какую-то кислую девицу. Просто она показалась мне какой-то необычной, не похожей на прислугу. Потому и спрашиваю. Здесь что-то не так.

– Ладно, скажу. Тильда не отсюда. До того, как она появилась здесь вместе с Элинор, я ее не знала. И ты прав, девица гордая, ни с кем не знается. Да и появляется на людях только чтобы взять еду. Носит ее сама, никому не доверяет.

– Значит, она приходит сюда каждый день по три раза? Почему же я встретил ее только сейчас?

– Ты не понял. Она ждет в башне на первом этаже, а туда поднос приносит одна из моих девочек.

– Какие тут строгости. Не понятно только, почему? Встретил я и госпожу Элинор. Она мне не показалась больной.

– Не могу ничего тебе сказать. Кто знает все, так это Гийом. Но у него не выпытать.

– Рыцарь ему доверяет. Так?

– Так. Да и как иначе? Гийом служил еще отцу Реджиса. Он стал доверенным слугой до того, как наш хозяин вырос и стал взрослым.

Доминика нахмурила лоб и задумалась.

– Знаешь, – сказала она, – А ведь Тильда приходила сюда однажды. Уж не вспомню почему. Так вот, я столкнулась с ней в проходе. И представь себе. Эта девчонка носит при себе кинжал. Да, да! Так и есть. Он висит у нее в ножнах под верхней юбкой.

– Ты уверена, что это был кинжал?

– Жолли! Я с двенадцати лет прислуживала на кухне и навидалась всяческих ножей.

У Тильды там был стилет. Узкий, но длинный. А уж как я это углядела, лучше не спрашивай.

Улыбка появилась на ее пунцовых губах, и я не мог удержаться, чтобы не сорвать с них, уходя, поцелуй. Все складывалось. Нет, я проделал путь в Мо не зря. Девушка, которую де Фруссар выдает за свою сестру, здесь на положении пленницы, а ее служанка еще и ее тюремщица.