Читать книгу Точка возрата. Православные рассказы - Группа авторов - Страница 2

В небольшом провинциальном городке, где старые деревянные дома теснились вокруг белокаменного храма во имя святителя Николая, жил-был приходской священник отец Дионисий. Батюшка был уже в летах, седой, как лунь, с добрыми глазами, в которых всегда теплился тихий свет, и с привычкой чуть прищуриваться, когда улыбался. Народ его любил: за то, что проповеди говорил просто, без громких слов, за то, что никогда не отказывал в помощи, и за то, что сам был человеком смиренным, как те старцы, о которых в житиях читаешь.

Но был у отца Дионисия один маленький недостаток, о котором весь приход знал и потихоньку посмеивался. Батюшка ужасно рассеянный был! Забывал, куда положил очки (а они чаще всего на носу сидели), путал имена прихожан на исповеди и даже иногда во время службы мог задуматься так, что алтарник тихо кашлем напоминал: «Отче, кадило пора подавать».

Однажды, в канун Рождества Христова, когда снег валил хлопьями, а в воздухе стоял запах елки и свежих пирогов, в храм зашла новая прихожанка – молодая женщина по имени Наталья. Она только что переехала в городок из большого мегаполиса, где жизнь кипела, как в котле, и душа ее томилась по тишине. Наталья была из тех, кто в вере ищет не громких чудес, а простого тепла. Пришла она в храм, поставила свечку у иконы Богородицы и села в уголке, наблюдая за суетой предпраздничной.

А суеты было немало. Прихожане готовили вертеп, дети репетировали колядки, а отец Дионисий носился по храму, как вихрь в рясе: то подсвечники переставлял, то записки о здравии разбирал. Вдруг он увидел Наталью и подошел с улыбкой:

– Дитя мое, ты новая? Добро пожаловать в наш храм! Как тебя звать-величать?

– Наталья, батюшка

– Наталья… Наталья… – повторил отец Дионисий задумчиво. – Прекрасное имя, в честь святой мученицы. А я вот все путаю… Вчера одну бабушку Марией назвал, а она Анна крещеная. Смеялась потом: «Батюшка, вы меня переименовали!»

Наталья улыбнулась. Батюшка продолжил:

– А ты свечку поставила? Хорошо. Знаешь, свеча – это как молитва видимая. Горит себе тихо, а светит далеко.

И ушел дальше по своим делам. Наталья осталась, помогла бабушкам украсить елку в притворе и даже спела с детьми «Рождество Твое, Христе Боже наш».

На следующий день, в сам праздник Рождества, храм был полон. Служба шла торжественно: хор пел «С нами Бог», колокола звонили, а отец Дионисий в праздничном облачении сиял, как ангел. После Литургии все подходили ко кресту, а батюшка раздавал просфоры и поздравлял.

Подошла и Наталья. Отец Дионисий посмотрел на нее ласково и сказал громко, чтобы все слышали:

– Ольга, милая! Христос рождается!

Наталья опешила. Ольга? Откуда Ольга? Она тихо поправила:

– Батюшка, я Наталья…

Отец Дионисий моргнул, потом хлопнул себя по лбу:

– Ох, прости, Господи! Наталья, конечно, Наталья! А я вчера одну Ольгу исповедовал, вот и перепутал. Стар стал, память как решето.

Прихожане вокруг заулыбались, кто-то даже хихикнул тихо. А одна старушка, матушка Евдокия, известная на весь приход своей прямотой, шепнула соседке:

– Наш батюшка опять! В прошлый раз меня Феклой назвал, а я Евдокия. Говорю ему: «Отче, вы меня в другую святскую записали!»

Наталья не обиделась ни капли. Наоборот, ей стало тепло на душе: вот он, настоящий приход – с живыми людьми, с их слабостями, но с большой любовью.

Прошла неделя. Наталья стала ходить в храм регулярно, помогать в воскресной школе. А отец Дионисий все так же путал имена: то ее Екатериной назовет, то Ириной. Однажды на исповеди сказал:

– Дитя мое, Анна, грехи твои прощаются…

Наталья вышла из храма и рассмеялась про себя: «Анна теперь? Ну ничего, святая Анна – матерь Богородицы, хорошее имя».

Но вот случилось однажды событие, которое всех вразумило.

Была Великая Суббота перед Пасхой. Храм готовился к ночной службе. Отец Дионисий, как всегда, суетился: проверял, все ли свечи на месте, все ли записки прочитаны. Вдруг он вспомнил, что забыл дома свою любимую просфорницу – ту, в которой всегда раздавал антидор. Без нее как-то не то.

– Ох, беда! – вздохнул батюшка. – А идти далеко, ноги болят.

Наталья, которая в тот день дежурила у свечного ящика, услышала и сказала:

– Батюшка, я сбегаю! Адрес скажите.

– Да Господь с тобой, дитя! Далеко, да и поздно уже.

Но Наталья настояла. Батюшка дал адрес, и она побежала через весь городок, под весенним дождем.

Вернулась запыхавшаяся, с просфорницей в руках.

– Спасибо, Ната… то есть… – батюшка замялся, – прости, опять забыл!

– Наталья я, батюшка, – улыбнулась она.

Отец Дионисий посмотрел на нее внимательно, потом взял за руку и сказал тихо, чтобы другие не слышали:

– А знаешь, дитя мое, я имена путаю не зря. Господь мне так открывает: все мы перед Ним – одно. Наталья, Ольга, Анна, Евдокия… Какие имена? Души Его. А я, старый дурак, напоминаю всем: не в имени дело, а в сердце. Ты вот пришла новая, а уже как родная. И свечку свою поставила – помню я ее, у Богородицы горела долго-долго.

Наталья прослезилась. А прихожане, которые подслушали (в маленьком храме все слышно), переглянулись и улыбнулись уже по-другому – не с насмешкой, а с умилением.

С той поры отец Дионисий все так же путал имена, но никто не смеялся громко. Знали: в этой рассеянности – урок смирения. А Наталья, когда батюшка в очередной раз называл ее не так, тихо отвечала:

– Зовите как хотите, отче. Главное – молитесь за меня, грешную.

И молился он, конечно. Потому что память у него была не на имена, а на души. А это, братья и сестры, самая верная память.

И поныне в том храме стоит свеча, которую Наталья когда-то поставила в первый раз. Горит она в лампаде у иконы, и светит тихо, согревая всех, кто приходит с верой.

Слава Богу за все!