Читать книгу Точка возрата. Православные рассказы - Группа авторов - Страница 7

«Мерседес» сел брюхом на глину с тем отвратительным чавкающим звуком, с каким обычно рушатся надежды на светлое будущее. Виктор Сергеевич, человек в костюме цвета грозового неба и с лицом, не предполагающим возражений, нажал на газ. Колеса взвыли, плюнув жирной грязью в придорожный лопух. Тишина. Только где-то вдалеке лениво брехала собака, да шумели березы, которым было глубоко наплевать на график налоговых проверок по области. Виктор вышел из машины, стараясь наступать только на пятки итальянских туфель. Вокруг расстилалась Россия средней полосы: бесконечная, нелогичная и безнадежно неасфальтированная. Впереди, за покосившимся забором, виднелась маковка сельской церкви – то ли голубая, то ли выцветшая до цвета весеннего льда. Именно туда, к отцу настоятелю, у которого по документам значилась «неучтенная хозяйственная постройка типа сарай», и ехал Виктор. – Приехали, – сказал он сам себе, доставая телефон. Связи, разумеется, не было. На экране горел сиротливый крестик, словно намекая на местоположение. До храма пришлось идти пешком. У калитки Виктора встретил кот. Кот был рыжий, огромный, с порванным ухом и взглядом бывалого боцмана. Он сидел на крышке колодца и мыл лапу. – Брысь, – без энтузиазма сказал Виктор. Кот перестал мыться, оглядел инспектора с ног до головы, задержал взгляд на грязных туфлях и, кажется, ухмыльнулся. В храм кот не пошел – остался контролировать периметр. На стук в дверь сторожки (она же трапезная, она же канцелярия) открыл сам настоятель. Отец Илья оказался совсем не таким, каким его рисовало воображение Виктора. Вместо сурового старца с бородой до пояса, на пороге стоял щуплый мужичок в застиранном подряснике, перепачканном мелом, и в огромных роговых очках, делавших его похожим на испуганную сову. – Ой, а вы к нам? – обрадовался священник, словно всю жизнь ждал именно налоговую инспекцию. – А мы тут как раз побелку разводим. Проходите, проходите! Только голову пригните, тут притолока низкая, семнадцатый век, люди тогда смиреннее были, ниже кланялись. Виктор вошел, инстинктивно втянув живот. Внутри пахло сушеными яблоками, ладаном и почему-то лыжной мазью. В углу, под иконой Николая Чудотворца, кипел электрический чайник, замотанный синей изолентой. – Виктор Сергеевич, Федеральная налоговая служба, – представился гость, доставая удостоверение. – У вас, гражданин настоятель, по кадастровому номеру 48—12 числится неузаконенное строение. Отец Илья всплеснул руками, отчего с рукава полетела меловая пыль: – Сарайчик-то? Так это ж мы для дров! И для коз. У нас коза Манька, характер скверный, но молоко дает – сливки одни. Садитесь, Виктор Сергеевич, садитесь! Чаю? У нас с чабрецом. – Я не чай пить приехал, – жестко начал Виктор, но священник уже сметал со стола какие-то квитанции, крошки и детские рисунки. – Да как же не пить? С дороги-то! Вы же у нас застряли, я слышал, как буксовали. Трактор только к вечеру будет, дядя Паша запил, но обещал к вечерне протрезветь. Так что вы наш пленник. По-доброму, конечно. Виктор обреченно сел на шаткий табурет. Ситуация выходила из-под контроля. Ему нужно было вручить предписание и уехать, а вместо этого он сидел под древними сводами и смотрел, как поп достает из шкафчика банку с чем-то темно-фиолетовым. – Варенье, – торжественно объявил отец Илья. – Черничное. Матушка моя, покойная, рецепт оставила. Черника – она для глаз полезна. А нам всем надо зрение поправлять, чтоб не только грехи чужие видеть, но и… ну, в общем, кушайте. Виктор хотел отказаться. Он не ел сладкого, следил за сахаром, да и вообще, брать угощение у проверяемого – коррупционный фактор. Но запах… Из открытой банки пахнуло таким густым, лесным, настоящим ароматом, что у Виктора свело скулы. Так пахло в детстве, на даче у бабушки, когда мир был огромным, безопасным и понятным. – Ложечку, – сдался он. Отец Илья налил чаю в щербатую кружку с надписью «Геленджик 2004». Виктор зачерпнул варенье. Оно было густым, почти черным, с целыми ягодами. – А сарай мы снесем, если надо, – вдруг тихо сказал священник, глядя в окно. – Или оформим. Вы не думайте, мы не злостные нарушители. Просто… то крыша течет, то иконостас повело. Денег-то – кот наплакал. Кстати, кота видели? Рыжий такой. Апельсином зовут. Он у нас главный эконом. Мышей ловит, чтобы свечи не грызли. Виктор ел варенье и молчал. Сладость растекалась по языку, и вместе с ней таял ледяной ком, который жил у него в груди последние лет пять. С развода. Или даже раньше, когда он уволил своего зама, зная, что у того ипотека. – Вкусно? – спросил отец Илья. – Вкусно, – буркнул Виктор. Рука его дрогнула, и жирная фиолетовая капля шлепнулась прямо на белоснежный манжет рубашки. Потом на папку с документами. На акт проверки. – Ой, беда! – вскинулся поп, хватая тряпку. – Сейчас, сейчас застираем! – Не надо, – Виктор остановил его руку. Он смотрел на расплывающееся пятно на бумаге. Фиолетовое на белом. Как клякса в школьной тетради. Как ошибка, которую нельзя стереть лезвием, но можно простить учителем. Он вдруг представил, как будет выглядеть этот акт в управлении. Пятно от черничного варенья на гербовой печати. И неожиданно для самого себя рассмеялся. Сначала тихо, потом громче. Это был странный смех – со всхлипами, будто выходил какой-то ржавый воздух. – Знаете, батюшка… – Виктор отодвинул испорченный акт. – А ведь в кадастровом плане ошибка может быть. Техническая. Бывает такое. Координаты сместились. Отец Илья замер с тряпкой в руке: – Да? Сместились? – Земля, она ведь крутится, – философски заметил налоговый инспектор, слизывая варенье с ложки. – Давайте-ка мы, пока трактор ждем, еще чаю выпьем. И про козу мне расскажите. Как, говорите, ее зовут? Манька? За окном начинало темнеть. В сторожке горел теплый, желтый свет, и пахло лесом. На крыльце, за дверью, громко топал кот Апельсин, требуя ужина. Виктор Сергеевич, гроза областного бизнеса, сидел без пиджака, с пятном на рукаве, и слушал рассказ о том, как коза Манька съела архиерейскую грамоту. И впервые за много лет он чувствовал, что находится именно там, где должен быть. Не по графику, а по совести. Когда трактор дяди Паши наконец приехал вытаскивать «Мерседес», Виктор увозил с собой банку варенья и странное ощущение легкости. Акт проверки остался в печке отца Ильи – растапливать утренний холод. В конце концов, подумал Виктор, глядя на звезды через лобовое стекло, некоторые вещи не подлежат налогообложению. Например, милость.