Читать книгу Чистое везение - Группа авторов - Страница 13

Отмытая, причесанная Анной, в чистом белье, начищенных до блеска ботиночках, в шляпке и с саквояжем, меня доставил к воротам усадьбы Федор.

– Вы коли чего, Елена Степанна, все бросайте и к нам бегите! Хоть ночь, хоть день! Мы завсегда примем и обогреем, – он помог мне сойти с коляски, сам донёс саквояж до крыльца, но оглядывался все время, будто из-за любого угла на нас могли напасть.

– Хорошо все будет, Федор. Ты мне лучше скажи, что про отца моего слышно? Можешь не притворяться: я знаю, где и у кого он пропадал. Так вот, обо мне, что я в городе осталась, не говори. Скажи: в монастыре у тетки, – плохо, что не спросила у матушки фотографии. Не знать в лицо собственного родителя было еще страннее, чем забыть свою фамилию.

– Дык… – Федор остановился у двери, опустил глаза и принялся шоркать подошвой сапога по земле. – Тама ишо он. Не знаю, куда потом прибьётся. Одно время он чегой-то про ребеночка говорил, мол, Фёкла на сносях. А потом перестал…

– Ладно, спаси его Бог. Благодарна я тебе за всё: что не бросил нас, что матушку берег от плохих вестей. Бог даст, все поправится. Я в гости буду приходить, если можно.

– Конечно, Еленушка Степанна, в любое время: хоть в гости, хоть насовсем! – он будто даже выдохнул, сняв с себя груз тайны. Передал мне саквояж, поводил плечами, не зная, что делать, но уходить не торопился. Наверно, ждал разрешения. Привычка – вторая натура.

– Поезжай, я сама дождусь, – улыбнувшись, я постучала в двери.

– Графиня никак явилась? А чего карету во двор не подогнали? – Варвара явно наблюдала за мной в окно и речь к моему появлению готовила. Наверное, даже репетировала.

– Явилась, Варварушка. Кирилл Иваныч меня не искал? – я прошла внутрь и уже знакомой дорогой проследовала к дверце под лестницей.

– Ой, искал, места себе не находил. Думала, все слезы выревет по тебе. А мы-то как жда-али… – ее торопливые шаги позади говорили об одном: догоняет, чтобы продолжить свой «концерт» имени великой и могучей «язвы».

– Ну и славно. Ужин-то во сколько у вас? – пока такое дело, надо выяснить, будут ли меня кормить. Спрашивать отдельно мне было страшновато. Подначивать Варвару не хотелось, но она так была настроена «пообщаться», что деваться было некуда. Да и пусть пар выпустит. И ей полегчает, и с меня не убудет. Лишь бы не нагрубить ей только, накопив столько терпежу!

– Дык тебя и ждали, «графинюшка». Не садились, все глазоньки проглядели, – все тем же делано угодливым тоном продолжала Варвара.

– Ладно, я дорогу в комнату знаю. Охолони, а то, поди, и слов-то больше не придумала, – я остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на ее запыхавшуюся физиономию.

– Девки тебя кликнут на кухню, как время придет, – голос экономки стал, наконец, нормальным. Она тоже остановилась. Объемная грудь ее вздымалась от одышки, лицо блестело, а руки, упертые в бока, двигались в такт дыханию. Словно она делала разминку.

– И не бегай так, а то приступ себе заработаешь, – добавила я спокойно и пошла дальше. Шагов за собой больше не услышала и рада этому была страшно.

В комнате пахло какой-то травой. Утром я этого запаха не заметила и сейчас, наморщив лоб, пыталась придумать объяснение этой разнице. Ее могли класть в комнатах от моли или от мышей. Ученый мог знать травы, которые, допустим, отгоняют комаров. Но до комаров еще было как минимум пару месяцев.

Через час с небольшим в комнату постучали. Я ответила, что открыто, хотя… все знали, что личная комната прислуги не запирается.

– Айда ужинать, – девка, может, лет двадцати, с гладко зачесанными назад волосами, укрытыми платком, завязанным назад узлом, просунула голову в приоткрытую дверь. – Я Стеша.

– Идем. Только ты не убегай. Я не знаю, где тут кухня, – оставив саквояж, из которого вынимала домашнее платье, я поторопилась за этой самой Стешей.

В кухню пришлось перебежать через улицу. Стеша сказала, что так быстрее, чем идти через весь особняк. На заднем дворе я и увидела те самые кучи земли, которые привозили на подводах.

– Это для теплиц? – спросила я, указав на них.

– И для теплиц, и для грядок. Барин осенью всю Москву объездил, чтобы нужную выбрать. Странный он у нас, но в дела наши не лезет, никого не проверяет, как мой бывший. Строгий только. Лучше на глаза ему не попадаться! – проинформировала меня моя новая знакомая.

– Ну, это понятно, – подытожила я.

Ужинали здесь «сотрудники» не прямо в кухне, а в столовой, обставленной скромно, если не считать пятерки дорогих, обтянутых шелковой тканью бордовых кресел. У меня создалось впечатление, что их сюда притащили к длинному столу, потому что не нашлось других.

Ожидав увидеть за ужином только женщин, я опешила, когда в столовую повалили молодые пареньки.

Заношенные, но чистые жилеты, одинаковые темные рубашки под ними, такие же смешные штаны, как у Вересова и … Те самые парички, который я представляла себе на учёном! Одинаковые у всех.

– Кирилл Иваныч с ими без дела не разрешает говорить. Лучше не смотри вовсе! – толкнув меня плечом, шепнула Стеша. – Энто его ученики!

– Спасибо, что предупредила, – прошептала я в ответ.

Выбрала место рядом с девушкой, присела и, еле сдерживаясь, чтобы не рассматривать людей, наблюдала за дверью в кухню.

А там, судя по запахам и звуку шкворчащих сковород, была именно она.

Девки перешептывались, мужчины говорили между собой в полный голос. И тогда я пожалела, что не села ближе к их концу стола.

– Сейчас и начнется самая жгучая пора. Дома дел по горло, а я тут прохлаждаюсь, – один из недовольных мужских голосов прозвучал громче остальных, и другие зашикали на него.

– Да знает барин, что я не шибко и рад этой учебе, – громкоголосый, видимо, не собирался замолкать.

Тут по столовой прошелся шепоток, и вошла Варвара. Тут я голову подняла. «Пусть не думает, что я забитая дурочка.», – пронеслась в голове явно не моя мысль.

– После ужина все дела сегодняшние доделать. И я пойду проверять. Каждое! Все помню, любую мелочь! – важность ее объявления зашкаливала. И я вспомнила, кого она мне напомнила! Директоршу из моей школы, которую за глаза мы называли «надзирательницей».

Боялись ее все, но пошутить за спиной было делом чести. Сейчас, будучи взрослой, я прекрасно понимала, что по-другому она себя вести просто не могла: дети, не имеющие крепких социальных навыков, понимают с первого слова только вот такое проявление грубой воспитательной силы.

Варвара же наша никак не была похожа на тощую, острую и колючую, как игла, директрису. Ее округлые формы, смешная походка и вечная одышка придавали некую мягкость, беспомощность. А низкий и на срыве писклявый голосок смешил, наверное, не меня одну. В общем, образ ее больше напоминал мягкую, добрую мамушку.

Но как-то же она этот порядок здесь держит! Или я чего-то не знала, или же ее просто любят люди. А это значило, что есть за что.

Двое пареньков в париках встали и ушли в кухню. Вернулись следом за румяной, судя по улыбке и теплому взгляду, доброй и веселой поварихи. Светлые волосы ее выбивались из-под платка, а лицо блестело от пота.

Она несла горку тарелок с дребезжащими на верхней ложками, а пареньки – две больших кастрюли.

– Сейчас еще капустку с маслицем принесу, а за хлебом, касатики, идите сами за мной! – звонким, совершенно счастливым голоском оповестила сидящих за столом кухарка.

Я, как и в любой прием пищи, еле сдерживалась, чтобы не набить рот. Потому что голод, когда он просыпался, был таким, что желудок урчал, а в голове образовывался туман.

Горячая картошка была разделена по тарелкам. Две большие миски с квашеной капустой, щедро сдобренной ароматным подсолнечным маслом и хрустким луком, тоже пустили по столу, и каждый наваливал в свою тарелку прямо поверх парующих картофелин.

Свежий хлеб с хрустящей коркой, пара мисок с белыми густыми сливками и солонка были принесены в последнюю очередь.

– Ужинайте на здоровье! Да благословит Господь нашего барина Кирилла Иваныча! – возвестила Варвара, и все перекрестились.

– Конечно, барина благословит… а картошку с мукой батюшки наши возють, – уже тише, чем в прошлый раз, но все равно разборчиво прогундел тот же недовольный голос.

– Цыц! – Варвара хлопнула в ладоши, все вздрогнули, и ложки застучали по тарелкам.