Читать книгу Чистое везение - Группа авторов - Страница 6

За дверью и правда оказалась крутая прямая лестница, тянущаяся вдоль стены дома. Видно было только небольшой кусочек земли у крыльца. Там и мелькала матушкина юбка и ноги басящего незнакомца.

– Федор, милый, поищи пока Степана Семёныча. У нас всего ничего денечков-то осталось. На завтра я людей позвала, кто мебель купить может. Хоть маленько денег наберу, – голос матушки звучал заискивающе, и слышалась в нем не только мольба, но и то, как она ломает себя. Видимо, не приходилось еще уговаривать холопов.

Ощущение у меня было, что нахожусь на корабле, который тонет, но руки у меня связаны и спасти не могу ни себя, ни эту женщину.

До обеда я смотрела в окно, перебирала в голове варианты, планы, но всё упиралось в мое неведение. Местные правила, скорее всего, не позволяют молоденьким барышням вступать в конфронтацию с внешним миром. А уж с мужчинами… об этом вообще молчим.

Когда девушка в окне напротив появилась снова, я даже обрадовалась. Судя по ее выражению лица, она тоже: распахнула окно и принялась жестикулировать, чтобы я сделала то же самое.

Я кое-как справилась с тяжелыми, скребущими одна о другую фрамугами и вдохнула свежий весенний воздух, напоенный «ароматами» конского навоза, пролитого кем-то то ли керосина, то ли солидола, которым смазывалась упряжь. У меня в голове этот запах ассоциировался с конюшнями, в которых работал в моем детстве дед.

– Как же я рада, что с тобой все хорошо, дорогая Елена! – наклонившись на подоконник, девушка из окна напротив явно была искренна.

– Я тоже. Уже могу вставать, – ответила то, что по факту было правдой, и переживала, что не знаю имени.

– Идем к нам в чайную. Можешь выйти? Или… давай я к вам приду? – предложила она.

– Я выйду. Жди меня у крыльца, – желание выйти на улицу и узнать побольше было сильнее того, что я могу сделать что-то не так!

– Софья, ты чего опять вылупилась? – мужской голос за ее спиной заставил девушку вздрогнуть, а меня обрадоваться. «Значит Софья», – пронеслась в голове благая подсказка.

Шкаф оказался вместилищем для такого количества платьев, что я и поверить не могла: неужто это все одной девчушке принадлежит? А потом рассудила, что Елена на выданье, а в эту пору родители шибко старались показать ее с лучшей стороны.

Те, что были прошиты блестящими нитями или щедро украшены кружевом и органзой, я отмела сразу. Нужно было подобрать то, что похоже на платье Софьи – ежедневные наряды для дома и улицы. Но они тоже могли различаться.

Решив не особо рыться, я выбрала бежевое с рюшами. Подол его был немного испачкан, но не слишком заметно. Когда достала и сняла с деревянных, видимо, ручной работы плечиков, расстроилась, потому что мелкие пуговицы в ряд от талии до шеи находились на спине и обещали сложный квест на гуттаперчевость. Видать, одевалась эта нимфа не сама.

Но для женщины, которая может подтянуть колготки, не снимая штанов, это было задачкой для первоклассников. А уж про свалившиеся с плеча лямки бюстгальтера, которые мы поднимаем через пуховик, и вовсе молчу!

Я оставила расстегнутыми верхние три пуговицы, отложила платье и закинула руки за голову, примеряясь, до какого места на спине я могу дотянуться.

Этот день обещал много удивительного. И первое чудо: мне удалось изогнуться так, как не получалось даже в школе. Хотя в школе я тоже была не тонкой и звонкой, но такого мне и не снилось.

– В цирке ты, што ль, выступала? Кабы случайно это туловище пополам не переломить. С жирком-то всяко безопаснее, – бормотала я, натягивая платье.

Быстро собравшись, поняла, что на голове у меня самое настоящее гнездо. Пришлось смочить из кувшина свои кудряшки, терпеливо, чтобы не вырвать волосы, прочесать и помять их руками, чтобы вернуть объем.

Белье хранилось в комоде. Хорошо, что эти правила совпадали с нашими. Панталоны на завязках посмешили. Но на тощем теле оказались вполне удобной штучкой. Словно дополнительная нижняя юбочка. Ботики на кожаной подошве с кнопками-замочками нашлись под кроватью.

Софья, в отличие от меня, оказалась в шляпке. Я не подумала об этом, но моя новая знакомая особо не удивилась, поэтому я выдохнула.

– Милая, сколько же тебе пришлось пережить, – черноглазая, похожая на итальянку девица наклонилась и поцеловала меня в щёку, – тебя даже болезнь нисколечко не испортила.

– Спасибо, Софьюшка, – с грустной улыбкой ответила я и пожала протянутую мне ладошку.

– Идем, там и поговорил. А то Митя дома не даст. Повезло тебе не иметь любопытного братца, – девушка сама болтала столько, что информация приходила нужная и вовремя.

Я осмотрелась. Благо матушки моей видно не было. Надеялась я на то, что она, обнаружив отсутствие моей тощей тушки на кровати, не заблажит на всю Ивановскую.

Новая знакомая повела меня в дом через дорогу, из которого утром вышел тот мужик с самоваром. Значит, семья имела большой мануфактурный магазин и чайную рядом. Купеческая улочка, которую я успела увидеть, выглядела атмосфернее, чем в некоторых фильмах.

Мы вошли в чайную. Софья указала на столик возле окна и махнула кому-то. Моментально на столе оказался чайник с ароматной заваркой, мисочка с крендельками, а потом принесли и приборы. С расчесанными до смешного гладко редкими усиками мужичок улыбался, открывая напоказ крупные, как у зайца, зубы и смешную щербинку между средними верхними. Выглядело и комично, и мило одновременно.

– Софья Михална, все, как вы любите, собрал. Митрий Михалыч не подойдет? – поинтересовался трактирный слуга.

– Он дома чаю надулся: лопнет скоро, – девушка отмахнулась от мужичка, как от назойливой мухи.

– Дела какие творятся, Леночка… Я и так уже, и эдак пыталась разведать. Боюсь спрашивать, чтобы ты лишний раз не грустила, – с раздражением, дождавшись, когда официант уйдет, заговорила Софья. Девушке было любопытно, как обстоят дела. Только и меня это интересовало не меньше!

– Софья, я и сама ничего не знаю. Память у меня после того случая не очень хорошая. А что тут до этого дня было, я и не могу вспомнить. Так что ты, наверное, лучше меня знаешь все…

– Ладно, – Софья наклонилась и голосом шпиона из старых фильмов продолжила: – У вас все заберут, Еленушка: и дом, и лавку, и склады батюшкины, и магазины.

– Да, это я знаю…

– А Лука… Ты тоже знаешь? – Софья села на место и смотрела на меня сейчас, как на кошку, которую хотят утопить.

– Знаю. А еще что говорят, Софья? Ты же знаешь, я ни за что не растреплю, что новости эти от тебя, – я тоже наклонилась, повторив за девушкой.

В чайную забрели двое мужиков. Заказали чаю и расстегаев с рыбой, попялились на нас, чем вызвали неодобрение и хмыканье Софьи.

За ними вошла парочка женщин, одетых примерно как мы, но в шляпках. Заметили нас, но взгляд обе остановили на мне. И, усевшись, принялись шептаться. Софья какое-то время молчала, налегая на калач. Я тоже решила поесть, потому что от запахов в чайной у меня закружилась голова. Утренняя каша словно растворилась в желудке.

– А то, что батюшка ваш сейчас у полюбовницы своей. Я услышала случайно… девки со двора толковали, – Софья сначала долго осматривалась, словно примерялась, с какой громкостью ей озвучить что-то очень важное. А потом заговорила почти не шевеля губами, опустив в пол глаза. Тема для нее была очень скабрезной. – Только вот… эта самая… тоже его выгонит. Несмотря на то, что он ей подарки дорожéнные дарил, домик купил.

– Ясно, – выдохнула я и даже порадовалась, что тащить с тонущего корабля придется не троих, а только нас с матушкой.

– Ты не кори меня: это, может, и сплетни, Елена. Глядишь, все и наладится, – заметив, видимо, тщательно мною слепленное горе на лице, прошептала подруга.

– Даст Бог, и правда. А пока что нам остается? Только ждать. Давай пройдемся, – я поняла, что кроме этой информации нового я не услышу ничего, и решила попробовать вывести подругу на улицу. Мне интересно было узнать побольше о месте, где я оказалась.

– Ой, лучше не надо нам вместе появляться. Мне матушка строго-настрого запретила. А брат вот и сидит со мной днями, чтоб не удумала чего такого. Я пообещала, Елена, что только до чайной. Он, поди, и сейчас стоит у крыльца, – подруге моей разлюбезной стыдно было за такое, но я ее понимала и не винила.

– Год сейчас какой? – спросила я, и Софья выпучила глаза.

– Да, головой, наверное, шибко ударилась. Матушку помню, тебя помню, а год не помню, и где живем не помню.

– Ой, беда какая, дорогая моя. Только ты не подумай, что я от тебя отказываюсь. Сама ведь знаешь, батенька мой похлеще твоего. А год… Одна тысяча восемьсот сорок восьмой, милая. Апрель наступил. А живем мы в Москве!

«Спасибо тебе, Господи, что не за Полярным кругом. Вот прямо поклон тебе до земли, кокошником со всего размаха в пол.», – подумала я, старательно и торопливо жуя булку и запивая терпким, очень сладким чаем.