Читать книгу Бой титанов - Группа авторов - Страница 4

В России Иосиф Сталин, в свою очередь, представлял собой прагматика и шахматиста. Он действовал тихо, коварно и осторожно, скрывая, насколько удается, свои планы. Сталин медленно, но верно искал желаемого, стараясь, как искушенный гроссмейстер, просчитывать ходы наперед.

Образно говоря, Сталин, как и Гитлер, по натуре своей был хищником, но имел в отличие от него совсем другое оружие. Пока импульсивный фюрер рвал жертву по-волчьи, Сталин опутывал и поглощал ее с ледяным хладнокровием удава. При этом он никогда не глотал то, что могло застрять у него во рту. Гитлер же, напротив, едва немецкие стальные бароны вставили ему в пасть челюсти, недолго думая, принялся грызть ими всех подряд.

Талантом Гитлера с бешеной скоростью манипулировать всем, что угодит в руки, он не владел. Однако в его действиях присутствовал расчет и понимание, чего он может достичь, а чего нет. Это обстоятельство делало его более мудрым в сравнении с фюрером, до тех пор, пока сам Сталин заранее так не считал.

Иосиф Сталин достиг высокого ранга в России в 20-е годы, когда о Гитлере еще ничего не было слышно. Но тогда он был в когорте вождей, а отнюдь не ключевой фигурой. Скорее, его можно было назвать руководителем второго плана, будущим серым кардиналом на фоне ярких демагогов революции. Дальше, путем интриг и закулисной борьбы, он устранил по очереди конкурентов, и стал в итоге единоличным лидером СССР.

В Кремле Сталин долго сидел в тени, уступая в публичности тому же Ленину, не говоря уже о Троцком. Но это не мешало ему строить карьеру. Сталина всегда сопровождал один и тот же парадокс. Его заурядные с виду поступки приводили к очень шокирующим итогам. С годами этот неразговорчивый человек окутал собой пространство, вытесняя на периферию тех, кто не смог, и не захотел его признать. По старой революционной традиции, вылет из властной обоймы означал политическую, и, нередко, реальную смерть. На пенсию известные революционеры, как правило, не выходили.

= I =

От друзей-соперников наверху Сталин отличался в лучшую сторону реализмом. В Кремле он строил властную вертикаль, и был против призрачной мировой революции. После 1917 г. многие коммунисты, вместо дум о своей стране, больше мечтали о каких-то эфемерных вещах. Например, как бы осчастливить и облагодетельствовать весь свет. Революция во имя всеобщего равенства и братства расхваливалась ими как некий универсальный идеал. Ради нее не жалко было пожертвовать безотказным русским народом.

Сталин с интересами народа тоже не всегда считался, но не спешил кого-то усаживать ему на шею. Еще в бытность Ленина он предлагал оформить протекторат России над другими республиками юридически, а не на словах. И хотя его позицию отвергла партия большевиков, будущий отец советского народа остался верен себе.

От лица советской России Сталин никому и ничего не делал без пользы. Даже затратная помощь левому интернационалу интересовала его чисто с практической стороны. За границей эту структуру можно было использовать как широкую рекламную и агентурную сеть, что, собственно, и было на самом деле. Учитывая, что авторитет социализма тогда был высок, многие люди на Западе верили в СССР, и всячески помогали ему. Иногда это происходило за деньги, но чаще всего – бескорыстно. Так что средства, выделенные интернационалу, окупались даже с лихвой. Иначе отец народов собственноручно разогнал бы весь интернационал, как банду лодырей и нахлебников.

Еще раз отметим: внутри Сталин был весьма дальновиден и расчетлив. И главным для него, взошедшего на престол в смутную для страны пору, было проведение скорейшей модернизации после митингов и вранья. Цели огромной страны в данном случае совпали с его личными целями, и, может быть, совсем неслучайно судьба отдала ему русский трон. А внешнее капиталистическое окружение, настроенное к России враждебно, служило хорошим поводом ужесточить внутри нее диктатуру. Тем же, кто с этим не соглашался, оставалось эмигрировать из страны Советов. Что, кстати, не всегда помогало им уберечь свою жизнь.

Сам Сталин ощущал кожей, каково это вообще усидеть наверху. И он не видел решения этой сложнейшей задачи без создания крупного партийно-чиновничьего аппарата. Такой аппарат в идеале должен быть разобщен недоверием и интригами, и в то же время спаян преданностью и страхом к вождю. Все годы, пока он хозяйничал в Кремле (кроме военных лет), Иосиф Сталин занимался строительством, а затем и совершенствованием механизма, откуда жестко удалялись ставшие ненужными детали.

Обязательным условием любой карьеры было безграничное доверие к Сталину, вместе с лояльностью к вышестоящей персоне. И пусть такая система не исключала рост талантливым людям, она все-таки затрудняла им этот путь. Поэтому приток свежих людей в номенклатуру, предпочитавшую стабильность болота любой другой перспективе, происходил в основном из-за того, что сталинские репрессии прочесывали ее вдоль и поперек.

Хотя с именем Сталина тесно связывают коммунизм, его трудно назвать идеалистом до мозга костей. Влияние большевистской идеологии не стоит преувеличивать. Для него это была ширма.

Иосиф Сталин, скорей всего, ни во что не верил, и уж точно никому по-настоящему не доверял. Его подозрительность была безмерной. Из-за нее он мог внезапно избавиться от тех, кого сам же к себе и приблизил. Именно Сталин, используя органы НКВД, с целью укрепления диктатуры, запустил в 30-х годах в России репрессии. В ходе них было расстреляно немало его сподвижников из высшего эшелона.

В итоге дошло до того, что никто из членов правительства и армейских чинов не чувствовал рядом с ним себя в безопасности. Любое неосторожное слово или жест могли быть истолкованы советским вождем как прямая угроза его авторитету. Расплатой за неосторожность была опала, тюрьма, обструкция в популярных газетах, и в конечном итоге – расстрел. В обыденном лексиконе при нем укоренилось выражение «враг народа», что означало – изменник, иуда. Чтобы стать «врагом народа» достаточно было оказаться врагом Сталина и сталинизма. Кара за это не мешкала. Со времен Ивана Грозного не было в России царя, который бы держал подданных в таком напряжении и страхе, как это делал Иосиф Сталин.

Всеобщее преклонение и страх перед Сталиным убедили его в непогрешимости. Что, увы, притупило присущее ему чутье. Созданный культ дезориентировал Сталина так, что он напрасно думал одурачить любого соперника, даже такого непредсказуемого, как Адольф Гитлер.

* * *

…Когда Сталин взял на себя управление страной, вопреки обилию флагов и энтузиазма, советская Россия находилась в очень удручающем положении. То, что после интервенции и Гражданской войны внешний мир объявил ей бойкот, – было еще полбеды. Хуже всего было то, что после революции ее экономика лежала в руинах. Системное отставание от ведущих держав, включая Америку, теоретически еще можно было преодолеть лишь потому, что большинство из них, как и Россия, пострадало в Первой мировой войне.

Коммунистический способ хозяйствования в России на деле не исключал разруху. В реальной жизни он себя не оправдывал. Да, большевики сломали общину, которая скрепляла село. Так им удалось привлечь сельскую молодежь в города в качестве рабочих. Но обеспечить ее жильем, доходами и даже хлебом было, увы, сложнее. Значение рынка между городом и селом в условиях депрессии падало. Сразу после революции, из-за отсутствия твердой валюты, город утратил по отношению к деревне ведущую роль. И консервативная русская деревня, которая всегда с недоверием относилась к городу, какое-то время обходилась и без него, так как могла сама себя прокормить.

А для городского пролетариата и бывших солдат остро требовалась работа, и хотя бы сносные условия жизни. И это не считая обещанной социальной справедливости, – девиза коммунистов в борьбе за власть.

В стране пламенной революции отказаться от большевистской идеологии было уже невозможно. На смену ей, без сомнения, пришла бы анархия. Яд анархии, при отсутствии твердой власти, Россия уже познала в период Гражданской войны. Поэтому жесткая диктатура пролетариата (она же сталинская диктатура) была отнюдь не худшей формой правления, если сравнивать ее с хаосом.

В стремительном ХХ веке Россия не могла позволить себе топтаться на месте. Она была обязана, невзирая на бедность, развиваться при любом политическом строе, каким бы он ни был. Однако ее кондиции не дотягивали до уровня перспектив. Общий прогресс конкурентов не давал времени на раздумья, каким образом двигаться дальше.

Поэтому для Сталина первоочередная задача была в том, чтобы с помощью колхозов и совхозов, куда по большей части свели крестьян, выжать из деревни все, что можно. Только так города и индустриальные центры обеспечивались бы продовольствием. А новый рабочий класс, потеснивший интеллигентов (кто не успел вовремя сбежать за границу), тоже не бездельничал. Он обязан был трудиться на заводах и фабриках, закладывать энергетику, железнодорожные маршруты и т.д. Почти все это предстояло возвести с нуля, причем в ограниченных временных рамках.

Т.к. и при царе-батюшке разница города и деревни шокировала, объединять их для общего блага приходилось грубо, бичом. В качестве инструмента для такой операции советский вождь использовал партию коммунистов, с ее разветвленной сетью в любой точке России.

Дальше Россия пошла тоталитарной дорогой, т.к. иной путь развития терял темп. По существу, у Сталина, как и у всей страны, не оставалось другого выбора, кроме как любыми путями дотянуться до индустриального пика ведущих держав. Иначе они бы «съели» Россию если не сейчас, то лет через 10-15, дождавшись, когда она для этого «созреет».

Сталин, как и Петр I, хорошо понимал, что другие простят России все, кроме слабости. Поэтому ей нужно было сокращать свое военно-экономическое отставание от Европы, чтобы не дать себя «съесть». Российские люди, все как один, обязаны были трудиться на благо родины. А их кормчий и помощники следили, чтобы никто не сидел без дела. Сам Сталин работал ежедневно, управляя в Кремле до сумерек. И пока хозяин земли русской не гасил свет, его министры и секретари тоже не отдыхали. Безделье, или опоздание на работу, считалось при нем грубейшим проступком.

= II =

Советский Союз при Сталине вырос в огромный муравейник, где почти не оставалось места для трутней. Даже советскую интеллигенцию можно было считать трутнями с очень большой натяжкой. Ее лучшие представители – корифеи в области искусства и культуры, тоже трудились не покладая рук, выполняя партийный заказ о возвеличивании рабочего муравья до размеров невиданного ранее божества. А божество такое стране ох как требовалось. Ведь Сталин (тут опять видны аналогии с Петром I) с религией не церемонился. Если два века назад Петр отливал из колоколов пушки, Сталин не жалел церковные украшения ради облицовки метро.

Чтобы поднять эффективность труда не деньгами, а как-то иначе, труд возвели в некую абсолютную категорию. Рабочие собрания, по поводу и без, прочно вошли в жизнь советской системы. Чисто внешне эти действа напоминали прогрессивные молитвы, где новоявленных прихожан окружали не иконы с хоругвями, а портреты Ленина (и Сталина тоже) на фоне алых знамен.

Помимо культа личности Сталина, заменившего в умах россиян религиозные архетипы прошлых лет, влияние церкви было подорвано массовой пролетарской культурой. При этом, атеистическая, советская культура несла в себе мощный духовный заряд. В ней было что-то динамичное и смелое, и это «что-то» будоражило страсть к жизни лучшей, нежели при амвоне. Она дарила надежду на светлое будущее, ради чего, правда, надо было хранить терпение и скромность в быту. Не только сталинский заказ, но и потребность в выражении чувств, в новом способе бытия, питала советское творчество.

Советская культура тогда переживала молодость, прекрасную при всех своих ошибках. Ее свет просто нельзя было не замечать. И все беды социализма в России переносились гораздо легче из-за позитивного взгляда на жизнь, культивируемого пропагандой. А та, в свою очередь, была неотъемлемой частью культуры СССР. Именно поэтому ее шедевры, памятники и дома пережили свою эпоху. Они представляют ценность даже сейчас, как идеалистический слепок вчерашнего дня. Все мировое искусство глубокой древности, дошедшее до наших дней, скорей всего, является тем же самым.

…Возможно, все было бы очень неплохо, но существовала проблема, способная похоронить любые сталинские проекты. Увы, после империалистической и Гражданской войн казна России была пуста. Социалистическая экономика, без внешних кредитов, варилась в своем соку и не наполняла ее доходами. Использовать нефть как источник валюты тогда было сложно, спрос на нее на мировом рынке был невелик. Европа и Америка испытывали кризис и неохотно расставались с деньгами. Если прибавить к этому частые неурожаи на селе, где лихорадило, стихийные бедствия и т.д., приходится удивляться, как большевики подняли страну, не угодив при этом в долговую яму.

Денег еле хватало на то, чтобы вкладывать их в строительство предприятий, закупать, по возможности, недостающие станки и чертежи. Но их совсем не хватало, чтобы оплатить труд советской рабочей силы. О том же, чтобы развивать сферу услуг или моду не могло быть и речи. Ведь граждане России, в большинстве своем, не имели средств. А там, где нет спроса, нет и предложения.

Выход из данного тупика, недолго думая, Сталин нашел в эксплуатации узников тюрем, сосланных туда неважно как. В них особо нуждались объекты, именуемые еще стройками века (ДнепроГЭС, Беломоро-Балтийский канал и т.д.). Сталинская экономика для завершения рабочего цикла опиралась на многочисленную, если не сказать многомиллионную армию заключенных, которые работали бы за кусок хлеба. Они были основным ресурсом советского руководства для превращения России из страны аграрной в индустриальную.

Трудовые лагеря при Сталине росли как грибы после дождя, где обитатели жили по жестким законам. Работать там приходилось много, а вот есть без жира, так, чтобы еле хватало на жизнь. В результате тот, кто выдержал все это и выживал, после освобождения был совсем другим человеком. И он не материл проблемы в быту. Да разве это проблемы? Так, мелочи жизни.

* * *

За короткий срок руками лагерных заключенных были отстроены грандиозные стройки советского времени. Не приходится сомневаться, каково было узникам «вкалывать» в лагерях. Ведь многие из них там же и умерли. Однако даже там находились умельцы, сделавшие себе карьеру! Из заключенных в передовики, а затем в крупные государственные чиновники выбивались те, кто обладал искусством в налаживании труда.

Но всех их перещеголял человек, который пошел другим путем. Из сталинских лагерей (уже после Великой Отечественной войны) получил путевку в жизнь писатель-публицист А. Солженицын. Сначала он заработал хронические болезни в ГУЛАГе, а затем популярность и Нобелевскую премию, жалуясь всему миру, где он их заработал.

…У любой медали, как известно, есть и другая, а именно – позитивная сторона. Всеобщий труд раскачал традиционно сонную Россию до такого состояния, когда перемены в развитии начали воплощаться в чем-то конкретном. Теперь эти перемены можно было не только увидеть, но и воспользоваться ими, усевшись, например, в метро.

Эксплуатация трудовых резервов постепенно выводила СССР на орбиту, где вращались ведущие государства планеты. Правда, и потенциальные соперники России, в первую очередь Германия, тоже работали впрок. Поэтому ликвидировать военно-экономическое отставание от Запада России, к сожалению, не удалось.

Однако Россия владела средством против стальных кулаков Европы. Без ложного пафоса и преувеличения можно сказать, что этим средством был русский (советский) народ. Собранный воедино он, казалось, был создан одолеть любые невзгоды, выдерживать страшные испытания, непосильные никому.

Большевистский поэт начала ХХ века писал как-то о русских революционерах: «гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире прочнее гвоздей». Знал бы он до чего был прав, если бы смотрел шире. Надежность и прочность народа, способного на лишения, встретили сталь в грядущей войне, и, в конце концов, победили ее. Именно люди были главным козырем Сталина в советское время.

…Итак, политические репрессии 30-х годов, вопреки обиходу, были, скорее, репрессиями экономическими. Они вытекали из желания Сталина иметь рабочие руки в эпоху денежного дефицита.

Зато репрессии военных, на самом деле очень жестокие, необходимо рассматривать в ином ключе. Гражданский по роду и складу ума, Сталин переживал, что после русской революции, как и после французской, трон уплывет в руки военного узурпатора. Кто мог гарантировать, что какой-нибудь очередной Наполеон Бонапарт, опираясь на армию, открыто не лишит его власти при дворцовом перевороте? А чем заканчиваются тайные трения императоров с русскими офицерами-заговорщиками Сталин отлично знал на примере того же Павла I, замученного ими в дворце.

В российской истории царей, не внушавших ужаса к трону, никто не уважал. И Сталин, который собирался править как царь, т.е. до конца жизни, не мог с этим не считаться. Лишь боязнь со стороны лиц с военными полномочиями была для него залогом спокойного сна. Поэтому он безжалостно репрессировал всех, кто хоть чем-нибудь напоминал ему Бонапарта, или на свою беду вызывал нездоровый интерес по каким-то другим причинам.

Адский репрессивный аппарат, созданный в России Сталиным, методично крошил кости. Поскольку вождь открыто чинил террор, суды и расстрелы двигались ударными темпами.

Органы армейской безопасности даже соревновались друг с другом, кому сколько удалось выявить английских и немецких шпионов. Сделать это было легко, потому что в войсках, как и во всей стране, доносительство поощрялось. Иногда ради очередной должности ее соискателю надо было опорочить коллегу. Разумеется, это негативно сказывалось на сплоченности армии. Но кто тогда об этом думал.

= III =

В результате «чисток» тех лет из пяти русских маршалов трое были расстреляны, а другие гадали, когда приедут за ними. Жену маршала Ворошилова сотрудники НКВД тоже пытались арестовать по очередному фальшивому доносу. Но Ворошилов, надо отдать должное, встретил их на крыльце с саблей в руках. Этим он заставил изумленного Сталина передумать.

Дальше все покатилось вниз, когда под суд угодили генералы, полковники и майоры. Ну не могли же злодеи-маршалы изменять стране без друзей! На грани жизни и смерти находился тогда мало кому известный Рокоссовский, позже обласканный Сталиным. Будущего героя от несправедливого суда спас случай. Три года он провел в ленинградской тюрьме, но все-таки выжил.

Для русского военного чина была ужасна участь «изменника». За одни и те же проступки суд над военными был куда более неумолим. Кроме того, до физической смерти осужденные переживали и смерть гражданскую. Когда от них, вместе со страной, отрекалась и офицерская среда.

Правда, мода держать армию «на крючке» родилась не при Сталине, а еще в конце Гражданской войны. Обязанные успехом Красной Армии, лидеры большевиков одновременно ее же и боялись. Они везде подчеркивали ее несамостоятельность, трубили на каждом углу, что армия – творение их рук, отметая наследие царских лет.

Войско в большевистской России было унижено, как офицерский мундир без погон. В старину погоны снимались с предателей и изгоев. Большевики довели эту традицию до абсурда. Они избавили от погон всех, даже заслуженных военных.

Увы, в запале подозрительности Сталин не замечал, какое впечатление он производит на внешний мир. Разбрасываться, и уж тем более топтать армию было тогда непозволительной роскошью. И это не замедлило сказаться в оценках его внешних врагов. Бездумными поступками, сам того не желая, Сталин подтолкнул фюрера к войне с Россией, где, как тот считал, армия была обезглавлена и ни на что не годилась.

…Однако не надо все-таки мазать дегтем всю сталинскую эпоху. Ее лучшую сторону олицетворял прогресс, достигнутый самостоятельно в отдельной стране. Да, советское руководство знало, чего хочет, и решительно шло вперед по выбранному пути. Цели, обрисованные большевиками, способствовали расширению горизонтов России. Это в первую очередь касалось ее оборонной отрасти. Попутно модернизировались сферы народного хозяйства, имеющие государственный интерес.

Советский пример отчетливо показал, как нужно относиться к фундаментальной науке. Авторитет ученых был так велик, что с ним считались даже вожди в Кремле. Внутри России росла техническая интеллигенция, заняв свое место между сословий рабоче-крестьян и госслужащих.

За теми, кто шел впереди, к знанию приобщались широкие массы. Неизбалованные русские люди жаждали знаний и получали их, независимо от возраста и пола. При коммунистах обучение стало всеобъемлющим и доступным, в чем Россия нуждалась уже давно. Кроме университетов и кафедр, возникла демократичная средняя школа, по тем временам – лучшая в мире. Она стала местом просвещения русского народа, о невежестве которого было принято слагать легенды.

Военная доктрина России, пусть и не до конца, тоже находилась на правильных рельсах. Большевики писали ее для регулярной, многочисленной и хорошо оснащенной армии, как надежной брони при чужом нападении.

В интересах вооруженных сил работало все народное хозяйство и практически вся страна. Научно-исследовательские и конструкторские бюро выдавали на-гора продукты военной мысли. К 1941 г. русские, без заимствований извне, создали базовый танк Т-34 и самолет-штурмовик Ил-2. Им в будущем суждено было стать легендой.

Оставалось только начать перевооружение армии на новую технику, реорганизовать ее. А также закупить за рубежом (или выкрасть) технологию для изготовления средств связи. И тогда через несколько лет Красная Армия превратилась бы в непобедимое войско. Что-то уже удалось для этого сделать, что-то планировалось, однако все эти планы перевернула грянувшая война.

Она случилась, пожалуй, в самый неудобный для России момент.

* * *

Так как мы начали обзор довоенной России с фигуры Иосифа Сталина, ей же придется его и закончить. Завершая рассказ о человеке, вошедшем в историю, нельзя не упомянуть одну деталь. Она имеет отношение к войне, и, возможно, наводит на него тень.

Есть версия, что Сталин не выручил великого разведчика той поры – Рихарда Зорге. После разоблачения и ареста тот долго томился в японской тюрьме, ожидая участи перед казнью.

Каким разведчика мы видим в искусстве? Ухоженным до блеска голливудским плейбоем, или ярким интеллектуалом в серо-карикатурном логове. Главное – это герой, любимец масс. Надо ли объяснять, до чего вся эта бравада фальшива. Реальные разведчики занимались другим делом, стараясь, в отличие от актеров, обходиться без зрителей. Но роль их от этого не умаляется. Ведь без великих разведчиков не бывает великих побед.

Своевременная информация Зорге о планах японцев (точнее, об их отсутствии насчет России) в 1941 г. оказалась бесценной. Она прибавилась к настойчивым просьбам Жукова перебросить дальневосточные войска к Москве. И Сталин, сперва поведший себя скептически, все-таки решился на этот шаг. Решился, и не прогадал.

Свою работу Рихард Зорге до конца выполнил. От себя он сделал все, чтобы помочь Сталину победить фашизм. Когда же помощь потребовалась уже ему, Сталин не проявил к этому должного интереса. Теоретически существовала возможность вызволить узника путем обмена или закулисного торга с японцами. Однако советская сторона промолчала.

Говорят, Сталин не хотел возвращения Зорге в Россию, так как тот чересчур много знал. Безоговорочно признать или полностью опровергнуть это, к сожалению, невозможно. Можно долго сокрушаться о трагической его судьбе, но прошлого, увы, не вернешь.

Иосифа Сталина часто обвиняют в том, за что надо сказать спасибо, забывая грехи, не требующие снисхождения. Если в случае с Зорге все было так, как мы думаем, прощения Сталину за него нет.