Читать книгу Принцесса и рыцарь. Жизнь после. Рассказы - Кристина Выборнова - Страница 3

Когда мы с Колином начали встречаться, почти сразу в нашу жизнь стали заползать родственники и знакомые. От собственных тети, дяди, двоюродных сестер и брата, с которыми мы общались хоть и близко, но не настолько часто, я первое время скрывала наши отношения, не желая вопросов, оханий и аханий – да и, честно говоря, мне самой нужно было понять, в каком мы статусе и куда идем. Зато уж Колинова родня и друзья начали пытаться прорваться к нам чуть ли не с первого дня. Наверное, это было связано с тем, что Колин им все время что-то про меня рассказывал, вот их и заедало любопытство и желание посмотреть на такое чудо чудное и диво дивное, которое, будучи гражданским человеком неполицейской профессии, связалось, по сути, со спецназовцем. Я несколько раз просила Колина не упоминать про меня хотя бы первые несколько недель, пока мы только привыкаем друг к другу, но тут выяснилось еще одно его свойство: он полностью игнорировал даже прямые просьбы, в выполнении которых не видел смысла или думал, что я просто чего-то не понимаю. В первый раз он объяснил, что не говорит обо мне ничего плохого, а окружение его не сплетники, поэтому я не должна волноваться, – и дальше это просто повторял. Объяснить ему, что мне просто не нравится, когда меня где-то так активно обсуждают, оказалось не в моих и даже, кажется, вообще не в человеческих силах.

Поэтому не прошло и месяца, как я увидела его сестру (так-то она рвалась к нам и раньше, но я уворачивалась от нее до последнего). Эта самая сестра Оксана была, несмотря на другой пол и более низкий рост (около метра восьмидесяти) очень даже близнец: у нее оказались очень похожие на Колина больше глаза и крупные выступающие зубы, да и кожа была такой же смуглой. Нос был покороче, а волосы – чуть потемнее, без красноватого оттенка, но зато ровно такой же длины, будто они специально отмеряли. В отличие от Колина, Оксана была не худой, а немного полненькой, но только в теле: лицо ее все равно сохраняло знакомую мне скуластость. Изумительно, но даже одежда у нее была плюс-минус как у брата: тоже какая-то куртка, толстовка и джинсы.

Места она занимала так много, что по приходе не уместилась в коридоре, а с громким возгласом «привет, братец, тебя я видела уже, отходи» ввалилась в комнату, где на диване нервничала я. Ее темные брови, чуть более тонкие, чем у брата, знакомо поднялись, и она разулыбалась во все зубы:

– Привет-е-т! Ксюша? Я Оксана, Колинова сестра – ну, братец же про меня тебе рассказывал? – она плюхнулась на диван почти вплотную и решительно меня обняла. От нее пахло какими-то сладкими духами. «Энергия» от нее исходила не такая, как от Колина: как мне показалось, она гораздо более простая, но зато менее замороченная и агрессивная. И, возможно, действительно поглупее. Правильно он сам сказал, что «Оксанка безобидная, как муха».

– Ты про меня что-нибудь знаешь? – продолжила трещать Оксана, на ходу раздеваясь и ловко бросая куртку прямо в руки Колину, который появился из коридора. – Я, если что, химик-технолог, на производстве работаю. Живу не очень далеко, на Каширской, мужика у меня сейчас нет, зато есть дочка, Лиза… Братец, ты говорил, что у тебя есть племянница?

Колин кивнул с улыбкой.

– Я про всех говорил, но, может, Ксюшка не всех запомнила.

– Ничего, познакомится – так запомнит! – пообещала Оксана. – Лизку ни один знакомый больше не забывал! Хулиганка такая, – объяснила она, опять надвигаясь на меня. – Восемь лет, все крушит.

– А… – вставила я одинокую реплику. Оксана вдруг гаркнула:

– Братец, чего ты встал, сделай девушкам чаю! – и, дождавшись, пока Колин скроется на кухне, зашептала мне в лицо: – Ой, я так рада, что у Колина кто-то появился! Он такой, блин, замороченный: я уже после развода сто мужиков сменила, хоть у меня и ребенок, а он чего-то все сидел переживал… Он вообще у нас переживательный, ну, ты заметила, наверное. И истеричка та еще. Я ему всегда говорю, что это не ему, а мне надо в полиции работать…

– У тебя ума не хватит, – послышался нежный комментарий упомянутого Колина. Он сунул нам кружки с чаем и чихнул: – Блин, что это за удушливые духи у тебя? Где ты берешь такой дихлофос?

– Сам дурак, – отмахнулась от него сестра. – Я не душилась, это со вчера осталось. Я же помню, что ты у нас нежный аллергичный цветочек.

– Оксан, вот честное слово, иди в жопу.

– Ты первый начал!

– Чего я начал? Туда идти?

Оба захихикали одинаковыми голосами.

– Чего там с начальницей-то твоей, выяснили? – спросил Колин без перехода, будто и не было того, что мне показалось очень похожим на ссору.

– Ой, да не знаю. Разосралась я с ней, а толку-то. Отношения испортила, а все равно то же самое: переработки, зарплату задерживают… Что она сделает-то?

– Если она ничего не сделает, надо выше идти, к дирекции. Я же тебе текст жалобы составлял, куда ты его девала?

– Блин, братец, мне неудобно. Я такого не выговорю, чего ты там понаписал, еще со ссылками на стопятьсот законов. Это ты у нас любитель поскандалить, вот приезжай и скандаль.

– И приеду и поскандалю, если надо, – тут же согласился он. – Чего я, зря гражданский кодекс из-за тебя рыл? Я его терпеть не могу.

– Ага, уголовный-то веселее! – заржала Оксана, откинув голову. – То удушат, то зарежут!

Колин тоже рассмеялся и уселся рядом со мной, но с другой стороны. Зажав меня, как в тиски, следующие полчаса брат и сестра энергично разговаривали, обсуждая какие-то дела, работу Оксаны и даже ее многочисленных мужиков (Колин сказал, что она выбирает одних придурков, а сестра в ответ послала его матом и парировала, что я – первая нормальная баба, которую она у него видит, и нашлась явно случайно). Их родственный стиль общения, видимо, включал оскорбления, подначки и мелкие ссоры как обязательную программу – это я поняла довольно быстро, поэтому дергаться перестала, но от их звонких голосов с двух сторон у меня звенело в ушах.

Наконец Оксана наговорилась с братом и, обратив хищный взгляд на меня, потребовала деталей моей биографии, потому что она ничего не знает, кроме профессии. Я удивилась, что Колин этого обо мне не выболтал, но послушно рассказала, где училась, сколько была замужем, как у меня потом умирали родственники… Оксана занималась, что называется, активным слушаньем: про мужа сказала «Ну и козел гребаный, у меня Лизкин отец ровно такой же упырь был, ни дня не работал», слушая про болезни родственников, крепко, как Колин, стиснула меня в объятиях и прослезилась, узнав про то, как я из-за долгов продавала квартиру, покачала головой и озабоченно полезла в карман, откуда, к моему ужасу, извлекла кошелек – убрала только после моего поспешного комментария, что с деньгами у меня сейчас все нормально. Детали нашего с Колином знакомства она, конечно, в общих чертах знала, но потребовала повторить, и потом слушала меня, точнее, смотрела, как остросюжетный фильм, громко прихлебывая чай, восклицая «Ой, да ты что!» и делая большущие глаза на самых эмоциональных местах. Когда я сказала «Ну вот» и с облегчением захлопнула рот, Оксана оглядела меня с головы до ног и задумчиво покачала головой, снова напомнив этим Колина:

– Ох, елки-палки. Как здорово, что ты братца встретила. Ты такая спокойная нежная девочка, а он нихера не боится и без мыла в жопу влезет.

– Вообще-то, я не беспомощная, – заметила я сухо. – Я же рассказывала, что годами работала, пока муж ничего не делал, да и потом Колин меня не на паперти подобрал!

Ой, не обижайся! – испугалась Оксана и снова меня стиснула в объятиях. – Я не про то! Я говорю, вы друг другу подходите. Братец даже гораздо спокойнее с тобой стал.

– Оксан, ты во сколько свалишь-то? – раздался в это время голос «спокойного» братца, который вынырнул из кухни с какой-то энной порцией чая. – Уже почти двенадцать, нам всем работать, между прочим… Тебя до дома довезти?

– Ой, точно-точно, валю… Довези. Пока, Ксюш! Еще увидимся! – она, взяв за голову, расцеловала меня в обе щеки, пригладила мне обратно взъерошенные волосы и вылетела из квартиры так же шумно, как вошла.

Когда Колин вернулся, я зевала, но еще не спала.

– Как тебе моя сестрица? – спросил он с легкой тревогой. – Я тебе говорил, она безобидная…

– Хорошая, – я потерла ухо. – Правда, чуть громковатая, но хорошая. На тебя похожа. Только почему вы все время ругаетесь?

– Мы? – спросил Колин с искренним изумлением. – Ты чего, мы вообще не ругались! Вот в детстве – это да, могли каждый день драться, – проговорил он почему-то с ностальгией, и мне вдруг почудилось, что я чего-то упустила в жизни, если у меня в детстве не было близнеца, которого я могла бы по-всякому обзывать и тузить…