Читать книгу Дикие сердца Алатау. Млекопитающие Заилийского хребта - Лео Любавич - Страница 3

Он уходил не так, как уходят другие звери – прячась, уступая место более сильным, растворяясь в эволюции. Нет. Он уходил, как уходит божество, в которое перестали верить. Его уход был не исчезновением, а испарением, превращением из живой плоти в легенду, из рыка – в шепот ветра в тугаях. Имя ему было туранский тигр.

Он был душой речных долин, владыкой тростниковых джунглей, огненным призраком, скользящим сквозь заросли Прибалхашья и в лабиринтах дельты Амударьи. Его шкура цвета закатного солнца, испещренная узкими, словно нарисованными тушью, полосами, была идеальным камуфляжем в этом мире золотистого камыша и выжженной земли. Он был не просто хищником. Он был воплощением самой дикой, неукротимой силы этой земли.

Но пришли иные времена. Человек, вооружившись огнем и сталью, решил, что в его новом мире нет места для такого божества. И началась охота не на зверя – на саму душу дикой природы.

Летопись его ухода – это хроника последних вздохов, разбросанных по карте, словно капли крови.

К 1948 году в казахских степях его песнь замолчала навсегда. Балхашские тугаи, еще помнившие его тяжелую поступь, осиротели. Король ушел, оставив трон пустым.

Годом ранее, в сорок седьмом, на протоке Казахдарьи, в местечке Караул-Кум, раздался выстрел, ставший эпитафией. Охотник по фамилии Мякишев, возможно, и не осознавал в тот миг всей значимости своего деяния. Для него это был лишь трофей, крупный зверь. Но его пуля поставила точку в многовековой летописи. Она оборвала последнюю нить, связывавшую тигра с дельтой великой реки.

Но призрак так просто не умирает. Он еще долго бродил по границам человеческой памяти. Биологи, пограничники, старые жители Термеза клялись, что видели его и в сорок восьмом. Был ли это последний из рода, из последних сил цеплявшийся за жизнь? Или это уже была лишь тень, мираж, отчаянное желание видеть то, чего уже нет? Мы никогда не узнаем. Его последние следы были похожи на строчки тающего письма – вот они есть, а вот их уже смыла вода времени.

Официальный же реквием прозвучал позже, в 1958 году, и не там, где он был рожден, а в последнем своем убежище – таджикском заповеднике «Тигровая балка». Само название этого места теперь звучит как насмешка, как памятник на могиле, где никто не похоронен. Там была зарегистрирована последняя встреча. Не выстрел, не рев, а просто встреча. Взгляд человека и взгляд последнего в мире туранского тигра. Что было в этих глазах? Вековое достоинство? Обреченность? Или немое прощение нам, его палачам?

После этого – тишина.

Туранский тигр не вымер. Его истребили. Мы вырвали эту огненную страницу из книги бытия, оставив после себя лишь пустые тугаи и названия на картах, которые теперь звучат как эхо из другого мира.

Иногда, когда ветер гуляет в высоких тростниках по берегам Амударьи, кажется, что можно услышать его беззвучную поступь. Это не зверь. Это бродит его память, его неупокоенный дух. Дух мира, который мы потеряли навсегда.