Читать книгу Дикие сердца Алатау. Млекопитающие Заилийского хребта - Лео Любавич - Страница 6

Когда последние лучи солнца тонут в кронах деревьев и лес погружается в бархатную синеву сумерек, из-под старого корня, из гущи папоротника, выходит он. Не герой эпоса, не властитель лесных троп, а тихий страж времени, крохотный осколок древности, сгусток ночной жизни размером не больше человеческой ступни. Его имя – ёж обыкновенный, но в этом «обыкновенном» сокрыта тайна тридцати миллионов лет эволюции.

Он – живая цитадель. Его спину и голову венчает корона из шести тысяч полых, острых как иглы, копий. У юнца их вдвое меньше, но и этого достаточно, чтобы мир понял: к нему не стоит прикасаться без уважения. Эти иглы – не вечная броня; раз в три года, без спешки и суеты, он меняет свой доспех, как рыцарь, готовящийся к новому походу. Между ними, словно подлесок в сосновом бору, растет редкий, тонкий волос, а под этой неприступной крепостью скрывается теплое, уязвимое тельце и крохотный, почти незаметный трехсантиметровый хвост – последнее напоминание о том, что даже самый защищенный в мире зверь имеет свою ахиллесову пяту.

Ночь – его стихия. Одинокий философ и неутомимый бродяга, он выходит на свой промысел. Мир для него – не картина, а мозаика запахов и звуков. Его глаза видят лишь тени и силуэты, но влажный, вечно подрагивающий нос читает запахи земли, как открытую книгу. Он слышит хруст хитина жука под слоем листвы, писк зазевавшейся мыши, скольжение дождевого червя в рыхлой почве. За ночь его маленькие лапки, каждая с пятью проворными пальцами, отмеряют до трех километров лесных троп. Его ужин прост и честен: насекомые, гусеницы, слизни, иногда – лягушка или горсть спелых ягод.

Забудьте сказки, что рисуют его с яблоком на спине. Ёж – не садовник и не запасливый кладовщик. Единственное, что он может унести на своих иглах, – это сухой лист, случайно зацепившийся во время обустройства гнезда. Его мудрость не в запасах, а в умении находить пропитание здесь и сейчас.

В его крови течет древняя алхимия, неподвластная другим. Там, где мышьяк, опиум или синильная кислота несут мгновенную смерть, его организм лишь пожмет плечами. Эта стойкость позволяет ему вступать в поединок даже с гадюкой, чей яд для него опасен, но не смертелен. Он – маленький стоик, принимающий вызов природы с невозмутимым хладнокровием.

Его язык – это фырканье, недовольное ворчание, сердитое клацанье зубами, когда что-то идет не по его плану. Но для сородичей, с которыми он изредка пересекается в ночи, у него припасен особый сигнал – тонкий, едва уловимый свист, пароль ночных странников.

Но даже у такой крепости есть брешь. Коварная лиса знает его тайну. Не в силах пробить игольчатую броню, она катит свернувшийся клубок к воде. Там, пред лицом другой стихии, ежу приходится развернуться, и в этот миг он становится беззащитен.

Когда температура воздуха опускается до шести градусов тепла, в его теле срабатывает древний, не зависящий от его воли механизм. Это не его выбор, а приказ самой природы. Сердце, летом бившееся с яростной скоростью 180 ударов в минуту, замедляет свой бег до едва слышного, ледяного шепота в 20—50 ударов. Чтобы пережить эту малую смерть, ему нужно накопить не менее полукилограмма веса – его билет в следующую весну. Он не роет нор, а находит приют в пустотах под корнями, в покинутых лабиринтах грызунов, и засыпает, доверяя свою жизнь великому круговороту.

Весной жизнь возвращается. Самка в одиночку воспитывает потомство. Ежата рождаются слепыми, розовыми, с мягкими, спрятанными под кожей иголками. Но уже через час их броня начинает свой путь наружу – сперва нежная и гибкая, она быстро твердеет, готовя малышей к встрече с большим и не всегда дружелюбным миром.

Иногда, раз на тысячу случаев, природа создает чудо – ежа-альбиноса, белого призрака в ночном лесу. Он живет недолго, в среднем четыре года, хотя мог бы прожить и восемь. Слишком много опасностей таит в себе мир.

И глядя на этого маленького, фыркающего обитателя наших садов и лесов, трудно поверить, что когда-то в Древнем Риме его разводили ради мяса. Теперь мы выставляем ему блюдечко с молоком, не зная, что этот добрый жест приносит ему лишь страдания – взрослый ёж не способен его переварить.

Так он и живет – древний, как холмы, мудрый, как сама природа, и уязвимый, как все живое. Он – не просто животное. Он – напоминание о том, что самая надежная броня не всегда спасает от хитрости, а великая сила может скрываться в самом малом.