Читать книгу Релокейшн - Лес Ситдик - Страница 11

– Орлет, чириканьем наслаждаешься? – рядом с ней стоял Адамов. Свежее отдохнувшее лицо, слегка тронутое солнцем, синий пронзительный взгляд и секретное оружие – две пупсовые ямочки на щеках. В полной амуниции парень, видать, чего-то очень надо.

– Здравствуй, Митхун, – жестко и по-деловому начала Орлет, не давая возможности Адамовскому обаянию связать себя по рукам и ногам. У меня были другие планы на сегодняшний день. И мне не нравится то, что здесь происходит. То, что происходило ночью, мне не нравится вдвойне.

– Ну-ну-ну, не надо так горячиться. Ты же замнешь это недоразумение?

– Вот знаешь, что меня больше всего радует? То, что ты понимаешь, что надо замять. Значит, осознаешь неправильность произошедшего. Ну, поведай, что людям запомнилось больше всего, и я буду думать. Ты же провел опрос приглашенных? Сам, небось, ничего не помнишь, как всегда?

– Наш выход на сцену, естественно! – Митхун сделал эффектную паузу, в которой его лицо приобрело восторженно-игривое выражение, а затем добавил: – Голыми!

– То есть… совсем?

– Не, ну пальмовые листья на нас имелись. Жарко было. Наверное, ты не дала команды нагнетатели вырубить.

– Наверное, ты слишком много выпил, – Орлет бесстрастно рассматривала Адамова. – Раздевайся.

– В смысле?

– Я тоже хочу на тебя посмотреть. По работе.

– Что, прям здесь?

– Правильно ли я поняла, что твое недоразумение нужно замять как можно быстрее? Сейчас замну. Если ты мне подойдешь. Для моей идеи.

– А-а-а-а-а-а-а, у тебя уже есть идея? Все, все, не спрашиваю, раздеваюсь. Не, Орлет, ну что, серьезно, что ли? Это со стороны будет выглядеть очень трешово.

– Кто это сейчас со мной разговаривает? Тот парень, который две ночи подряд бегал борзым оленем, выбивая копытцем алмазы?

Когда к беседке в сопровождении робота-сервировщика подошел Итон Вэй, его взору была представлена, как говорится, картина маслом. Раздетый до трусов босс описывал круги вокруг квадрата беседки, а Орлет, скрестив руки на груди, внимательно за ним наблюдала. В одной руке Адамов держал дымящуюся сигарету, другую залихватски упер в бок. Высокий, статный, слегка располневший, но не потерявший при этом невероятной уверенности в собственной привлекательности, Адамов до невозможности был харизматичен. «Актер, великий актер, страшная штука, если сценой для такого таланта является жизнь», – думала Орлет, наблюдая за Митхуном, виртуозно держащим в напряженном внимании подошедшего Вэя. Итон, видимо почувствовав, что за ним наблюдают, кашлянул для приличия и невозмутимо спросил:

– В каком стиле стол сервировать?

– Без разницы, – отмахнулась от него Орлет, – они все хороши.

Ей ли не знать? Месяц бессонных ночей по дизайнерскому наполнению робота-сервировщика.

– Может, тогда экостиль? Чтобы поддержать ваш перфоманс? – спросил Итон, подмигнув. – Или тропики – тоже неплохо зайдет.

– Так, я не понял, – Адамов выбросил сигарету, которую тут же на лету поймал крошечный дрон-пчела, и упер руки в боки, – это ты на Маугли намекаешь?

– Давай Версаль, Итон, – примиряюще вставила Орлет. – А этому дискоболу халатик пусть доставят. Все-таки за стол с обнаженным торсом не садятся.

Вэй кивнул, сосредоточенно поколдовал над неизвестно откуда выехавшей панелью управления и запустил программу сервировки. Это было отдельное шоу, к которому Орлет, несмотря на свою посвященность, до сих пор относилась как к чуду.

**Да… Я в детстве частенько так играла. Бабушкин теплый платок расстилала, усаживала невидимых друзей, ну, типа скатерть-самобранка. Угощала всех, чем только пожелают. Детство голодное было, в магазинах тишь и пустота. А если и появлялось что-то – очереди, как паучьи сети, да и просто денег не было. Отец по своей натуре игрок. Упорно играл в карты – упорно проигрывал. Приходил домой пустой, пьяный, без энергии и денег, по кусочкам отнимая здоровье у себя и мамы. А мою фантазийную самобранку никто у меня отнять не мог. Бабушкин платок и моя фантазия…**

Белая скатерть, серебро канделябров, посуда в кремовых тонах, расписанная вручную золотым вьющимся орнаментом. Удивительная ваза с чудными ангелочками, в которой покоились коротко срезанные пудровые розы. Словом, изыски в романтической оболочке под прекрасную музыку. Вот что может примирить людей хотя бы на время, так это красота. Орлет, Митхун, Итон затаив дыхание наблюдали этот спектакль, поддержанный программой объемной анимации. Казалось, ни одно душевное беспокойство не отягощало их пребывание в этом уголке вселенной. Простые вещи. Тарелки, вилки, салфетки. Что здесь может удивлять? И все же самая простая вещь, доведенная до степени искусства, несет в себе уже другой смысловой код. А когда эти вещи выстроены в определенную логическую последовательность, появляется ключ для понимания этого кода. Ключ, способный расшифровать отражение сложной божественной мысли в этом простом материальном воплощении… Вот уж действительно, смотреть на это можно бесконечно. Действие не останавливалось.

Адамов, пользуясь паузой с сервировщиком, экстренно соображал, как же лучше подкатить к Орлет и как-нибудь ненавязчиво предложить внеочередную «Смену обстановки». Вторую за этот год.

Итон, наблюдая, как оживает на тарелках трехмерная анимация с крошечными человечками, никак не мог отогнать от себя мысль о кофе, который просила его принести Дитрих. Что это вообще такое с ним было?

Воздух дрожал от вопросов, соединяясь единым дыханием. Каждый думал о своем, посылая в пространство запросы о волнующем. И во всей этой невидимой палитре чувств на передний план восклицательным знаком выдвинулся внутренний голос Орлет.

**Я не могла понять, что с ним происходит. Мы редко встречались. Раз в год он заказывал «Смену обстановки», презентацию или нейропсихологическую разработку и пропадал до следующего года. Да, я слышала и о его разводах, новой очередной любви… И про взятки, и про то, как он подставляет партнеров и как не держит слово. Конечно, если бы на его месте был кто-то другой, я бы знала, как реагировать. Дверь на огромный амбарный замок, на гвоздь табличку «Приходите завтра». Я, вообще-то, не доверяю персонажам, вот так вот мотающимся от женщины к женщине. Они незрелые. Инфантильные. Ну а чего? Если человек не готов работать над отношениями между двумя людьми, о каком эффективном руководстве большой компанией может идти речь? Ну правда, если ты со своей жизнью разобраться не можешь, как ты организуешь работу в еще более сложной структуре? Так я думала. Однако в отношении Адамова у меня закрывались глаза. Я понимаю, почему. Да. Понимаю. Дружба. Она находила возможным оправдывать, поддерживать и даже помогать. Как бы это сказать… я не могла отделить себя от него. Я понимаю, что он давно существует вне труппы. Спектакль одного актера. Ему требуется массовка. Для выполнения самых абсурдных задач и приказов. Куда угодно, срочно, немедленно, без вопросов, с энтузиазмом. Массовка, подкормленная и посаженная, как на иглу, на «Смены обстановки». Они жаждут его внимания и с легкостью выполняют в честь своего героя акробатические этюды, замешанные на поте и крови. Ему не нужна дружба. Мне? Мне – очень…**

Адамов прекрасно знал, чего хочет. Он хотел власти. Этой пьянящей свободы, этой раболепной любви, вседозволенности. Одной для одного! Внеочередная «Смена обстановки» была нужна ему как воздух. Необходимо накачать не успевших подумать, избавиться от сомневающихся, устроить показательное выступление, чтобы другим не повадно было. Если не любовь, то страх. Страх – инструмент действенный и, самое главное, результативный. «Если Орлет сказать всю правду, – размышлял Митхун, завязывая пояс шелкового халата, – участвовать она в этом не будет, слишком щепетильна. А для привлечения новой компании у меня просто нет времени, поэтому будем работать с тем, кто есть». Действие не останавливалось.

Итон бросал едва заметные взгляды то на Адамова, то на Орлет. «Интересно, что между ними? Что может связывать таких абсолютно разных людей?» – думал он, но при этом ни на минуту не переставал контролировать ситуацию. Ловко подхватил только что открытую сервировщиком бутылку вина и уже собирался налить в бокалы, но не успел. Адамов очутился рядом, уверенным жестом выхватил из рук бутылку и, лукаво подмигнув, показал Итону глазами его направление. Вэй все понял. Ему не нужно было намекать дважды, он вообще был очень понятливый. Другие рядом с Адамовым просто не выдерживали.