Читать книгу Релокейшн - Лес Ситдик - Страница 15

**Что я могу сказать о Марке? Это редкий человек. Я таких больше не встречала. Он умеет прислушиваться к каждому шороху души. Я так не умею. Вот как раз для него нравственный закон не пустой звук. Да. Он меня очень вдохновляет. Всё. Точка.

Почему же сухо? Нет, серьезно, ты считаешь, что я чего-то недоговариваю? Хорошо, я добавлю. Он меня очень вдохновляет. Говорила? Ах, да! Ну, тогда… давай продолжим. Я думаю, что со временем ты поймешь, кто такой Марк. Сейчас не время…**

Марк был монахом, воином и единственным в своем роде шеф-поваром. Получив Гран- при модного кулинарного шоу, он пропал из поля зрения восторженных фанатов и докучливой прессы так же внезапно, как и появился. Он умел преобразовывать энергию в поток соединительной теплоты, проходящей через сердце и выходящей через руки. Он проникал в продукт всей своей сущностью. Сливался с его запахом, наслаждался формой, цветом и каждый раз открывал в нем что-то новое. Нежная мякоть, капли сока, два-три зеленых всполоха. Ароматные кусочки, чуть тронутые румяной корочкой, сверху пряная пыль. Это был танец, музыка, высшие сферы. Сознание людей, впервые наблюдавших этот процесс, отказывалось понимать суть происходящего. Они просто говорили то, что говорит в таких случаях большинство: он гений! Известный всем и каждому круговорот воды в природе не объяснял им того, что давно понял Марк: всё, включая человека, может иметь разные формы своего проявления. Эмоция, слово, мысль, цвет, запах – надо просто найти свои. Чутко, деликатно, только по мере готовности и проявленного желания объекта, с которым взаимодействуешь. В минуты вдохновенного творческого потока в нем зрела и раскрывалась цветком сила. Она появлялась, вызванная безоговорочным принятием мира, доверием к людям и ко всему, что встречало незамутненное сознание. Его энергия перетекала от одной материи к другой, меняя структуру и находя новое звучание, поражавшее и восхищающее.

Орлет не удивилась, когда получила от Марка положительный ответ. Не удивилась она и тогда, когда на ее предложение поучаствовать в оформлении «Смены» – ну мало ли, ну вдруг – с воодушевлением отозвался Сашка.

**Я многое могу рассказать о Сашке. Он вообще отдельная история. Он особенный. Конечно все мы особенные, нет ни одного человека не имеющего свою особенность, свою небольшую или, наоборот, крупную изюминку. Но у Сашки этого отборного изюма хоть отбавляй. Высокая концентрация страсти, энергии, боли и сверхчувствительность к красоте.**

Сашка – художник! Величайший, современный, востребованный. Редчайший талант, умноженный на патологическое трудолюбие, позволяет ему ваять грандиозные живые полотна. Возможности лазерной анимации – просто детский лепет на лужайке по сравнению с его многомерной одушевленной стенографией. Если для «Смены», для создания определенной атмосферы требуется замкнуть все горами, а потом сделать так, чтобы горы рассыпались мелкими блистающими звездочками, – это к Сашке. Появляющееся из маленькой стрекозы лесное озеро, растекающееся тонкими, подвижными водяными лентами, переплетающимися между собой, поднимается в небо радугой, разделяется на разноцветные круги, из которых вылетают стаи волнистых попугайчиков. Какое это имеет воздействие на зрителя! Это как заговор, как шаманская песня, как волны на море. Из одного другое, из другого – многое. Суровый северный лес, при долгом взгляде на который будет проявляться меняющий свои очертания сложный сюжет из орнамента и зверей. Они обретут свой вид, цвет, характер и в итоге превратятся в портреты присутствующих гостей прямо на фоне ночного неба. Затем звери растают, но перед каждым гостем окажется бумажный свиток с его акварельным портретом. Ощущения незабываемые! Вообще, Сашкиной фантазии доступно многое. Практически всё! Всё, кроме себя самого. Психика у Сашки тонкая. И сам он длинный, тонкий, с застывшей улыбкой на лице и синими-синими глазами-льдинками. Удивительно, но, если Сашка плакал, а это, надо сказать, случалось довольно часто, он все равно улыбался. Когда его находили в полумертвом состоянии где-нибудь под мостом в районе исполнителей, с ним в обнимку, прилипшая и отчаянная, была она, его знаменитая улыбка. Она была своеобразным индикатором того, что он еще может, еще хочет жить. Орлет любила Сашку как сына, но повлиять на его отношение к собственной жизни не могла.

**Почти все через это проходят. Это просто такой жизненный период, когда ты должен понять, кто ты. И поэтому так широко, странно начинаешь изучать мир. Потом понимаешь, что все просто! Что ты можешь быть кем угодно, и для продолжения своего пути тебе необходимо себя создать. Самому! И у меня такое было. Важно, чтобы рядом был человек, который все это уже прошел, и в случае чего подал руку помощи. Тем более это важно для таких людей, как Сашка. Гиперчувствительных, впитывающих, как губка, не только то, что они видят, но и те чувства, которые транслирует окружающее пространство. С молниеносной скоростью они переполняются информацией, настроениями, и психика не выдерживает. С ними обязательно должен быть хоть кто-то, кто мог бы направить и защитить. Я была рядом. Ускорить процесс нельзя, хотя очень хочется. Это как с выпечкой хлеба. Хороший, правильный, вернее, полезный хлеб создается долго. А тот, который за полчасика, по-быстрому, на хлеб, конечно, похож, только пользы в нем… Вот, кстати, Марк в этом очень хорошо разбирается.**

Марк прилетел на остров и уже развил бурную деятельность. Создавались тестовые блюда. Только звуки ножа, тарелок и дыхание восьми помощников, специально прошедших отбор только для того, чтобы получить возможность быть рядом с маэстро. Видеть, ощущать, учиться. Свежее, сочное, отжатое. Взбитое, обогретое, раскрывшееся. Вкусы учились соединяться, дружить, приобретая от сочетания различных фактур краски, оттеняя друг друга и усиливая. Механизм под названием «Смена обстановки» начал свою работу. Время сборки.

Проверенные, новые, лучшие появлялись на «Смене», получая личные техзадания, встраиваясь в огромный просыпающийся организм, пытаясь дышать с ним согласованно. Каждый день новые встречи, расселение, распаковка, наладка, сверка.

Орлет встречала Сашку сама. Доверить службе капсульных линий такого нежно-нервного гостя она не решилась. Ее белая туника трепетала от волнительности момента, лицо без грамма косметики уже было чуть тронуто солнцем, и весь ее внутренний настрой был обволакивающе безмятежен. Никаких образов из прошлого и красочных туннелей на выходе из капсулы. Обычно прилетающие выходили по одному, а на стенки соединительного туннеля операторы выводили персонализированный видеоряд. Все рассчитывалось, учитывая ожидания гостя и его психологическое состояние на сегодняшний момент. Данные сканировались во время полета и автоматически переносились в программу «Встреча в аэропорту». К моменту посадки на каждого пассажира уже, как правило, был создан красочный видеоряд, помогающий мягко войти и перестроиться под другой ритм и атмосферу. Но Сашка был исключением. Он носил в себе целые миры, миры, придуманные от начала до конца, со множеством деталей и нюансов. Ему не требовалось лишней информации. Личная вселенная Сашки была самодостаточна. Единственное, чего Сашке всегда хотелось, – это безусловного приятия. Приятия, которое можно почувствовать, всего лишь заглянув в глаза. Орлет была готова к встрече. Белая туника, белый коридор туннеля. Просто белый. Повсеместно белый. Любимый Сашкин цвет – как напоминание о том, что все можно начать сначала.