Читать книгу Тайна «Лунной сонаты» - Любовь Сушко - Страница 16

Дед стоял на пороге – некоронованный король в своих владениях.

Жаклин сразу заметила, как он постарел, как растерян и несчастен. Никогда она не видела такого гордого, сумасбродного и заносчивого старика, которого до сих пор еще немного боялись в свете даже его ровесники, хотя он давным-давно их покинул. А что же сказать о тех, кто был младше и беззащитнее?

Жаклин вместе с Робертом вышла из кареты и медленно подошла к нему. Ее спутник остался где-то за спиной, так и не решаясь взглянуть в глаза герцогу Ра – он вспомнил, как старика называли когда-то в свете, когда молоды были еще его родители.

– Мы вернулись, – произнесла она растерянно, и поджала губы, из последних сил стараясь держаться.

Нет, внучка не могла разрыдаться перед ним. Она ненавидела женские слезы, тем более они всегда так мало значили для Старика. У нее не поворачивался язык назвать его дедом. Он не увидит ее слабости. Она не хотела, чтобы теперь он жалел ее, это уж слишком.

– Все, готово, – я распорядился, – услышала она его голос.

Поздоровался ли он с ней, она не услышала и не поняла этого. Было видно, что он по-настоящему потрясен и взволнован, но не слишком ли поздно случилось такое потрясение?

Старик отошел в сторону, и стал тихо давать какие-то указания слугам. Жаклин не собиралась больше ничего говорить.

Оглянувшись на тех, кто собрался, Жаклин все еще думала о своем, и о том, что старик стал совсем другим. Хотя она не могла понять, что же так изменилось в нем, что ее тревожило?

Девушка прошла в замок, в те комнаты, которые всегда была отведены для нее, она не сомневалась в том, что и нынче он там все приготовил. Она не хотела видеть, как будут выносить гроб с телом Сержа. Это казалось непереносимым, а так создавалась иллюзия, что он еще жив, и она может увидеть его.

№№№№№№№№

В комнате было тихо и уютно. Но снизу слышались голоса, в замке собралось на этот раз слишком много народа.

Жаклин подумала о том, что души матери и бабушки должны быть здесь. Они не могут их оставить без внимания в такой день. Но, отрешившись, она встала перед распятием и стала молиться, хотя слова путались, и молитва не помогала ей успокоиться и прийти в себя.

И хотя она не посмела бы роптать, но и успокоиться и принять все, что произошло, никак не могла. Она с ужасом думала о том, что в этом мире ив этом замке она будет одинокой, и ни одной живой души больше никогда не будет с нею рядом. Как пережить все это, как продолжать бессмысленную и никому не интересную жизнь, если она только началась и вероятно, оборвется еще не скоро.

Знакомые может быть и хорошие люди. Но какое ей до них дело?

Так прошло несколько часов, она отдохнула после дороги и почувствовала себя немного спокойнее, чем прежде. В старом замке она была защищена от мира, от посторонних.

Жаклин теперь понимала, почему когда-то дед укрылся здесь. Она чувствовала, что должна спуститься туда, к тем, кто приехал вместе с нею, отправиться в часовню к Сержу, ему совсем недолго оставалось быть среди них. Но каким долгим показался ей путь по лестницам и переходам со второго этажа. Она дала себе слова не доводить себя до истерики, и даже плакать не хотела, потому что знала, что от этого душе его будет особенно тяжело отправиться в мире иной. Но как же трудно было сдержать это слово.

– В этой твердости внучка была вполне достойна своего деда, – с горестной усмешкой подумала Жаклин.

Внизу было много народа. Везде сидели и стояли люди, и еще подъезжали кареты. Все они хотели хотя бы в этот горестный час посетить старый замок и побывать тут. Это оказалась редчайшая, может быть единственная возможность в жизни оказаться по эту сторону высокого забора.

Роберт оказался поблизости и шагнул к ней навстречу. Он все еще испытывал вину перед Жаклин, хотя она ни в чем не собиралась его упрекать. Она уже тогда знала, что напрасно на него набросилась. Никто и ничто не смогло бы остановить Сержа, даже окажись она в роковую минуту рядом, и он бы не остановился и не услышал ее просьбу. И это было не во власти юноши. Если бы он не стал секундантом, то нашелся бы кто-то другой. И она никогда не собиралась его упрекать в чем-то.

№№№№№№№

Жаклин взглянула на Роберта, не сговариваясь, они прошли в часовню, чтобы немного побыть там до того момента, пока туда двинется толпа.

Жаклин думала о другом, глядя на неподвижное тело в гробу, почему накануне дуэли она ничего не знала, не почувствовала? Можно было хотя бы попытаться остановить Сержа, броситься под этот пистолет, если бы потребовалось.

В эти дни ей так надоели балы и приемы, и визиты, и она пропустила добрую половину из них и ничего не хотела слышать о приглашениях. Вот и о графе, с которым на одном из балов столкнулся Серж, она ничего не знала. Но кажется, и Роберту было известно немногим больше об этом человеке, которого они в шутку именовали милордом. Он знал, что там была замешана какая-то женщина. Но кто она такая и какие отношения у нее были с Сержем, она не ведала, и ей казалось, что боялась узнать правду. Но вероятно, она появилась недавно, а может быть, они и не были хорошо знакомы. Он ничего не рассказывал о ней, никаких намеков на то, что ему кто-то понравился.

Жаклин опустилась на жесткую скамейку рядом с гробом и, не отрываясь, смотрела на это спокойное лицо. Оно окаменело за это время, и все-таки ей казалось, что он спит, очнется, поднимется и рассмеется, уверяя всех, что все это только шутка. Его слова, жесты, забавные шутки и розыгрыши, – все возникало в ее памяти, и она никак не могла очнуться и забыться.

«Как ты мог оставить меня одну и даже не подумать обо мне, – в последний раз спрашивала она у него, надеясь, что его душа находится где-то рядом.

Это было так странно и так на него не похоже, что же такое там могло произойти, если он так поступил? Жаклин была уверенна, что со временем узнает правду, хотя какое это имело значение, если его все равно нельзя было вернуть.

Тоска и одиночество казались непереносимыми, особенно в те скорбные минуты.

– Если тебе нужно было забрать кого-то, – обратилась она к Всевышнему, – почему ты забрал его, а не меня. Ведь ему так нравилось жить, он наслаждался жизнью. Он должен был, как и дед дожить до глубокой старости и умереть в окружении своих детей и внуков, и это было бы справедливо, но о какой справедливости можно говорить вообще, если с нами случается такое. Справедливость – красивая сказка, которая никогда не сбудется. Меня никто никогда не полюбит, и я никого не буду любить. Замок станет для меня монастырем, – про себя решила она. И суровый бог должен был услышать это ее решение.

Наконец, Жаклин поднялась и, никому не говоря больше ни слова, отправилась к себе. Здесь оставаться было невыносимо. Пусть они остаются, им – то это горькое событие хоть какое-то разнообразие в серой обыденности, сколько времени они еще будут обсуждать, все, что произошло.

№№№№№№

Старик вошел в ее комнату, не спросив разрешения. Он знал, что она не позволит ему войти, даже голоса не подаст, потому и не стал спрашивать. Несколько мгновений он стоял молча, молчала и Жаклин. Наконец, он не выдержал, и произнес твердо:

– Я убедился в том, что все неизбежно, и как бы нам не хотелось изменить, ничего нельзя исправить. Если бы ты знала, как я был зол на весь мир все эти годы. Но это ничем мне не помогло, да и не могло никак помочь, – признался он, – нам остается только надеяться на то, что души ушедших остаются на небесах среди звезд, которые зажглись при их рождении. Оттуда они внимательно следят за нами. Может быть, там и им и нам со временем будет лучше, чем здесь.

Жаклин по-прежнему молчала. Она почти не слышала того, что он говорил, и не понимала сказанного. Тогда, видя все это, он развернулся и ушел, понимая всю бессмысленность своего появления здесь перед ней.

И после его исчезновения она даже не пошевелилась. Нет, она не испытывала к нему прежней неприязни. Ей было немного жаль его, хотелось верить, что он не ошибся, говоря про звезды, но если это правда, то они никогда не встретятся. Каждый из них останется на своей звезде. Это расстроило ее еще сильнее. Старик всегда причинял ей боль и страдания. Она решила, что потом поговорит с ним и об этом, и о многом другом, но это случится не сегодня. Невыносимая боль по-прежнему душила ее.

Может быть, человек вообще обречен на одиночество, хватается за любовь, как за последнее спасение, но она только приносит ему одни страдания. У него ничего не получается и не может получиться. Девушка смотрела на мир трезво и просто. Романы никогда не были ее любимым чтивом. Она не хотела напрасно тратить время на них. Пусть их читают романтичные барышни и старухи, которые верят каждой этой сказочной истории.

Если и было что-то странное в тот скорбный вечер, то это белый листок, залетевший в комнату, через распахнутое окно.

Он приземлился на покрывале ее кровати, не задумываясь даже, Жаклин подхватила и стала читать:

И юноша влюбленный и забытый

В плену своих иллюзий и стихов

Опять приходит к даме деловитой,

Чтоб рассказать про вечную любовь.

Она его тогда едва узнала.

И проводила, не успев понять.

Она с другим куда-то уплывала.

Он даже не посмел ее обнять.

Но время с расстоянием бессильны,

И даже вечность у любви в плену.

И где-то там, в заснеженной России,

Он снова на портрет ее взглянул.

Вино, в нем яд. Он это понимает.

Он сам смешал с вином старинным яд.

И все еще стихи во мгле читает.

И ждет минуту.. Листья лишь шуршат.

И ангелы несут дурные вести.

Туда, к тебе, за тихий океан,

Ты говоришь: «Мы не могли быть вместе.

Я не любила. Это все обман».

И я тебя прекрасно понимаю,

Твой муж надменный так еще красив,

Но почему сегодня вспоминаю

Той песни оборвавшейся мотив.

Закат алеет где-то там внезапно.

И по аллее тень бредет во тьму,

И жизнь летит с тоскою и азартом.

Но без любви, зачем она ему.

Но юноша влюбленный и забытый

В плену своих иллюзий и стихов

Опять приходит к даме деловитой,

Чтоб рассказать про вечную любовь….