Читать книгу Тайна «Лунной сонаты» - Любовь Сушко - Страница 19

Несколько дней Жаклин не спускалась вниз. Ей не хотелось никого видеть. Ни с кем говорить она не могла и не хотела. Она чувствовала усталость, и опустошенность, хотя и старалась больше ни о чем не думать, ни о прошлом, ни о грядущем. Что могло заинтересовать ее в опустевшем мире? Только одно видение, не зависавшее от ее сознания.

Все время оставалось рядом – одинокая могила, там, в фамильном склепе возникала она и останется навсегда. Ни одной птицы, ни одного животного не видела она в старом саду – только склеп. И тогда странной болью и тоской наполнялась ее измученная душа.

Это видение, даже если она будет далеко от этого места, никогда не исчезнет из ее памяти. Оставалось только ждать и надеяться на то, что не задержится она в этом мире. Время утекало, словно вода в песок, и не было ни грусти, ни жалости, она готова была его тратить впустую.

Жаклин видела и ощущала себя столетней старухой, усталой и опустошенной, навсегда для всех потерянной. Но если бы кто-то сказал ей пару лет назад, что с такой тяжестью можно жить, девушка бы в это не поверила, как не верила в то, что больше никогда не встретится с Сержем в этой жизни. Она всегда и везде видела его, обращалась мысленно к нему. И ее внутренний мир стал делиться на два пространства – реальное и потустороннее. Туда не было дороги больше ни одной живой душе.

Потусторонний мир казался загадочным, но таким притягательным. Даже представить себе было невозможно, что кто-то из земных людей может помочь ей, зато там, за чертой все могло быть по-другому, там она сможет найти свое спасение.

№№№№№№№№

Девушка успела усвоить, что отчаяние, один из тяжких грехов, но никак не могла от него избавиться. Но после всего случившегося она была не молоденькой девушкой в непонятном и часто враждебном ей мире, а усталой женщиной, потерявшей все самое дорогое.

С герцогом она заговорила только через несколько дней. Когда он не выдержал ее затворничества и снова поднялся к ней без предупреждения и разрешения.

Старик Ра торопливо говорил о чем-то, но смысл сказанного от Жаклин все время ускользал.

– Я не знаю, что мне делать, – наконец произнесла она, скорее догадываясь, чем, понимая, о чем он говорит. – Мне никто не нужен и ничто не нужно, я просто хочу, чтобы весь мир оставил меня в покое.

– Ты слишком молода и прекрасна, чтобы молить об этом, покой- мой удел, он должен быть подарком для меня, – говорил герцог горячо, желая хоть как-то разбудить ее чувства.

Жаклин молчала. Не было слов, не было желания что-то сказать ему в ответ, она не хотела давать пустых обещаний, которые не смогла бы исполнить. Он больше ничего так и не смог ей сказать, а она не хотела его слушать и слышать.

№№№№

Старик вышел от внучки потрясенный, раздавленный окончательно. У него самого на душе было скверно, но что все его печали рядом с ее терзаниями. Жаклин стала тревожить его еще сильнее, чем смерть Сержа. Парню уже ничем нельзя было помочь. А она жила, хотя в этом усомнился бы в те минуты любой из тех, кто мог ее видеть.

Ее существование было так мало похоже даже на подобие жизни. От этого становилось страшнее, глуше и горше на душе.

Он переживал что-то подобное прежде, и свято верил, что рано или поздно это пройдет, все образуется. Но он в те годы был молодым и сильным мужчиной, а она не взрослая женщина даже, а беззащитная девушка, для которой все рухнуло, не успев начаться.

Ей и прежде весь мир казался чужим, а нынче он был яростно враждебен. Он хорошо понимал, что это такое, но это тяжело и для закаленного мужчины, а что о ней говорить?

№№№№№№

Пианист молчал в эти дни. Он вроде бы устранился от всего происходящего в замке, хотя Старик не сомневался, что ко всему этому он был причастен. Он не мог даже поговорить с Двойником. О чем-то узнать. Ясно было, что все решать придется самому.

Все было непонятно и зыбко в этой реальности.

Иной раз ему казалось, что сбылась старая примета о том, что бог забирает того, кого мы больше всех любим, потому что ревнует и завидует этой любви. До сих пор он этому не слишком верил, хотя и прежде мог в том убедиться. Но он понятия не имел о том, какое решение следует принять и с нетерпением ждал Пианиста, чувствуя, что в его явлении спасение, он поможет определиться с выбором..

Мессир появился, как ни в чем не бывало только на третий день. И снова тревожная и печальная музыка неведомого автора охватила, кажется, весь замок. Никогда еще старик не был так рад его видеть, хотя и не знал, о чем спросить и как начать разговор о самом главном.

И тот вел себя странно – наверняка все прекрасно знал обо всех тревогах и волнениях, но молчал. Но раз он появился, то что-то должно было измениться.

На него оставалась последняя надежда.

№№№№№№№№

Пианист, спокойный и высокий, сидел рядом. И невозможно было разглядеть его лица, следовало подойти ближе.

Старик не боялся того, что его внучка, услышав музыку, может появиться. Она увидит за роялем его самого. Правда, она должна восхититься его игрой. Она многого о нем не ведает, а может быть, не знает ничего. И ее ничто не сможет удивить.

– Что же мне делать? – спросил Старик, подозревая, что Пианист вообще ни о чем говорить не собирается.

– Да ничего делать не надо, – услышал он ответ, – по ходу сам увидишь, что и как будет. Пока она ничего не собирается менять в своей жизни, но время на то и время, чтобы все в душе переменилось. Тебе только кажется, что ты можешь как-то все изменить и в своей и в ее судьбе, но это не в твоей власти. Вмешательство в чужие дела, да и свои собственные тоже почти никогда не приносит пользы. Ты же стар и мудр, и не стоит суетиться, иногда ничего не делать – полезнее, чем совершать очередные глупости.

Старик знал, что он услышит что-то подобное, но как же тяжело было бездействовать, когда самое близкое создание рядом с ним так страдало. Просто жить. Как же это порой бывает трудно, а иногда невыносимо.

№№№№

Жаклин лежала в забытьи и никак не могла понять, сон или явь ее так неотступно преследовали. И вдруг она услышала музыку, обворожительную, поразительную и пронзительную музыку. Она невольно встрепенулась и в первый момент подумала, что сходит с ума. Но музыка не смолкала. Наоборот, неведомый Пианист играл с еще большей силой и страстью, словно обрадовался тому, что она его услышала и слушала.

Девушка поняла, что должна увидеть того, кто играл. Это был кто угодно, но не ее дед. Хотя она почти ничего не знала о нем, но не сомневалась, что он не мог так играть.

Музыка казалась живой. Она разносилась по зале внизу, там, где всегда стоял рояль. Хотя там никого кроме деда не должно было быть, а она не помнила, чтобы он славился таким искусством и даже просто сносно играл.

Хотя прошло много времени, и он мог научиться, но что-то слабо в это верилось. Сколько надо было играть, чтобы достичь такого совершенства. Она ощутила, каким классным музыкантом был незнакомый Пианист.

Тихо и незаметно, словно тень, Жаклин подошла к полураскрытой двери и остановилась за тяжелыми портьерами.

В зале, около рояля было два силуэта. Дед, один из них все-таки он, сидел за роялем, и кто-то стоял к ней спиной, наклоняясь к нему. В полумраке его невозможно было разглядеть. Но она не знала, что в замке был еще кто-то, кроме слуг. Хотя разве ее еще час назад волновало, кто здесь был, и что они могли делать?